Ключевой мотив рассказов Анастасии Фрыгиной — проницаемость границы, отделяющей видимый мир от невидимого, реальный от мистического. Перед вами, в сущности, системное исследование тех порталов, окон и дверей, сквозь которые возможно проникнуть из одного пространства в другое, а еще о власти, с которой один мир действует на другой.
В рассказе «Мария» таким порталом оказывается встреча с медведем один на один в тундре, а в «Ане» — лес и речка. Звучащий, дышащий и совершенно живой лес, среднерусский в «Ане», северный в «Марии», — одна из главных удач этих текстов. «Неспелая и сухая малина с кривых почерневших кустов», «сладкий гнилой чад леса», «хрупкий дерн вперемешку с обломками иголок», туман — «водная взвесь, разведенная в воздухе», буро-коричневый кочкарь, вершина сопки, покрытая лишайником, — для описания леса и тундры здесь найдены и точные, и свежие слова.
Оба рассказа неожиданно обнаруживают: то, что на школьных уроках литературы называется «образ природы» и ассоциируется с классикой или прозой деревенщиков, совершенно возможно и в современной словесности. Подобных объемных, душистых, но совершенно не тягомотных описаний природы не случалось в нашей литературе очень давно. В этом с большой зоркостью увиденном, услышанном, унюханном лесном пространстве разворачиваются идеально подходящие ему события. Органичное соединение действия и хронотопа, сюжета и языка — еще одно достоинство прозы Анастасии Фрыгиной.
Перед нами автор со своей оригинальной темой и неповторимым голосом, который, подобно лесному царству в этих рассказах, обладает неодолимой властью над сердцами тех, кто его слушает.
Майя Кучерская
Каменных рек Пангеи не взять рукой.
Олег Медведев
Она отстранено поворошила ногой маслянистые шарики шикши, примерилась и наступила всем весом, вминая их в мягкую травяную подложку. Обманчиво черные ягоды полопались, открывая водянистую прозрачную сердцевину. Никто шикшу не ест, разве что медведи, но и те лишь глотают жадно мелкую ягоду вместе с листвой и жесткими стебельками. Глотают, но не переваривают, и их встречающиеся на каждом шагу кучи пестрят черными точками. Не думать о медведях здесь невозможно, они просовывают свои косматые головы в мысли, видения и сны, принося неизбывный страх. Странный страх, первобытный. Он сопровождает каждый шаг, и ничем и никак не отвлечься. Восприятие обостряется, и ты непрерывно сканируешь окружающую территорию каждым из доступных тебе органов чувств. Но страх почти не мешает, потому что не мыслится как нечто инородное. Он неотделим от всего здесь — от широкой палитры осенней тундры, от серого щебня редких вершин, от кишащей крупными телами готовых к смерти рыб сладкой воды, он растворен в ней и в плотном от надоедливого гнуса и комарья воздухе.
Тогда она еще ела шикшу, жадно сгребая растопыренной кистью безвкусную ягоду, весело щелкающую под легким давлением зубов. Когда вертолет приземлился в первый раз, на самом краю обжитого цивилизованными людьми мира. Скученный вокруг рыбзавода поселок и импровизированный аэропорт с выщербленной посадочной площадкой, за ровной гранью которой начиналась тундра.
Точку ту от точки этой в пространстве отделяло чуть больше трех сотен километров, во времени — месяц, поправка, во времени — вечность. Еще поправка — во времени ту точку от этой не отделяло ничего. Чтобы что-то от чего-то отделить, эти что-то надо сначала сопоставить. Сопоставить не получалось, точка та и точка эта находились в двух разных мирах, которые не соприкасались. Там — смерти не было, здесь — смерть была всего лишь смертью. И с этим приходилось учиться жить, им, всем тем, кто не жевал с детства пресноватую юколу, не разваривал в котелке вяленое оленье мясо, тем, кто не пробовал пахучего лахтачьего жира и не знал, что можно и нужно бить влет сытных осенних чаек. Им приходилось наполняться всем этим, набивать животы, головы и души плотной и осязаемой смертью.
Мария затушила остатки сигареты о подошву резинового сапога и бросила в кусты, хорошо, что никто не видел. Мусорить в дикой природе плохо, но таскать с собой полную окурков пачку она так и не привыкла. В этот раз они встали не очень удачно, от лагеря до реки — метров двести по густому ольшанику, который постепенно изводили на дрова. Сырая красновато-рыжая древесина разгоралась медленно, зато удачной закладки могло хватить на полночи, тогда как смолистый мелкий кедрач выходил за пару часов, и дежурному по печке приходилось вставать по шесть раз за ночь.
Мария спрятала руки в карманы, к середине сентября стало холоднее, и гнус пропал, но у воды еще встречались комариные стаи. Пластиковый пакет с грязным бельем мерно бил по ноге, и это было приятно. В отрыве от цивилизации почему-то начинаешь особенно тепло относиться ко всему ненатуральному. Недаром рассказывают о том, как после полугода вахты буровики чуть ли не целуют асфальт. Земля под ногами сменилась грубоокатанной речной галькой, Мария пнула камень, так что он откатился и плюхнулся в воду.
— Стираться собралась? — Леня-вездеходчик размеренно тянул из воды очередного хариуса, сматывая леску.
Ему как-то удавалось успешно рыбачить без спиннинга — леска, блесна, крючок и все. Никто в партии не смог повторить это фокус, даже Вова, который все свое детство зарабатывал браконьеркой.
Мария молча кивнула.
— Иди вниз по течению, и лучше на другую сторону, иначе мешать будешь.
— Хорошо. Как улов?
— Неплохо. — Леня мотнул головой, рядом с ним на земле бился десяток хариусов, насаженных на длинный свернутый кольцом прут, второй такой же был пока развернут, на нем вяло трепыхалась одна крупная рыбина.
— Там Вова еще.
Мария повернулась, выше по течению на крутом берегу Вова в солнцезащитных очках вглядывался в реку. Резкий наклон вперед, и крюк живодерки вошел в воду. Вова подтащил к берегу крупного кижуча, крюк пробил рыбе брюхо насквозь двумя из трех острых концов. Распрямился, помахал рукой, снял кижуча с крюка и отбросил, чуть не попав в лежащий на земле СКС. Девять патронов, десятый — в стволе. Вова тихо выругался и кинулся поднимать рыбину, пока та не намочила карабин.
— Опять икра будет, — Мария вздохнула, — и опять она стухнет.
— Не будет, он только самцов ловит.
— Прикольно, и как это у него получается?
Леня коротко качнул плечом и в очередной раз закинул леску. Мария неторопливо раскатала резиновые сапоги и перешла речку, холод от воды проник и сквозь портянки, и сквозь шерстяные носки почти сразу, в тундре стремительно наступала зима.
Мария вытряхнула из мешка вещи, с трудом отодрала мыло от прилипшего пакета, надо было все-таки купить мыльницу, и принялась за стирку. Пальцы быстро сводило в ледяной воде, приходилось время от времени прерываться, согревая ладони о внутреннюю сторону бедер, делать паузы на перекур и просто передых. И все же, несмотря на холод, размеренный процесс увлекал, она начала напевать себе под нос, песню за песней, запинаясь и пропуская строчки и целые куплеты. Современные способы получения информации расхолаживают, мгновенный доступ в любой момент времени, кратковременная память постепенно слабнет, а долговременная просто ставит запись на паузу. Так и остаешься один на один с песнями своего детства, да и те приходится собирать по кусочкам, неделями страдая от неспособности вспомнить одну строчку, и никакого «Окей, Google». Вакуум. Зато можно петь без слов, выводить себе под нос бесконечное «м-м-м-м-м-м-м». Почти мантры, шаманские напевы, которые испокон веков слышит эта земля. М-м-м-м-м-м-м, мелодично шумит водяной поток, м-м-м-м-м-м-м, ветер проходится по ольховым кронам, м-м-м-м-м-м-м, кричат высоко над головой перелетные птицы, покидая этот край, пускаясь в бегство от наступающих холодов, совсем скоро эти долины занесет трехметровым снежным покровом, скрадывающим неровности рельефа, сглаживающим тундру в бесконечное ровное полотно. М-м-м-м-м-м-м. Хруст мелкого камня под тяжестью шагов. Под большой тяжестью. Не человеческой. Медвежьей.
Мария подняла голову от воды. На другой стороне реки стоял медведь, крупнее того, с которого содрали шкуру две недели назад, ходил по лагерю, пришлось убить. Не просто крупнее, этот медведь был огромным. И он перекрывал вход в лагерь. И парней на берегу не было. Ни Лени с леской и двумя связками хариусов, ни Вовы с живодеркой и карабином. Девять патронов, десятый — в стволе. Их не было.
До лагеря метров сто, но кричать опасно. Мария медленно выпрямилась. Медведь видел ее, он смотрел прямо на нее. Безучастная морда ничего не выражала. Кричать опасно, бежать тоже. Мария сделал шаг назад, медведь двинулся навстречу, вступая в реку. Двинулся молча, медведи никогда не проявляют особых эмоций, не щерят зубы и не рычат, никак не предупреждают об атаке. Может, он и не будет бросаться на нее, может, его ведет одно любопытство. У медведей нет повадок, они индивидуальны, они непредсказуемы. Расстояние сокращалось, Мария пятилась, пока не уперлась в кедрачовую стену, ограничивающую пойму реки. Надо было решать. Срочно. Бежать или?.. Бежать. До медведя оставалось меньше десяти метров, Мария развернулась и полезла вверх, прямо в остро пахнущую хвоей кущу. Она карабкалась вперед, подтягиваясь на руках, спотыкаясь и соскальзывая, мажась в густой смоле и снова соскальзывая. Медведь ломился за ней, или не ломился. Громкий треск раздвигаемых веток и тяжелый тошнотный запах могли ей только чудиться. Но она не останавливалась, не замедляла бег, хотя какой там бег. Средняя скорость прохода через кедрач по прямой — полтора километра в час, а она карабкалась круто вверх, но она карабкалась от медведя.
Надо было закричать, позвать на помощь. Так и так зверь уже погнался. Но это не пришло ей в голову тогда, она подумала об этом только сейчас. Мария ломилась через кедрач около получаса, может, больше. В какой момент отстал медведь — непонятно, как и непонятно, бежал ли он за ней вообще. Паника — нормальная реакция на стресс. Паника отключает голову, путает мысли и воспоминания. Вся погоня смешалась в невнятную кашу, как будто в ее голову засунули миксер и зажали кнопочку «турбо» на пару секунд. Сильная головная боль это подтверждала, в последний раз так голова болела очень давно, в старших классах, и Мария успела забыть, что бывает так хреново. Но даже это было мелочью, наименьшей из ее проблем. Она понятия не имела, где находится.
Русло реки в этом месте было совсем узким, с одной стороны — крутая скальная стенка, с другой — осыпушка, коронованная кедрачом. Именно из него Мария вывалилась совсем недавно, чуть не скатившись вниз кубарем. А может, лучше бы и скатилась, свернула бы шею и не мучилась. Тьфу, какая же дрянь лезет в голову. Время — 16:35, доисторический нокиевский кирпич, купленный с рук специально для поля, был заряжен на полную. Без толку. Здесь нет связи. И людей нет, только десять человек ее отряда, еще пятеро работают на прибрежке вместе с вездеходом и двое на базе, до которой около сотни километров. Ее будут искать, наверняка уже ищут. Так, что же делать? Можно остаться на месте, голод ей не грозит, будет глодать кедрачовые шишки и ягоду, уж теперь-то ей и шикша станет полезна. Мария сморщила лицо, сжала зубы в странной гримасе, хотелось то ли заорать во все горло, то ли расплакаться. Поорать она уже успела, долго и со вкусом. Ау, уа, спасите, пожар, помогите и многое другое. Она кричала, пока не поняла, что ответа не будет и услышит ее разве что еще один медведь. Так, стоп. Варианты. Остаться на месте. Еще можно попробовать вернуться, примерное направление она помнит.
Вариант вернуться отпал, на часах 17:40, она опять выбралась к реке, и опять не туда, еще одно узкое русло, почти неотличимое от предыдущего. Ноги и руки пульсировали, постепенно тяжелея, если она постоит еще чуть-чуть или, не дай бог, сядет, встать ей больше не удастся. Мария стряхнула с энцефалитки шелуху от четвертой подряд шишки, сплюнула кожуру. От сладковатых орешков начинало подташнивать. А может, и от усталости или шока. Интересно, сейчас у нее шок?
Сообразив, что осталась одна, она испытала ужас. Вот прямо так, без преувеличения, настоящий ужас. Паническое состояние бегства только-только отпустило, и мутная пленка сползла с сознания, обнажая весь скопившийся страх. Прооравшись, она немного успокоилась, но ее тут же догнало осознание того, что крики могли привлечь медведя, и накатила вторая волна. Чуть погодя Мария успокоилась снова и начала судорожно думать, что делать дальше. После — тяжелый подъем и спуск, физическая нагрузка на время приглушила и эмоции, и мысли, плюс ее тащила вперед надежда, почти уверенность, что вот-вот впереди появится знакомый берег. Теперь же стало окончательно ясно, что она потерялась.
Нет, все же не шок. Мария сдвинула вниз каремат и села на осыпушку, распрямляя ноги. Легла на мелкие камни спиной, но почти сразу села обратно, от земли шел холод, ощутимый даже сквозь тонкий слой брезента, флиску и термобелье. Что же делать дальше? Идти вниз по течению, выходить на прибрежку в надежде столкнуться со вторым отрядом? Здесь все крупные водотоки рано или поздно впадают в одну реку… Если, конечно, она не перевалила через хребет. От бухты до базы всего двадцать километров. Но до бухты тоже еще надо дойти, они стояли в пятнадцати километрах, на одном из притоков, а она сейчас… Черт знает где. И не факт, что ее не сожрут по пути. Медведи. Их здесь уйма. Так. Может, остаться тут? Тоже не вариант, она понятия не имеет, где это самое тут находится. Или идти вниз по течению и надеяться на лучшее, или… Или можно попробовать выползти на возвышенность.
Мария оглядела скальную стенку, склон уходил вверх довольно круто, редкий кедрач и невысокие березки вперемешку с ольхой. Скорее всего, достаточно высоко, можно будет осмотреться и найти лагерь. Уже почти шесть. Она успеет до темноты? А если и нет, какая разница, одинаково опасно и идти, и сидеть здесь.
Идти не так холодно, карабкаясь вверх по скользкому руслу ручья, Мария почти совсем согрелась. Ручей был один в один как тот, по которому они поднимались в первом маршруте, и так же вывел ее к почти плоской вершине сопки, лишенной растительности, если не считать лишайника, покрывавшего выщербленную скальную поверхность. Каждый такой подъем здесь вознаграждался сигаретой, обязательным совместным ритуалом; некурящих в партии почти не было, только студентка и один из старших геологов, Олег Евгеньевич, который бросил, когда работал в разведке на золото в Перу. С началом повальной экономии стали курить одну на двоих или даже троих, но ритуал выполнялся обязательно. Сейчас Мария чувствовала сильное фантомное желание, привычно дернулась рука, и в воздухе как будто проявился едва уловимый запах дыма. Тщетно, у нее нет с собой даже зажигалки, перестала носить, когда вышли все три блока, зря.
Резкий ветер рванул капюшон энцефалитки, Мария с силой натянула его обратно, напрягаясь от внезапно усиливающегося холода. К головной боли добавилась все нарастающая тошнота. Мария сплюнула на землю противную слюну, отдающую бледно-зеленой желчной горечью, с трудом встала и пошла к вершине.
Уже почти стемнело, только вдали над морем тяжелый облачный покров, бессменно давящий на землю несколько последних недель, чуть-чуть подсвечивался бледно-желтым. Вокруг была тундра, буро-зеленое плоско-волнистое пространство, ограниченное с запада прибрежными обрывами. К востоку оно приподнималось, прорастая более высокими холмами-сопками и лысыми хребтиками.
Мария простояла на вершине еще немного, уже почти стемнело, но ни огонька не появилось на истаивающем в полумраке осеннем ковре, ни проблеска. Полная тьма упала внезапно, и стало ясно, что спускаться вниз — самоубийство. Но и оставаться на вершине было невозможно, ветер становился только сильнее, от холода начинало потряхивать. Пришлось спуститься на несколько метров и устроится в развилке кедрачовых ветвей. В безветрии стало чуть теплее, но ненадолго.
Опираясь спиной о сплетение жестких стволов, Мария сцепляла и расцепляла клейкие от смолы пальцы. Было так темно, что даже кисти рук просматривались с трудом, мелкие ссадины и порезы пощипывали и пульсировали, это не было неприятно, скорее наоборот, помогало зафиксироваться на происходящем и не заснуть. Головная боль отступила, скапливаясь тяжестью в затылке и плотным обручем на висках, похоже на начало мигрени. Не хотелось есть и пить, только курить. В голове то и дело щелкала зажигалка, рождая маленький огонек, обращающийся в живительное пламя. Было холодно.
В серой рассветной полутьме Мария спускалась с сопки. По тропинке. Откуда в густых кедрачах тропинка, кем протоптана и куда ведет, ей было неизвестно. Может, кто-то из оленеводов гонял через эту сопку свои стада, может, охотники ходили тут к морю. Воздух был напоен влагой, водяная завеса лишала возможности видеть что-то кроме очередного изгиба тропы. Так продолжалось почти до самого подножия.
Она вышла на ровную тундру и пошла вперед, ни реки, ни ручья, только кочкарь, буро-коричневый, равномерный, мягкий. Сапоги утопали в нем почти до самых колен, но влажного чавканья слышно не было. Было тихо, разведенная в воздухе мелкая водяная взвесь глушила любые звуки. Мария чувствовала, как туманная вата забивает ей не только уши, но и нос. Приходилось дышать через полуоткрытый рот, неглубоко и часто, глотая вязкий воздух маленькими порциями. Холодало стремительно, так что скоро к «вате» добавилась приставка «стекло-». Дышать становилось легче, мелкие кристаллики льда хрустели на зубах и под ногами, постепенно прояснялось. Впереди расстилалась ровная тундра, странно, вчера она не видела ничего подобного, может быть, спустилась с другой стороны, но и там… Тундра вдали постепенно выцветала, коричневый сменялся серым и светлел до линялой почти белизны. Под ногами уже хрустела плотная ледяная корка, подошвы сапог почуяли более плотную опору, Мария перестала проваливаться, мох и траву постепенно заносило снегом. Горизонт совсем прояснился, на самой кромке его выросла узкая полоска белоснежного горного хребта.
По хрусткому снегу навстречу Марии шли собаки, целая стая разномастных лаек, приятно пахнуло мокрой шерстью. Мария не успела испугаться, впрочем, она никогда не боялась собак, ближайшая черно-белая хаски ткнулась мордой в ее протянутую руку, шершавый язык обнял ледяную кисть. Множество разноцветных глаз смотрели на нее, не мигая, Мария продолжала идти вперед, собаки обступили ее и пошли следом. Справа выросла из снега высокая яранга, из круглого отверстия в крыше уходил вверх тонкой ровной струйкой белый дым. У входа стоял, опираясь на воткнутые в снег лыжи, высокий коряк в оленьей рубахе мехом наружу, его длинные волосы были собраны кожаной полоской, украшенной парой черных вороньих перьев. Коряк жевал юколу, но, заметив Марию, отбросил недогрызенный кусок в снег. Собачья стая тут же бросилась подбирать нежданное угощение.
— Эй, Миты, посмотри-ка, какие у нас гости! — крикнул он, оборачиваясь ко входу в ярангу.
Оттуда донесся раздраженный женский голос, и следом за ним появилась одетая в меховую шапку-кухлянку голова.
— Тебе лишь бы меня от работы отвлекать. Чем болтать, лучше иди и добудь нам жира… Ой, и вправду гостья. Что ты здесь делаешь?
— Потерялась.
Худощавая и маленькая ростом даже в объемном меховом комбинезоне корячка вылезла из яранги и встала рядом с коряком. Он улыбнулся и вновь обратился к Марии:
— Удивительное место ты выбрала, чтобы теряться.
— Я не выбирала.
— Выбрала-выбрала, я же вижу. Что мне теперь с тобой делать? А, Миты, что ты скажешь?
— Отправь ее обратно, она же совсем юная еще. — Корячка стянула с головы кухлянку, обнажая две толстые черные косы, перевитые кожаными ленточками.
— Ох, Миты, твоя доброта не знает границ. Так уж и быть! Отправляйся обратно, женщина.
— Куда?
— Обратно, иди прямо и никуда не сворачивай.
— Но я не знаю…
— Хорошо-хорошо. — Коряк быстрым движением вытащил лыжи из снега. — Что же, опять все мне делать самому.
Он наклонился, прилаживая лыжи к ногам, корячка подала ему большую черную накидку из вороньих перьев. Мужчина набросил ее на плечи и резко рванул с места в сторону, откуда пришла Мария. Ей остался только повисший в воздухе выкрик:
— Следуй за мной.
Мария развернулась и пошла, потом побежала, ноги утопали в глубоком снегу, мешая движению, она спешила, как могла. Провожатый же легко несся вперед, оставляя за собой узкую лыжню. Мария потеряла его из виду, но продолжила идти. Воздух снова густел, становился влажным, теплело, снег таял на глазах, и совсем скоро лыжня исчезла. Из-за плотной туманной стены, откуда-то сверху, донесся приглушенный вороний крик.
Мария вышла на тропу, ту самую, и пошла вверх. Она поднималась, и над ней кружил большой черный ворон, время от времени оглашая окрестности скрежещущим звуком. Вот впереди появился большой раскидистый куст кедрача, тот самый, на чьих ветвях она уснула вчера, ворон сделал еще один круг, ложась на крыло, и улетел обратно в тундру.
Над ней стоял, опираясь на короткую деревяшку, коряк, худой и невысокий, в застиранной до светло-серого оттенка энцефалитке. Он широко улыбался и протягивал на раскрытой ладони горстку какой-то серо-коричневой шелухи.
— Мухомор будешь?
Мария попыталась встать, но не смогла, все тело затекло от неудобной позы, ее колотил озноб, голова раскалывалась, зато вчерашняя тошнота прошла, и как будто бы стало теплее.
— Нет.
— Зря, слабая ты, без него не дойдешь.
— Куда?
— Тут недалеко зимник мой, твои геологи уже там.
— У вас вода есть?
— Нет, — коряк похлопал себя по карманам, — нету воды.
— А сигареты?
— Е-е-есть, — поцокал он языком, оголяя крупные зубы.
«Оптима красная», богато живут оленеводы. От густого дыма подкатило к горлу, зато прояснилось в голове. Мария выбралась из кедрачовой развилки и присела на корточки.
— Это ваши собаки были?
— Какие собаки?
— Разные, много разных, целая стая. Я спускалась по тропе утром на ровную тундру, и там были собаки и яранга оленеводов. А еще там был снег, — Мария замолчала.
Коряк вытряхнул из пачки еще одну сигарету и тоже закурил, присел рядом.
— Внизу тут речка глубокая, брода нет, и тропы никакой нет. Ты, наверное, видела нижний мир.
— Какой мир?
Коряк глубоко затянулся.
— У человека есть две души. Одна уходит к верхним людям, — он ткнул пальцем в небо, — вторая — в нижний мир. Когда человека сжигают на похоронном костре. Тебя не сжигали, как ты попала в нижний мир?
— Не знаю. А при чем тут собаки?
— На входе в нижний мир человека встречают собаки, им надо понравиться, ты им понравилась?
— Наверное, да, одна лизнула мне руку.
Коряк помолчал немного и задал еще один вопрос:
— Кого еще ты там видела?
— Мужчину, высокого, в накидке из вороньих перьев, и маленькую женщину.
— Куткынняку и жена его Миты. Ты понравилась Куткынняку, потому и попала в нижний мир и вернулась. Он и меня к тебе привел, через мухоморных людей весточку передал.
— Кто такой Куткынняку?
— Ворон Кутха, самый первый шаман.
Что-то такое было про Кутху, в каждой второй сувенирке в городе продавались фигурки ворона, вырезанные из пахучего дерева, моржовой и мамонтовой кости. Ворон, большой черный ворон, чертивший круги над ее головой.
Коряк докурил, убрал окурок в спичечную коробку и встал.
— Время идти.
— Далеко?
— Нет, час пешком. — Он посмотрел на нее и уточнил: — Скорее, пару часов. Точно не хочешь мухоморов?
— Точно.
— Ну, как хочешь.
Мария поднялась на ноги, начала и почти сразу бросила отряхивать одежду от кусочков коры, веточек и прочего сора. Ее пошатывало, и долбил тремор, как с тяжелого похмелья, мешая мелкой моторике. Зато почти не было холодно, вновь накатившая тошнота постепенно отпускала тоже.
— Меня зовут Мария.
— Алексей, — коряк протянул ей руку.
Лагерь был разбит вокруг домика оленеводов, кривого, вросшего в землю и обитого с одного бока листами гудрона. Чернели две массивные туши замерших вездеходов, дымил полупогасший костер. Начпартии Кристина Олеговна, непривычно трезвая, с застывшим на лице следом суточного стресса, вышла, почти выбежала им навстречу, широким жестом раскидывая в стороны руки.
— Мария! Слава богу! Алексей, спасибо, что нашли ее!
Она обняла Марию, крепко стиснула. Коряк кивнул и нырнул в низкую дверь домика.
— Катя, отведи ее в палатку и налей чаю! — Из-под ближайшего полога выглянула встрепанная студентка с двумя косичками. — И завари кукси! Скажи дяде Коле топить баню. Побежала звонить в город! Хоть бы вертолет не вылетел, если вылетел, вычтем из твоей зарплаты! И родственников твоих многочисленных успокоить надо, чуть не съели они меня… — последние слова она выкрикнула уже на бегу, спеша к своей, самой дальней в лагере, палатке.
— А где остальные? — Мария обернулась к Кате.
— Прочесывают квадратами, уже второй день, скоро вернутся. Мы с прибрежки сегодня примчались, когда с базового лагеря позвонили, по спутнику, карат через скалы не пробивает. Где ты была?
— Потерялась. — Мария тяжело оперлась на Катино плечо. — А кто из родственников меня искал?
— Ой, куча народу звонила, даже дядя твой троюродный, как его… — Катя молчала сосредоточенно, но недолго. — Не помню, какое-то редкое имя.
— Наверное, Нико. — Мария улыбнулась и добавила еле слышно: — Рыжий Нико.
Едва теплый чай, раскаленный дошик в покрытой непривычными японскими иероглифами упаковке. Корякская баня, где, присев на корточки, опасаясь задеть раскаленные камни, она опрокидывала на себя ковш за ковшом горячей воды. Вареная кижучья голова, лопающиеся на зубах шарики перестоявшей гостевой икры. И спирт, много спирта, и никаких вопросов, и теплый спальник, и сон.
Мария выползла из палатки одной из первых, на рассвете. Накинула куртку поверх энцефалитки. Зеленая титановая кружка Icepeak звякнула зубной щеткой. Снаружи было пронзительно холодно, и рассвет впервые за много дней не был фикцией. Унылые лошади облизывали с травы сияющие морозные блестки, под умелыми руками егеря дяди Коли занимался костер. Сам он делал утреннюю зарядку, наклонился до самой земли и, разгибаясь, широко развел в стороны руки в приветствии: «Доброе утро, солнышко!» В густом кедраче возился радостный пес, гоняя мелких суетных птиц.
Мария спустилась к реке, разбила пяткой намерзший ледок и потянулась подальше, туда, где холодная вода омывала прилепившиеся к гальке домики ручейников. Она зачерпнула горсть и ополоснула лицо, поставила кружку на хрупкий ледовый навес, он выдержал, достала зубную щетку. Кусты на той стороне реки затрещали, совсем близко, метрах в пяти от нее, из зарослей почти полностью облетевшей лозы высунулась голова. Медведь медленно вышел на берег. Мария на автомате отложила зубную щетку, чашка звякнула, ледок под ней треснул, и титановый цилиндр заскакал вниз по течению. Медведь остановился и посмотрел на Марию в упор. Она выпрямилась, оказавшись одной ногой в воде, ледяной поток сразу наполнил трекинговый ботинок. Мария этого не замечала, она смотрела прямо в непроницаемую медвежью морду. Охотники говорят, что по выражению морды зверя всегда можно отгадать его намерения. И это действительно так, если имеешь дело с волком или кабаном. С медведями все иначе, у медведей нет даже общих для вида повадок, они непредсказуемы. Мария с удивлением поняла, что мысли ее во второй раз идут по тому же кругу. Медведи индивидуальны, как люди. Морда зверя вдруг перестала казаться ей непроницаемой — удивление, узнавание и усмешка? Мария улыбнулась и кивнула, медведь развернулся и неторопливо пошел вверх по течению, Мария простояла на месте еще несколько минут, пока крупный медвежий зад не скрылся за поворотом реки. Потом медленно отступила назад и огляделась, зеленый бок кружки отблескивал всего в нескольких метрах, складная ручка прочно зацепилась за вмерзшую в лед палку.
— Ты как это умудрилась полный ботинок воды набрать, непутевая? — Дядя Коля закончил свою зарядку и теперь сидел возле костра и дымил.
— Там лед намерз, вот и провалилась. — Мария наконец расшнуровала трек и вылила из него воду, стянула мокрый носок и расположила ногу у самого огня. Тепло пощекотало пальцы, дым, переменившись, пошел в ее сторону, защипало в глазах.
— Курить хочешь?
— Хочу, конечно, вы еще спрашиваете.
— Бери. — Дядя Саша протянул ей пачку.
— Запишите в мой долг.
— Так бери, — он тряхнул протянутой рукой, — только живее, пока не видит никто.
— Спасибо. — Мария аккуратно затянулась, перерывы между сигаретами становились все дольше, а табак все хуже, на этот раз — красный Marlboro. Получше «Оптимы», однозначно, но горло все равно дерет, как будто она курит впервые.
Вода в кане забурлила, и дядя Коля снял его с огня, бросил целую пригоршню заварки, с силой размахнувшись, как принято у бывалых походников.
— Чай готов! — закричал на весь лагерь.
— Чего орешь! — Лохматая голова Лени-вездеходчика высунулась из кунга, пахнуло солярой.
— Переобуться не хочешь?
— Нет, мне и так хорошо.
Мария широким картинным жестом задрала лицо к небу, выпустила дым от последней затяжки. Ей и вправду было хорошо и совсем не страшно.
– Да-с, – заметил бес, – детей надобно заводить при муже, при достатке-с. И даже тогда черт знает что из них вырастет.
Девушка опустила глаза и поспешила прочь – что ж она стоит на одном месте? Знахарка, наверное, заждалась. А насчет детей – все верно, еще не время, успеется.
Вот и до старухиного дома уже рукой подать. Осталось пересечь торговые ряды и свернуть в переулок. Путница двинулась вдоль украшенных к Рождеству прилавков и витрин магазинов.
Ангел тихонечко подул в сторону одной из витрин, и девушке вдруг очень захотелось посмотреть, что за товар купец разложил за сверкающим стеклом. Она подошла ближе и ахнула: в углу витрины покачивалась деревянная лошадка, далее слева направо были разложены детские вещи – кружевное платьице и костюмчик матроса, чепцы с атласными лентами и туфельки с перепонкой, плюшевые мишки и фарфоровые куклы, в противоположном углу витрины стояла детская коляска. Девушка невольно представила себя с ребенком на руках – ей захотелось зайти в магазин и непременно что-нибудь купить.
Сделать этого она не успела – бес достал из кармана сюртука портсигар, вынул папиросу, закурил и принялся пускать в сторону витрины колечки дыма. В то же мгновение витрина преобразилась: теперь здесь были вешалки с дамскими нарядами – такие девушка видела только в журналах мод. Между вешалками были красиво разложены перчатки, ожерелья, ридикюли, шляпки и веера…
– Ну-с, – шепнул черт, – что лучше – стать мамашей на горе опозоренным родителям или жить в свое удовольствие, сохранив честное имя? А как же молодость? Как же фигура-с?
Девушка разозлилась на себя – к чему эти терзания? Довольно! Раз решилась – так надо идти. До дома знахарки оставалось каких-нибудь полквартала. Путница пошла быстрым шагом – к черту все сомнения!
Ангел принялся что-то нашептывать девушке на ухо, умолял, срывался на крик, но все было напрасно. Тогда крылатый посланник закрыл лицо руками и заплакал.
Девушка уже достигла конца торговых рядов – оставалось только завернуть в нужный переулок и отыскать старухин дом…
О! Надо же – кто-то соорудил на перекрестке рождественский вертеп. Странно, что никто из прохожих им не интересовался, словно тот был невидимым. Девушка тоже хотела пройти мимо, но все-таки решила подойти поближе. Фигуры внутри вертепа были выполнены в натуральную величину. Черт ухмыльнулся – кого могут растрогать деревянные истуканы? Ангел наблюдал за происходящим, затаив дыхание. Девушка приблизилась к фигурам. Вот Мария – молодая женщина, закутанная в покрывало, а вот Иосиф – муж Марии, вифлеемский плотник. Оба склонились над новорожденным сыном. Путница подошла еще ближе, чтобы рассмотреть фигурку младенца. Заглянула в соломенную колыбель и столкнулась с внимательным взглядом больших карих глаз – в яслях лежал живой ребенок. Девушка не могла оторваться от новорожденного – а тот продолжал смотреть на нее лучистым, исполненным любви взглядом. Это были глаза Спасителя. Неизвестно, сколько времени прошло – девушка так бы и стояла у колыбели, если бы чудесное видение вдруг не рассеялось, как мираж. Только в воздухе остался едва уловимый запах сена.
Путница улыбнулась и пошла прочь. Ни к какой знахарке она не пойдет. Пора домой – папенька с маменькой наверняка уже накрыли ужин к сочельнику.
Черт, услышав мысли девушки, тотчас же исчез – как будто его никогда и не было. Ангел возликовал – достал из-под крыла серебряную дудочку и принялся играть. Всю дорогу путнице казалось, будто рядом кто-то наигрывает волшебную мелодию.
А по возвращении домой девушку у парадного поджидал помянутый чертом кавалер. В руках он сжимал бархатный футляр с обручальным колечком – ему непременно хотелось сделать невесте предложение сюрпризом, в канун Рождества.
Проза
Ключевой мотив рассказов Анастасии Фрыгиной – проницаемость границы, отделяющей видимый мир от невидимого, реальный от мистического. Перед вами, в сущности, системное исследование тех порталов, окон и дверей, сквозь которые возможно проникнуть из одного пространства в другое, а еще о власти, с которой один мир действует на другой.
В рассказе «Мария» таким порталом оказывается встреча с медведем один на один в тундре, а в «Ане» – лес и речка. Звучащий, дышащий и совершенно живой лес, среднерусский в «Ане», северный в «Марии», – одна из главных удач этих текстов. «Неспелая и сухая малина с кривых почерневших кустов», «сладкий гнилой чад леса», «хрупкий дерн вперемешку с обломками иголок», туман – «водная взвесь, разведенная в воздухе», буро-коричневый кочкарь, вершина сопки, покрытая лишайником, – для описания леса и тундры здесь найдены и точные, и свежие слова. Оба рассказа неожиданно обнаруживают: то, что на школьных уроках литературы называется «образ природы» и ассоциируется с классикой или прозой деревенщиков, совершенно возможно и в современной словесности. Подобных объемных, душистых, но совершенно не тягомотных описаний природы не случалось в нашей литературе очень давно. В этом с большой зоркостью увиденном, услышанном, унюханном лесном пространстве разворачиваются идеально подходящие ему события. Органичное соединение действия и хронотопа, сюжета и языка – еще одно достоинство прозы Анастасии Фрыгиной. Перед нами автор со своей оригинальной темой и неповторимым голосом, который, подобно лесному царству в этих рассказах, обладает неодолимой властью над сердцами тех, кто его слушает.
Анастасия Фрыгина
Преподаватель, писатель. Окончила магистратуру «Литературное мастерство» Высшей школы экономики, до этого училась в Московском государственном университете имени М.В. Ломоносова на геологическом факультете.
Один из авторов книги «Хранители времени» по результатам проекта студенческих экспедиций «Открываем Россию заново», один из авторов альманаха «Пашня» (выпуск 3). Попала в лонг-лист премии «Лицей» (2018) с поэтической подборкой и в лонг-лист конкурса «Ннигуру» (2019) с повестью «Этого не может (не) быть». Преподавала creative writing взрослым и детям в Павильоне книги на ВДНХ, в школе «Летово», в школе № 1520 имени Капцовых и в Creative Writing School. Сейчас преподает литературное мастерство в школе «Летово».
Мария
Каменных рек Пангеи не взять рукой.
Олег Медведев
Она отстранено поворошила ногой маслянистые шарики шикши, примерилась и наступила всем весом, вминая их в мягкую травяную подложку. Обманчиво черные ягоды полопались, открывая водянистую прозрачную сердцевину. Никто шикшу не ест, разве что медведи, но и те лишь глотают жадно мелкую ягоду вместе с листвой и жесткими стебельками. Глотают, но не переваривают, и их встречающиеся на каждом шагу кучи пестрят черными точками. Не думать о медведях здесь невозможно, они просовывают свои косматые головы в мысли, видения и сны, принося неизбывный страх. Странный страх, первобытный. Он сопровождает каждый шаг, и ничем и никак не отвлечься. Восприятие обостряется, и ты непрерывно сканируешь окружающую территорию каждым из доступных тебе органов чувств. Но страх почти не мешает, потому что не мыслится как нечто инородное. Он неотделим от всего здесь – от широкой палитры осенней тундры, от серого щебня редких вершин, от кишащей крупными телами готовых к смерти рыб сладкой воды, он растворен в ней и в плотном от надоедливого гнуса и комарья воздухе.
Тогда она еще ела шикшу, жадно сгребая растопыренной кистью безвкусную ягоду, весело щелкающую под легким давлением зубов. Когда вертолет приземлился в первый раз, на самом краю обжитого цивилизованными людьми мира. Скученный вокруг рыбзавода поселок и импровизированный аэропорт с выщербленной посадочной площадкой, за ровной гранью которой начиналась тундра.
Текст: ГодЛитературы.РФ
Фото: Михаил Визель
Литературная премия имени Катаева, учрежденная журналом «Юность», объявила победителя — им стал пермский прозаик Павел Селуков, попавший в шорт-лист с рассказом «Эмигрант из Беднолэнда». Победителю вручили денежный приз в размере 300 тысяч рублей. Селуков — финалист премий «Большая книга» и «Национальный бестселлер», автор сборников рассказов «Добыть Тарковского. Неинтеллигентные рассказы» и «Как я был Анной».
Кроме того, специальный приз жюри получила выпускница СWS Aнaстaсия Фрыгина за рассказ «Мария». По уверениям организаторов, ей не хватило всего одного балла от членов жюри, чтобы сложился паритет.
Павел Селуков со статуэткой работы Петра Катаева, правнука Евгения Катаева (Петрова)
В жюри премии имени Катаева, которое и решало судьбу шорт-листеров, входили писатели Татьяна Толстая, Алексей Варламов, Михаил Тарковский, актриса Любовь Толкалина и президент ВАРПЭ Герман Зверев. Председателем жюри стал главред «Юности» Сергей Шаргунов.
На пресс-конференции в ТАСС ответственный секретарь Вячеслав Коновалов для начала поблагодарил партнёра премии — Всероссийскую ассоциацию рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) и лично президента ВАРПЭ Германа Зверева. После чего Сергей Шаргунов напомнил, что жанр рассказа бесконечно важен для литературы. Потому что рассказ — жанр, требующий высшего мастерства, и здесь вспоминаются Юрий Казаков, Бунин или Чехов. И сам Валентин Петрович Катаев — даже его «мовистская» проза тяготела к рассказу. «Надо писать не страницами, не главами, а предложениями», — напомнил главный редактор «Юности» Сергей Шаргунов слова своего предшественника на этом посту Катаева. «Но, разумеется, премия не сосредоточена только на журнале «Юность», — подчеркнул он.
Его заместитель по «Юности» и по премии Татьяна Соловьева подчеркнула: рассказы номинировали зарегистрированные СМИ. Если случилась «накладка», то есть разные рассказы одного и того же автора номинировались от разных СМИ, то более поздняя номинация снималась. Поэтому рассказы оказались очень разными, и по размеру, и по тематике. Несколько рассказов набрали одинаковое количество баллов, поэтому шорт-лист разросся с 10 до 13 участников.
Татьяна Толстая, отвечая на вопрос о критериях, которыми она руководствовалась, ответила: «есть такое неопределимое чувство, как «свежесть». Не новизна, а именно свежесть. Если оно возникает при описании самых обычных событий — девочка вышла из дома, сели завтракать, если автор смог выдержать это ощущение, то рассказ удался». У профессиональных писателей это порой и исчезает. «И перед нами, — продолжила свое уподобление Т. Толстая, — не пугливая невеста, а такая… хорошо три раза замужем». Жанр короткого рассказа — самый сложный, все ружья должны не просто выстрелить, но выстрелить с глушителем. Писатели, которые пишут рассказы, должны начитаться Набокова, Бунина, Чехова, Юрия Казакова. Из зарубежных — Роальда Даля, например.
Кроме того, Татьяна Толстая уверила, что известные ей имена номинантов ее не смущали — она может от них отстроиться, но «не все могут». В ответ на что Сергей Шаргунов признал, что склоняется к тому, чтобы раздавать членам жюри тексты анонимно.
Алексей Варламов, выступавший дистанционно, признал, что с жанром рассказа что-то произошло. Сейчас мы все читаем что-то другое, чем то было во времена Бунина и Куприна, которого, кстати, почему-то не называют в числе мастеров рассказа, а напрасно. «Меня волнует соотношение жанров рассказа и новеллы, — заявил Алексей Варламов. — И очень жаль, что не было живой встречи. Смысл работы в жюри — не просто расставить баллы, а пообсуждать, поспорить. Ведь рассказы — как фигурное катание. Вроде есть объективные критерии, но мы все понимаем, что главное — ощущение».
Объявляя имя победителя, Сергей Шаргунов заметил: «Павел — самородок, он сам себя сделал, пришёл со стороны и стал настоящим писателем».
Получая приз, Павел Селуков, со своей стороны, сказал: «Я был формовщиком на заводе, начал писать в 30 лет, писал рассказы, мне всё говорили — пиши роман, а я всё пытался понять, чем рассказ хуже романа? Да вот получается, что ничем».
Кроме того, отвечая на вопрос, он сказал, что хотел бы называть себя писателем, но он скорее журналист и сценарист, потому что писательством, особенно писательством рассказов, не прокормишься. На что Вячеслав Коновалов напомнил, что приз победителю — 300 тыс. рублей.
Говоря о будущем премии, Сергей Шаргунов отметил: «Наш главный принцип — непредсказуемость. Жюри будет разнообразным, идеологически и политически».
17 ноября издательский сервис Rideró провел встречу с кураторами известных российских литературных премий. Мы поговорили о том, с какими итогами премии заканчивают сезон 2022 года и что планируют на следующий, какие возможности остаются у современных авторов заявить о своем творчестве, изменится ли что-то в следующем году.
Делимся с вами конспектами выступлений каждого спикера (далее речь будет идти от лиц спикеров).
Национальная премия «Большая книга»
Татьяна Восковская, директор Центра поддержки отечественной словесности
Премия «Большая книга» — одна из старейших в стране. Она существует с 2005 года. Сейчас подходит к завершению 17-й сезон, итоги которого будут подведены 8 декабря в Доме Пашкова. В настоящее время активно идет народное голосование на сервисе LiveLib — до 30 ноября читатели могут проголосовать за понравившиеся книги. Кстати, все произведения доступны бесплатно для чтения.
В результате так называемого народного голосования будут названы три победителя. Литературная академия — жюри премии — определит трех лауреатов «Большой книги», также традиционно будет вручен специальный приз «За вклад в литературу». Кроме того, впервые в истории премии «Большая книга» будет вручен специальный приз «Выбор поколения», который сделают студенты гуманитарных факультетов Высшей школы экономики из Москвы, Санкт-Петербурга, Перми и Нижнего Новгорода. Студенты организовали специальный читательский клуб. Его участники будут читать книги из списка финалистов и выберут из них одно произведение, наиболее интересное, на их взгляд, молодой, студенческой аудитории. Специальный приз «Выбор поколения» создан с целью популяризации современной прозы в молодежной среде и стимулирования интереса к отечественной литературе.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: он сохранится в размере 5,5 млн руб. 1-е место — 3 млн руб, 2-е место — 1,5 млн руб, 3-е место — 1 млн руб.
- Кто может выступить номинатором: книжные издательства, СМИ, творческие союзы и члены жюри Литературной академии (выбираются Советом попечителей премии «Большая книга»).
Литературная премия «Лицей» им. А.С. Пушкина
Татьяна Восковская, директор Центра поддержки отечественной словесности
Премии «Лицей» уже шесть лет. Это конкурс для молодых прозаиков и поэтов в возрасте от 15 до 35 лет, проходит при поддержке группы компаний «Лотте» в России. Открывается премия традиционно в начале года и завершается 6 июня, в день рождения Александра Сергеевича Пушкина, церемонией награждения лауреатов в рамках книжного фестиваля «Красная площадь».
Помимо основных номинаций «Проза» и «Поэзия», есть специальная номинация «Выбор книжных блогеров», учрежденная в 2021 году издательским сервисом Rideró. Победителями в этой номинации стали Ислам Ханипаев (2021 год), Екатерина Манойло (2022 год) и Марго Гритт (2022 год).
Среди новых имён лауреатов и финалистов премии этого года также хочется отметить Михаила Турбина, Артемия Леонтьева, Анну Бабину, Анастасию Реньжину, Алексея Колесникова.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: нет, он сохранится в размере 4 млн 800 тыс. руб
- Кто может выступить номинатором: авторы самостоятельно подают заявку на соискание премии (через платформу Rideró).
Всероссийский конкурс на лучшее произведение для детей и юношества «Книгуру»
Татьяна Восковская, директор Центра поддержки отечественной словесности
Всероссийский конкурс на лучшее произведение для детей и юношества «Книгуру» в этом году проводит свой 13-й сезон. На соискание премии принимаются произведения, написанные на русском языке или авторские переводы с других языков. Ограничений по возрасту, гражданству, месту жительства и публикации нет. Единственное требование — произведения должны быть рассчитаны на аудиторию от 10 до 16 лет.
Экспертный совет читает заявки и формирует длинный и короткий списки, а с последним уже работает детское читательское жюри. Оно и определяет трёх финалистов-победителей.
Результаты конкурса «Книгуру» 2022 года будут объявлены 28 декабря в Библиотеке имени А. Гайдара в Москве.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: нет, 500 000 руб, 300 000 руб и 200 000 руб соответственно за 1-е, 2-е и 3-е места.
- Кто может выступить номинатором: книжные издательства, СМИ, творческие союзы.
Какие произведения ждут организаторы премий
Я как читатель всегда жду те книги, которые открываешь и сразу ныряешь в них, которые захватывают целиком, заставляют спорить с текстом, переживать, доставляют удовольствие прекрасным русским языком, с которыми не хочется расставаться. Какого жанра будут эти книги, не так важно.
Литературная премия «Ясная Поляна»
Владимир Толстой, председатель жюри премии «Ясная Поляна»
В 2022 году одна из старейших российских литературных премий отметила свое 20-летие. Ее две ключевые номинации – «Современная русская проза» и «Иностранная литература» (участвуют произведения, написанные на иностранном языке и переведенные на русский). Также есть номинации «Выбор читателей» и «Событие», которые каждый год трансформируются.
В состав жюри, которым мы гордимся, входят: писатель и критик Павел Басинский, писатели Евгений Водолазкин, Алексей Варламов, Владислав Отрошенко. Ранее также в состав жюри входил Валентин Яковлевич Курбатов, от нас недавно ушедший, и такие замечательные люди, критики, легенды нашей литературы, как Лев Александрович Аннинский и Игорь Петрович Золотусский.
По премии «Ясная поляна» можно изучать историю современной российской литературы, начиная с классиков. У нас была номинация «Современная классика». Ее лауреатами были такие писатели, как Валентин Распутин, Фазиль Искандер, Юрий Бондарев, Василий Белов, Леонид Бородин, Владимир Маканин, Анатолий Ким, Виктор Лихоносов. Все они уже вошли в историю российской литературы. Также среди современных писателей, открытых миру литературы «Ясной Поляной», — Алексей Иванов, Захар Прилепин, Гузель Яхина, Антон Уткин, Михаил Тарковский, Андрей Рубанов, Ольга Славникова и еще много замечательных авторов.
В этом году в номинации «Современная русская литература» победил Дмитрий Данилов со своим уже нашумевшим романом «Саша, привет!» В читательском голосовании победил Ислам Ханипаев с повестью «Типа я». В «Иностранной литературе» лауреатом стал китайский писатель Юй Хуа с романом «Братья».
Я не верю в госзаказ или заказ издателей, литература живет своей жизнью, текст появляется тогда, когда ему надо появиться. Просто мы действительно хотим открывать новые имена, и от наших авторов получать яркие тексты. Нет специального ожидания определенного жанра, темы или тенденции. Просто хочется, чтобы литература жила и давала нам новые впечатления.
Мы надеемся, что «Ясная Поляна» останется ясной при любой погоде, но мы все понимаем, в какое время живем. Бессменным партнером нашей премии все эти 20 лет была южнокорейская компания Samsung Electronic, и мы этим многолетним партнерством очень дорожим, но понятно, что у компании тоже непростая ситуация в России сейчас. Тем не менее, пока никаких сигналов о том, что они хотят перестать поддерживать премию, у меня нет. Если, не дай бог, такое случится, «Ясная Поляна» найдет возможность продолжить свою работу.
Мы не считаем возможным останавливаться или прекращать работу премии. Несмотря на то, что у нас самый большой объем расходов — около 7 млн рублей для наших номинантов и, естественно, большие организационные расходы, премия «Ясная Поляна» обязательно будет и в 2023-м, и, надеюсь, в последующие годы. В ближайшее время мы встретимся с нашими партнерами и обговорим уже планы на следующий год.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: нет, он сохранится в размере
6 700 000 руб:
1) 3 млн руб получает лауреат в номинации «Современная русская проза»;
2) 1 млн руб — авторы-финалисты, вошедшие в Короткий список «Современной русской прозы»;
3) 1 200 000 руб — лауреат в номинации «Иностранная литература» (автор произведения);
4) 500 000 руб — лауреат в номинации «Иностранная литература» (переводчик);
5) 500 000 руб — победитель в номинации «Событие»;
6) Поездка в Сеул — победитель в номинации «Выбор читателей».
- Кто может выступить номинатором
Выдвигать произведения на номинацию «Современная русская проза» могут литературные журналы, издательства, профессиональные союзы, лауреаты премии «Ясная Поляна» и члены жюри.
В номинацию «Иностранная литература» книги предлагают эксперты, состав которых определяется ежегодно.
В номинации «Событие» жюри принимает внутреннее решение. До 1 сентября можно присылать рекомендации в свободной форме на почту премии.
Литературная премия имени В. Катаева журнала «Юность»
Татьяна Соловьева, первый заместитель главного редактора журнала «Юность»
Наша премия по-настоящему молодая: в этом году прошел всего второй сезон. Премия присуждается ежегодно за лучший рассказ.
На некоторое время жанр рассказа ушел из круга издательских интересов, но, к счастью, в последнее время мы наблюдаем тенденции к изменению этой ситуации. Сборники рассказов, и коллективные, и авторские, все чаще появляются в издательском и премиальном процессе. Например, сборник рассказов Марго Гритт «Вторжение» в этом году был отмечен блогерским жюри премии «Лицей» и членами жюри других премий. Был её рассказ и в финале премии Катаева этого года. Мы считаем, что очень важно находить в современной литературе ярких новеллистов, рассказчиков.
Положение о премии
У нас нет ограничения по возрастной категории — мы принимаем рассказы и для взрослых, и для детей. Произведения должны быть опубликованы в бумажном или электронном формате в течение календарного года, предшествующего премиальному. Выдвигают рассказы номинаторы: литературные журналы, издательства, профильные издания и союзы. Один номинатор может прислать не более пяти рассказов, при этом от одного автора не должно быть более одного текста. Объем ограничен: верхний предел составляет 30 000 знаков.
Тенденции в современной российской литературе
На протяжении последних нескольких лет сохраняет популярность магический реализм. В разных вариантах он встречается в крупной и малой прозе.
Также популярны произведения автофикшн. Это направление называют одним из возможных путей выхода из постмодерна и метамодерна. В основе последних лежит прием деконструкции чего-либо, погружения привычных явлений в новую реальность. Писатели переходят к так называемой новой искренности, когда в центре повествования находится не приём, а герой и его переживания.
Кроме того, мы наблюдаем рост интереса к истории. Через частную, личную историю авторы обращаются к истории государства, мировой истории.
Лауреаты премии
Среди лауреатов первого и второго сезонов есть как признанные писатели (Шамиль Идиатуллин, Денис Драгунский, Евгения Некрасова), так и множество новых имен.
Мне бы хотелось отметить писательницу Марго Гритт, чей рассказ «Руками не трогать» вошел в Короткий список в 2022 году. Марго Гритт очень ярко пишет малую прозу, ее тексты поражают своей откровенностью и неожиданными ходами. Также отмечу автора, которая в прошлом году опубликовала свой первый рассказ, — Наталью Бондарь. Во втором сезоне ее рассказ «Китайский шелк» тоже попал в Короткий список премии. Назову еще одно имя — Анастасию Фрыгину. Ее рассказ «Мария» уступил рассказу лауреата первого сезона Павла Селукова всего один балл.
Какие произведения сейчас актуальны
Когда мы говорим о художественной литературе, я не верю, что можно сформировать какой-то издательский запрос и получить действительно хороший текст, потому что внутренний импульс всегда должен идти от автора. Рассказ (или роман) получится хорошим, если автор говорит о важном для себя. Поэтому я просто жду хороших, интересных текстов, которые не оставят меня как читателя и издателя равнодушной.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: еще неизвестно
- Кто может выступить номинатором: российские литературные журналы, издательства, профильные издания и союзы, библиотеки и высшие учебные заведения
Премия «Электронная буква»
Евгений Селиванов, директор департамента по развитию контента ГК «ЛитРес»
Премия «Электронная буква» существует достаточно давно, с 2010 года. Изначально она вручалась авторам самых продаваемых электронных книг. Пять лет назад мы трансформировали премию, решив поддерживать и продвигать независимых digital-авторов и авторов-чтецов, которые публикуются самостоятельно в цифровых форматах.
Мы принимаем прозаические тексты на русском языке в формате электронной книги. Они должны быть опубликованы с помощью сервиса «Литрес: Самиздат» в течение последнего года. Требования к произведениям довольно простые: это книги на русском языке и это художественная литература, за исключением детской литературы. Объем текста — от 4 до 16 авторских листов.
Сперва мы формируем Длинный список с помощью экспертной группы (в этом году такой список состоял из примерно 150 произведений). Далее отдельное жюри формирует Короткий список, и из него уже Большое жюри выбирает победителей. Короткий список этого года будет сформирован в начале декабря, и в марте 2023 года мы подведем итоги.
Мы всегда стараемся сформировать действительно большой Длинный список, потому что хотим обратить внимание критиков, издательств на новые имена. И, конечно, мы радуемся, когда новые авторы, лауреаты нашей премии, получают признание в мире большой литературы. Так, например, Евгения Кретова, которая еще в одном из первых сезонов стала у нас лауреатом, опубликовала уже книги в «Росмэн», «АСТ» и других издательствах.
Тренды в самиздате
Из тенденций можем отметить популярность автофикшна. Книги этого жанра сейчас очень востребованы у читательской аудитории 25+. Также в самиздате популярны фантастические сюжеты, много пересечений фэнтези и любовной прозы.
Самиздат — один из драйверов литературного рынка, и видно, что одновременно с мастерством авторов растет и интерес читателей.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: планируется, что он будет не ниже текущего. Общий призовой фонд нынешнего сезона — 21 млн рублей. Победители главных номинаций получают по 300 000 рублей, а победители специальных номинаций — 50 000 рублей.
- Авторы самостоятельно подают заявку на соискание премии через платформу «Литрес: Самиздат» или, если автор давно сотрудничает с сервисом, он может подать заявку через авторский правовой отдел ЛитРес.
Литературная премия «Новые Горизонты»
Сергей Шикарев, сооснователь премии «Новые горизонты»
Премия вручается ежегодно за художественное произведение фантастического жанра, оригинальное по тематике, образам и стилю. У нашей премии в этом году первый юбилей — 10 лет. В 2013 году премия «Новые Горизонты» появилась на свет для того, чтобы работать с произведениями и авторами интеллектуальной фантастики.
В то время существовали значительные проблемы с произведениями интеллектуальной фантастики. В редакциях мейнстрима на эти тексты смотрели свысока или с недоумением. Из-за наличия в произведениях внешних атрибутов фантастического жанра — звездных кораблей, роботов и других. При этом редакции, работающие с коммерческой фантастикой, как раз требовали эксплуатации жанровых штампов. В то же время регулярно появлялись замечательные произведения, которые расширяли границы жанра, Мы решили с помощью премии помочь этим произведениям и их авторам стать более заметными для читателей, и для издателей тоже.
Большинство произведений, которые в номинационные списки «Новых Горизонтов» попадали в качестве рукописи, рано или поздно находили своего издателя. Хороший пример — Андрей Хуснутдинов и его роман «Дни солнца», который долго скитался по различным редакциям и, наконец, был опубликован в авторской серии в издательстве «Эксмо».
Подробнее о премии
- Сам жанр фантастики мы толкуем максимально широко, как те произведения, которые существуют за пределами традиционных литературных полей.
- Номинация в премии одна, в ней на равных основаниях соперничают произведения различного объема.
- На соискание премии можно выдвинуть книги, вышедшие в свет в прошедшем календарном году, а также рукописи и электронные книги, независимо от года публикации.
- Порядок номинирования у нас экспертный. Есть специальная комиссия, каждый участник которой имеет право номинировать на премию определенное количество произведений. В этом году они номинировали по три произведения.
- Для того, чтобы начинающему автору построить для себя понятную траекторию попадания в номинационный список, мы уже два года работаем с так называемыми коллективными номинаторами. К ним относятся «Самиздат» Максима Мошкова, «Литнет». Рассчитываем, что в следующем премиальном сезоне коллективных номинаторов станет больше.
- Важное премиальное условие — получить премию «Новые Горизонты» писатель может только один раз.
- В премии предусмотрен механизм ротации: каждый член жюри работает не более трех лет. Эта ротация, как и ограничение для писателей, направлена на то, чтобы среди финалистов и победителей появлялись новые имена.
- Еще одна особенность премии в том, что все члены жюри пишут рецензии на произведения из номинационного списка. Отклики показывают, что молодым и не только писателям такая обратная связь очень полезна.
Тренды в фантастике
Мне бы хотелось сказать о тенденциях отсутствия — о том, чего, на мой взгляд, не хватает сейчас в фантастике. Практически исчезли произведения, в которых будущее представлялось бы в привлекательных образах, исчезло из фантастики будущее, в котором хотелось бы жить. Не хватает пусть не утопических, но хотя бы жизнерадостных, привлекательных образов будущего. Также исчезла из жанра прогностическая функция, которая когда-то была важным его элементом. Очень хочется надеяться, что футурологические прогнозы в фантастику вернутся. Не хватает также мне как читателю произведений из области твердой научной фантастики.
И еще одна тенденция, о которой стоит сказать, — нарастающий интерес к фантастическим текстам со стороны кинематографа. Очень часто к нашим финалистам обращаются за покупкой прав, созданием сценариев, последующей экранизации произведений. Один из недавних примеров — лауреат прошлого сезона «Новых Горизонтов» Рагим Джафаров. Студия LANA Cinema купила у него права на экранизацию романа «Сато», и планирует снять по нему сериал.
Премия «Новые горизонты» пошла этой тенденции навстречу. Вот уже два сезона в премии работает специальное жюри кинопитчинга, которое оценивает созданные нашими партнерами инсценировки произведений финалистов. Это жюри, в которое входят профессионалы киноиндустрии отмечает наиболее привлекательные для экранизации произведения.
Кроме того, важно отметить, что сейчас фантастический инструментарий часто используется авторами мейнстрима, так называемой «большой литературы». Мир стал настолько сложным, что объяснить его иначе, как языком фантастики, становится все труднее.
С другой стороны, мы наблюдаем, что этот инструментарий фантастики, который когда-то использовался для осмысления возможных сценариев будущего, построения притягательных или отталкивающих образов будущего, работает не очень эффективно. Надеюсь, что со временем он заработает в полную силу.
В этом сезоне у «Новых горизонтов» произошло еще одно знаменательное событие. Под эгидой премии в издательстве Inspiria выходит сборник фантастических рассказов «Новое будущее». Авторы попробовали в нем ответить на вопросы, которые ставит перед нами новое время. В сборнике представлены произведения Владимира Березина, Рагима Джафарова, Шамиля Идиатуллина, Алексея Сальникова, Эдуарда Веркина и других замечательных писателей.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: будет определено позднее
- Кто может выступить номинатором: члены номинационной комиссии (выбираются Оргкомитетом) и коллективные номинаторы (в роли коллективных номинаторов выступают электронные издательства, сервисы самопубликаций, etc)
Литературная премия имени Э. Успенского «Большая сказка»
Михаил Першин, куратор премии «Большая сказка»
Специфика нашей премии обусловлена самим именем Эдуарда Николаевича Успенского — мы стараемся ориентироваться на него при оценке работ, исходить из его видения детской литературы. В жюри входят люди, лично знавшие Успенского, такие как режиссер Левенбук, писатель Усачев, композитор Гладков.
На рассмотрение принимаются только опубликованные произведения, и обязательно должна быть рекомендация организации-номинатора. Любая районная библиотека, Дом культуры, местное отделение Союза журналистов, писателей, художников могут рекомендовать книгу. В последнем сезоне мы ввели еще одно ограничение — наличие тиража в 500 экземпляров.
Премия присуждается за произведения для детей от 0 до 12 лет в двух номинациях: «Сказка» (3 финалиста) и «Веселый учебник» (1 финалист).
Общий призовой фонд составляет 1,5 миллиона рублей. В номинации «Сказка» финалисты получают призы в 600 000, 400 000 и 200 000 рублей. И 300 000 рублей выделяется на приз победителю в номинации «Веселый учебник». Приз может быть также разделен. Например, в прошлом году было два победителя в номинации «Сказка» и два — в «Веселом учебнике», они получили половины сумм: по 200 и 150 тыс соответственно.
В этом году премия была объявлена в апреле. Надеемся, что и в будущем году будет так же.
Мы очень гордимся лауреатами наших прошлых сезонов. Среди них молодые авторы — Галина Дядина, Ксения Горбунова, Оксана Иванова, Валентина Дегтева.
Тренды в литературе для детей
Если говорить о тенденциях, можно отметить недостаток достойных поэтических произведений. Речь идет не о стихах вообще: прекрасных поэтов у нас немало, а именно о жанре большой сказки. Ни в первом, ни в нынешнем сезоне ни одно поэтическое произведение не вошло даже в Длинный список. Правда, во втором сезоне именно поэт Галина Дядина заняла 1-е место. Но это — исключение, не меняющее общей тенденции.
Призываю наших талантливых поэтов писать сюжетные стихотворные сказки или это может быть цикл из относительно коротких историй, объединенных, например, общим персонажем. Самое главное, чтобы это было талантливо. Детский сказочник сам должен быть ребёнком в душе. Если вам интересно что-то, то пишите об этом.
- Планируется ли проведение премии в 2023 году: да
- Изменится ли призовой фонд: пока неизвестно, но надеемся, что призовой фонд, как минимум, сохранится.
- Кто может выступить номинатором: книжные издательства, СМИ, учреждения культуры РФ и НКО в области культуры.
Смотреть запись эфира
Под водой
«Так мы уйдем, тихонечко скользнув за грань, как за портьеру,
И вынырнем в сияющую рань, без края, без конца и меры…»
Он вышел из дома, огляделся и не узнал этот двор, не узнал ржавый забор и жухлый рядок из кем-то посаженных туй, эти обшарпанные пятиэтажки, подступавшие с трех сторон, эту рыжую собаку, сохнущую на проявляющемся после долгого дождя солнышке. Он как будто вынырнул из долгого и муторного сна, в котором, просыпаясь, раз за разом, начинаешь жить, а потом понимаешь, что пробуждение было мнимым и это просто еще один сон. А сейчас он проснулся.
Пару дней назад он сидел в этом самом дворе на расшатанной зеленой лавочке и думал, что же делать дальше. Дела были настолько плохи, что, казалось бы, дальше им катиться уже некуда, но они все равно катились под горку, причем, довольно стремительно. Прижимало со всех сторон: во-первых, не было денег, во-вторых — времени, а еще не было сил и, как следствие, — не было жизни.
На лавочке он досиделся, вернулась Ася. Она почти вошла в подъезд и была так увлечена своим девайсом, что прошла мимо, но, взявшись за ручку двери, все-таки заметила его краем глаза. Преувеличенно медленно обернулась и спросила:
— Ты чего здесь сидишь?
Он пожал плечами:
— Погода хорошая.
Она гадливо поморщилась:
— Погода отвратительная: сыро, пасмурно — мерзко, одним словом.
— Зато тепло.
Она хмыкнула, отвернулась и открыла подъездную дверь:
— Идем.
Он неторопливо поднялся и пошел к двери, Ася тем временем нетерпеливо взяла первый аккорд перебором длинных ногтей по гулкой железной двери. Пришлось ускориться.
Ужин прошел в молчании, Ася была явно чем-то обеспокоена, а он этого и не заметил, увлеченно перемалывая себя в труху и доводя до приступа паники, не зная, как сообщить ей свою жуткую новость.
Когда позже он размышлял об этом, пришел к выводу, что ее непривычная нервозность должна была его насторожить. Но это было потом, когда он уже держал в руках неопровержимое доказательство. А пока он тщетно боролся с подступающей паникой. Он был загнан в угол, и чуял, как черные стены, в которые он упирался лопатками, тянули его силу, давили ее капля за каплей.
Они отправились спать, Ася по обыкновению отвернулась на бок и вжалась в стенку, он постарался приобнять ее, но его одернули коротким, раздраженным:
— Не сейчас.
Он перекатился на спину, полежал пару минут, бездумно пялясь в потолок, а потом снова повернулся к Асе, кладя руки ей на плечо. Она резко обернулась, и они оказались лицом к лицу.
— Ну, вот чего тебе, я сплю?
— Ась, — прозвучало ласково и как-то жалко, она нахмурилась
— Ась, — еще ничтожнее, и в третий раз:
— Ась, меня с работы уволили.
— Как? — она вся напряглась и понизила голос.
— А вот так. Сам Вадим Арсенович к себе вызвал и сказал по собственному желанию писать, ну я и написал, что делать было.
— Как он мог? Как он мог? — Ася взвизгнула так, что он даже вздрогнул.
— Ну, ты же знаешь, он человек вспыльчивый, может, я случайно сделал что-то, что ему не по нраву. Он отойдет и возьмет меня обратно.
— Не возьмет, — выдавила Ася, всхлипнула, — ни за что не возьмет, — и зарыдала.
— Ну что ты, солнышко мое, все хорошо, все наладится, не возьмет, так новую работу себе найду.
Он постарался обнять ее, но она опять отодвинулась к стенке, вжимаясь в нее спиной. Рыдая, она прятала лицо в ладонях, потом, затихнув, подняла на него свои заплаканные глаза.
— Саша, я беременна, — сказала она почти шепотом.
— Что? — он опешил.
— Я беременна, — она повторила еще раз.
— Какой срок? — он медленно приходил в себя.
— Шесть недель.
— И ты говоришь мне об этом только сейчас?
— Не была уверена и, и я не могла, у нас такое положение, я должна была убедиться, что… — она опять разрыдалась.
Он обнял ее и забормотал утешительную скороговорку, что все будет хорошо и они справятся.
И они справились, почти справились. Напряжение росло, работы не было два месяца, нервы накручивались на колки все туже и туже. Ася постепенно сходила с ума, и он всей шкурой чувствовал, что что-то не так, что-то идет неправильно, им всегда было сложно, но они всегда справлялись вместе, всегда, но почему-то не сейчас.
И вот он уже держал в руках неопровержимое доказательство. И это было закономерно, он даже почти не удивился, где-то глубоко, на полуинтуитивном уровне он ожидал чего-то подобного. Чего-то, что расставило бы все по своим местам: объяснило тугие жгуты вины и постоянно растущего страха в глазах Аси, неувязки со сроком беременности, это странное увольнение без особой причины, ее тогдашнее полуистерическое «Как он мог?». Оно объяснило и много другое, то, что происходило задолго до памятного вечера: частые ее отлучки, странные недомолвки, растущую дистанцию между ними. А ведь он давно все видел, просто не хотел замечать, не хотел верить. Ему сейчас должно было быть горько и страшно, обидно в конце-то концов. Но не было, ему наоборот вдруг стало легко, все стало предельно просто. И не так уж важно, что он будет делать дальше, вариантов масса, и времени, чтобы принять решение тоже вдоволь, всего вдоволь, Саша улыбнулся, захотелось свежего воздуха.
Саша сидел на лавочке и заново знакомился с радостно рыжей плешивой псиной, с кривенькими упорными туями, старым забором, испещренным надписями, с вальяжными древними домами, с солнцем, он подставил ему лицо и улыбнулся, как встреченному после долгой разлуки другу. Саша вспомнил раннее детство, когда с семьей ездил на море и там, на спор, нырял как можно глубже. Когда сидишь на дне и смотришь вверх, весь мир кажется будто подернутым мутной колеблющейся пленкой, потом ты отталкиваешься от дна и стремишься вверх, прорываешь макушкой водную гладь и оказываешься в немыслимо ярком и четком мире и не узнаешь его.