Использование синонимов в рассказах бунина

«В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И.А. БУНИНА Синонимы, как известно, являются одним из ярких показателей богатства любого языка. Также неприемлема без грамотного употребления синонимов правильная . »

Т.В. Ратько (Минск, Беларусь)

СИНОНИМЫ КАК СРЕДСТВО ХАРАКТЕРИСТИКИ ПЕРСОНАЖЕЙ

В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ И.А. БУНИНА

Синонимы, как известно, являются одним из ярких показателей богатства любого

языка. Также неприемлема без грамотного употребления синонимов правильная речь. Однако

наилучшим образом синонимические средства языка раскрывают свой потенциал в

художественном тексте. Именно в литературном произведении читателю предоставляется возможность оценить индивидуальный стиль писателя, который формируется тем набором языковых средств, который использует автор в своем творчестве .

Любой художественный текст насыщен прежде всего выразительными средствами языка, благодаря которым может быть создан тот эффект, которого добивается мастер слова .

Наряду с тропами работают и синонимические средства языка. Более того, синонимы зачастую одновременно выступают как образные средства языка (например, эпитеты, сравнения, перифразы и др.), что придает художественному тексту особую насыщенность и выразительность. Синонимы могут также использоваться писателем для создания литературного образа, для характеристики персонажа, причем как положительной, так и негативной. Рассмотрим такую функцию синонимов в произведениях И. Бунина .

Так, например, в предложении Он был добрый, сердечный юноша, и всё-таки тут он просто врал себе [2, с. 399] И. Бунин, употребляя синонимы добрый, сердечный, во-первых, характеризует своего героя с положительной стороны, во-вторых, выражает собственное к нему отношение .

Употреблением контекстуальных синонимов ровная, спокойная в сочетании со словами как всегда И. Бунин подчеркивает постоянство характера героини и особенности ее характера: Он был особенно жалок в это утро, и хозяйка, как всегда ровная, спокойная, искоса посматривала на него [2, с. 613]. Слово ровный синонимизируется со словом спокойный не в прямой значении, а переносно. Так, в «Словаре русского языка» С. И .

Ожегова наблюдаем толкование этих прилагательных: ровный – постоянно одинаковый и спокойный, уравновешенный [5, с. 673]; спокойный – исполненный спокойствия, ведущий себя тихо, не раздражающийся [5, с. 747] .

Довольно интересный синонимический ряд с доминантой добрый употребляет писатель в своих рассказах: добродушный, беззлобный, милостивый: Нет, неправда, он хороший, он несчастный, но он добродушный и беззлобный [2, с. 685]; Она шептала и крестилась, точно беседовала с кем-то добрым и милостивым [2, с. 151]. Прилагательное милостивый имеет значение «доброжелательный, ласково-благосклонный» и поэтому является синонимом к слову добрый. Тот, кто проявляет человеколюбивое отношение к окружающим, всегда душевный, добрый, благосклонный к другим людям, в том числе и к их неправильным поступкам .

Такой человек живёт по христианским заповедям, поэтому быть милостивым, то есть не осуждать ближнего, оказывается для него нормой поведения. Отметим, что уже в древнерусском языке существовало много слов, обозначавших нравственные нормы человеческой жизни. Такие слова по своей семантике тесно примыкали к богослужебной лексике. Христианская религия проповедовала идеалы добра, моральной чистоты, честности, что выражалось в древнерусском языке словами благородьство, благочестие, красножитие, чистота, честьность, реснота и другими [3, с. 47]. Конкретные черты, свойственные богопослушному, доброму человеку, обозначались словами безълобие, братолюбие, доброта, кротость, люботрудие, послушенство, смирение, уничижение, целомудрие [ там же]. Конечно, все эти слова не являются синонимами, но, судя по употреблению и семантике, можно предположить, что уже в древнерусском языке сложился достаточно полный синонимический ряд с доминантой доброта: доброта, безълобие, благородьство, благочестие, кротость .

В современном словаре синонимов представлен следующий ряд: доброта, добродушие, благодушие, добросердечие, добросердечность, мягкосердечие, мягкосердечность [1, с .

Сближаются по семантике у И. Бунина и слова невинный, простосердечный: Был он тогда ещё совсем мальчик, невинный, простосердечный [2, с. 302]. В данный контекст включены также слова тогда, совсем еще мальчик, подчеркивающие изначальную невинность ребенка, душа которого еще не отягощена грехом, обманом, подлостью .

В произведениях И. Бунина можно наблюдать также синонимы, характеризующие литературного героя с негативной стороны: Ужасную неприязнь возбуждал Мельник: весь какой-то дохлый, чахлый, хилый [2, с. 463]. В данном контексте мы наблюдем употребление семантико-стилистических синонимов. С функционально-стилистической точки зрения компоненты приведенного ряда следует отнести к разговорно-просторечной лексике .

Употребление стилистически сниженных слов позволяет писателю передать особую неприязнь, которую вызывает описанный им персонаж .

В предложении Вчерашняя жалкая и забитая старушонка преобразилась в нечто грозное, самое великое и значительное во всём мире [2, с. 190] две синонимичных пары слов вступают в антонимические отношения, и здесь мы наблюдаем оппозицию жалкая и забитая

– великое и значительное. Безусловно, в данном случае можно говорить лишь о контекстуальной антонимии, однако именно такое словоупотребление как нельзя лучше дает эффект контраста. Синонимы жалкая и забитая в общем значении «запуганный»

противопоставляются синонимам великое и значительное в значении «превосходящий когонибудь». Такое употребление синонимов выражает нравственное преображение человека, обретение им внутренней силы для дальнейшей жизни .

Интересный стилистический эффект дает употребление в одном ряду контекстуальных синонимов благообразное, холёное, молочное: Мне было очень неприятно его благообразное, холёное, молочное лицо [2, с. 521]. Обычно молочный оттенок белого цвета ассоциируется с чем-то приятным, свежим и чистым, но в приведенном контексте прилагательное молочный имеет негативный оттенок. Лицо у человека молочное не потому, что отражает внутреннюю чистоту и свежесть, а потому, что холёное, то есть ухоженное до невероятной степени .

Читатель может предположить, что за холеным лицом персонажа скрываются не совсем чистые помыслы и, возможно, поступки. Даже слово благообразное в данном контексте передает неискренность литературного героя и поневоле вызывает отторжение. У читателя возникает ощущение, что речь идёт о хитром, неприятном человеке. Подобный эффект, когда лексемы с положительным эмоциональным оттеком выражают отрицательную экспрессию, вероятно, можно объяснить тем, что указанные, казалось бы, положительные качества в человеке присутствуют с избытком, сверх меры, следовательно, вызывают неприязнь, как вызывает неприятные ощущения что-то чрезмерно слащавое и лицемерное .

Интересным образом И. Бунин характеризуют свободолюбивую натуру человека: В этих чёрных глазах, в жёстких волосах, в кудрявой бороде – во всём чувствовался дикий и степной человек [2, с. 52]. Прилагательное степной ассоциируется со свободой, с волей, с простором, не скованным цивилизацией, а дикий в данном контексте имеет значение «свободный», «ничем не ограниченный», следовательно, указанные лексемы являются контекстуальными синонимами. Подобное понимание свободы находим у Д. С.

Лихачева:

«Для русских природа всегда была свободой, волей, привольем… Воля вольная – это свобода, соединенная с простором…» [4, с. 422] .

В данном случае в состав синонимического ряда с доминантой свободный слова дикий и степной входят в качестве контекстуальных синонимов, которые сближаются в семантике с доминантой лишь на основе ассоциативных связей .

Таким образом, можно сказать, что И. Бунин – истинный художник слова – мастерски пользуется синонимическими ресурсами языка не только для описания внешности персонажа, но и для передачи его внутреннего состояния, для характеристики душевных качеств литературного героя .

1. Александрова, З.Е. Словарь синонимов русского языка / З.Е. Александрова. – М.:

Советская энциклопедия, 1968 .

2. Бунин, И.А. Избранные сочинения / И.А. Бунин. – М.: Художественная литература, 1984 .

3. Гістарычная лексікалогія беларускай мовы / Рэд. А.Я. Баханькоў, А.І. Жураўскі, М.Р. Суднік. – Мінск: Навука і тэхніка, 1970 .

4. Лихачев, Д.С. Избранные работы: в 3 т. / Редкол.: Т. Мельников (гл. ред.) [и др.]. – Л.: Художественная литература, 1987. – Т. 2: Великое наследие. Смех в Древней Руси;

Монографии; Заметки о русском. – 1987 .

5. Ожегов, С.И. Словарь русского языка / С.И. Ожегов. – 5-е изд. – М.: Госиздат иностранных и национальных словарей, 1963 .

Лексические синонимы в рассказах и а бунина

Глава 1. Общая характеристика лексических особенностей языка И.А. Бунина в рассказе «Ида»

Глава 2. Тематические группы слов и их частеречная принадлежность в «Иде» И.А. Бунина

Список использованной литературы

За последние десятилетия интерес исследователей к творчеству И.А. Бунина и к языку его произведений возрос необычайно (Е.В. Антюфеева 2005, Н.В. Богданова 2007, Л.И. Зарубина 2002, Т.В. Латкина 2006, О.А. Мещерякова 2002, Е.В. Никитина 2005, Е.А. Новиклва 2002, Н.В. Павлович 2004, Н.А. Плякова 2002, Н.Н. Рябикина 2006, М.К. Шемякина 2004). И.А. Бунину были свойственны поразительная наблюдательность, внимание к деталям, благодаря чему в его текстах запечатлена любовь к родине и родной природе, запечатлены психологические движения душевных чувств. Бунинские произведения наполнены звуками, запахами, красками и живописными словами. Писатель обладал обостренным мироощущением, повышенной способностью понимать природу и человека.

Изучение индивидуальной системы словоупотреблений того или иного писателя является одной из важнейших задач современной лингвистической поэтики. Описанию индивидуальных художественных стилей, каждый их которых представляет собой своеобразную систему словесных форм в их эстетической организованности, посвящены многочисленные работы русских литературоведов и языковедов (Н.С. Болотнова 2000, В.В. Виноградов 1959, 1973, О.Г. Винокур 1959, М.Л. Гаспаров 1979, Е.И. Диброва 2001, А.Н. Кожин 2007, М.Н. Кожина 2008 и др.). Изучению творчества, языка и стиля Бунина посвящены работы как лингвистов (Е.В. Антюфеева 2005, Т.М. Гусева 2001, В.В. Краснянский 1995, Ю.В. Мальцев 1994, Н.В. Павлович 2004 и др.), так и литературоведов (В.Н. Афанасьев 1966, А.В. Бахрах 2000, И.А. Ильин 1973, О.Н. Михайлов 1976, Л.А. Смирнова 1991, Л.А. Колобаева 1998 и др.). Основными направлениями можно считать следующие: изучение творческой личности и авторской модальности, выявление особенностей поэтики и идиостиля, поуровневое исследование бунинских текстов на лексико-семантическом уровне и на уровне текста, концептуальные исследования в рамках лингвокогнитивного и этнокультурологического подходов.

Актуальность данной темы обусловлена необычайным интересом к неповторимой личности И.А. Бунина и к языку его произведений.

Предмет исследования — лексические единицы, входящие в состав рассказа «Ида».

Объект исследования — рассказ И.А. Бунина «Ида».

Основная цель исследования — описание лексико-семантического наполнения исследуемого текста с точки зрения имеющихся классификаций лексики.

Цель курсовой работы предполагает решение ряда задач:

. Определить лексический состав бунинского произведения.

. Выявить объем представленного рассказом «Ида» И.А.Бунина лексико-семантического поля «Чувство. Движение. Цвет».

. Исследовать особенности употребляемых Бунином имен существительных.

. Рассмотреть различные тематические группы лексики в «Иде».

. Дать характеристику архаической лексике Бунина.

. Изучить бунинскую лексику с точки зрения ее происхождения.

В сравнении с многозначным словарным словом семантика слова художественного отличается смысловой определенностью, хотя не исключает «мерцания» смыслов конкретного лексико-семантического варианта в тексте. В соответствии с этим мы будем придерживаться текстоцентрического подхода к исследованию бунинской лексики (от содержания текста к рассмотрению индивидуальной семантике слова в той же мере, в какой она определяет смысл отдельного высказывания или текста в целом).

И.А. Бунин, приняв в 1933 году Нобелевскую премию, в своем ответном слове подчеркнул, что премия принадлежит не столько ему, сколько всей русской литературе. Что еще раз доказывает неискоренимую близость писателя к своей стране, к своему народу. Поэтому о нем говорили и писали не только его современники, но и сегодняшние исследователи часто обращают свой взор на творчество и язык И.А. Бунина. О Бунине как редкостно талантливом писателе современности говорил А.П. Чехов, его высокое словестное мастерство обратило на себя внимание Л.Н. Толстого, им восторгался А. Куприн, очень высокую оценку его художественному творчеству позднее давали такие разные, непохожие один на другого писатели, как А. Твардовский и К. Паустовский, Р. Роллан и С. Цвейг. «А лучший современный писатель — Иван Бунин, скоро станет ясно для всех, кто искренне любит литературу и русский язык», — писал М. Горький [1; 103]. Таким образом, признание И. Бунина крупным мастером еще в начале XX века было сделано и писателями, и общественностью.

рассказ бунин ида лексический

Глава 1. Общая характеристика лексических особенностей языка И.А. Бунина в рассказе «Ида»

Самый простой способ обозначить предмет, качество или действие — это назвать их, найти подходящее слово для их обозначения. Например, мы называем слово «лимон» и живо представляем образ желтого кислого плода, а наш рот наполняется слюной.

Об этом знает и автор и читатель.

Главная проблема для автора — найти для своего произведения самые точные слова, чтобы лучше передать смысл задуманного. И.А.Бунин оставил в своих черновиках следы титанических усилий в поисках наиболее точных словесных находок для воплощения своих поэтических мыслей.

Но слово, даже самое точное, еще не составляет полного текста. Оно живет в контексте. Важным моментом в лексической характеристике слова играет выделение основных функций слова в данном контексте (произведении).

Так, бунинское слово в «Иде» выполняет в языке две функции:

. Обобщающая (одним словом обозначается целый ряд подобных предметов).

На две ключевых и обязательных функции слова может накладывается третья функция — оценочная (эмоционально-экспрессивная).

Приведем примеры, доказывающие наши слова. Так, например, слово рюмка в тексте бунинской «Иды» и называет, и обобщает. А прилагательное мужицкое (лицо) наполнено эмоционально-экспрессивной окраской.

Анализ особенностей языка художественного произведения должен опираться на знание общественной жизни и литературы определённого периода, кроме того, он не может не учитывать состояния литературного и общенародного языка соответствующей эпохи, тех языковых процессов, которые характерны для неё. Непременным условием полноценного анализа является знание литературных и стилистических норм языка соответствующей эпохи, особенностей речи определённых социальных групп. Поэтому, в первую очередь, мы поведем речь о стилевой окраске данного произведения Бунина в целом и о стиле его лексики в частности.

«Ида» И.А. Бунина написана в 1925 году — во время второй волны эмиграции. Это время для русской культуры в целом означало период переосмысления норм, традиций. Нет, от старого не отказывались — его пересматривали. Это время гонений и страданий, время знакомства многих русских писателей с культурой Запада — и потому влияние западноевропейской цивилизации чувствуется в произведениях этих лет. Суть переоценки языка своих произведений Буниным заключалась в преодолении разобщенности лексических элементов разных генетико-стилистических пластов, в свободном и органическом их соединении. Писатель изменил традиционное отношение к словам и формам. Единственное, чему он оставался верен — живое и актуальное конструктивное объединение разнородных словесных рядов. Бунин был намного свободнее и шире в своем понимании границ и объема лексического материала, включаемого в состав именно русского литературного языка.

Бунин признает за лексикой каждого генетико-стилистического пласта право быть одной из составных частей художественного произведения. Именно поэтому встречаются в его произведении и разговорная лексика (услужающий, будьте покойны, болван и т.д.) и возвышенная лексика (святейший, повинная голова, возлюбленная и т.п.). О сочетании западноевропейской манеры и чисто русской скажем, что Бунин приходит к «глубоко индивидуальному разрешению проблемы синтеза русской национальной и западноевропейской стихии в языке художественного произведения».

Рассматривая проблему наличия фразеологизмов в художественном тексте, следует отметить, что варианты литературных фразеологических единиц, которые отмечены в произведениях И.А. Бунина, являются достоянием народно-разговорного языка, где вариативность фразеологизмов является фактом самого языка. Выбор писателем лексического компонента в таких случаях определяется давлением диалектной лексической системы.

Встречаются в лексике бунинской «Иды» и фразеологизмы, указывающие на разговорную основу произведения («Ида» ведь написана в форме беседы!):

Например: «И когда неслись мимо Страстного монастыря, показалось из-за крыш ледяное красное солнце и с колокольни сорвался первый, самый как будто тяжкий и великолепный удар, потрясший всю морозную Москву, и композитор вдруг сорвал с себя шапку и что есть силы, со слезами закричал на всю площадь».

Нашего внимания заслуживает рассмотрение лексики с точки зрения сферы её употребления.

В зависимости от сферы употребления лексика русского языка может быть подразделена на несколько групп:

) Лексика профессиональная и специальная;

Общенародную лексику русского языка составляют слова, употребление которых свойственно всем людям, говорящим по-русски, и не ограничено территориально. Общенародные слова — это ядро лексической системы языка в целом и языка Бунина в частности. К общенародной лексике относятся слова, обозначающие жизненно и социально важные понятия, действия, свойства, качества.

Например: «Дело было на самое Рождество. Но, невзирая на то, ехать было необходимо. И вот, простясь с рабами и домочадцами, сел наш господин на борзого коня и поехал. Едет день, едет ночь и доезжает, наконец, до большой узловой станции, где нужно пересаживаться. Но доезжает, надо заметить, со значительным опозданием и посему, как только стал поезд замедлять возле платформы ход, выскакивает из вагона, хватает за шиворот первого попавшегося носильщика…»

Эти слова обычно имеют определенные, устойчивые значения, которые являются общими для всех носителей языка и не изменяются в течение длительного периода времени.Общенародная лексика не составляет замкнутую группу слов, напротив, она может пополняться словами, которые ранее имели ограниченную (диалектную или профессиональную) сферу употребления. Например:

а) профессиональная среда:

Например: «…за всю жизнь не видал наш господин такого, что называется, благородного, такого чудесного, мраморного юношеского лица. Одет щеголем: тужурка из того самого тонкого светло-серого сукна, что носят только самые большие франты, плотно облегающая ладный торс, панталоны со штрипками, темно-зеленая фуражка прусского образца и роскошная николаевская шинель с бобром. А при всем том симпатичен и скромен тоже на редкость. Ида пробормотала одну из самых знаменитых русских фамилий, а он быстро снял фуражку рукой в белой замшевой перчатке, — в фуражке, конечно, мелькнуло красное муаровое дно, — быстро обнажил другую руку, тонкую, бледно- лазурную и от перчатки немножко как бы в муке, щелкнул каблуками и почтительно уронил на грудь небольшую и тщательно причесанную голову».

б) диалектная среда: неудачник, самодур, завсегдатай, нудный.

Профессиональную и специальную лексику составляют слова, употребление которых свойственно людям определенных профессий. Так как действие рассказа разворачивается в ресторане — наиболее обширен в нем пласт лексики, присущей этой области быта и профессиональной принадлежности.

Например: «И через минуту появились перед нами рюмки и фужеры, бутылки с разноцветными водками, розовая семга, смугло-телесный балык, блюдо с раскрытыми на ледяных осколках раковинами, оранжевый квадрат честера, черная блестящая глыба паюсной икры, белый и потный от холода ушат с шампанским. Начали с перцовки. Композитор любил наливать сам»

Жаргонная лексика (жаргонизмы) — это слова, употребление которых свойственно людям, образующим обособленные социальные группы, то есть это слова и выражения, встречающиеся в речи людей, связанных определенным родом деятельности, способом время препровождения. Данная группа лексики в тексте произведения Бунина представлена очень широко. Автор употребляет данный пласт лексики с целью максимального приближения к действительности, а речь персонажей, как известно, типичный ее показатель.

Например: «Да, приглядись — залюбуешься. А этот болван, то есть герой нашего рассказа, поглядит, придет в телячий восторг, скажет: «Ах, Ида, Ида, цены вы себе не знаете!» — увидит ее ответную, милую, но как будто не совсем внимательную улыбку — и уйдет к себе, в свой кабинет, и опять займется какой- нибудь чепухой, называемой творчеством, черт бы его побрал совсем»

Таким образом, можно сделать вывод, что И.А. Бунин в своем рассказе преднамеренно употребляет и разностилевую лексику, и многообразно использует лексику с точки зрения сферы ее употребления. Ведь не зря исследователи придерживаются единого мнения о том, что Иван Алексеевич — настоящий и своеобразный реалист.

Именно из-за широты его взглядов на родной язык, на его детализацию и пристальное внимание и следование непрекословной передаче речи персонажей и реалий окружающей действительности в тексте бунинской «Иды» присутствуют многочисленные пласты тематическо различной лексики.

Глава 2. Тематические группы слов и их частеречная принадлежность в «Иде» И.А. Бунина

Лексика Бунина всегда отличалась богатством тематического наполнения.

Проанализировав лексику «Иды», мы можем выделить следующие наиболее широко представленные группы слов в ней в зависимости от их тематической отнесенности.

. Бытовая лексика. Сюда мы относим названия и наименования блюд, посуды, предметов бытовой и хозяйственной реальности.

Например: «И через минуту появились перед нами рюмки и фужеры, бутылки с разноцветными водками, розовая семга, смугло-телесный балык, блюдо с раскрытыми на ледяных осколках раковинами, оранжевый квадрат честера, черная блестящая глыба паюсной икры, белый и потный от холода ушат с шампанским. »

. Названия профессий и рода занятий:

Например: «Георгий Иванович, имевший единственное и престранное занятие, — быть другом известных писателей, художников, артистов, — человек весьма тихий и неизменно прекрасно настроенный, нежно покраснел, — он всегда краснел перед тем, как сказать что-нибудь…»

3. Православная (богослужебная) лексика:

Например: «И когда неслись мимо Страстного монастыря, показалось из-за крыш ледяное красное солнце и с колокольни сорвался первый, самый как будто тяжкий и великолепный удар, потрясший всю морозную Москву, и композитор вдруг сорвал с себя шапку и что есть силы, со слезами закричал на всю площадь…»

4. Имена собственные:

Например: «Даже и очень, грешнейший Павел Николаевич!»

. Лексика, обозначающая состояние природы:

Например: «Господин же только поспешно шел за ней и уже чувствовал, что дело что-то неладно, что сейчас будет что-то дурацкое, неправдоподобное, и во все глаза смотрел на белизну снежных сугробов, в невероятном количестве заваливших все и вся вокруг, — все эти платформы, пути, крыши построек и красных и зеленых вагонов, сбившихся на всех путях. »

6. Любовная лексика, лексика «чувств»:

Например: «Подождав некоторое время, побыв неподвижно среди того нелепого и жуткого молчания, которое последовало после ее страшного вопроса, она поднялась и, вынув теплую руку из теплой, душистой муфты, обняла его за шею и нежно и крепко поцеловала одним из тех поцелуев, что помнятся потом не только до гробовой доски, но и в могиле».

7. Колористическая лексика:

Например: «Что я сказал про ее глаза? Фиалковые? Не то, не то, конечно! А полураскрытые губы?»

8. Лексика движения:

Например: «Едет день, едет ночь и доезжает, наконец, до большой узловой станции, где нужно пересаживаться» .

В целях более компактной подачи материала и возможности сопоставления этих фактов мы составили таблицу их частеречной принадлежности и количественного состава (исследовался отрывок в 250 слов).

Часть речиТематическая принадлежностьБытовая лексикаНазвания родов занятияКолористическая лексикаЛексика чувствЛексика движенияГлаголыЗавтракали, валясь, угощаю, хочу пировать, налил, махнул (водку), закурилиКраснелулыбаясьПрошли, приостановились, пошли, заходя, замедлилсяИмена существительныеПраздник, столы, скатерти, диван, пепельница, рюмки, фужеры, бутылки, икра, ушат с шампанским, закуски, ухараспорядитель, композитор, услужающий,половой, писатели, художники,артистысияющий чистотой и любезностью, бесшабашность и развязностьИмена прилагательные и причастияСтарых, тугие, покрытые, коренастое, самобраннаяБелоснежные, серый, серебряная (бородка), разноцветные (водки), розовая (семга), оранжевый (квадрат), черная (глыба), белый (ушат)Сияющий, скромный, изысканный (жест), тихий,НаречияПусто и прохладно, бледно (освещенный),поуютней (сесть), легонько (стукнул) Сдержанно,шутливо, неизменно прекрасно (настроенный), нежно ТудаИтого: 3079146

Выводы: наиболее широко представлен в количественном отношении пласт бытовой лексики и лексики чувств, что указывает нам на бытовую обстановку, в которой происходит действие, обрисованную художником слова, а также на главную тему данного произведения — любовь.

Что касается частеречного выражения бунинской лексики в «Иде», то оно выглядит приблизительно так:

имена существительные — 24;

имена прилагательные — 17;

Таким образом, в «Иде» мы видим широкомасштабное представление слов различных частей речи, что тоже говорит о мастерстве и богатом словарном запасе её автора.

Художественное наследие Бунина является достоянием русской культуры. Особую ценность имеют реалистические произведения писателя из народной жизни, его рассказы и повести, его проникновенное воспевание ценности человеческой любви и красоты природы родного края. Важна для нас и высокая поэтическая культура Бунина, владение сокровищами русской речи, пластическая сила и высокий лиризм его художественных образов, совершенство и отточенность формы его произведений.

И.А. Бунин является одним из крупнейших мастеров русской реалистической прозы и выдающимся поэтом. В пору творческого расцвета писатель-реалист правдиво отразил темноту и косность старых порядков, создал много своеобразных, запоминающихся характеров русских людей.

Проникновенно пишет художник о чудесном даре любви, неповторимо передает чувство неразрывного слияния человека с природой, отражает тончайшие движения души. Бунин достигает необыкновенной выразительности и красочности литературного языка, прозрачной ясности стиха и прозы.

В произведении «Ида» И.А. Бунина мы видим множество пластов лексики с различных точек зрения: исконно русскую и заимствованную, фразеологические обороты речи, общеупотребительную на ряду с профессиональной и жаргонной. Богата лексика бунинского рассказа в плане тематики. Отличает язык бунинского произведения максимальная приближенность к разговорному языку.

Актуальность данной темы была обусловлена необычайным интересом к неповторимой личности И.А. Бунина и к языку его произведений.

Предметом исследования выступили лексические единицы, входящие в состав рассказа «Ида».

Основной целью исследования, преследуемой нами, было описание лексико-семантического наполнения исследуемого текста с точки зрения имеющихся классификаций лексики.

Список использованной литературы

1. Архив М. Горького. — М., 1959, т.7.

2. Афанасьев, В.Н. Бунин И. А./ В.Н.Афанасьев. — М, 1966.

. Болдырева, Е.М., Леденев, А.В. И.А. Бунин. Рассказы, Анализ текста. Основное содержание. Сочинения/ Е.М. Болдырева. — М.: Дрофа, 2007.

. Бунин, И.А. Рассказы// И.А. Бунин. — М., 1955.

. Вересаев, В. Литературные портреты/ В. Вересаев. — М.: Республика, 2000. Волков А.А. Проза Бунина. М., 1969.

. Даль, В.И. Толковый словарь живого великорусского языка//Тт.1-4/В.И.Даль. — М., 1955.

. И.А. Бунин: pro et contra: Личность и творчество Ивана Бунина в оценке русских и зарубежных мыслителей и исследователей: Антология / Сев.-Зап. отд-ние Рос. акад. образования. Рус. Христианский гуманит. ин-т; — Санкт-Петербург: Издательство Русского Христианского гуманитарного института, 2001

. Краснянский, В.В. Словарь эпитетов Ивана Бунина/ В.В.Краснянский. — М.: Азбуковник, 2008.

. Кулешов, Ф.И. Мир бунинской прозы/ Ф.И.Кулешов. — Мн.: Вышэйшая школа, — 1982.

. Лавров, В. Холодная осень. Иван Бунин в эмиграции (1920-1953)/ В.Лавров. — М.: Молодая гвардия, 1989.

. Сливицкая, О.В. «Повышенное чувство жизни». Мир Ивана Бунина/ О.В.Сливицкая. — М.: Рос. Гос. гуманитарный ун-т., 2004.

Теги: Лексические единицы, входящие в состав рассказа И.А. Бунина «Ида» Диплом Литература

Лингвистический анализ отрывка из рассказа И.А. Бунина «Легкое дыхание»
методическая разработка по литературе (8 класс) по теме

Лингвистический анализ отрывка из рассказа И.А. Бунина «Легкое дыхание»

Скачать:

Как сдать ЕГЭ на 80+ баллов?

Репетиторы Учи.Дома помогут подготовиться к ЕГЭ. Приходите на бесплатный пробный урок, на котором репетиторы определят ваш уровень подготовки и составят индивидуальный план обучения.

Бесплатно, онлайн, 40 минут

Предварительный просмотр:

Теперь они пели: «Ты прости — прощай, любезный друг!» — подвигались по березовому лесу, бездумно лишая его густых трав и цветов, и пели, сами не замечая того. И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа и никогда не понять, а главное, не высказать вполне, в чем такая дивная прелесть их песен.

Прелесть не была в откликах, в звучности березового леса. Прелесть его была в том, что никак не была она сама по себе: она была связана со всеми, что видели, чувствовали и мы и они, эти рязанские косцы. Прелесть была в том несознаваемом, но кровном родстве, которое было между ими и нами — и между ими, нами и этим полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства, этим предвечерним временем, этими облаками на уже розовеющем западе, этим свежим, молодым лесом, полным медвянных трав по пояс, диких несметных цветов и ягод, которые они поминутно срывали и ели, и этой большой дорогой, ее простором и заповедной далью. Прелесть была в том, что все мы были дети своей родины и были все вместе и всем нам было хорошо, спокойно любовно без ясного понимания своих чувств, ибо их и не надо, не должно понимать, когда они есть. И еще в том была (уже совсем не сознаваемая нами тогда) прелесть, что эта родина, этот наш общий дом была — Россия, и что только ее душа могла петь так, как пели косцы в этом откликающемся на каждый их вздох березовом лесу.

Прелесть была в том, что это было как будто и не пение, а именно только вздохи, подъемы молодой, здоровой, певучей груди. Пела одна грудь, как когда-то пелись песни только в России и с той непосредственностью, с той несравненной легкостью, естественностью, которая была свойственна в песне только русскому. Чувствовалось — человек так свеж, крепок, как наивен в неведении своих сил талантов и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на ту добрую и ласковую, а порой дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи. Они подвигались, без малейшего усилия бросая вокруг себя косы, широкими полукругами обнажая перед собою поляны, окашивая, подбивая округ пней и кустов и без малейшего напряжения вздыхая, каждый по-своему, но в общем выражая одно, делая по наитию нечто единое, совершенно цельное, необыкновенно прекрасное. И прекрасны совершенно особой, чисто русской красотой были те чувства, что рассказывали они своими вздохами и полусловами вместе с откликающейся далью, глубиной леса.

ТИП РЕЧИ: описание.

Анализ данного отрывка целесообразно начать с идейно-тематического содержания.

ИДЕЯ: основная, главная мысль.

ТЕМА: предмет, основное содержание изложения в творчестве писателя.

дата написания — 1921 г.

Исторический абрис России 1917 — 1925г.г.

ИДЕЯ ОТРЫВКА — глубокая, проникновенная, неизбывная любовь к Родине.

ТЕМА ОТРЫВКА — утрата прежней России.

— отрывок – описание с тремя абзацами;

— небольшое вступление со словами песни «Ты прости — прощай, любезный друг!»

Антитеза – как композиционный прием:

— в 1 абзаце утверждение, что «не забыть… этого часа» (значит, помнить, говорить), «не высказать (значит, молчать)… в чем такая дивная прелесть» — обратная антитеза, основана на синониме;

— во 2 и 3 абзацах – антитеза построена на описании, в котором главенствующую роль выполняют указательные местоимения ТА – ЭТА.

1. Единство текста осуществляется россыпью отвлеченных существительных, с помощью которых передается внутреннее состояние повествователя:

«в откликах», «в звучности», «в неосознаваемом родстве», «полевой воздух», «предвечернее время», «облаками… на западе», «простор и заповедная даль», «без ясного понимания своих чувств», «… ее душа».

1. Особая роль слова «прелесть», повторяющегося в описании шесть раз.

Явление анафоры – единоначатие (т.е повтор слов) в начале нескольких фраз: «Прелесть ее была в откликах, в звучности березового леса…»; «прелесть было, в том несознаваемом, кровном родстве…»; «прелесть была в том, что все мы были дети своей родины…»; «прелесть была в том, что это было как будто и не пение…»

1. Антитеза на уровне описания действий: работа косцов и пение одновременно (слияние двух действий). В данном случае антитеза «скрытая», т.к. с незапамятных времен русский человек в коллективной работе сопровождал ее пением. В реальности — работа (труд) – пение (отдых) – это антитеза.
2. Контекстуальные синонимы:

молодой лес – большая дорога.

«… наш общий дом была – Россия, и … только ее душа мыла петь».

1. Перифраз – «дети своей родины» (т.е. все русские, независимо от социального происхождения).

явление ассонанса – благозвучие.

Благозвучие достигается чередованием гласных А-О; Е-И:

(в о ткли к а х), (в звучн а с т и), (чуств а в а л и), (к а сцы), ( а круж а л а), ( хл и б а р о дн а йа) и т.д.

В описании чувств автор использует качественные прилагательные «… отзывался весь лес на ту добрую , и ласковую , а порой дерзкую и мощную звучность…»; «этим свежим, молодым лесом.»

Краткие формы прилагательных: «… человек так свеж, крепок и наивен ».

Наречия: «хорошо», «спокойно», «любовно».

Использование глаголов в прошедшем времени «подвигались», «пели», «стояли», «слушали», и т.д. и глаголов в инфинитиве с частицей НЕ – «не забыть», «не понять», «не высказать» создают образ тоски по той Родине, которая навсегда была утрачена.

Для создания конкретно-образного чувства тоски по ушедшему, автор использует сложноподчиненные предложения с придаточными изъяснительными и определительными:

«И мы стояли и слушали их, чувствуя, что уже никогда не забыть нам этого предвечернего часа…», «… не высказать вполне, в чем такая дивная прелесть их песен»;

«Прелесть была… в кровном родстве, которое было между ими и нами… и этим хлебородным полем, что окружало нас, этим полевым воздухом, которым дышали и они и мы с детства…»

Чтобы передать легкость и естественность одновременной работы и пения, свойственных только русскому человеку, автор использует в одном сложноподчиненном предложении придаточные образа действия и степени, цели и и определительное: «Чувствовалось – человек так свеж, крепок, так наивен… и так полон песнью, что ему нужно только легонько вздыхать, чтобы отзывался весь лес на … дерзкую и мощную звучность, которой наполняли его эти вздохи».

По теме: методические разработки, презентации и конспекты

Основная цель лингвокультуроведческого анализа текста- это формирование читателя, способного соотносить языковые единицы текста с его содержанием, извлекать из текста историко-культурные факты, воплощ.

Анализировать художественный текст, в отличие от публицистического, значительно сложнее, т.к. ученик должен не только сформулировать и прокомментировать одну из проблем, поставленных автором, но.

Изучение языка художественных текстов – область филологии, отмеченная многими значительными исследованиями. Работы многих русских и советских филологов (как литературоведов, так и лингвистов) посвящен.

Лингвистический анализ первой главы рассказа Л.Н. Толстого «Кавказский пленник».

Лингвистический анализ отрывка из рассказа И.А. Бунина «Косцы».

Урок русского языка в 7 классе, целью которого было выявление лексических и синтаксических средств, используемых Н.В. Гоголем в повести «Невский проспект»; знакомство с особенностями языка и стиля пис.

Функции синонимов в произведениях И.Бунина

Если синонимия в изображении субъекта «работает» на ироническое описание действительности, то синонимия в обозначении объекта представляет собой отражение мнения писателя об объекте изображения. Рассмотрим примеры синонимии в произведении И.А. Бунина «Деревня», посвященном теме русского народа и отражающем образы русских людей.

И.А. Бунин не был из тех людей, которые слепо и бездумно обожают русский народ. Наоборот, его отношение было во многом противоречивым и неоднозначным.

В рассказах Бунина видим тему запустения, брошенных деревень, непонимания, тщетных поисков лучшей жизни. Многие герои писателя заняты бессмысленной и не ясной им самим деятельностью. Например, влюбленный в простую девушку Лушку помещик сходит с ума после ее смерти, и вся его жизнь мыслится как служение одному божеству – Лушке. Он неподвижно сидит целыми днями, думая только о своей утраченной возлюбленной.

В другом рассказе барин подарил крестьянке красивый дорогой платок, и она так берегла платок, что носила его изнанкой наружу – чтобы не выгорел. Так и износила всю жизнь – изнанкой наружу…

В «Суходоле» проявляется тема своеобразного равенства крестьян и бар – и в то же время их удивительной похожести. Как не может найти свою любовь барышня, так же несчастна и Наталья. Каким беспутным вырос барчук, таким же является и слуга Гервасий… Примеры этой симметричности, похожести поражают писателя: он с удивлением приходит к мысли, что нет непроницаемой границы между барином и мужиком, что это люди, сделанные из одного теста.

Печальные размышления о сущности русского характера видим в произведении «Окаянные дни», созданном Буниным в Одессе, когда он собирался эмигрировать. Постоянные отчаявшиеся восклицания перемежаются в этом произведении с поражающими воображение картинами жестокости и ужасов «окаянных дней» — военного и революционного безвременья.

Герои «Деревни» — простые крестьяне, в жизни которых можно выделить несколько фундаментальных черт:

1. Диалектика барина и крепостного, крестьянина и господина:

Прадеда Красовых, прозванного на дворне Цыганом, затравил борзыми барин Дурново. Цыган отбил у него, у своего господина, любовницу. Дурново приказал вывести Цыгана в поле, за Дурновку, и посадить на бугре. Сам же выехал со сворой и крикнул: «Ату его!» Цыган, сидевший в оцепенении, кинулся бежать. А бегать от борзых не следует.

…

А женившись, взяв приданого, «доконал» потомка обнищавших Дурново, полного, ласкового барчука, лысого на двадцать пятом году, но с великолепной каштановой бородой. И мужики так и ахнули от гордости, когда взял он дурновское именьице: ведь чуть не вся Дурновка состоит из Красовых!

О неизбежности этой диалектики писал еще Гегель. Когда два человека находятся друг перед другом, то между ними возникает напряженность, потому что каждый из них хочет, чтобы другой признал его господином ситуации, то есть как того, кто определяет себя и другого. В этой борьбе за признание один будет подчинен другому. В итоге возникает ситуация, в которой есть господствующий, «господин», и подчиняющийся, «раб». Господин вынуждает раба работать на него. Результатом этого является взаимное развитие, при котором человек (раб) возделывает природу и культивированная природа, в свою очередь, изменяет человека. Мы приходим к диалектическому процессу, разворачивающемуся между человеком (субъектом) и природой (объектом). В этом процессе «раб» находится ближе к действительности, тогда как «господин» выступает в роли необходимого катализатора.

Отношение господин-раб является диалектической связью в том смысле, что между двумя этими субъектами существует внутреннее динамическое взаимодействие. Господин является господином только потому, что раб признает его в качестве господина. Соответственно, раб постольку раб, поскольку господин признает его в качестве раба.

Однако господин становится зависимым от вещей, утратив прежнюю независимость, потому что теряет навык делать то, что делает раб; тем временем раб становится независимым от вещей, так как он их производит. При этом господин не способен полностью реализовать свое самосознание, в силу того, что раб, низведенный до положения вещи, не в состоянии быть диалектическим полюсом, с которым его хозяин мог бы себя адекватно соотнести (справедливо замечено, что быть только господином значит намного меньше, чем быть личностью, наделенной самосознанием). В то же время раб имеет в лице господина диалектический полюс, позволяющий обнаружить в нем сознание, ибо как раз сознание господина повелевает, а слуга делает то, что велит господин. Так Гегель обозначил необычайную диалектическую потенцию, таящуюся в труде. По словам Гегеля, рабское сознание именно в труде обретает самое себя, стремясь найти собственное значение, хотя труд, как казалось, делал это значение отвлеченным.

1. Двойственное, странное отношение к вере:

Настасья Петровна тайком молилась, тайком плакала и была жалка, когда потихоньку слезала по ночам, при свете лампадки, с постели, думая, что муж спит, и начинала с трудом становиться на колени, с шепотом припадать к полу, с тоской смотреть на иконы и старчески, мучительно подниматься с колен. С детства, не решаясь даже самому себе признаться, не любил Тихон Ильич лампадок, их неверного церковного света: на всю жизнь осталась в памяти та ноябрьская ночь, когда в крохотной, кособокой хибарке в Черной Слободе тоже горела лампадка, — так смирно и ласково-грустно, — темнели тени от цепей ее, было мертвенно-тихо, на лавке, под святыми, неподвижно лежал отец, закрыв глаза, подняв острый нос и сложив на груди восковые руки, а возле него, за окошечком, завешенным красной тряпкой, с буйно-тоскливыми песнями, с воплями и не в лад орущими гармоньями, проходили годные… Теперь лампадка горела постоянно.

Эта вера причудливым образом сочетается с суевериями и язычеством:

Кормили на постоялом дворе лошадей владимирские коробочники — и в доме появился «Новый полный оракул и чародей, предсказывающий будущее по предложенным вопросам с присовокуплением легчайшего способа гадать на картах, бобах и кофе». И Настасья Петровна надевала по вечерам очки, катала из воска шарик и начинала кидать его на круги оракула.

В сознании героев рассказов Бунина причудливо сочетаются христианство и язычество, любовь и ненависть, вера предков и беспробудное пьянство.

1. В произведении есть и «нетипичные» русские:

— Я, брат, — как бы это тебе сказать? — странный русский тип.

— Я и сам русский человек, имей в виду, — вставил Тихон Ильич.

— Да иной. Не хочу сказать, что я лучше тебя, но — иной. Ты вот, вижу, гордишься, что ты русский, а я, брат, ох, далеко не славянофил! Много баять не подобает, но скажу одно: не хвалитесь вы, за ради бога, что вы — русские. Дикий мы народ!

Кузьма Ильич любит поговорить о нетипичности, противоречивости русского народа:

Вот ты и подумай: есть ли кто лютее нашего народа? В городе за воришкой, схватившим с лотка лепешку грошовую, весь обжорный ряд гонится, а нагонит, мылом его кормит. На пожар, на драку весь город бежит, да ведь как жалеет-то, что пожар али драка скоро кончились! Не мотай, не мотай головой-то: жалеет! А как наслаждаются, когда кто-нибудь жену бьет смертным боем, али мальчишку дерет как Сидорову козу, али потешается над ним? Это-то уж самая что ни на есть веселая тема.

Для подтверждения своих мыслей он обращается и к фольклору:

Историю почитаешь — волосы дыбом станут: брат на брата, сват на свата, сын на отца, вероломство да убийство, убийство да вероломство… Былины — тоже одно удовольствие: «распорол ему груди белые», «выпускал черева на́ землю»… Илья, так тот своей собственной родной дочери «ступил на леву ногу и подернул за праву ногу»… А песни? Все одно, все одно: мачеха — «лихая да алчная», свекор — «лютый да придирчивый», «сидит на палате, ровно кобель на канате», свекровь опять-таки «лютая», «сидит на печи; ровно сука на цепи», золовки — непременно «псовки да кляузницы», деверья — «злые насмешники», муж — «либо дурак, либо пьяница», ему «свекор-батюшка вялит жану больней бить, шкуру до пят спустить», а невестушка этому самому батюшке «полы мыла — во щи вылила, порог скребла — пирог спекла», к муженьку же обращается с такой ре «Встань, постылый, пробудися, вот тебе помои — умойся, в тебе онучи — утрися, вот тебе обрывок — удавися»… A прибаутки наши, Тихон Ильич! Можно ли выдумать грязней похабнее! А пословицы! «За битого двух небитых дают»… «Простота хуже воровства»…

Казалось бы, национальный характер в представлении писателя выглядит негативно:

Взять хоть русских немцев или жидов: все ведут себя дельно, аккуратно, все друг друга знают, все приятели, — и не только по пьяному делу, — все помогают друг другу; если разъезжаются — переписываются, портреты отцов, матерей, знакомых из семьи в семью передают; детей учат, любят, гуляют с ними, разговаривают, как с равными, — вот вспомнить-то ребенку и будет что. А у нас все враги друг другу, завистники, сплетники, друг у друга раз в год бывают, мечутся как угорелые, когда нечаянно заедет кто, кидаются комнаты прибирать… Да что! Ложки варенья жалеют гостю! Без упрашиваний гость лишнего стакана не выпьет…

Повесть обрывается без вывода и эпилога: уставший Тихон Ильич просто долго сидит за столом. Зарисовка Бунина грустна и печальна, практически безнадежна, но и в ней проскальзывают светлые стороны: красавица Молодая, Дениска, который, возможно, станет для Тихона Ильича приемным сыном…

Русский национальный характер сложен и противоречив, и разные писатели по-разному изображали его в своих произведениях. Символом России был и могучий Илья Муромец, и тихий Самсон Вырин Пушкина, и непокорный обществу Чацкий, и ленивый Обломов… Бунин видит русский характер через призму деревни – деревни несчастных людей, в которой никто не может реализовать себя.

Тихон Ильич хотел иметь детей, но все его дети умерли, и он богатеет по инерции, не зная, кому и зачем все это богатство. Его брат Кузьма пишет бесталанные, вторичные стихи, которые никому не нравятся. Деревенские мужики погибают, сходят с ума от любви и жестокости, женщины вынуждены подчиняться их произволу… В повести Бунина нет счастливых людей: все недовольны, все не рады, всем чего-то не хватает.

Герои многих зарисовок Бунина страдают от отсутствия самореализации и смысла в жизни. Герои Суходола – потерянные, несчастные дворяне и крестьяне, чья любовь так и не увенчивается счастьем. Героиня «Легкого дыхания» погибает, герой «Чистого понедельника» не находит взаимности в любви… Все несчастны и грустны, и оттого еще более пронзительным кажется прекрасное описание природы, любовь, проявляемая писателем. Кажется, что люди вдвойне несчастны от того, что живут среди такой удивительной красоты и никак не могут слиться с ней в гармонии. Герои Бунина часто заняты бессмысленными действиями, они не находят удовольствия ни в труде, ни в любви.

Русский национальный характер у писателя предстает как причудливая смесь темных верований и искреннего рвения, жестокости и добродушия, жадности и щедрости, любви к знаниям и невежества… Все эти черты в России могут сочетаться в одном человеке. Это и старался показать Бунин, улавливая символическое в простых движениях ветра или лае собак, видя обобщение в самых обыкновенных поступках героев.

Ряды объектной синонимии выстроены в «Окаянных днях»:

Ночь. Пишу слегка хмельной. Вечером, с видом заговорщика, пришел А. В. Васьковский, притворил дверь и шепотом наговорил таких вещей, так настаивал, что все, о чем говорили днем, есть сущая правда, что Петр разволновался до красноты ушей, потом слазил под лестницу и вытащил две бутылки вина. Я так слаб от нервности, что захмелел от двух бокалов. Понимаю всю чушь этих слухов,- и все-таки верю и пишу дрожащими, холодными руками…

«Ах, мщения, мщения!»,- как писал Батюшков после пожара Москвы в 1812 году.

Савина писала летом 15 года мужу с Кавказа: «Ужели Господь попустит и наши солдатики, наши чудо-богатыри должны будут перенести этот стыд и горе — наше поражение!»

Что это было? Глупость, невежество, происходившие не только от незнания народа, но и от нежелания знать его? Все было. Да была и привычная корысть лжи, за которую так или иначе награждали. «Я верю в русский народ!» За это рукоплескали.

Известная часть общества страдала такой лживостью особенно. Так извратились в своей профессии быть «друзьями народа, молодежи и всего светлого», что самим казалось, что они вполне искренни. Я чуть не с отрочества жил с ними, был как будто вполне с ними,- и постоянно, поминутно возмущался, чувствуя их лживость, и на меня часто кричали:

— Это он-то лжив, этот кристальный человек, всю свою жизнь отдавший народу?!

В самом деле: то, что называется «честный», красивый старик, очки, белая большая борода, мягкая шляпа… Но ведь это лживость особая, самим человеком почти несознаваемая, привычная жизнь выдуманными чувствами, уже давно, разумеется, ставшими второй натурой, а все-таки выдуманными.

Какое огромное количество таких «лгунов» в моей памяти!

Необыкновенный сюжет для романа, и страшного романа.

——

Как мы врали друг другу, что наши «чудо-богатыри» — лучшие в мире патриоты, храбрейшие в бою, нежнейшие с побежденным врагом!

— Значит, ничего этого не было?

Нет, было. Но у кого? Есть два типа в народе. В одном преобладает Русь, в другом — Чудь, Меря. Но и в том и в другом есть страшная переменчивость настроений, обликов, «шаткость», как говорили в старину. Народ сам сказал про себя: «Из нас, как из древа,- и дубина, и икона»,- в зависимости от обстоятельств, от того, кто это древо обрабатывает: Сергий Радонежский или Емелька Пугачев. Если бы я эту «икону», эту Русь не любил, не видал, из-за чего же бы я так сходил с ума все эти годы, из-за чего страдал так беспрерывно, так люто? А ведь говорили, что я только ненавижу. И кто же? Те, которым, в сущности, было совершенно наплевать на народ,- если только он не был поводом для проявления их прекрасных чувств,- и которого они не только не знали и не желали знать, но даже просто не замечали, как не замечали лиц извозчиков, на которых ездили в какое-нибудь Вольно-Экономическое общество. Мне Скабичевский признался однажды:

— Я никогда в жизни не видал, как растет рожь. То есть, может, и видел, да не обратил внимания.

А мужика, как отдельного человека, он видел? Он знал только «народ», «человечество». Даже знаменитая «помощь голодающим» происходила у нас как-то литературно, только из жажды лишний раз лягнуть правительство, подвести под него лишний подкоп. Страшно сказать, но правда: не будь народных бедствий, тысячи интеллигентов были бы прямо несчастнейшие люди. Как же тогда заседать, протестовать, о чем кричать и писать? А без этого и жизнь не в жизнь была.

То же и во время войны. Было, в сущности, все то же жесточайшее равнодушие к народу. «Солдатики» были объектом забавы. И как сюсюкали над ними в лазаретах, как ублажали их конфетами, булками и даже балетными танцами! И сами солдатики тоже комедничали, прикидывались страшно благодарными, кроткими, страдающими покорно: «Что ж, сестрица, все Божья воля!» — и во всем поддакивали и сестрицам, и барыням с конфетами, и репортерам, врали, что они в восторге от танцев Гельцер (насмотревшись на которую однажды один солдатик на мой вопрос, что это такое по его мнению, ответил: «Да черт… Чертом представляется, козлекает…»)

Страшно равнодушны были к народу во время войны, преступно врали об его патриотическом подъеме, даже тогда, когда уже и младенец не мог не видеть, что народу война осточертела. Откуда это равнодушие? Между прочим, и от ужасно присущей нам беспечности, легкомысленности, непривычки и нежелания быть серьезными в самые серьезные моменты. Подумать только, до чего беспечно, спустя рукава, даже празднично отнеслась вся Россия к началу революции, к величайшему во всей ее истории событию, случившемуся во время величайшей в мире войны!

Да, уж чересчур привольно, с деревенской вольготностью, жили мы все (в том числе и мужики), жили как бы в богатейшей усадьбе, где даже и тот, кто был обделен, у кого были лапти разбиты, лежал, задеря эти лапти, с полной беспечностью, благо потребности были дикарски ограничены.

«Мы все учились понемногу, чему-нибудь и как-нибудь». Да и делали мы тоже только кое-что, что придется, иногда очень горячо и очень талантливо, а все-таки по большей части как Бог на душу положит — один Петербург подтягивал. Длительным будничным трудом мы брезговали, белоручки были, в сущности, страшные. А отсюда, между прочим, и идеализм наш, в сущности, очень барский, наша вечная оппозиционность, критика всего и всех: критиковать-то ведь гораздо легче, чем работать. И вот:

— Ах, я задыхаюсь среди этой Николаевщины, не могу быть чиновником, сидеть рядом с Акакием Акакиевичем,- карету мне, карету!

Отсюда Герцены, Чацкие. Но отсюда же и Николка Серый из моей «Деревни»,- сидит на лавке в темной, холодной избе и ждет, когда подпадет какая-то «настоящая» работа,- сидит, ждет и томится. Какая это старая русская болезнь, это томление, эта скука, эта разбалованность — вечная надежда, что придет какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко!

Это род нервной болезни, а вовсе не знаменитые «запросы», будто бы происходящие от наших «глубин».

«Я ничего не сделал, ибо всегда хотел сделать больше обыкновенного».

Это признание Герцена.

Вспоминаются и другие замечательные его строки:

«Нами человечество протрезвляется, мы его похмелье… Мы канонизировали человечество… канонизировали революцию… Нашим разочарованием, нашим страданием мы избавляем от скорбей следующие поколения…»

Нет, отрезвление еще далеко [Бунин 1991, 200].

Таким образом, синонимия в обозначении объекта в произведениях И.Бунина представляет собой отражение мнения писателя о данном объекте изображения.

Список использованной литературы:

1.Брагина А.А. Синонимы в литературном языке. М.: Наука, 1986. 126 с.

2. Золотова г.А. Очерк функционального синтаксиса русского языка. М.: Наука, 1973.

3. Лосева Л.М. Как строится текст. М.: Просвещение, 1980.

4. Черняк В. Д. Синонимические связи слов в лексической системе русского языка. — СПб., 1992.

5. Шхапацева М.Х. Лингвистика и лингводидактика (избранные работы). Майкоп: Аякс, 2005.

6. И.Бунин. Избранное.

Синонимия в обозначении объекта в произведениях И.Бунина.

Если синонимия в изображении субъекта «работает» на ироническое описание действительности, то синонимия в обозначении объекта представляет собой отражение мнения писателя об объекте изображения. Рассмотрим примеры синонимии в произведении И.А. Бунина «Деревня», посвященном теме русского народа и отражающем образы русских людей.

И.А. Бунин не был из тех людей, которые слепо и бездумно обожают русский народ. Наоборот, его отношение было во многом противоречивым и неоднозначным.

В рассказах Бунина видим тему запустения, брошенных деревень, непонимания, тщетных поисков лучшей жизни. Многие герои писателя заняты бессмысленной и не ясной им самим деятельностью. Например, влюбленный в простую девушку Лушку помещик сходит с ума после ее смерти, и вся его жизнь мыслится как служение одному божеству – Лушке. Он неподвижно сидит целыми днями, думая только о своей утраченной возлюбленной.

В другом рассказе барин подарил крестьянке красивый дорогой платок, и она так берегла платок, что носила его изнанкой наружу – чтобы не выгорел. Так и износила всю жизнь – изнанкой наружу…

В «Суходоле» проявляется тема своеобразного равенства крестьян и бар – и в то же время их удивительной похожести. Как не может найти свою любовь барышня, так же несчастна и Наталья. Каким беспутным вырос барчук, таким же является и слуга Гервасий… Примеры этой симметричности, похожести поражают писателя: он с удивлением приходит к мысли, что нет непроницаемой границы между барином и мужиком, что это люди, сделанные из одного теста.

Печальные размышления о сущности русского характера видим в произведении «Окаянные дни», созданном Буниным в Одессе, когда он собирался эмигрировать. Постоянные отчаявшиеся восклицания перемежаются в этом произведении с поражающими воображение картинами жестокости и ужасов «окаянных дней» — военного и революционного безвременья.

Герои «Деревни» — простые крестьяне, в жизни которых можно выделить несколько фундаментальных черт:

Диалектика барина и крепостного, крестьянина и господина:Прадеда Красовых, прозванного на дворне Цыганом, затравил борзыми барин Дурново. Цыган отбил у него, у своего господина, любовницу. Дурново приказал вывести Цыгана в поле, за Дурновку, и посадить на бугре. Сам же выехал со сворой и крикнул: «Ату его!» Цыган, сидевший в оцепенении, кинулся бежать. А бегать от борзых не следует.

А женившись, взяв приданого, «доконал» потомка обнищавших Дурново, полного, ласкового барчука, лысого на двадцать пятом году, но с великолепной каштановой бородой. И мужики так и ахнули от гордости, когда взял он дурновское именьице: ведь чуть не вся Дурновка состоит из Красовых!

О неизбежности этой диалектики писал еще Гегель. Когда два человека находятся друг перед другом, то между ними возникает напряженность, потому что каждый из них хочет, чтобы другой признал его господином ситуации, то есть как того, кто определяет себя и другого. В этой борьбе за признание один будет подчинен другому. В итоге возникает ситуация, в которой есть господствующий, «господин», и подчиняющийся, «раб». Господин вынуждает раба работать на него. Результатом этого является взаимное развитие, при котором человек (раб) возделывает природу и культивированная природа, в свою очередь, изменяет человека. Мы приходим к диалектическому процессу, разворачивающемуся между человеком (субъектом) и природой (объектом). В этом процессе «раб» находится ближе к действительности, тогда как «господин» выступает в роли необходимого катализатора.

Отношение господин-раб является диалектической связью в том смысле, что между двумя этими субъектами существует внутреннее динамическое взаимодействие. Господин является господином только потому, что раб признает его в качестве господина. Соответственно, раб постольку раб, поскольку господин признает его в качестве раба.

Однако господин становится зависимым от вещей, утратив прежнюю независимость, потому что теряет навык делать то, что делает раб; тем временем раб становится независимым от вещей, так как он их производит. При этом господин не способен полностью реализовать свое самосознание, в силу того, что раб, низведенный до положения вещи, не в состоянии быть диалектическим полюсом, с которым его хозяин мог бы себя адекватно соотнести (справедливо замечено, что быть только господином значит намного меньше, чем быть личностью, наделенной самосознанием). В то же время раб имеет в лице господина диалектический полюс, позволяющий обнаружить в нем сознание, ибо как раз сознание господина повелевает, а слуга делает то, что велит господин. Так Гегель обозначил необычайную диалектическую потенцию, таящуюся в труде. По словам Гегеля, рабское сознание именно в труде обретает самое себя, стремясь найти собственное значение, хотя труд, как казалось, делал это значение отвлеченным.

Двойственное, странное отношение к вере:Настасья Петровна тайком молилась, тайком плакала и была жалка, когда потихоньку слезала по ночам, при свете лампадки, с постели, думая, что муж спит, и начинала с трудом становиться на колени, с шепотом припадать к полу, с тоской смотреть на иконы и старчески, мучительно подниматься с колен. С детства, не решаясь даже самому себе признаться, не любил Тихон Ильич лампадок, их неверного церковного света: на всю жизнь осталась в памяти та ноябрьская ночь, когда в крохотной, кособокой хибарке в Черной Слободе тоже горела лампадка, — так смирно и ласково-грустно, — темнели тени от цепей ее, было мертвенно-тихо, на лавке, под святыми, неподвижно лежал отец, закрыв глаза, подняв острый нос и сложив на груди восковые руки, а возле него, за окошечком, завешенным красной тряпкой, с буйно-тоскливыми песнями, с воплями и не в лад орущими гармоньями, проходили годные… Теперь лампадка горела постоянно.

Эта вера причудливым образом сочетается с суевериями и язычеством:

Кормили на постоялом дворе лошадей владимирские коробочники — и в доме появился «Новый полный оракул и чародей, предсказывающий будущее по предложенным вопросам с присовокуплением легчайшего способа гадать на картах, бобах и кофе». И Настасья Петровна надевала по вечерам очки, катала из воска шарик и начинала кидать его на круги оракула.

В сознании героев рассказов Бунина причудливо сочетаются христианство и язычество, любовь и ненависть, вера предков и беспробудное пьянство.

В произведении есть и «нетипичные» русские:— Я, брат, — как бы это тебе сказать? — странный русский тип.

— Я и сам русский человек, имей в виду, — вставил Тихон Ильич.

— Да иной. Не хочу сказать, что я лучше тебя, но — иной. Ты вот, вижу, гордишься, что ты русский, а я, брат, ох, далеко не славянофил! Много баять не подобает, но скажу одно: не хвалитесь вы, за ради бога, что вы — русские. Дикий мы народ!

Кузьма Ильич любит поговорить о нетипичности, противоречивости русского народа:

Вот ты и подумай: есть ли кто лютее нашего народа? В городе за воришкой, схватившим с лотка лепешку грошовую, весь обжорный ряд гонится, а нагонит, мылом его кормит. На пожар, на драку весь город бежит, да ведь как жалеет-то, что пожар али драка скоро кончились! Не мотай, не мотай головой-то: жалеет! А как наслаждаются, когда кто-нибудь жену бьет смертным боем, али мальчишку дерет как Сидорову козу, али потешается над ним? Это-то уж самая что ни на есть веселая тема.

Для подтверждения своих мыслей он обращается и к фольклору:

Историю почитаешь — волосы дыбом станут: брат на брата, сват на свата, сын на отца, вероломство да убийство, убийство да вероломство… Былины — тоже одно удовольствие: «распорол ему груди белые», «выпускал черева на́ землю»… Илья, так тот своей собственной родной дочери «ступил на леву ногу и подернул за праву ногу»… А песни? Все одно, все одно: мачеха — «лихая да алчная», свекор — «лютый да придирчивый», «сидит на палате, ровно кобель на канате», свекровь опять-таки «лютая», «сидит на печи; ровно сука на цепи», золовки — непременно «псовки да кляузницы», деверья — «злые насмешники», муж — «либо дурак, либо пьяница», ему «свекор-батюшка вялит жану больней бить, шкуру до пят спустить», а невестушка этому самому батюшке «полы мыла — во щи вылила, порог скребла — пирог спекла», к муженьку же обращается с такой ре «Встань, постылый, пробудися, вот тебе помои — умойся, в тебе онучи — утрися, вот тебе обрывок — удавися»… A прибаутки наши, Тихон Ильич! Можно ли выдумать грязней похабнее! А пословицы! «За битого двух небитых дают»… «Простота хуже воровства»…

Казалось бы, национальный характер в представлении писателя выглядит негативно:

Взять хоть русских немцев или жидов: все ведут себя дельно, аккуратно, все друг друга знают, все приятели, — и не только по пьяному делу, — все помогают друг другу; если разъезжаются — переписываются, портреты отцов, матерей, знакомых из семьи в семью передают; детей учат, любят, гуляют с ними, разговаривают, как с равными, — вот вспомнить-то ребенку и будет что. А у нас все враги друг другу, завистники, сплетники, друг у друга раз в год бывают, мечутся как угорелые, когда нечаянно заедет кто, кидаются комнаты прибирать… Да что! Ложки варенья жалеют гостю! Без упрашиваний гость лишнего стакана не выпьет…

Повесть обрывается без вывода и эпилога: уставший Тихон Ильич просто долго сидит за столом. Зарисовка Бунина грустна и печальна, практически безнадежна, но и в ней проскальзывают светлые стороны: красавица Молодая, Дениска, который, возможно, станет для Тихона Ильича приемным сыном…

Русский национальный характер сложен и противоречив, и разные писатели по-разному изображали его в своих произведениях. Символом России был и могучий Илья Муромец, и тихий Самсон Вырин Пушкина, и непокорный обществу Чацкий, и ленивый Обломов… Бунин видит русский характер через призму деревни – деревни несчастных людей, в которой никто не может реализовать себя.

Тихон Ильич хотел иметь детей, но все его дети умерли, и он богатеет по инерции, не зная, к…

ЗОЛОТЫЕ  СЛОВА.

СИНОНИМИЯ ЯЗЫКА КАК ВАЖНЕЙШЕЕ СРЕДСТВО СТИЛИСТИКИ.

(Урок стилистики в 11 классе)

Задачи: способствовать обогащению речи учащихся, формировать навыки выделения в текстах синонимов, а также творчески использовать их в конкретных речевых ситуациях, воспитывать углублённый интерес к русскому языку, развивать языковое чутьё учащихся.

                                                                          Русский язык обладает  всеми средствами

                                                                         для выражения самых тонких ощущений и

                                                                         оттенков мысли.

                                                                                                                             М. Горький.  

— Цель нашего урока – посмотреть, насколько хорошо вами усвоена тема, умеете ли вы не только видеть синонимы в тексте, но и творчески использовать их в своей речи.     

Как вы думаете, почему наш урок, посвящённый синонимам, я решила назвать   «Золотые слова»?

(Золото – в переносном значении – «о ком-чём-либо, имеющем большие достоинства».

Достоинство синонимов заключается в том, что с их помощью человек может выразить самые тонкие ощущения и оттенки мысли.)

-Эти слова М. Горького мы и запишем в качестве эпиграфа к нашему уроку.

А ещё слово «золотой» в каком переносном значении употребляется?

                  («Золотой» – перен. – прекрасный, замечательный.)

-Чем  замечательны синонимы?

         (Они могут выполнять самые разнообразные функции:

—          уточнения, дополнения,

—          разъяснения,

—          сопоставления,

—          противопоставления,

—          замещения, когда необходимо избежать повторения слов.)

—   Предлагаю вам небольшой лингвистический эксперимент: перед вами листочки, на которых записан ряд слов с общим значением «красный, цвета крови» и  их словарные толкования. Внимательно прочитайте их, обратите внимание на отличительные особенности каждого значения.

КРАСНЫЙ – цвета крови, один из основных цветов спектра,

ПУНЦОВЫЙ – ярко-красный.

ПУРПУРНЫЙ – цвета пурпура, ценной краски тёмно-красного цвета, употреблявшейся в древности для окрашивания тканей.

КАРМИННЫЙ – цвета краски кармина, ярко-красный.

АЛЫЙ —  светло-красный.

КРОВАВЫЙ —  цвета крови, напоминающий кровь.

РУБИНОВЫЙ – цвета рубина, драгоценного камня.

—    А теперь, учитывая данные определения, попробуйте угадать, какое слово из приведённого ряда использовал в каждом случае писатель.

В карточках записаны предложения:

1.      В старинном графине колебалось……. пламя вина. (М. Горький).

2.      Фасады домов пылали ……. листьями  дикого винограда. (Ф. Гладков).

3.      Кардинал в ……. сутане  стоял во весь рост – тоже спиной к молящимся. (Паустовский).

4.      Пот выступал у него на лбу. Всё лицо становилось влажным и …….(Нилин).

5.      Она начала краснеть, уши её стали …….  . (А. Н . Толстой).

6.      Восток бледнел, ……. полоса  зари лежала на краю сизой тучи, неподвижно застывшей на горизонте.(М. Горький).

7.      Поэму он намеревался издать в чёрной обёртке с заглавными буквами …….цвета. (И. С. Тургенев).

—              Конечно, вы почувствовали, что далеко не всегда можно сразу выбрать подходящий синоним. Немало различных обстоятельств приходится учитывать каждый раз.

А теперь давайте разберём первый пример – «пламя вина». Слово «красный» здесь не подходит, поскольку красное вино – это составное название вина; этим прилагательным нельзя передать образность. «Кровавый» несёт зловещую окраску, а в тексте её нет. «Алый» для данного случая тоже не подходит, так как вино красное, да ещё в гранёном графине, где цвет  должен усилиться. И вот Горький вводит слово «рубиновый». Вино в графине напоминает драгоценный камень рубин. Образность достигнута. А слово «кровавый» подходит только к тургеневскому тексту, где речь идёт о «зловещем образе», который стремится придать своей книге герой повествования.

Теперь вы почувствовали, как идёт поиск нужного слова, если язык располагает богатым набором синонимов? А вы можете догадаться, почему русский художник Поленов не любил писать картины летом?

(Нет такого буйства красок, как осенью.)

—              Как художник берёт не просто семь цветов радуги, но и бесчисленные их оттенки, как музыкант пользуется не только основными звуками гаммы, но и их тонкими переливами, полутонами, так и писатель «играет» на оттенках и нюансах синонимов. Причём синонимические богатства русского языка не облегчают, а усложняют в этом случае писательский труд, потому что чем больше по значению слов, тем труднее в каждом конкретном случае выбрать то единственное, самое точное, которое в контексте будет наилучшим.

         Ученик читает стихотворение Л. Болеславского  «Слова».

До речи родимой дотронусь –

И музыка на сто ладов!

Весеннее слово – влюблённость.

И есть ещё краше – любовь.

Мне дороги рукопожатья,

Приветы и встречи вокруг.

Весёлое слово – приятель,

И есть ещё радостней – друг.

Бежит под зелёной косынкой

И хочет из чащи свернуть

Укромное слово – тропинка,

Но слово просторнее – путь.

В рабочем нетихнущем гуде

Я слышу, как Завтра встаёт,

Есть слово высокое – люди,

И есть ещё выше – народ.

—    Сопоставьте использованные в стихотворении синонимы. Почему в каждой паре второе слово характеризуется автором как более «радостное», более «просторное» и

т. д.?

   О том, как известные писатели работали с синонимами, рассказывает подготовленный ученик,

   К. И. Чуковский призывал шире использовать синонимию русского языка: «Почему всегда пишут о человеке – ХУДОЙ, а не СУХОПАРЫЙ, не ХУДОЩАВЫЙ, не ТЩЕДУШНЫЙ, не ТОЩИЙ? Почему не СТУЖА, а ХОЛОД? Не ЛАЧУГА, не ХИБАРКА, а ХИЖИНА? Не КАВЕРЗА, не ПОДВОХ, а ИНТРИГА? Многие…думают, что девушки бывают только КРАСИВЫЕ. Между тем они бывают МИЛОВИДНЫЕ, ХОРОШЕНЬКИЕ, ПРИГОЖИЕ, НЕДУРНЫЕ СОБОЙ – и мало ли какие ещё».

Целенаправленный, внимательный отбор синонимов делает речь яркой, художественной. Для писателей использование лексических синонимов – одна из самых сложных проблем стилистики: «муки слова», о которых так много говорят писатели, поэты, заключается обычно в поисках неуловимого, ускользающего  синонима. Об упорном труде художников слова при отборе синонимических средств можно судить по черновым вариантам рукописей художественных произведений: как много в них лексических замен! Автор помногу раз зачёркивает написанное, подбирая более точное слово. Например, А. С. Пушкин, описывая впечатление Дубровского от встречи с  враждебно  настроенным Троекуровым, вначале употребил такие слова: Заметил ЗЛОБНУЮ улыбку своего ПРОТИВНИКА, но потом два из них заменил синонимами:…ЯДОВИТУЮ улыбку своего НЕПРИЯТЕЛЯ. Это исправление сделало высказывание более точным.

    Писатели любят сопоставлять синонимы, различающиеся оттенками в значениях или стилистической окраской. Например: Катя ОБОЖАЛА природу, и Аркадий её ЛЮБИЛ, хоть не смел признаться в этом.

   Непревзойдённым мастером создания цветовой лексики является И. А. Бунин. В его произведениях мы можем встретить целые скопления прилагательных, которые служат в тексте произведения своеобразными эпитетами, позволяющими очень точно, образно передать тончайшие оттенки изображаемого, живописать словами, а не красками цветные картины природы. Эта особенность творческого почерка Бунина позволила Горькому сказать: «Все рассказы написаны так, будто он делает рисунки пером».

 Вы можете убедиться в этом, прочитав отрывок  из рассказа Бунина «Воды многие».

   В отрывке текста, который отксерокопирован для каждого ученика, предлагается выделить слова, которые помогают Бунину передать цвет и оттенки цветов.

   «Солнце нынче опускалось в слепящее золото. Океан всё штилел. Всюду вокруг нас, по матово-стальным медленно перекатывающимся волнам, тоже текло, переливалось, блистало золото. Мы поднялись с верхней палубы ещё выше, на мостик. Океан за это мгновение стал уже весь млечно-стальной с голубым налётом, и по этой безграничной млечности пошли от заката (ставшего менее слепящим, оранжево-золотым) оранжевые глянцы, меж тем как небо на востоке стало гелиотроповым, а вдоль бортов медленно изгибалась, как лилово-синие удавы, мёртвая волна. Мы поспешили на самую высшую точку, на капитанскую рубку: солнце уже успело скрыться, восточное небо стало фиолетовым, а западное позеленело и пошло по зелёному огненно-оранжевыми полосами, над нами же, в бездонной глубине, ткани облаков, легчайшие, как дамасский газ, окрасились в нежно-малиновый цвет. А через мгновение всё опять изменилось: восточный небосклон стал сине-лиловый, море над ним – густо-фиолетовое. И всё огромней разгорались полосы на небосклоне закатном. Когда же, с быстро набегающим вечером, превратилось в фиолетовое и западное море, эти полосы раскалились, как тёмно-рдяное железо в горне».

—  Вы видите, что  насыщение текста цветовыми синонимами помогает передать и наглядно представить изменчивую картину заката солнца на море. В этом отрывке очень много слов, особенно прилагательных, которые и позволяют языковыми средствами нарисовать живую природу, окружающий и восхищающий человека мир. В отрывке из рассказа Бунина «Воды многие» встретилось прилагательное ГЕЛИОТРОПОВЫЙ. Это тоже  «цветовое» слово, но какой же цвет передаёт оно? Оказывается, ответить на этот вопрос нелегко, и вот почему. Прилагательное ГЕЛИОТРОПОВЫЙ образовано от существительного ГЕЛИОТРОП, которое в русском языке имеет два значения: 1. Растение с лиловыми душистыми цветками.

                                           2. Тёмно-зелёный минерал с ярко-красными крапинками.

Таким образом, прилагательное может иметь значение «зелёный» и «лиловый». Какое же из них имел в виду автор? Постарайтесь определить, а для этого нужно ещё раз внимательно прочитать текст, пристально вглядываясь в каждое прилагательное. И. А. Бунин стремился запечатлеть реалию или ситуацию в её переменном состоянии в восприятии конкретного лица.

«Возвращаясь с кормы к обеду, ахнул: луна – зелёная! Посмотрел из столовой в окно, выходящее на бак: да, зелёная! Нежно-зелёная на гелиотроповом небе, среди пепельных облаков, над зелёным блеском океана!» («Воды многие»).

—          А теперь сами попробуйте подобрать подходящие синонимы в отрывках из произведений русских писателей.

Работа в группах.

1.      Вставьте в данный отрывок из романа М. А. Шолохова «Поднятая целина» синонимы, передающие запах.

 «В конце января, овеянные первой оттепелью, хорошо пахнут вишнёвые сады. В полдень где-нибудь в затишке ( если пригревает солнце) грустный, чуть внятный …….

вишнёвой коры поднимается  с пресной сыростью талого снега, с могучим ……. П  проглянувшей   из-под снега, из-под мёртвой листвы земли. Тонкий многоцветный ……..устойчиво держится над садами до глубоких потёмок. А потом ветер принесёт в сады со степного гребня тончайшее ……. опалённой морозами  полыни».

2. Вставьте в данные предложения вместо точек синонимы к существительному «разговор».

     «Листья  чуть шумели над моей головой, по одному их шуму можно было узнать, какое тогда стояло время года. То был не весёлый  смеющийся трепет весны, не мягкое

…….   , не долгий …….  лета, не робкое и холодное …….. осени, а едва слышная дремотная  …….». ( И. С. Тургенев).

3. Вставьте в данные предложения вместо точек синонимы к прилагательному «старый».

  «Старый человек обыкновенно любит вспоминать …….  случаи и  рассказывать о …….  обычаях,  а если он жаден, то в сундуках его найдёшь много ……… . Таких примеров столько теперь, сколько бывало и в …….  Времена. (Фонвизин).

4. Прочитайте отрывок из рассказа И. С. Тургенева «Певцы». К какому стилю речи принадлежат данные глаголы? Почему писатель использует разные синонимы?

 «- Ну что ж! – ВОЗВОПИЛ вдруг  Обалдуй… — Чего ещё ждать? Начинать так начинать. А? Яша?

—          Начинать так начинать, — одобрительно ПОДХВАТИЛ Николай Иванович.

—          Начнём, пожалуй, — хладнокровно ПРОМОЛВИЛ рядчик,- я готов.

—          И я готов, — с волнением ПРОИЗНЁС Яков.

—          Ну, начинайте, ребятки, начинайте, — ПРОПИЩАЛ Моргач.

—          Начинайте! – угрюмо и резко ПРОГОВОРИЛ Дикий Барин.

Яков вздрогнул. Рядчик встал, осунул кушак и откашлялся.

—          А кому начинать? – СПРОСИЛ он слегка изменившимся голосом.

—          Тебе, тебе, рядчик, — ЗАЛЕПЕТАЛ Обалдуй, — тебе, братец».

—   По точному наблюдению П. О. Афанасьева, «синонимы служат для уточнения слов в речи, для раскрытия содержания речи с какой-либо иной, новой стороны, наконец, — для перенесения речи из одного стилистического строя в другой».

Человеческий глаз, как отмечают специалисты, способен различать в гамме около 300 оттенков белого и чёрного цвета, и  для многих из них в языке существуют определённые слова, синонимы. Найдите в словаре синонимические ряды к словам «белый» и «чёрный».

БЕЛЫЙ (имеющий цвет молока, снега, мела и т. д .), белоснежный (усилит.), молочный, снежный, меловой, лилейный(традиц.-поэтич.), кипенный (усилит.), белокипенный.

ЧЁРНЫЙ, агатовый (чёрный и блестящий), смоляной ( обычно о волосах), угольный, вороной (о масти лошади).

                                    На доске  —  оттенки белого цвета:

Иссиня-, жёлто-, розово-, мутно-, сахаристо-, снежно-,

мучнисто-, известково-, гипсово-, мраморно-, сметанно-,

молочно-, ватнисто-, крахмально-, рисово-, фарфорово-,           БЕЛЫЙ

рафинадно-, сливочно-, серебряно-, прозрачно-, нежно-,

зеркально-, огненно-, раскалённо-, сказочно-, и т. д.

—  Нетрудно заметить, что часть прилагательных можно найти в орфографическом или толковом словаре. Кстати, как пишутся сложные прилагательные, обозначающие оттенки цветов?

 Это те слова, основное назначение которых – точнее обозначить цвет.

 Другая группа слов, второй частью которых выступает прилагательное «белый», является результатом индивидуального авторского видения цвета.

—          Используя синонимы к слову «белый», напишите миниатюру:

1.      «Белая ночь опустилась, как облако».

2.      Белоснежка была так мила.

3.      «Идут белые сне¢ги».

—          Помните: слово – одежда ваших мыслей. Пусть же ваши слова будут всегда красивыми и ясными, а мысли  — добрыми и разумными.

                      Сочинения-миниатюры учащихся 11А класса.

«Идут белые сне¢ги».

Шёл снег. Но не просто белый, а иссиня-белый, который можно увидеть только ночью. Там, где падал фонарный свет, снег казался огненно-белым. На фоне тёмных стволов деревьев снежинки приобретали сказочный мраморно-белый оттенок. Вскоре снег закончился, всё покрылось прекрасным серебристо-белым одеянием.

                                                                                                        Сконникова Валерия.

«Белая ночь опустилась, как облако».

Стояла необыкновенная тишина. Из-за зеркально-белого света луны деревья в лесу переливались серебром. От лунного света даже небо, казалось, опускалось на поле ватнисто-белым облаком.

                                                                                                                 Гузнова Евгения.

«Белая ночь опустилась, как облако».

В июне в Петербурге день плавно переходит в сказочно-белую ночь. Солнце садится, и облака становятся раскалённо-белыми. Всё вокруг озаряется огненно-белым светом. Даже тёмная вода Невы приобретает непривычный серебряно-белый оттенок. И белоснежные лебеди становятся фарфоровыми.

                                                                                                                     Шайкина Анна.

Белоснежка была так мила!

Белоснежка была очень хороша собой. Её снежно-белый цвет лица подчёркивали густые чёрные волосы. Ах, как прелестны эти мраморно-белые плечи и руки! В её облике всё казалось нежно-белым: душа и лицо.

                                                                                                         Мурашова Анастасия.

Белоснежка была так мила!

Как прекрасна эта девушка! Её прозрачно-белая кожа с нежным румянцем была бесподобна. Гладкие чёрные волосы так хорошо оттеняли свежесть лица Белоснежки. Правильные мраморно-белые плечи и руки были настолько красивы, что, казалось, художник нарисовал их волшебной кистью. Всё в её облике дышало здоровьем, юностью и свежестью.

                                                                                                                    Царёва Лилия.

Библиография.

1.      Введенская Л. А. и др. Русское слово: Факультатив. Курс «Лексика и фразеология рус. яз. (8 – 9 кл.)»: Пособие для учащихся / Л. А. Введенская, М. Т. Баранов, Ю. А. Гвоздарёв. – 5-е изд., испр. и доп. – М.:Просвещение, 1991.

2.      Гвоздарёв Ю. А. Язык есть исповедь народа…: Кн. для учащихся. – М.: Просвещение, 1993.

3.      Григорян Л. Т. Язык мой – друг мой: Материалы для внеклас. работы по рус. яз.: Пособие для учителя. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Просвещение, 1998.

4.      Кодухов В. И. Рассказы о синонимах: Кн. для внеклас. чтения учащихся. 8 – 10 кл. – 2-е изд., перераб. и доп. – М.: Просвещение, 1984.

5.      Панфилов А. К. Сборник упражнений по стилистике русского языка: Учеб. пособие для студентов пед. ин-тов по спец №2101 «Рус. яз. и лит.». – М.: Просвещение, 1984.

6.      Розенталь Д. Э., Голуб И. Б. Секреты стилистики. – М.: Рольф, Айрис-пресс, 1998.

7.      Розенталь Д. Э. и др. Русский язык для школьников 5 – 9 классов. Путешествие в страну слов: Учебное пособие. – М.: Дрофа, 1995.

8.      Словарь синонимов под ред. Евгеньевой А. П. – Л., Наука, 1975.

9.      Фомина М. И. Современный русский язык. Лексикология: Учебник для ин-тов и ф-тов иностр. яз. – 2-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. школа, 1983.