К концу времен сказка

К концу времен (To the Ends of Time), 1996, Маркус Роткранц

Екатерина Волкова о прелести рыцарской и пиратской романтики.

«К концу времен» такой же привет из VHS -детства для поколения, народившегося в 80-е как «Бесконечная история», «Русалочка» и «Эвоки». Это окутанная тоской по утраченному, история о добре и зле, волшебстве и коварстве. Не поражающая техническим совершенством, ибо его в фильме ощутимая нехватка (декорации нарисованы на картоне, комбинированные съемки а-ля «Синдбад»), но проникающая куда-то в закоулки духа и души уникальным видением мира, романтикой одновременно рыцарской и пиратской. Зачаровывающая концентрацией необычайного, волшебного, как «Сказочник» 1987 года.

В далеком царстве, в далеком государстве корабли ходили по небу. На высокой скале стоял город, власть в котором, алкали заполучить злодеи. Таковы сказки, такова жизнь. Ведьма Карнисса похитила изобретение Эсхила – придворного чародея, проект машины, способной управлять временем. Она хочет использовать ее, чтобы погубить все живое. И вот машина построена и работает…

Театральность декораций и грима, откровенная дешевизна макетов воздухоплавающих кораблей и съемки на грани сердитости компенсируется душевностью, которая при всем техническом совершенстве, почти отсутствует в современных лентах.

Часы пролетали, как секунды, года, как недели. Только что созревшие овощи гнили на корню. Дети, еще вчера игравшие и о любви не ведавшие, сегодня юношами и девушками спешат сорвать первые поцелуи, пока завтрашняя старость не согнула их спины и обескровила губы. Жизнь ускользала, как песок сквозь пальцы. Жизнь ускользает, как песок сквозь пальцы. Еще вчера дети ждали кино в 21.00 на СТС и «К концу времен», пренебрегая домашними заданиями. Сегодня уже взрослые дяди и тети спешат на работу, сами давно папы и мамы, а завтра… Цените жизнь, цените время. С «советом» ленты сложно спорить, еще сложнее следовать ему.

«К концу времен», рецензия

Как и во всякой сказке в этой были не только злодеи, но и герои. Принцесса Стефани и ее друг, а после и возлюбленный Джейк. Как и во всякой сказке противостоять настоящему злу способна только настоящая любовь. Кем был бы Тесей без Ариадны? Кучкой костей в одном из закутков лабиринта. Персефона так бы и грустила в мрачном царстве Аида, если бы не Деметра, чуть не погубившая землю, скорбя о потерянной дочери. Победу над злом одерживает любовь во всех ее проявлениях: материнская, братская, к жизни, к свету, к правде, к принцессе, как человеку, личности, индивидуальности, а не воплощенной мечте о полцарстве. То самое, затасканное, заезженное чувство, захватанное, как поручень эскалатора в метро, утратившее искренность от бессмысленных повторений в замыленных сериалах, пошловатых фильмах и только в сказках обретающее свою изначальную цельность, чистоту и достоверность.

Театральность декораций и грима, откровенная дешевизна макетов воздухоплавающих кораблей и съемки на грани сердитости компенсируется душевностью, которая при всем техническом совершенстве, почти отсутствует в современных лентах. Животными живыми, а не спецэффектными. Актерами, разговаривающими друг с другом, а не с голубым экраном. Луной, до которой можно дотронуться рукой. Звездами, отпущенными на волю Солохой. Легкой грустью от того, что ведьма все – таки победила, как всякий раз побеждает человека время. Символично, что главные герои, повзрослев, состарившись на несколько лет, так и не вернули украденного у них детства, перешагнув сразу в зрелость, сковав себя оковами брака и управления государством, которое пусть и живет в мире, но не позволит своим владыкам наслаждаться безмятежностью.

Старая киноплёнка, что застиранное бельё — тусклая картинка, блёклые цвета. Какими они были прежде? Сочнее, ярче? Живее, наверняка. Только и этого для настоящего фэнтези мало. Нужно быть настоящим нахалом, чтобы, не прибегая к дорогущим технологиям, перенести на экран выдуманный мир бороздящих небеса старинных пиратских фрегатов, замок средневекового королевства и козни зловредного колдовства.

Ограничиваясь архаичными «комбинированными съёмками», доморощенными химическими спецэффектами и скромной техникой, демонстрирующие явное отсутствие денежных средств, авторы фильма взялись рассказать зрителям новую сказку о чудесных превращениях, мужском благородстве и всепобеждающей любви, метя её образцом для маленьких принцесс и юных кавалеров, мечтающих о встрече, независимо от времени и соотношения лет.

Защищаясь от разорительных войн, государь требует от придворного учёного найти средство, отпугивающее надоедливых врагов. Однако, сам убоявшись созданной машины, отказывается от рискованной затеи, не успев разрушить опасный аппарат, который, попав в злодейские руки, был повёрнут против мирной державы, начав стремительно пожирать отпущенный королевству срок вместе со временем его стремительно стареющих жителей, для которых теперь неделя жизни — десятилетие, а два месяца — целый век.

Не первый случай, когда стремление к миру, оборачивается разорением, а спасение от несчастий должен принести одинокий герой, отправляющийся в путь не ради сиятельного правителя, но во имя первой любви, что возникла у дворового мальчишки, подружившегося с принцессой, ещё не догадываясь, что это любовь. И вот теперь, в стремительном приближении смерти, стареющий герой скачет на последней лошади в тридевятый край, чтобы, разрушив жестокий план колдуньи, вернуть ушедшее время, спасая его ради первой любви.

Дряхлеющий рыцарь отдаёт последние силы, но, как предписано сказкам, воля должна быть поддержана чудом, вознаграждающим за пройденный путь, который перипетиями увлёк бы, наверно, тогдашних маленьких, но не теперешних, избалованных объёмным видео и компьютерным волшебством. Да и прежние дети вряд ли радовались неказистым костюмам и небрежным декорациям, особенно те, что успели посмотреть «Бесконечную историю» и знали цену настоящего киношного волшебства.

Симпатичной идее не достало качественного воплощения. Так стоило ли браться за дело, если не было нужных сил? Вдохновлённые романтикой, создатели фильма не рассчитали своих возможностей, замахнувшись на масштабные съёмки, в отсутствие умения и материальных средств, отчего оригинальный проект был обречён на неудачу, перечёркнутый примитивным исполнением задуманного, когда удушая размах фантазии неряшливая съёмка, лишает картину доверия прожженных фантазёров, которым вместо особого мира подкладывают сраженья в стакане воды, а взамен динамичной истории предлагают сплошные узлы и корявые склейки, разбивая драматичный сюжет в труху деревянного реквизита, похоронившего всё хорошее, что было в цели, несвоевременной для тех, кто так и не смог её реализовать.