Коржиков осенняя прогулка рассказ распечатать

Коржиков рассказы осенняя прогулка

Виталий Титович Коржиков

Всё началось с этого доброго осеннего утра. Колюшка вскочил с кровати, сделал несколько приседаний, наклонов, подошёл к висевшей на стене географической карте. Он посмотрел на голубой океан между Индией и Африкой, по которому возвращался домой его отец, старший помощник капитана Пташкин… Возвращался с обещанным деревянным слоном, с засушенной коброй и раковинами. В лицо Колюшке так и пахнуло солёным океанским ветром!

Колюшка умылся, зачесал набок светлый чубчик, который тут же снова взъерошился над зелёными глазами и коричневым, по-летнему, носом. Потом выпил на кухне кружку молока с баранкой и выбежал на балкон — отломить от рябины алую ягодную гроздь для снегирей, прилетавших прямо под окна их класса. А заодно разведать, не появился ли на дороге пятиклассник Котька Мурлыкин, от которого лучше держаться подальше. Особенно если хочешь сохранить законные двадцать копеек в собственном кармане.

Мурлыкина не было. Было прекрасное морозное утро. Желтели берёзы, рдели клёны. Колюшка попрощался с мамой, повесил на шею шнурок с ключом от квартиры и, размахивая портфелем и мешочком со сменной обувью, побежал к школе.

Трёхэтажное здание школы белело почти напротив. Колюшка представил, как сейчас на уроке он расскажет стихотворение про осенние листья и как его учительница, маленькая деловитая Вера Семёновна Воробьёва, удовлетворённо вскинет голову и громко объявит: «Молодец, Пташкин! Пять!» А потом, на перемене, он просунет в окно рябиновую гроздь, и два пушистых знакомых снегиря станут клевать ягоды.

И вдруг впереди себя Колюшка заметил Снежную Королеву — учительницу из кабинета математики. Звали учительницу так потому, что Зойка Богдановская как увидела её, так и ахнула: «Ой, какая красивая! А строгая! Как Снежная Королева!»

Все относились к ней с уважением, может быть, за строгость, а может быть, потому, что она устроила какой-то «необыкновенный, прямо-таки сказочный математический кабинет».

Королева неторопливо шла в белой заячьей шубе, держа в левой руке портфель, а в правой какую-то банку. Колюшка поздоровался и хотел проскользнуть мимо. Но Королева повернула к нему раскрасневшееся лицо, громко втянула воздух вздёрнутым, совсем не королевским носом и по-доброму спросила:

— Ты не очень торопишься?

— Нет! — ответил Колюшка.

— Тогда подержи, пожалуйста, я поправлю шарф. Обещали по радио снег. Послушала, надела шубу — вся запарилась. — И она протянула Колюшке банку.

В банке поводили прозрачными перепончатыми лапками и пучили глаза две большие розовые лягушки. Колюшка удивился: в математическом кабинете лягушек не изучают!

Но Королева сказала:

— Нравятся? Это я вам в живой уголок… — И поблагодарила: — Ну, спасибо, беги.

Колюшка хотел задержаться, но побежал, протолкнулся в толпе второклассников мимо пожилой, круглой, как колобок, нянечки тёти Поли, которая выговаривала — и поделом — вырывавшемуся Котьке, и сел на скамью переобуваться.

Рядом сидели ребята постарше. Одна девчонка спрашивала взъерошенного мальчишку:

— Сундуков, ты всё повторил?

— Ещё чего! — нахально ответил тот. — И так тройку поставят. Никуда не денутся!

Колюшка даже оглянулся. Тут на него откуда-то свалился сосед по парте ушастый Вовка Баскин, схватил за шею, стал дёргать и с хохотом катать его по скамейке так, что разлетелась вся рябиновая гроздь.

Но это было не всё.

Едва они уселись за парту, Колюшка почувствовал, что чего-то у него не хватает. Он провёл рукой по карманам, потом по груди и засопел: шнурка с ключом от дома как не бывало.

Колюшка толкнул Вовку, Вовка его. Колюшка треснул Баскина ручкой по лбу. У Баскина вскочил желвак. Возле них мгновенно оказалась Вера Семёновна Воробьёва.

Колюшке показалось, что она вдруг взъерошилась, как настоящая сердитая воробьиха, готовая броситься на обидчика, и возмущённо чирикнула:

— Пташкин! Немедленно выйди из класса!

Пташкин сопел. Но спорить с Верой Семёновной было дело пустое и небезопасное.

Впереди была Луна

Колюшка стоял посередине зелёного, как морское дно, коридора и, поджав губы, плюхал разбухшими ресницами. Кругом была тишина. Только какая-то тоненькая учительница начальственно семенила от окна к окну, встряхивая чёрненькой чёлкой, одёргивала занавески и причитала:

— Ну где культура, где культура? Только и бегай, как распорядительница!

Простучав рядом с Пташкиным каблучками, она посмотрела на него:

— Стоишь? И стой как следует. Вера Семёновна зря не выставит. И я ещё тебя вызову. — пообещала «распорядительница».

Колюшкины глаза ещё сильней наполнились слезами, и ему стало совсем горько. Горько со двора доносилась команда: «Левое плечо вперёд!» Горько кивали листьями берёзы…

И тут за соседней дверью, на которой были нарисованы разные цифры и знаки, раздался знакомый голос:

— Внимание! Начинаем полёт на Луну… Десять, девять, восемь, семь…

Колюшка насторожился. Что это? Школа стояла на месте, на дворе маршировали ребята, слышались команды, а кабинет математики — всем классом — летел на Луну!

Колюшка быстро вытер глаза и потихоньку потянул дверь к себе. Она едва скрипнула, потом распахнулась, и рядом с Колюшкой из темноты возникла Снежная Королева. Она тряхнула рассыпавшимися волосами: «Кто это задерживает полёт?» — посмотрела сверху вниз и удивилась:

— Вот тебе и раз! Что такое?

— Я Баскина треснул ручкой по лбу! — всхлипнул Колюшка.

— Как? Ручкой? По лбу? Человека? — Глаза у Королевы наполнились ужасом.

— А он мой ключ потерял! А мне маму кормить надо…

— Да. — задумчиво сказала Королева, вздохнула. Потом призадумалась ещё, кивнула: — Ну, ладно! Проходи… Только тихо-тихо…

Колюшка застеснялся, а она подтолкнула его — смелей, смелей! — и, взяв за руку, провела по тёмному классу к последней парте.

В классе было совершенно темно. Окна зашторены, и только от задней стенки из киноаппарата через весь класс протянулся яркий дымящийся луч. И впереди на большом экране сияла изрытая кратерами громадная Луна.

— Так, — сказала Королева, подойдя к столу. Она чем-то щёлкнула, и на всех партах перед каждым учеником загорелись прикрытые колпачками светильники — так что лучи от лампочек падали только на тетради. — Включили приборы! — сказала она. — И смелей! В руках у вас прекрасные помощники — школьные микрокалькуляторы МКШ-2! Но только помощники. Кто быстрее рассчитает скорость, время полёта, расход горючего, тот прилунится первым. Итак, на старт, внимание. Пять, четыре, три, два, один. Взлёт!

И тут перед собой Колюшка разглядел маленький серый аппарат с экраном и увидел, как на такой же аппарат, на его клавиши быстро стал нажимать пальцем сидящий рядом мальчишка с красным галстуком. А на светящемся табло задвигались, зазеленели цифры. И на всех партах — впереди, сбоку — светились такие же аппараты, мигали числа, — шла какая-то удивительная, таинственная работа. Приборы — сами по себе! — считали. Ученики, как штурманы, что-то записывали в тетрадках. Всё было, как в настоящей штурманской рубке. И казалось, на самом деле весь класс, как большой межпланетный корабль, летел, торопился к Луне. А впереди, у пульта, как Главный конструктор, стояла Королева.

Сосед посмотрел на Колюшку, нажал на клавиши и его аппарата — зелёные циферки вспыхнули на табло. И Колюшке совсем показалось, что он вместе с классом оторвался от земли.

— И ты летишь? — спросила Королева, обходя класс, и положила руку Колюшке на голову.

Источник

Осенняя прогулка.

На работу из отпуска Семён Семёнович вышел во вторник. В обычный серенький вторник в конце сентября. Как обычно он пришёл за полчаса до начала работы. Включил компьютер, переобулся в старые, удобные туфли и достал из ящика стола кружку. Выпить чая перед началом трудового дня давно стало для Семёна Семёновича обязательным ритуалом. Он положил в кружку два кусочка сахара, пакетик чая и вышел в коридор на ресепшн, где стоял кулер.
Секретарши Наташи ещё не было на месте и, когда с улицы позвонили, Семён Семёнович не глядя, ткнул пальцем в кнопку открытия двери и подставил кружку под струйку горячей воды. В кулере булькнуло, и он подумал мимоходом, что воды осталось мало, и к обеду надо бы поменять бутыль. Тут входная дверь открылась, Семён Семёнович поднял глаза на вошедшего и … остолбенел! В их скромный офис вошла девушка такой красоты, какую он видел только по телевизору, да ещё в кино. Прелестное личико было свежо, как майское утро. Голубые глаза сияли чистотой апрельского неба. Светло-русые волосы так мило, так легко осеняли головку, что хотелось немедленно, не дожидаясь 8 марта осыпать их цветами!
Горячая вода обожгла его пальцы. Он отдёрнул руку, но не отвёл от девушки взгляда. Голова у Семёна Семёновича закружилась, и он сказал первое, что пришло на ум:
— Простите, Вы ко мне?
Незнакомка неуверенно улыбнулась, обнажив ровные белые зубки. В её глазах промелькнула растерянность.
— Н-нет. Я здесь работаю со вчерашнего дня. В юридическом отделе. Мне электронный ключ ещё не дали.
Шок у Семёна Семёновича продолжался, и он глупел на глазах.
— Вы, наверное, Принцесса и попали сюда по ошибке. Но я рад этому счастливому случаю, рад, что увидел Вас, и что я … Короче – Ваш покорный слуга и подданный — Семён Семёнович Чайников!
Девушка засмеялась, легко и весело. От её непосредственной радости, от милого лица у Семёна Семёновича биться сердце перестало.
— А я – Татьяна! Ой, у Вас чай на брюки пролился!
— А, пустяки! Кстати, не хотите ли: чай, кофе, п … печенье?
— Спасибо, не сейчас! Можно, я пройду на рабочее место?
— Да-да, конечно! — Семён Семёнович посторонился, и девушка прошла мимо, обдав его сладковатым и невероятно притягательным ароматом. Белая курточка прошуршала: « люб-лю, лав ю», стройные ноги в узких чёрных брючках пронесли прелестное создание в кабинет юристов, а сердце Семёна Семёновича забилось в унисон со стуком её лакированных ботильонов на десятисантиметровых каблучках.
В этот день у Семёна Семёновича получалось всё. Он переделал почти всю скопившуюся за время его отпуска текущую работу. С товарищами по «конторе» он был необычайно приветлив и радостно-общителен. С клиентами и с контрагентами – то дружелюбно напорист, то учтив, разговорчив и гибок. Но за всеми делами Семён Семёнович постоянно думал о красавице Танечке, сидевшей совсем рядом от него – всего-то за перегородкой! И он за день раз пять сумел забежать в юротдел с совершенно неотложными делами. И снова увидеть её очаровательное лицо, напряжённо смотрящее в монитор или ладную фигурку в кремовой кофточке, когда Таня поворачивалась к начальнице отдела за консультацией. Обедали они в столовой тоже вместе, за одним столом. Семён Семёнович не замечал, что он ест, кто ещё сидит за этим столом, что делают прочие люди. Он видел только эту, покорившую его с первого взгляда девушку, как она ест, говорит, смеётся.
И вечером они вышли из офиса вместе.
— До свиданья, Семён Семёнович! До завтра! – Таня повесила сумочку на плечо и нахмурилась:
— Ой, дождик! А мне до остановки идти!
— Ничего, Танечка! Не беда! У меня зонтик есть, давайте, я Вас провожу!
— Ой, правда? Вот хорошо-то, пойдёмте скорее!
Семён Семёнович раскрыл зонт, и они зашагали плечом к плечу к ближайшей автобусной остановке.
На Красной площади была обычная вечерняя автомобильная пробка. В узкий проезд улицы Робеспьера вливались сразу три транспортных потока. Таня напряжённо вглядывалась то в быстро темнеющее слезливое небо, то в плотно стоящие автомобили и автобусы.
— Ах, какая досада! Я сегодня тороплюсь, и ехать недалеко – до краевой библиотеки, и транспорт весь встал. Вот не везёт!
— До краевой? Да это же близко. Мы туда пешком дойдём быстрее любого автобуса.
— Семён Семёнович, Вы просто находка для меня! Я такая трусиха! Я бы не решилась идти вечером одна мимо завода, мимо парка! Пойдёмте скорее!
Таня шагнула с площадки автобусной остановки на тротуар и поскользнулась на мокрой брусчатке, но её спутник был внимателен и вовремя подставил девушке свой локоть.
— Держитесь, Танечка, — сказал Семён Семёнович. Рука его была надёжно-твёрдой, а кожа куртки неожиданно сухой и тёплой. Девушка схватилась за неё всей ладонью. Мужчина локтем прижал руку к своему боку, и они зашагали рядом. Дождь прекратился.
Перейдя улицу Робеспьера, они пошли среди зарослей тёмных кустов с голыми, почти безлистными ветками по асфальтированной, когда-то, пешеходной дорожке. Справа от них тянулся глухой бетонный забор, с видневшимся за ним цехом радиотехнического завода с тёмными глазницами широких окон. Дорожка оказалась довольно ровной и прямой, и спутники быстро пошли по ней, никого не встречая и невидимые ни для чьих глаз. Ветер, который на остановке бил холодом и дождём в лицо, ждущее автобус, теперь должен был дуть и толкать в спину, но они его совсем не чувствовала. Вершины деревьев и те лишь слегка покачивались. Слева за кустами по улице Маркса иногда проносились машины, вырвавшиеся из пробки, на мгновение блестя фарами. Тучи на небе раздвинулись, и на тёмно синем небе возникла россыпь ярких звёзд, которых в этом большом городе почти никогда и не видно. Семён Семёновичем овладело романтическое настроение. Таня тоже молчала, видимо думала о чём-то своём. Ему хотелось поговорить с девушкой, сказать что-нибудь умное, интересное , неординарное.
— А хотите, я Вам почитаю стихи Роберта Бёрнса? – вдруг сказал он негромким и звонким голосом. Татьяна слегка вздрогнула и пожала плечами:
— Почитайте …
«Пробираясь до калитки полем вдоль межи …»
Таня лишь смутно помнила фамилию этого старинного шотландского поэта и никогда не читала его стихов, но их музыка заворожила её. Ей было не страшно, тепло и хорошо идти рядом с Семёном Семёновичем и по тёмной аллее, возле завода, и дальше, когда перейдя улицу Горького они пошли вдоль забора парка.
Семён Семёнович сначала немного волновался – он не читал вслух Бёрнса лет 25, с тех пор когда учился на филологическом факультете и увлекался британской литературой. Но его страх был напрасным – оказалось он всё хорошо помнил, вплоть до запятой, до интонации. И читал он в этот чудесный вечер на удивление хорошо: красивым, звучным баритоном, с выразительными паузами. Только лишь с небольшими перерывами между стихов: «Умолк тяжёлый гром войны …» и «Растёт камыш среди реки …». Прочитал на английском языке «The song of girl». И, наконец, «Среди холмов река течет …».
Он, когда читал стихи, смотрел вперёд и немного вверх, будто читал по звёздам, а в перерывах в упор смотрел на неё, как бы спрашивая: «Ты понимаешь? Ты понимаешь меня?!». Но Таня не понимала, она, под ритм стихов думала о своём и не смотрела на провожатого.
Так, незаметно, и слишком быстро они прошли свой путь. И вот уже впереди завиднелся ярко освещённая площадь с кинотеатром на одной стороне и серым зданием библиотеки на другой. Очарование вечерней прогулки кончилось. Таня отпустила локоть Семёна Семёновича.
— Теперь я дойду, мне через дорогу, — сказала она.
— Может, завтра опять прогуляемся?
— Зачем? – удивилась Таня. – Завтра дождя не будет, а после работы я сразу еду домой.
— Ну, может, вечер будет хороший …
— Я не гуляю по вечерам, — уверенно заявила Таня. — Прощайте! – и она, не оглядываясь, перешла дорогу и направилась к стоянке автомобилей, расположенную у памятника Ленину. Навстречу её нетерпеливо замигала фарами светлая иномарка. Девушка пробежала трусцой несколько шагов навстречу открывшейся изнутри дверце и села в машину. Иномарка сразу сорвалась с места и, требовательно гуднув, влилась в плотный вечерний поток автомобилей запрудивших улицу Маркса.
Семён Семёнович вздохнул, провёл рукой по заметно лысеющей шевелюре. Сегодня был замечательный день. В этот день он испытал радость встречи, пылкую влюблённость, вдохновение. Но день прошёл, подходит к концу и осенний вечер. Пора … Он развернулся и пошёл назад, к Красной площади, к дому. На ходу нащупал в кармане сложенный пакет и вспомнил, что надо зайти в магазин, купить хлеба, сосисок и молока.
Осенняя улица была пустынна, темна. Свет фар автомобилей только ослеплял и делал темноту ещё непрогляднее. Ночное небо закрылось тучами, стало низки и чуждым.
Семён Семёнович шел, чуть согнувшись, держа перёд собой зонт. В лицо ему дул холодный порывистый ветер, обильно сдобренный тяжёлыми холодными каплями дождя. Осень …

Рейтинг работы: 11
Количество отзывов: 3
Количество сообщений: 3
Количество просмотров: 811
© 16.09.2011г. Сергей Малухин
Свидетельство о публикации: izba-2011-413537

Енисеюшка 22.11.2012 22:49:05
Отзыв: положительный
Хорошо,когда с одного города.Читаешь и представляешь путь героев..Тем более работала именно в том районе..недалеко от Музкомедии..Спасибо,Сергей.
С уважением,Светлана.

Да, наши герои живут рядом с нами, ходят по тем же улицам. Буквально о каждом человеке можно написать не только рассказ — роман 🙂
Спасибо, Светлана!

Светлана Ромашина 22.03.2012 15:09:42
Отзыв: положительный
ОЧЕНЬ ИНТЕРЕСНАЯ РАБОТА,Сергей! С ДНЁМ ПОЭЗИИ тебя! СЧАСТЬЯ И ВДОХНОВЕНИЯ!

Спасибо, Светлана!
Вдохновение ещё будет, несомненно :)))

Источник

Авторская мифология

Агония Земли

Адьюлтер, измена

Альтернативная география

Альтернативная история Азии

Альтернативная история Америки

Альтернативная история Африки

Альтернативная история Ближнего Востока

Альтернативная история Восточной Азии

Альтернативная история Восточной Европы

Альтернативная история Европы

Альтернативная история Западной Европы

Альтернативная история Северной Америки

Альтернативная отечественная история

Античная мифология

Бессмертие

Ближневосточная мифология

Богоборчество

Бунт

Быт

Веселое

Внезапное бедствие

Возвращение домой

Война

Война миров

Воплощение зла

Восстание

Восстание мутантов

Восстание роботов

Восстановление справедливости

Восточно-азиатская мифология

Вражда

Вторжение пришельцев

Выход эксперимента из-под контроля

Глупость

Готический ужас

Гуманитарное

Договор с дьяволом

Достижение

Достижение блага

Достижение цели

Европейская мифология

Жадность

Жертва

Заклинание

Избавление от бед

Империи

Индийская мифология

Интрига

Искусственный разум

Исправление героя

Истинное безумие

Квест

Классика детектива

Классика фэнтези

Классический ужас

Конспирология

Контакт с внеземной цивилизацией

Криминальная драма

Кровавый ужас

Легкое

Любовное

Любовные припятствия

Любовь к врагу

Магический реализм

Месть

Микромир

Мифологические элементы

Мифология народов мира

Мнимое безумие

Мятеж

На заре фэнтези

Научная магия

Научное фэнтези

Научные достижения

Научные достижения в руках злодеев

Невольное преступление

Ненависть

Неожиданные сверхспособности

Неосознаваемые ревность и зависть

Обряды

Обстоятельства

Одиночество

Опасное предприятие

Оптимистическое

Освобождение

Освобождение от врагов

Освобождение от тирании

Освоение планет

От лица животного

От лица предмета или явления

Отчаянная попытка

Ошибка ученых

Пародия

Пацефизм

Переселение разума

По мотивам кино

Победа

Победа над болезнями

Победа над врагом

Победа над злом

Победа над обстоятельствами

Победа над собой

Победа над чудовищем

Подсознательный ужас

Поиск истины

Поиск себя

Поиск сокровищ

Поиск счастья

Пороки

Постмодернизм

Потеря близких

Потерянный и найденный

Похищение человека

Предсказания

Преследование

Пришельцы из других времен

Психоделическое

Психологическое

Психология чужих

Путешествие в будущее

Путешествие в прошлое

Путешествия в другие миры

Путешествия во времени

Путь воина

Путь прогресса

Развитие героя

Развлечения, увлечения

Раздвоение личности

Расстояния

Расширение сознания

Реализм

Революция

Роковая ошибка

Русская мифология

Сакральные объекты

Самопожертвование

Самопожертвование во имя близких

Самопожертвование во имя веры

Самопожертвование во имя долга

Самопожертвование во имя идеи

Самопожертвование во имя любви

Свержение

Сверхспособности

Сверхцивилизация

Семейные драмы

Скандинавская мифология

Содомия

Соперничество, противостояние

Социальное неравенство

Социум

Спасение

Спасение мира

Спецслужбы

Средневековая мифология

Стимпанк

Стихия

Судебная ошибка

Сюрреализм

Таймпанк

Тайна, загадка

Темное фэнтези

Техногенная катастрофа

Трусость

Туда и обратно

Угрызения совести

Утечка вирусов

Фатальная неострожность

Феминизм

Философское

Честолюбие и властолюбие

Школа

Экологическое

Экономическое

Экспедиции

Эпидемия

Обманчивое утро

Всё началось с этого доброго осеннего утра. Колюшка вскочил с кровати, сделал несколько приседаний, наклонов, подошёл к висевшей на стене географической карте. Он посмотрел на голубой океан между Индией и Африкой, по которому возвращался домой его отец, старший помощник капитана Пташкин… Возвращался с обещанным деревянным слоном, с засушенной коброй и раковинами. В лицо Колюшке так и пахнуло солёным океанским ветром!

Колюшка умылся, зачесал набок светлый чубчик, который тут же снова взъерошился над зелёными глазами и коричневым, по-летнему, носом. Потом выпил на кухне кружку молока с баранкой и выбежал на балкон — отломить от рябины алую ягодную гроздь для снегирей, прилетавших прямо под окна их класса. А заодно разведать, не появился ли на дороге пятиклассник Котька Мурлыкин, от которого лучше держаться подальше. Особенно если хочешь сохранить законные двадцать копеек в собственном кармане.

Мурлыкина не было. Было прекрасное морозное утро. Желтели берёзы, рдели клёны. Колюшка попрощался с мамой, повесил на шею шнурок с ключом от квартиры и, размахивая портфелем и мешочком со сменной обувью, побежал к школе.

Трёхэтажное здание школы белело почти напротив. Колюшка представил, как сейчас на уроке он расскажет стихотворение про осенние листья и как его учительница, маленькая деловитая Вера Семёновна Воробьёва, удовлетворённо вскинет голову и громко объявит: «Молодец, Пташкин! Пять!» А потом, на перемене, он просунет в окно рябиновую гроздь, и два пушистых знакомых снегиря станут клевать ягоды.

И вдруг впереди себя Колюшка заметил Снежную Королеву — учительницу из кабинета математики. Звали учительницу так потому, что Зойка Богдановская как увидела её, так и ахнула: «Ой, какая красивая! А строгая! Как Снежная Королева!»

Все относились к ней с уважением, может быть, за строгость, а может быть, потому, что она устроила какой-то «необыкновенный, прямо-таки сказочный математический кабинет».

Королева неторопливо шла в белой заячьей шубе, держа в левой руке портфель, а в правой какую-то банку. Колюшка поздоровался и хотел проскользнуть мимо. Но Королева повернула к нему раскрасневшееся лицо, громко втянула воздух вздёрнутым, совсем не королевским носом и по-доброму спросила:

— Ты не очень торопишься?

— Нет! — ответил Колюшка.

— Тогда подержи, пожалуйста, я поправлю шарф. Обещали по радио снег. Послушала, надела шубу — вся запарилась. — И она протянула Колюшке банку.

В банке поводили прозрачными перепончатыми лапками и пучили глаза две большие розовые лягушки. Колюшка удивился: в математическом кабинете лягушек не изучают!

Но Королева сказала:

— Нравятся? Это я вам в живой уголок… — И поблагодарила: — Ну, спасибо, беги.

Колюшка хотел задержаться, но побежал, протолкнулся в толпе второклассников мимо пожилой, круглой, как колобок, нянечки тёти Поли, которая выговаривала — и поделом — вырывавшемуся Котьке, и сел на скамью переобуваться.

Рядом сидели ребята постарше. Одна девчонка спрашивала взъерошенного мальчишку:

— Сундуков, ты всё повторил?

— Ещё чего! — нахально ответил тот. — И так тройку поставят. Никуда не денутся!

Колюшка даже оглянулся. Тут на него откуда-то свалился сосед по парте ушастый Вовка Баскин, схватил за шею, стал дёргать и с хохотом катать его по скамейке так, что разлетелась вся рябиновая гроздь.

Но это было не всё.

Едва они уселись за парту, Колюшка почувствовал, что чего-то у него не хватает. Он провёл рукой по карманам, потом по груди и засопел: шнурка с ключом от дома как не бывало.

Колюшка толкнул Вовку, Вовка его. Колюшка треснул Баскина ручкой по лбу. У Баскина вскочил желвак. Возле них мгновенно оказалась Вера Семёновна Воробьёва.

Колюшке показалось, что она вдруг взъерошилась, как настоящая сердитая воробьиха, готовая броситься на обидчика, и возмущённо чирикнула:

— Пташкин! Немедленно выйди из класса!

Пташкин сопел. Но спорить с Верой Семёновной было дело пустое и небезопасное.

Впереди была Луна

Колюшка стоял посередине зелёного, как морское дно, коридора и, поджав губы, плюхал разбухшими ресницами. Кругом была тишина. Только какая-то тоненькая учительница начальственно семенила от окна к окну, встряхивая чёрненькой чёлкой, одёргивала занавески и причитала:

Читать дальше

ОСЕННЯЯ ПРОГУЛКА.

На работу из отпуска Семён Семёнович вышел во вторник. В обычный серенький вторник в конце сентября. Как обычно он пришёл за полчаса до начала работы. Включил компьютер, переобулся в старые, удобные туфли и достал из ящика стола кружку. Выпить чая перед началом трудового дня давно стало для Семёна Семёновича обязательным ритуалом. Он положил в кружку два кусочка сахара, пакетик чая и вышел в коридор на ресепшн, где стоял кулер.
Секретарши Наташи ещё не было на месте и, когда с улицы позвонили, Семён Семёнович не глядя, ткнул пальцем в кнопку открытия двери и подставил кружку под струйку горячей воды. В кулере булькнуло, и он подумал мимоходом, что воды осталось мало, и к обеду надо бы поменять бутыль. Тут входная дверь открылась, Семён Семёнович поднял глаза на вошедшего и … остолбенел! В их скромный офис вошла девушка такой красоты, какую он видел только по телевизору, да ещё в кино. Прелестное личико было свежо, как майское утро. Голубые глаза сияли чистотой апрельского неба. Светло-русые волосы так мило, так легко осеняли головку, что хотелось немедленно, не дожидаясь 8 марта осыпать их цветами!
Горячая вода обожгла его пальцы. Он отдёрнул руку, но не отвёл от девушки взгляда. Голова у Семёна Семёновича закружилась, и он сказал первое, что пришло на ум:
— Простите, Вы ко мне?
Незнакомка неуверенно улыбнулась, обнажив ровные белые зубки. В её глазах промелькнула растерянность.
— Н-нет. Я здесь работаю со вчерашнего дня. В юридическом отделе. Мне электронный ключ ещё не дали.
Шок у Семёна Семёновича продолжался, и он глупел на глазах.
— Вы, наверное, Принцесса и попали сюда по ошибке. Но я рад этому счастливому случаю, рад, что увидел Вас, и что я … Короче – Ваш покорный слуга и подданный — Семён Семёнович Чайников!
Девушка засмеялась, легко и весело. От её непосредственной радости, от милого лица у Семёна Семёновича биться сердце перестало.
— А я – Татьяна! Ой, у Вас чай на брюки пролился!
— А, пустяки! Кстати, не хотите ли: чай, кофе, п … печенье?
— Спасибо, не сейчас! Можно, я пройду на рабочее место?
— Да-да, конечно! — Семён Семёнович посторонился, и девушка прошла мимо, обдав его сладковатым и невероятно притягательным ароматом. Белая курточка прошуршала: « люб-лю, лав ю», стройные ноги в узких чёрных брючках пронесли прелестное создание в кабинет юристов, а сердце Семёна Семёновича забилось в унисон со стуком её лакированных ботильонов на десятисантиметровых каблучках.
В этот день у Семёна Семёновича получалось всё. Он переделал почти всю скопившуюся за время его отпуска текущую работу. С товарищами по «конторе» он был необычайно приветлив и радостно-общителен. С клиентами и с контрагентами – то дружелюбно напорист, то учтив, разговорчив и гибок. Но за всеми делами Семён Семёнович постоянно думал о красавице Танечке, сидевшей совсем рядом от него – всего-то за перегородкой! И он за день раз пять сумел забежать в юротдел с совершенно неотложными делами. И снова увидеть её очаровательное лицо, напряжённо смотрящее в монитор или ладную фигурку в кремовой кофточке, когда Таня поворачивалась к начальнице отдела за консультацией. Обедали они в столовой тоже вместе, за одним столом. Семён Семёнович не замечал, что он ест, кто ещё сидит за этим столом, что делают прочие люди. Он видел только эту, покорившую его с первого взгляда девушку, как она ест, говорит, смеётся.
И вечером они вышли из офиса вместе.
— До свиданья, Семён Семёнович! До завтра! – Таня повесила сумочку на плечо и нахмурилась:
— Ой, дождик! А мне до остановки идти!
— Ничего, Танечка! Не беда! У меня зонтик есть, давайте, я Вас провожу!
— Ой, правда? Вот хорошо-то, пойдёмте скорее!
Семён Семёнович раскрыл зонт, и они зашагали плечом к плечу к ближайшей автобусной остановке.
На Красной площади была обычная вечерняя автомобильная пробка. В узкий проезд улицы Робеспьера вливались сразу три транспортных потока. Таня напряжённо вглядывалась то в быстро темнеющее слезливое небо, то в плотно стоящие автомобили и автобусы.
— Ах, какая досада! Я сегодня тороплюсь, и ехать недалеко – до краевой библиотеки, и транспорт весь встал. Вот не везёт!
— До краевой? Да это же близко. Мы туда пешком дойдём быстрее любого автобуса.
— Семён Семёнович, Вы просто находка для меня! Я такая трусиха! Я бы не решилась идти вечером одна мимо завода, мимо парка! Пойдёмте скорее!
Таня шагнула с площадки автобусной остановки на тротуар и поскользнулась на мокрой брусчатке, но её спутник был внимателен и вовремя подставил девушке свой локоть.
— Держитесь, Танечка, — сказал Семён Семёнович. Рука его была надёжно-твёрдой, а кожа куртки неожиданно сухой и тёплой. Девушка схватилась за неё всей ладонью. Мужчина локтем прижал руку к своему боку, и они зашагали рядом. Дождь прекратился.
Перейдя улицу Робеспьера, они пошли среди зарослей тёмных кустов с голыми, почти безлистными ветками по асфальтированной, когда-то, пешеходной дорожке. Справа от них тянулся глухой бетонный забор, с видневшимся за ним цехом радиотехнического завода с тёмными глазницами широких окон. Дорожка оказалась довольно ровной и прямой, и спутники быстро пошли по ней, никого не встречая и невидимые ни для чьих глаз. Ветер, который на остановке бил холодом и дождём в лицо, ждущее автобус, теперь должен был дуть и толкать в спину, но они его совсем не чувствовала. Вершины деревьев и те лишь слегка покачивались. Слева за кустами по улице Маркса иногда проносились машины, вырвавшиеся из пробки, на мгновение блестя фарами. Тучи на небе раздвинулись, и на тёмно синем небе возникла россыпь ярких звёзд, которых в этом большом городе почти никогда и не видно. Семён Семёновичем овладело романтическое настроение. Таня тоже молчала, видимо думала о чём-то своём. Ему хотелось поговорить с девушкой, сказать что-нибудь умное, интересное , неординарное.
— А хотите, я Вам почитаю стихи Роберта Бёрнса? – вдруг сказал он негромким и звонким голосом. Татьяна слегка вздрогнула и пожала плечами:
— Почитайте …
«Пробираясь до калитки полем вдоль межи …»
Таня лишь смутно помнила фамилию этого старинного шотландского поэта и никогда не читала его стихов, но их музыка заворожила её. Ей было не страшно, тепло и хорошо идти рядом с Семёном Семёновичем и по тёмной аллее, возле завода, и дальше, когда перейдя улицу Горького они пошли вдоль забора парка.
Семён Семёнович сначала немного волновался – он не читал вслух Бёрнса лет 25, с тех пор когда учился на филологическом факультете и увлекался британской литературой. Но его страх был напрасным – оказалось он всё хорошо помнил, вплоть до запятой, до интонации. И читал он в этот чудесный вечер на удивление хорошо: красивым, звучным баритоном, с выразительными паузами. Только лишь с небольшими перерывами между стихов: «Умолк тяжёлый гром войны …» и «Растёт камыш среди реки …». Прочитал на английском языке «The song of girl». И, наконец, «Среди холмов река течет …».
Он, когда читал стихи, смотрел вперёд и немного вверх, будто читал по звёздам, а в перерывах в упор смотрел на неё, как бы спрашивая: «Ты понимаешь? Ты понимаешь меня?!». Но Таня не понимала, она, под ритм стихов думала о своём и не смотрела на провожатого.
Так, незаметно, и слишком быстро они прошли свой путь. И вот уже впереди завиднелся ярко освещённая площадь с кинотеатром на одной стороне и серым зданием библиотеки на другой. Очарование вечерней прогулки кончилось. Таня отпустила локоть Семёна Семёновича.
— Теперь я дойду, мне через дорогу, — сказала она.
— Может, завтра опять прогуляемся?
— Зачем? – удивилась Таня. – Завтра дождя не будет, а после работы я сразу еду домой.
— Ну, может, вечер будет хороший …
— Я не гуляю по вечерам, — уверенно заявила Таня. — Прощайте! – и она, не оглядываясь, перешла дорогу и направилась к стоянке автомобилей, расположенную у памятника Ленину. Навстречу её нетерпеливо замигала фарами светлая иномарка. Девушка пробежала трусцой несколько шагов навстречу открывшейся изнутри дверце и села в машину. Иномарка сразу сорвалась с места и, требовательно гуднув, влилась в плотный вечерний поток автомобилей запрудивших улицу Маркса.
Семён Семёнович вздохнул, провёл рукой по заметно лысеющей шевелюре. Сегодня был замечательный день. В этот день он испытал радость встречи, пылкую влюблённость, вдохновение. Но день прошёл, подходит к концу и осенний вечер. Пора … Он развернулся и пошёл назад, к Красной площади, к дому. На ходу нащупал в кармане сложенный пакет и вспомнил, что надо зайти в магазин, купить хлеба, сосисок и молока.
Осенняя улица была пустынна, темна. Свет фар автомобилей только ослеплял и делал темноту ещё непрогляднее. Ночное небо закрылось тучами, стало низки и чуждым.
Семён Семёнович шел, чуть согнувшись, держа перёд собой зонт. В лицо ему дул холодный порывистый ветер, обильно сдобренный тяжёлыми холодными каплями дождя. Осень …

Коржиков Виталий » Бережок. Стихи и рассказы — читать книгу онлайн бесплатно