Медитативная сказка прощание с болью наталья стукова

Редактор Салават Данилович Юсупов

ISBN 978-5-0050-0806-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-1614-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Наталья Стукова – психолог, Сказкотерапевт, руководитель экспериментальной сказкотерапевтической лаборатории, основательница Академии «Хозяйка Рода»

* Мастер Эмоционально-образной терапии, сертифицированный бизнес-тренер, член Международного Союза Сказкотерапевтов, дипломированный Сказкотерапевт-практик, по словам клиентов, «Фея», которая помогает легко и быстро решать проблемы

* Руководитель Сказкотерапевтической Экспериментальной Лаборатории «Ларец Премудрости»

* Психолог, педагог, практикующий семейный консультант по вопросам отношений в семье, воспитания детей и Родовых программ.

*Книга издается при помощи и поддержке Тренингового Центра Салавата Юсупова «Со-Творение»

САМОИСПОЛНЯЮЩАЯСЯ СКАЗКА: новый инструмент трансформации жизни

Более 8 лет назад, когда я еще не познакомилась с Методом Сказкотерапии, ситуация у меня была просто «замечательная».

И неспроста пишу в кавычках: четверо детей, младшая из которых практически «младенец в люльке». Две школьницы, третий – сын – собирается в первый класс.

Если у них выходит что-то из строя – одежка или обувка, то у всех сразу.

«Денежный отсос» в школе – бесконечные сборы на учебники, окна, мебель, классные доски и т. д. И косые взгляды учителей, других родителей и учащихся, мол, зачем рожали такое аномальное количество детей, раз не можете обеспечить их потребности.

И «наш ответ Чемберлену» – ухоженные, чистенькие, развитые дети, красивая, всегда при параде мама. Даже если вся эта красота – результат моего умения шить и вязать, а также «прокручиваться», чтобы никто не заметил аккуратно заштопанную дырку на колготках – ни у детей, ни у меня…

Муж второй год без постоянной работы. Он, конечно, приносит деньги в дом, много занимается детьми, но постоянной работы нет… Я, вышедшая из декрета (я тогда работала преподавателем в ВУЗЕ), когда мелкой было 9 месяцев, и нахватавшая вечерников, заочников, и кучу дополнительной нагрузки. А параллельно – бесконечные рефераты, курсачи и дипломные.

Выживать-то как-то надо!

Поход в магазин – строго со списком продуктов. Шаг вправо, шаг влево… И мы выпали из бюджета… Бесконечные перехватывания – то там, то тут… Подруги, более благополучные в финансовом плане, подкидывающие то пакет молока, то огурцов с огорода… «Круговорот вещей в народе» – когда дети друзей донашивали одежку друг за другом… И мои, чаще других оказывавшиеся в этом круговороте так, что смотреть было больно…

И постоянно чувство вины перед детьми за то, что я не могу позволить им то, что дают другие родители своим детям…

В общем, я тихо зверела от всего этого. Сначала деликатно уговаривала мужа найти постоянную работу. Потом начала ругаться. Плакать. Пилить. Закатывать скандалы. Пугать детей своими эмоциональными всплесками…

Муж честно мониторил сайты и ходил на биржу труда. Возвращался, разводил руками – мол, прости, опять мимо… Ну, нету работы… (А живём мы в чудесном городе Новокузнецк, Кемеровской области)

И в этот момент мне попалась в руки книга Татьяны Дмитриевны Зинкевич-Евстигнеевой, вернее, даже несколько…

«Сказкотерапия? – подумала я тогда. – Интересно, но, наверное, не слишком серьезно». И я стала читать…

Как выяснилось, все было вполне себе научно. Я попробовала что-то поприменять. И поняла, что пропала. Что мой любимейший метод отныне и впредь – Сказкотерапия и только она. Но…

Написанное способно самоисполняться!

Сказкотерапия – понятие довольно широкое. Да и существует как минимум 5 типов сказок: медитативная, психотерапевтическая, дидактическая, психологическая и психокоррекционная сказка. И, тем не менее, мой самый любимый метод – это сказки самоисполняющиеся. Я упорно выделяю их отдельной категорией и вот почему.

О том, что написанное способно самоисполняться, я стала понимать лишь тогда, когда желаемые результаты уже происходили, воплощались в моей жизни.

Понимая, что на зарплату ВУЗовского преподавателя мне не выжить, я искала другой источник дохода. И поиски эти были не самыми весёлыми. Тогда в сердцах я написала на клочке бумаги письмо своей НОВОЙ любимой работе, где благодарила её за то, что она у меня есть, и ярко расписала какая она у меня хорошая. На тот момент это были вроде бы пустые фантазии…

Но спустя время…

Сработало! Я стала интернет-предпринимателем, начала работать на себя и выяснилось, что каждый эпитет, написанный тогда моей любимой работе, оказался чистой правдой.

И мужу моему самоисполняющася сказка здорово подсобила. Я тогда уже поняла схему, по которой сказку нужно выстраивать правильно. Он как раз не мог найти себе работу.

«Напиши сказку, – говорю, – Попробуй». Относился он к этому крайне скептически. Но чтобы меня не обижать, таки написал.

И что Вы думаете? Буквально через 3 месяца после написания, он устроился на хорошую работу с довольно высокой зарплатой.

Причём как интересно получилось. Он пришёл на собеседование. И ему отказали. Сказали: «Вы нам не подходите». Но оказалось, чисто случайно на этом собеседовании присутствовал человек из другой фирмы. То ли они там друзья конкуренты были, точно не знаю. И этот второй догнал моего мужа, и говорит: «Я Вас беру. Я из другой фирмы. Этим Вы не подходите, но для нас – просто клад».

Вот такие чудеса!

– А может, не стоит совать свой очаровательный носик, куда не следует? – хитро прищурившись, поинтересовался проводник, заключая фею в объятья.

– Мне показалось, или ты сказал мне нечто приятное? – подняла бровки Умница.

Просто я работаю волшебницей

– Нет, ну вы посмотрите на это! – вдруг возмутилась замотанная женщина, пробегая мимо лавочки, на которой сидел мужчина средних лет, и улыбался. Она воинственно уперла руки в боки и сверлила незнакомца яростным взглядом.

– Простите? – спокойно посмотрел на нее мужчина.

– Ну, это же надо! – продолжала кипятиться дама, – Средь бела дня, в будни, все нормальные люди на работе или по делам мотыляются, а этот… Расселся! В парке, на лавочке, у всех на виду! Здоровый мужик, а туда же – нет, чтобы работать, он тут прохлаждается! – возмущение женщины было искренним и неподдельным.

– Да Вы присядьте, – миролюбиво ответил сидящий на лавочке нарушитель общественного спокойствия.

– А—а—а, ка-а-а-ак же это? Мне же бежать надо… И вообще – зима, кругом сугробы… На лавочке замерзнуть можно… – незнакомка опешила от спокойного тона и неожиданного предложения.

– Думаю, Ваши дела полчасика подождут, ведь правда? – мужчина улыбался такой лучезарной, такой спокойной улыбкой, что его собеседница невольно присела рядом.

– Вы простите, – произнесла она устало. – Вообще-то у меня нет привычки накидываться с упреками на незнакомых мужчин в парках… – ее воинственный настрой улетучился как-то бесследно и сразу. – Сама терпеть не могу эту мерзкую базарную привычку. Просто навалилось все как-то одновременно – и дела, и работа, и в семье… Бегаешь-бегаешь, крутишься, как белка в колесе, и в гору некогда глянуть, как моя бабушка говорила. А тут – рабочий день, все носятся, как положено – замотанные, уставшие, безрадостные. И Вы тут… сидите, улыбаетесь, как будто не торопитесь никуда. Как… как … олигарх какой-то! Правда, на олигарха Вы не тянете, – вдруг прыснула она, и оказалось, что ей гораздо меньше лет, чем представлялось в начале.

– Почему это? – улыбнулся мужчина в ответ.

– Ну, олигархам в нашем городском центральном парке делать нечего – формат не тот. Да и охраны, как я погляжу, – женщина внимательно огляделась, – тоже не видно.

– Это Вы верно подметили – охраны нет. И я, действительно, никакого отношения к олигархам не имею.

– Тогда чего здесь сидите, и народ смущаете? – вновь собралась вспыхнуть собеседница.

– И в мыслях такого не было! – мужчина продолжал улыбаться. – Посмотрите – день какой замечательный! Солнышко уже на весну повернуло, а воздух! Весной пахнет!

Женщине вдруг показалось, что она понимает причину такого поведения, и эта мысль явно отразилась на ее лице. Пожалуй, даже слишком, что вызвало у собеседника приступ веселья.

– Ну вот, до чего люди дошли! Простое спокойствие и восхищение обычными природными явлениями воспринимается как сумасшествие! – произнес он со смехом. – Боюсь, мое следующее заявление еще больше укрепит Вас в этой мысли, – загадочно продолжил он.

– Нет, я ничего такого не думала… – смутилась женщина, попытавшись подняться. – И вообще, мне уже пора. А что за заявление, кстати? – спросила она, не трогаясь с места.

– Вообще-то я работаю волшебником, вернее, сказочником. Вот и сейчас – я вышел из дому, чтобы найти сюжет для своей новой сказки.

– А, так Вы – писатель? – совсем успокоилась женщина. Глаза ее блестели от любопытства и не скрываемого интереса. Еще бы! Не каждый день вот так, запросто, можно встретить самого настоящего сочинителя.

– Не совсем. Я – сказочник, который сочиняет волшебные сказки, а потом рассказывает их людям. И от этого и люди, и мир становятся немного лучше!

– Разве так бывает? – вздохнула женщина. – Кругом все такое серое, такое убогое, а жизнь – такая тяжелая и сложная штука. Разве можно все это изменить какими-то там детскими сказками!

– Вовсе не «какими-то там»! И мир на самом деле гораздо ярче, чем кажется. Вот, посмотрите внимательно вокруг!

Женщина, как зачарованная, огляделась по сторонам.

– Какой замечательно красивый парк! Деревья, припорошенные снегом, словно уснувшие великаны в роскошных уборах. Они мирно спят всю зиму и копят силы для того, чтобы с весной сменить свой серебристый наряд на легкие зеленые плащи… А снежинки… Полюбуйтесь, какие резные узоры у каждой из них! Они переливаются на ярком зимнем солнце, словно маленькие радуги! А дома вокруг? Поглядите, какие они яркие и нарядные! А как весело сияют по вечерам огни в их окнах! Дома так рады, что могут дать кров, тепло и уют стольким счастливым семьям! Люди из этих семей каждый вечер собираются вместе, чтобы обсудить, как прошел день, поделиться своими маленькими огорчениями и большими победами. И они знают, они уверены, что родные всегда поймут и поддержат их. И еще они чувствуют себя счастливыми от того, что они – не одни, что у них есть близкие и любимые, а еще – тепло очага…

Или вон – посмотрите, в самом начале аллеи идет пара. Они чем-то сильно расстроены, даже не смотрят друг на друга. Верно, поссорились. А знаете что? На самом деле они очень друг друга любят, просто не умеют это правильно выразить. Но они обязательно этому научатся, преодолеют все трудности на своем пути, и станут еще больше друг друга ценить. У них родится трое очаровательных малышей. Потом, как водится, дети вырастут, уйдут из отчего дома. Эти молодые ребята состарятся, по-прежнему в любви и согласии, и будут по вечерам под ручку прогуливаться в этом парке. Он станет бережно поддерживать ее под руку, чтобы любимая не споткнулась, а она будет каждый раз поправлять ему шарф, чтобы любимый не простыл… – по мере рассказа, молодая пара приближалась, и в тот момент, как они поравнялись с лавочкой, на которой сидел Волшебник и его собеседница, парень повернулся к девушке, глядя на нее несчастными, больными глазами, и она поглядела на него в ответ. – Смотрите, смотрите, что сейчас будет, – прошептал Сказочник. А молодой человек взял девушку за руку, и она не отняла ее. Она глядела на любимого глазами, полными слез, и тихо говорила:

– Саш, ну чего мы? Глупости какие! Я была неправа, ты прости!

– Нет, Сонечка, это я завелся. Ерунда какая-то! Ведь главное, что я тебя люблю… Так люблю! – и он порывисто поцеловал свое раскрасневшееся на морозе счастье.

Юноша обнял девушку за талию, а она доверчиво склонила головку ему на плечо. И дальше они шли, беседуя о чем-то своем, понятном только влюбленным, для которых не существует ничего, кроме них самих и их любви.

Женщине почему-то показалось, что если бы на лавочке в парке не случилось этого странного мужчины, утверждавшего, что он Волшебник, история бы закончилась совсем по-другому…

– Да, Вы правы. Это и впрямь могло закончиться совершенно иначе, – словно читая ее мысли, произнес мужчина. – А вон еще, – с противоположного конца аллеи, оттуда, куда ушли счастливые влюбленные, неслась разъяренная молодая мама, таща за шкирку малыша лет трех. Он упирался и отчаянно вопил, пытаясь размазывать слезы по красному, зареванному лицу.

– Я тебе дам машинку! Машинку ему! Сто тридцать пятую! Я тебе покажу, как машинки из матери вымогать!!! Дома пройти нельзя, на каждом шагу машинки! А ему еще одна понадобилась! – довольно симпатичное лицо молодой мамы искажала гримаса бешенства, малыш орал от страха и обиды.

– Знакомо, да? – печально вздохнул Волшебник. – Жалко, что сейчас она совсем не помнит, как трепетно ждала сыночка, как прислушивалась к его движениям у себя под сердцем… Она ведь очень-очень его любит, и он так похож на ее мужа – самого дорогого для нее человека. По вечерам они втроем возятся и смеются, играя в эти самые машинки. Малыш очень сообразительный, и много понимает. Он так радует ее своими смешными словечками, своим желанием быть мужчиной, как папа и помогать маме… – По мере того, как звучали эти слова, гнев молодой мамы стихал на глазах. Ее лицо разглаживалось, голос становился все тише, и малыш, чувствуя, что мама больше не сердится, перестал вопить. Мама резко остановилась, присела перед ним на корточки, и, поправляя курточку сыну, произнесла:

– Дань, чего это я, а? Ты не сердись, день тяжелый… А машинка и правда дорогая, я в следующий раз ее куплю. Вот папа зарплату получит, и мы все вместе за ней сходим, ладно?

Малыш серьезно кивнул:

– Плости… Я больше не буду так олать… – по-взрослому солидно сказал он.

– Мир, малыш? – весело спросила мама. И оказалось, что у нее замечательные золотистые волосы, яркие зеленые глаза и совсем девчачья, детская улыбка, такая же, как и у ее сына. – Знаешь, а давай я тебя научу пускать кораблики в тазике? Вот сейчас придем домой, покушаем, и я тебе смастерю такой кораблик!

Взявшись за руки, мама и сын дружно зашагали прочь. Казалось, сам воздух потеплел, а запах весны стал еще ярче.

– А как это у Вас получается? – потрясенно спросила женщина.

– Говорю же, я – Волшебник. Я сочиняю сказки, и люди вспоминают, что самое главное в их жизни за деньги не купишь. Самое главное – любовь, дружба, поддержка… Жалко, что многие об этом забывают в обыденной суете.

– Я тоже так хочу! И я хочу сочинять сказки, чтобы мир становился лучше, а люди вспоминали про любовь и дружбу, переставали ссориться, и хотели быть вместе! А это только у Вас так получается? Или этому можно научиться?

– Ну конечно! Конечно же! – воскликнул Волшебник. – Конечно, можно научиться!

– А что для этого нужно? Наверное, долго учиться, и способности нужны особые? – робко спросила она.

– Нужно – доброе и отзывчивое сердце, неравнодушное к чужому горю. Нужен чуткий, наблюдательный взгляд. Нужно горячее желание сделать мир лучше, и твердая вера в то, это можно сделать. Почему-то мне кажется, что у Вас все это есть…

Ранней весной по аллеям центрального городского парка, среди деревьев, окутанных нежной зеленой дымкой только начавших распускаться листьев, неспешно прогуливалась женщина. Глаза ее смеялись. Малышка, бежавшая навстречу, запнулась, упала, и громко заревела, схватившись за разбитую коленку. Женщина присела рядом:

– Знаешь, однажды, играя в лесу в догоняшки со своими друзьями, маленький зайчик зацепился за корягу, упал, и расшиб лапку…

– Ой, как у Вас это получилось? – спросила подбежавшая мама, поднимая на руки дочь, которая спокойно и заинтересованно слушала сказку. – Обычно она от каждой царапины по три часа вопит, никак не успокоить!

– Просто я работаю волшебницей! – рассмеялась женщина.

Сказка о Хрустальных Колокольчиках

– Стиллтаун! Стиллтаун! Стиллтаун! – пела Эмберли на разные лады, кружась по комнате общежития с маленьким, шелковистым наощупь, розовым листочком в руках, на котором затейливыми буквами было выведено место ее распределения. Конечно, такое поведение вряд ли пристало солидной Сказочнице, только что закончившей Медельнбургский Институт Сказки с Золотым дипломом, но девушка совершенно ничего не могла с собой поделать! За плечами остались пять лет трудной, но веселой, занимательной, интереснейшей учебы, а впереди лежала целая длинная жизнь, полная приключений, возможностей, помощи и служения людям.

В мире Эмберли Сказочники издавна пользовались уважением, почетом и славой. Они врачевали душевные раны, избавляли от невзгод, помогали найти верный путь и сохраняли для потомков великие деяния предков. Ведь всем было известно, что причиной любых болезней, неприятностей и жизненных неурядиц являются расстроенные струны души, и только опытный Сказочник мог настроить их правильно, так, чтобы мелодия каждого человека гармонично вплеталась в мелодию мироздания, а не звучала диссонансом, раздражая и его самого и окружающих.

Даже войны в этом чудесном мире могли быть прекращены Сказочниками. Когда на поле боя собирались две армии, готовые вступить друг с другом в кровопролитную битву, вперед выходили самые опытные и самые мудрые Сказочники. Они садились друг напротив друга, и начинали вести неспешную беседу. И от их слов разглаживались сурово наморщенные лбы и судорожно сведенные брови, разжимались мозолистые руки на рукоятях мечей и древках копий, в сердца воинов снисходили Свет и Любовь, а в умы правителей – Мудрость и Дальновидность. Достаточно часто после такой беседы рядом со Сказочниками садились и предводители воюющих сторон. И тогда дело решалось миром, а войска, устроив дружеское застолье, расходились по своим вотчинам.

Конечно, далеко не всегда Сказочникам удавалось договориться, но легенды о самых верных решениях, принятых ими, о самых разрушительных войнах, которые они смогли предотвратить, передавались из уст в уста, из поколения в поколение. Так что, быть Сказочником или Сказочницей было весьма почетно, отбор в те университеты, где их готовили, был очень жестким, а учеба – сложной и трудной, хотя и всегда радостной. Ведь те, кто учился там, знали, что их ждут великие судьбы – Помощников, Целителей, Миротворцев, Летописцев… Они писали историю и помогали людям изменить свою жизнь к лучшему.

Личным достижением Эмберли в процессе обучения было изобретение технологии изготовления Хрустальных Колокольчиков. Маленькие, хрупкие и прозрачные, каждый из которых обладал собственным голосом и выводил свою уникальную мелодию, они помогали Сказочнику настраивать струны души человека, обратившегося за помощью, гораздо легче и эффективней, чем при обычной работе. Учителя, одногруппники и коллеги Эмберли, также, как и все те, кто приходил к ней на консультации, имели отличную возможность убедиться в этом.

Изготовить такой колокольчик, однако, было весьма непросто. Для начала девушка, беседуя со страждущим, внимательно выслушивала его, пытаясь уловить, какая же струна человеческой души запуталась, какая – ослабла, а какая наоборот – оказалась натянутой слишком сильно. И только уловив все это, она приступала к изготовлению особенного Хрустального Колокольчика. Он служил как бы камертоном для человеческой души, и помогал правильно настроить душевные струны. Работа эта была долгой, кропотливой и трудоемкой, но Эмберли очень ее любила. Ведь приходило к ней несчастное, измученное жизненными невзгодами, зачастую больное и очень запутавшееся существо, а уходил – здоровый, счастливый, полный сил и новых планов, стремящийся к свершениям и имеющий для этого силы, человек. Он уносил с собой колокольчик, изготовленный Сказочницей, и, если душа его начинала расстраиваться вновь, он доставал маленькое сверкающее хрустальное чудо, и его мелодичный звон вновь возвращал ему радость жизни.

Конечно, можно было создать такие колокольчики, которые просто доставляли радость своим владельцам, а самой Сказочнице всего лишь немного облегчали ее работу. Готовясь к распределению, Эмберли сделала целую шкатулку таких Хрустальных Колокольчиков, настроенных на самые лучшие человеческие чувства, которые чаще всего терялись в суете будней – Любовь, Восхищение, Свежесть Чувств, Радость Каждого Дня. Она была уверена, что они непременно найдут своих хозяев, ведь жить, не имея этих ощущений, весьма и весьма непросто, а потерять – плевое дело.

Город, в который представляло отправиться Эмберли, располагался на севере страны, и отличался не только суровым климатом, с длинными холодными, снежными зимами, но и суровым нравом людей, которые там жили. Те три года, которые, по условиям распределения, девушке предстояло там прожить, могли оказаться весьма непростыми. На самом деле, это было даже не распределение, а целая Миссия – вот уже около десяти лет ни один из Сказочников, отправленных в Стиллтаун, не выдерживал там больше года. Но Эмберли не страшили трудности – она была убеждена, что ее веселый нрав, открытая душа и доброе сердце – основные инструменты Сказочника – сослужат ей славную службу, и помогут растопить сердца северян.

Тем более, в Стиллтауне у нее жила дальняя родственница, когда-то также закончившая тот же Университет и попавшая туда по распределению. Там ее настигла Великая Любовь, и тетушка Аделина (звать ее тетушкой было гораздо проще, чем вспоминать действительную степень их родства), осталась в городе навсегда, хотя и перестала заниматься сказкотерапией. И теперь Эмберли была счастлива, что в далеком суровом северном городе у нее есть родная душа.

Письмо, отправленное немедленно после получения распределения, вернулось почти мгновенно – тетушка Аделина безумно рада была видеть далекую племянницу, тем более, коллегу. Хотя и предупреждала, чтобы Эмберли не строила особых планов. Между строк читалась тревога за наивную девочку, мечтавшую перевернуть мир, но девушка решила списать это на возраст и «замылившийся» взгляд.

Как бы то ни было, после недолгих сборов, слез, объятий и поцелуев с подругами, многие из которых не скрывали своей тревоги за нее, Эмберли отправилась в путь.

«Стиллтаун – город серьезных людей!» – бросилась девушке в глаза надпись на плакате при въезде в город. Высокие массивные стены, сложенные из гигантских каменных блоков, такие огромные, что городские ворота казались в них маленькой калиткой, заставляли въезжающих настроиться на основательный лад. Под стать стенам оказались и жители – серьезные, даже суровые лица с крупными чертами, как будто вытесанными из того же камня, что и городские стены. Взгляды исподлобья, настороженные, как будто проверяющие. Ощущение, что люди все время ждут подвоха. Строгий крой одежд, серые, черные, коричневые, темно-зеленые тона. Солидные тяжелые ткани. На улицах почти не видно улыбок и не слышно смеха. Даже дети чинно движутся вдоль улиц, чистые, опрятные и аккуратно причесанные. Даже местный Волшебник, солидно прошествовавший мимо, против обыкновения, был облачен в темно-синюю мантию, практически без украшений. Эмберли на миг почувствовала себя попугаем среди ворон в своем развивающемся легком одеянии ярко-зеленого цвета с массой золотистых украшений, которые весело звенели при каждом ее движении, и привлекали к себе внимание.

– Что застыла на пороге? Проходи в дом! – скомандовала тетушка, отворив дверь. Голос ее особой радости не выражал. – Ты чего так вырядилась? У нас так не одевается никто! Люди шарахаться станут!

– И я рада Вас видеть, тетушка! – произнесла Эмберли, слегка ошарашенная таким напором.

– Здравствуй, дорогая! – всплеснула руками Аделина. – Прости, я что-то совсем растерялась. Я и забыла, как одеваются настоящие Сказочницы! Сама видишь, как тут у нас. Благопристойность – главная ценность! – подняв вверх указательный палец, процитировала она кого-то. Вышло так уморительно, что Эмберли прыснула со смеху.

Вечером, когда все хлопоты, связанные с устройством на новом месте остались позади, тетя и племянница завели длинную беседу о том, каково это – быть Сказочницей в Стиллтауне.

– Понимаешь, милая, народ тут такой – они в сказки не верят, – мягко говорила тетушка, пытаясь умерить пыл своей юной родственницы.

– Но, тетушка, как же они тогда вообще живут – у них же все душевные струны расстроены! Кто им помогает?

– Да никто! Они считают, что это – лишнее, а к сказочникам обращаются только слабаки или ненормальные. А такие в этом климате и в этих условиях просто не выживают! Так что, на самом деле, у тебя только два пути – вернуться обратно в Университет, и попросить другое распределение, чтобы твой диплом имел силу. Или остаться здесь на три года, и найти себе пока другое занятие, – тон Аделины был ласковым, но непреклонным. Было понятно, что это решение далось ей вовсе непросто. – Как это в свое время сделала я.

– Но, тетушка! Как же так? Я не для того училась эти пять лет, чтобы потом заниматься «пока» чем-то другим! А мои колокольчики? Разве они никому не нужны? Нет – нет! Должен быть другой путь! Я не могу уехать! Я не сдамся! – пылко воскликнула юная Сказочница.

– Кто говорит о том, чтобы сдаваться? Просто займись чем-то другим. На время. Три года пролетят быстро, ты выполнишь условие, и будешь сама вольна выбирать, где тебе жить. А там, кто знает? Может, встретишь свою судьбу, как я встретила Питера, да будет ему земля пухом! Все эти тридцать лет я была счастлива с ним. Жаль только, что Бог не дал нам деток, ну да что поделаешь? – вздохнула Аделина. – Зато жили мы душа в душу, и я ни о чем не жалею! – с вызовом произнесла она.

– Тетушка… А как же сказка? Как ты смогла от нее отказаться? Это же – песня души, ее воздух, ее жизнь… Разве можно заставить свою душу молчать, если ей необходимо звучать? – в голосе девушки зазвенели слезы.

– Если очень хочешь – то можно! – строго заявила старая женщина. – Если очень нужно – то можно! Если любишь – то сможешь… – и тут голос ее предательски дрогнул, и она сделала вид, что закашлялась.

– Ну нет, я так не согласна! Не нужна мне такая любовь, ради которой надо от казаться от собственного Пути! – и девушка решительно встала, и двинулась к выходу из уютной комнатки. – Спокойной ночи, тетушка! Что-то я устала с дороги, а завтра надо идти и искать тех, кому нужна я, мои сказки и мои хрустальные колокольчики!

– Ах, какое ты еще дитя! – прошептала Аделина вслед гордо удаляющейся спине племянницы. – Дай тебе Бог сил! Может, тебе и вправду удастся то, что не удалось мне?

Утром, одетая в свое самое яркое красное платье, распустив волосы и украсив их цветами и лентами, Эмберли взяла свою шкатулку с колокольчиками, и двинулась в сторону городского рынка, полагая, что уж там-то она точно найдет тех, кого заинтересует ее товар. Поначалу удивленные и даже шокированные взгляды прохожих забавляли ее. Она ожидала чего угодно – хихиканья или шепота за спиной, вредных мальчишек, бегущих за ней следом, но только не того, что жители города при ее виде, хотя и были явно удивлены, тихо расступались перед ней, смыкая свои ряды за ее спиной. Молча. Не говоря ни слова, не делая ни одного лишнего жеста. И это было страшнее и болезненней, чем если бы ее закидали грязью или порвали ее любимое платье!

Но Сказочница не собиралась сдаваться. Гордо расправив плечи и вызывающе задрав подбородок, она вышла на базарную площадь, и от удивления чуть не выронила из рук свой хрупкий товар. На людном просторном рынке, где находилась масса народу, было тихо, чинно и правильно – лавки стояли ровными рядами, покупатели солидно двигались между ними, вполголоса задавая свои вопросы, и получая на них не менее спокойные, пристойные ответы. Не было обычного для таких мест гвалта, разноцветья и веселого движения. Не сновали вездесущие мальчишки, не кричали зазывалы, не расхваливали свой товар торговцы, никто не торговался ни с кем до хрипоты. Озадаченная Эмберли поискала глазами лавку Волшебника, которая просто обязана была здесь найтись. И действительно – на самом удобном месте в центре рынка обнаружилась вывеска с волшебной палочкой и звездой. Обрадованная, девушка смело двинулась туда, рассчитывая найти поддержку у собрата по ремеслу. Ведь занятие Сказочницы было сродни волшебству, и Сказочники традиционно дружили с Волшебниками, несмотря на то, что пути достижения целей у них были разными. Первые обращались к силам внутри самого человека, а вторые привлекали к нему на помощь силы извне, первые учили клиента самого менять свою реальность, изменяя свое внутреннее состояние, а вторые – воздействовали на внешние обстоятельства, по мере возможности, трансформируя их под желания обратившегося. Как бы то ни было – воздействовать на внутренний мир человека, настроить струны его души, могли только Сказочники, и даже кажущиеся всемогущими Волшебники, которым были подвластны силы стихий, склоняли головы перед искусством своих собратьев. Так что Сказочница ожидала теплого приема. Она была очень удивлена, когда мельком увиденный ею вчера Волшебник, обстоятельно устроившийся в кресле за прилавком и степенно куривший длинную трубку сказал ей в ответ на ее просьбу разложить свой товар на прилавке рядом с его:

– Ступайте отсюда, милочка! Ваши фитюльки никому здесь не нужны. Видите, кругом – люди солидные, серьезные. В этом городе в такие игрушки не играют даже дети! – и он взмахнул рукой, едва не задев открытую Эмберли шкатулку с Хрустальными Колокольчиками.

– Но, уважаемый, Вы даже не взглянули на мой товар! Откуда Вы знаете, что он плох, или что он не нужен людям? – возмутилась девушка. – Хотя бы послушайте, как они звучат! А потом прислушайтесь к себе – что изменится?

– Интуиция, милочка, если хотите. Волшебная интуиция много пожившего мага, – ответил он, и, лениво протянув руку, почти не глядя, выхватил из шкатулки один из колокольчиков, и слегка поболтал им в воздухе. Раздался дивный, нежный, хрустальный перезвон Колокольчика Любви, который разлился по всей площади, несмотря на то, что звучал он совсем тихо. К удивлению Эмберли, ни один из горожан проходивших мимо, даже головы не повернул в сторону источника звука. – Согласен, забавная вещица, – сказал Волшебник. – Но совсем не ходовой товар – слишком детский, чтобы его покупали взрослые, и слишком хрупкий, чтобы его брали для детей.

– Но разве в Вашей душе совсем-совсем ничего не изменилось? – спросила пораженная Сказочница.

– Неужели Вы всерьез думаете, что это возможно? – насмешливо поинтересовался Маг. – Мой Вам добрый совет, милочка, – продолжил он, увидев наполнившиеся слезами глаза девушки, – и поверьте, я не желаю Вам зла. Я видел массу Ваших коллег, юных энтузиастов с горящими глазами, которые, подобно Вам, жаждали переделать этот город. Все они закончили весьма плачевно, сбегая отсюда с жестокими ранами своих нежных душ. Ведь душа – главный инструмент Сказочника, если я правильно помню, коллега? Так вот, повторяю, мой Вам добрый совет – забирайте свои забавные вещицы, и поищите другое место, где их оценят. Право, это сэкономит Вам массу душевных сил! – и старый Волшебник посмотрел на нее с таким сочувствием, что слезы, только наворачивавшиеся на глаза Эмберли, полились двумя горячими солеными потоками по ее пылавшим от негодования щекам.

Девушка резко развернулась на каблуках, и чуть ли не бегом бросилась прочь от своего собеседника. Она бежала против людского потока, в своем развивающемся легком красном платье похожая на лепесток огня. Она самым невоспитанным образом расталкивала толпу, и все встречные казались ей заводными куклами – настолько правильными, скупыми и выверенными были их движения, настолько благопристойно они вели себя, не возмущаясь тем, как грубо обращается с ними расстроенная беглянка.

– Эй, девушка! – наконец раздалось за ее спиной, и Эмберли встала, как вкопанная, до глубины души пораженная самим фактом того, что в этом чинном и правильном городе кто-то еще может громко разговаривать. – Куда бежишь? – к ней обращалась женщина с милым добрым лицом, в ослепительно белом переднике и белом же высоком накрахмаленном чепце. На прилавке перед ней в строгом порядке были разложены пучки трав, снабженные комментариями – в каком случае и как именно их следует применять. Травница – одна из самых уважаемых профессий во всем подлунном мире, очевидно, также не пользовалась особым спросом в Стиллтауне. Рядом с ее прилавком почти не было народу, да и располагался он в самой дальней, наименее посещаемой части рынка.

– Простите, я ищу место для торговли, – отдышавшись, выпалила Эмберли. – Я – Сказочница… – начала было она, но уютная женщина перебила ее.

– Да уж вижу! Так ярко одеваться и так быстро бегать может только ваше племя! – жизнерадостно произнесла она, ловко освобождая место за прилавком. – Иди сюда! – и рядом с ней, как по волшебству, материализовался еще один удобный стульчик для девушки. – Располагайся!

– Извините, что я Вас стесняю… – вновь робко начала Сказочница. – Я заработаю немного денег, и обязательно куплю свой прилавок, а Вам отдам за аренду, честное слово!

– Да уж, отдашь, если заработаешь! – добродушно произнесла Травница. – Покажи хоть, что тут у тебя?

И Эмберли с радостью принялась рассказывать о том, что у нее есть, и какими чудесными свойствами обладают ее Хрустальные Колокольчики.

Так прошел день. Немногочисленные покупатели, оказывавшиеся рядом с их прилавком, покупали, в основном, травы от обычных недомоганий – головной боли, расстройства желудка, бессонницы. Колокольчики Эмберли, равно как и ее рассказы о пользе сказки в таких случаях, встречали лишь вежливый интерес. За целый день она не смогла продать ни одного колокольчика, и не нашла ни одного клиента.

– Ничего, милая, может, завтра повезет! – сказала ей на прощание тетушка Молли, так звали травницу. Условившись о времени, когда они откроют лавочку, обе разошлись по домам.

Несмотря на неудачу, Эмберли возвращалась к тетушке Аделине, полная надежд и планов. На следующий день, чуть свет, она была уже на месте, и с нетерпением ждала Травницу, чтобы начать продавать свой сказочный товар…

Однако, дни шли за днями, а дела у Сказочницы не двигались. Она выучила названия всех трав, которыми торговала тетушка Молли, и даже придумала сказку к каждой из них. Со сказками травы покупали лучше, но к Эмберли по-прежнему не спешили обращаться за помощью. Иногда к ней подходили дети, и она с радостью рассказывала им сказки, но родители не поощряли это занятие, и такие визиты были очень редкими.

Как-то раз к ней пришла молодая пара, терзаемая ревностью, и Эмберли с энтузиазмом принялась за работу – она выслушала их, придумала исцеляющую сказку, изготовила Колокольчик, и они ушли. Но этот визит не принес ей больше клиентов. Да, иногда за помощью обращались и другие люди, но тех денег, что она получала за это, ей едва хватало на то, чтобы свести концы с концами. Если бы не тетушка, она бы вовсе умерла с голоду.

Чего только не предпринимала Эмберли! Она стала одеваться, как остальные, чтобы не отпугивать клиентов своим слишком ярким видом. Она стала заплетать волосы в аккуратную косу, чтобы не выглядеть растрепой, с точки зрения горожан. Она купила лоток, и ходила по улицам, предлагая свой товар и свои услуги всем встречным. Но ничего не помогало. Прийти за помощью к Сказочнице решались лишь самые отчаянные, те, кому больше не на что было надеяться и нечего терять. Эмберли худела, бледнела, задорный блеск лишь изредка вспыхивал в ее глазах. Она держалась на чистом упрямстве, и настал день, когда тетушка Аделина, отогревая у огня племянницу, озябшую за целый день бесполезного блуждания по городу с лотком Хрустальных Колокольчиков на шее, произнесла:

– Все, хватит! Я больше не могу смотреть, как ты себя гробишь! Ты почти перестала есть, тебя ветром шатает, того и гляди, унесет! – заговорила она строго.

– Но, тетушка, – тихо произнесла Эмберли, – я же не могу просто так есть Ваш хлеб, и вообще – у меня есть Миссия…

– Я рада, что понимаешь, что должна заработать свой хлеб, и нигде в твоей великой Миссии не сказано, что ты должна умереть с голоду, если людям не нужна твоя сказка, – жестко продолжала она.

Редактор Салават Данилович Юсупов

Вёрстка и оформление Алла Николаевна Письменная

Публикация книги ТЦ Со-Творение

© Наталья Михайловна Стукова, 2020

ISBN 978-5-0051-4766-0 (т. 3)

ISBN 978-5-0050-1614-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Об авторе

Наталья Стукова

* Психолог-сказкотерапевт, сертифицированный бизнес-тренер, член Международного Союза Сказкотерапевтов, дипломированный Сказкотерапевт-практик, по словам клиентов, «Фея», которая помогает легко и быстро решать проблемы

* Руководитель Экспериментальной Сказкотерапевтической Лаборатории «Ларец Премудрости»

* Со-основательница «Высшей Школы Сказкотворчества» и Академии «Хозяйка Рода»

* Психолог, педагог, практикующий семейный консультант по вопросам отношений в семье, воспитания детей и Родовых программ.

* Автор более чем 60 научных статей, автор нескольких книг, в т.ч. книг сказок «Сказки Женской Души» и «Сказки Женской Души-2»

* Платное обучение Натальи прошли более 10000 человек. Написали сказки и благодаря им изменили отношения с любимым мужчиной, детьми, родителями

* Интернет-предприниматель, мама 4-х детей, любимая и любящая жена уже не один десяток лет

*Книга издается при помощи и поддержке Тренингового Центра Салавата Юсупова «Со-Творение»

Вместо введения

7 причин научиться писать сказки для себя самой, даже если вы уже очень взрослая

Если спросить постоянных наших участниц, зачем им писать сказки, скорее всего, они даже удивятся:

– Как это – зачем? Это же – универсальный инструмент психологической трансформации!

Именно поэтому в среде Сказочниц в ответ на вопрос о решении той или иной задачи, можно услышать:

– Как это – что делать? Сказку писать!

И, правда, пишут, выкладывают в наших чатах, читают друг друга. А в какой-то момент происходит чудо! Даже самые сложные жизненные ситуации авторов «вдруг» начинают преобразовываться, меняться. И жить становится лучше.

Но для тех, кто еще «не в теме», стоит пояснить.

1. Сказка, особенно психологическая, конечно, – инструмент универсальный. Она может быть использована для диагностики, коррекции, терапии, поиска ресурсов, получения желаемого и много, для чего еще. Так что, навыки сказкотворчества – широчайшие возможности для самопознания и трансформации собственной жизни.

2. Прописывая в сказке, в метафорической форме, собственную трудную ситуацию, вы можете взглянуть на нее под неожиданным углом зрения. Таким, который бы в других обстоятельствах вам и в голову не пришел. А, значит, расширяете свое видение и обретаете новые возможности для решения своих задач.

3. Сказка снимает сопротивление. Зачастую, корни психологической проблемы лежат в глубоких слоях бессознательного, и «выцарапать» их не представляется возможным – идет огромное сопротивление, отторжение и нежелание «ковырять болявку». Сказка, составленная по определенным правилам, помогает обойти психологические защиты, выявить корень проблемы и трансформировать ее. Безусловно, данный процесс лучше проводить со специалистом. Однако, даже написав сказку на волнующую вас тему, вы уже снизите уровень напряжения.

4. Сказка помогает в безопасной атмосфере прожить новые, необычные для вас, пути решения той или иной ситуации. То, на что в жизни уходят месяцы и годы, может быть прописано, прожито, а необходимый опыт извлечен и встроен в свою жизнь.

5. Сказка помогает изменить восприятие прошлого. Дело в том, что наш мозг не различает реальные и хорошо выдуманные события. Прописывая и проживая в сказочной форме, например, свое счастливое детство, вы встраиваете недостающий ресурс, и отныне мозг ваш будет именно этот опыт воспринимать, как реальный.

6. Сказка помогает изменить собственное будущее. В процессе создания самоисполняющейся сказки, мы в обязательном порядке прописываем желаемое будущее, продляя ее действие далеко вперед, и задавая, таким образом, программу счастливых событий.

7. Вы никогда не сможете навредить себе через сказку. У вас точно не снесет крышу, вы не запланируете себе никаких «ужасных ужасов» и не получите негативных последствий от этой работы. Вовсе даже наоборот – все изменения в вашей жизни будут мягкими, деликатными, глубокими и эффективными, связанными с осознаниями, инсайтами и тонкой реставрацией ваших ценностей.

И это, наверное, самый большой секрет и самый важный эффект от умения писать сказки для самой себя.

А вы когда-нибудь писали сказки для самой себя?

Были ли среди них самоисполняющиеся?

И какие результаты вы от них получали?

Уверена, что если ответы на эти вопросы пока отрицательные, то это временно! Потому что после того, как вы прочтёте сказки из этой книги (особенно часть со сказками моих учениц), то вы поймёте – сказка – это Чудо наяву. И Чудо это доступно совершенно, абсолютно, безоговорочно – каждому!

И вам тоже.

Да-да.

Так что усаживайтесь поудобнее, и находясь в роли читательницы уже примеряйте на себя новую волшебную роль писательницы Сказочницы. И мой вам совет – не спорьте с этой мыслью. Просто поиграйте, пофантазируйте, а захочется, так от души посмейтесь над этим.

Ну, что? Вперёд к волшебным сказкам?

Поехали!

Мария-Винченца и бордовая ленточка

Жила-была на свете Мария-Винченца Сполетти, и была она хозяйкой гостиницы. Всем гостиница была хороша – тихая, чистенькая, уютная, в живописном месте находилась, полный пансион и отличный сервис своим гостям обеспечивала, да еще и отменную кухню гарантировала. Все бы хорошо, да только вот никак не могла Хозяйка к себе народ зазвать. Думала она, думала, что делать, да и пошла на самую большую городскую площадь в ярмарочный день, и стала свою гостиницу расхваливать.

Ходит по площади, рассказывает, народ зазывает, а в гостинице дела стоят. Ходила-бродила целый день, да только трех гостей себе и нашла. Прибежала обратно, да стала готовить, да убирать, да на стол накрывать, да постояльцам помогать. Так в хлопотах закрутилась, что за поздным-позднешенько спать легла.

На следующий день решила Мария-Винченца, что так дело не пойдет, и пошла гостей себе на вокзал искать. И снова ходила-бродила, целый день звала-зазывала, задешево приглашала, да только время зря почти потратила. Лишь двоих человек к себе и зазвала. И вновь весь вечер по хозяйству крутилась, гостей радовала.

На третий день решила Мария пойти на дорогу, что в город вела, и там себе гостей приискать. И снова все так же повторилось – целый день проходила, лишь четверых нашла, а в гостинице дела не сделанными стоят, пришлось ночью все выполнять.

Задумалась тогда Хозяйка – что же с ней не так? И почему к ней люди с таким трудом идут – то денег у них нет, то дела, то время для их отдыха не удобное… Совсем, было, загрустила, да тут к ней в дверь соседская старушка постучалась, которую все Матушкой Лореттой звали.

– Скажи мне, Мария, молочка свеженького у тебя не найдется? Так молочка хочется, а молочник-то уже ушел!

– Проходи, матушка Лоретта! – отвечает ей Мария-Винченца. – Конечно, найдется молочко, как не найтись! – а сама украдкой слезы с глаз утирает.

– Похоже, плакала ты, – заметила старушка. – Расскажи мне, в чем дело, может, я смогу беде твоей помочь?

– Да чем же ты мне поможешь, матушка? – вздохнула Хозяйка. – Сама видишь, что творится. Гостиница-то моя – новая, мало, кто про нее знает еще. Да и я сама пока в этом деле человек новый, неопытный. Вот и не идут ко мне гости-то. А коли гости не идут, то для кого это все? – и Мария обвела все вокруг себя рукой. – Да и жить мне на что-то надо! Я уже и так, и эдак – не получается у меня постояльцев зазвать! Я уже сама ходила, всех приглашала, да рассказывала, что тут за место чудесное, целебное, какой воздух, какой простор! И чисто у меня, и уютно, и готовлю я вкусно… Чем не отдых?! Так нет – пока я тут о гостях забочусь, новые не идут, а коли я за новыми отправляюсь – тут все без моего пригляда останавливается!

– Ну, это еще не беда! – бодро отозвалась Матушка Лоретта. – Помощник тебе нужен, что будет по хозяйству хлопотать, пока ты гостей собираешь.

– Ах, Матушка! Ну, вот у кого что лучше получается! Вот не умею я свою гостиницу расхваливать, просто дурочкой себя чувствую! Да и когда люди ко мне приехать отказываются, я совсем теряюсь! А хозяйство-то как без моей руки? Нет, не хочу я, чтобы тут кто-то вместо меня управлялся!

– Ну так найди того, кто вместо тебя гостей собирать будет, делов-то! – улыбнулась старушка.

– Ах, я пыталась, Матушка! Я уж и в гильдию к нам ходила, да они мне сказали, что таких хозяек, у кого гости остановиться могут, много, а вот тех, кто бы этих гостей убеждал к ним приехать, и нет почти. Никто на эту работу идти не хочет… – и на прекрасных глазах Марии-Винченцы вновь выступили слезы.

– Не плачь, Марикита, – утешает ее соседка. – Думаю, что все же смогу помочь твоему горю! Вот, возьми эту ленточку – она не простая, а волшебная, мне в наследство от прабабки моей досталась. Привяжи ее на окошко, да попроси, чтобы она к тебе верного человека привела. Три ночи подряд так делай, а там посмотришь, что будет! – Вручила Матушка Лоретта Марии-Винченце бордовую ленточку, взяла кувшинчик с молоком, да и пошла восвояси.

А Мария ее слову последовала, привязала ленточку, да стала ее просить помочь верного человека найти.

Прошло три дня, а на заре четвертого постучалась к ней в дом нищенка – худая, оборванная, изможденная, и попросилась переночевать. Сердце у Марии было доброе, она и согласилась. Да так ей жалко стало свою гостью, что она не только переночевать ее пустила, но еще и мыльню ей организовала, да одежду новую дала.

И оказалась ее гостья не изможденной старухой, а молодой женщиной, только очень уж уставшей, потому что шла долго, издалека, пешком. Стала Мария ее расспрашивать о житье-бытье. Оливия, так звали гостью, рассказала, что шла она из далекой страны в поисках лучшей доли. Да только напали на нее по дороге разбойники, да все, что у нее было, отняли, хорошо, хоть саму в живых оставили. И с тех пор бредет она по дорогам, да ищет, где бы голову преклонить. Однако, хоть много на свете людей добрых, готовых у себя ее оставить, дать кров и стол, да делать она не умеет то, что им в ответ от нее нужно. А нужно им, чтобы она по хозяйству управлялась – двор мела, воду носила, еду готовила, мыла-стирала-убирала.

А Оливия у себя на родине была дочерью богатого человека, на перине пуховой спала, на золоте ела. Так что хозяйственным делам не обучена. А умеет она то, что здешним людям не надобно – есть у нее от Бога Дар людей убеждать. Даже отцу помогала она товары свои продавать. А в этой стране это ее умение совершенно бесполезно. Так что, идет она в столицу, к тамошним купцам в гильдию попроситься. Может статься, найдется там тот, кто с ее батюшкой дела вел, да и ее, быть может, вспомнит. Вот только в том виде, что у нее был, ее и на порог не пустили бы ни в один приличный купеческий дом, не то что в гильдию.

Слушала ее рассказ Мария, и ушам своим не верила – это что же получается? Бордовая ленточка привела-таки к ней нужного человека!

Рассказала хозяйка гостье своей, что ей как раз именно такой человек и требуется, чтобы постояльцев приглашать, да и предложила ей остаться – за кров, за стол, а если дела хорошо пойдут, то и за жалованье. Расцвела Оливия, и с радостью согласилась.

А на следующий день у ворот гостиницы Марии-Винченцы уже пятнадцать человек стояло, да на постой просилось.

Так и повелось у них – Оливия людей искала-приглашала, а Мария их привечала. И вскоре так дела у них хорошо пошли, что пришлось Хозяйке еще один дом под гостиницу прикупить, а там – и второй, и третий, и четвертый, и пятый… Целый городок получился для гостей, где каждый мог выбрать себе жилье на свой вкус и кошелек. И пошла о гостинице той добрая слава по городам и весям, по всей стране и даже за ее пределы.

А Оливия так рада была, что нашла свой новый дом здесь, что и думать бросила о том, чтобы в столицу уехать. Наоборот, члены гильдии купеческой за честь почитали у них с Марией-Винченцей отдохнуть, да здоровье поправить.

А через несколько лет вышла Оливия за одного из купцов замуж, и все-таки покинула подругу свою, однако остались они добрыми приятельницами на всю жизнь.

Сказка о Герани, которая хотела стать Розой

– А самое главное – никогда, вы слышите – НИ-КОГ-ДА – не пытайтесь стать тем, чем вы НЕ являетесь! – длинная и стройная, как положено любой, уважающей себя Горошине, Учительница назидательно подняла вверх один из усиков, и обвела притихший класс строгим взглядом из-под нарядной белой шляпки.

– А почему? – наивно захлопала глазками маленькая продолговатая коричневая семечка. Усик на ее макушке с любопытством нацелился на мистрис Горошину. Она вообще была очень, очень любознательной, и Мистрис не выносила ее за это.

– О, ну конечно! – Горошина закатила зеленые глазки под высокий лоб, и возмущенно всплеснула листьями. – Пеларгония! Естественно! Я тебе уже сто раз объясняла – это НЕ-ВОЗ-МОЖ-НО!!! – Учительница вообще была склонна к театральным жестам и некоторой экзальтации. – Так задумано Творцом, понимаешь, ТВОРЦОМ!!! У каждого растения есть свои программы, свои матрицы, оно не в состоянии вырасти во что-то другое! Именно поэтому мы вас здесь и обучаем! Чтобы вы знали, как будете расти, как цвести, как быть красивым и здоровым растением, уметь получать максимум полезных веществ, когда попадете в почву. И, конечно, чтобы вы могли максимально хорошо выполнить свою Миссию на Земле! Надеюсь, все помнят свою Миссию? – и она еще раз окинула класс строгим взглядом.

– Расти, цвести и украшать, людей и Бога радовать! Всем людям пользу приносить, хорошим и полезным быть! – дружно проскандировал класс. Мистрис Горошина удовлетворенно покивала головкой в белой шляпке.

– Вот видишь, все это понимают…

«Кроме тебя»! – отчетливо слышалось в молчании Учительницы. Ах, до чего же она не любила излишне любознательные семена, задающие неприятные вопросы! То ли дело обычные, рядовые семечки – прослушали курс обучения в Школе Семян, и – вперед, на Землю! Попали в почву, выросли, принесли урожай, дали потомство, выполнили свою Миссию, и умерли – чего уж проще! Если в земной жизни очень старались, то можно попасть сюда, в Школу, стать Наставницей, Мистрис, и обучать новеньких. Вот как она, Горошина.

Нет, конечно, бывает и так, что погодные условия мешают прорасти, или люди небрежно относятся к растению, или вообще семечко в каменистую почву попадет, и так и не даст плода… Бррр, да, так случается, но думать об этом совершенно не хочется! А мыслей о том, куда после смерти попадают души семян, так и не проросших на Земле, она вообще старалась не допускать. Какая разница, что за судьба у этих неудачников! И вообще – головка у Горошины была маааааленькой, и много мыслей одновременно в ней просто не помещалось.

Семечки в классе, заметив, что Мистрис задумалась, начали потихоньку шуметь, и Горошина сказала строго:

– Ну что ж, раз некоторым из вас все еще непонятно, что выше головы не прыгнешь, выполните домашнее задание. Нарисовать свой будущий вид, и подробно описать свойства своего растения!

– Но мистрис Горошина, мы уже сто раз это делали! У меня дома уже все стены увешаны! – капризно протянула бело-золотистая, крепенькая семечка Розы. Несмотря на то, что была она весьма своевольной, Горошина к ней благоволила. Ведь эта Роза должна была быть особого, очень редкого сорта, появиться на свет в элитном розарии, и иметь какой-то потрясающий вид, цвет и размер. Учительнице нравилась мысль о том, что именно она была наставницей такого чудесного, необычного, и, прямо скажем, выдающегося создания.

– Дорогая, – ласково обратилась она к надувшей губки семечке, – не переживай! Ты так прекрасна, что лишний портрет тебе точно не помешает! – Роза притворно вздохнула. На самом деле, она обожала свой будущий цветок, и всячески показывала это плебеям и невежам с которыми была вынуждена учиться в одном классе.

– Ну и ладно! Будут еще оранжевее мои стены! – задорно воскликнула смешная полосатая морковная семечка, неунывайка и оптимистка.

Звонок прервал начавшуюся было дискуссию, семечки загалдели, зашуршали и бодро высыпали в коридор. Мистрис Горошина облегченно вздохнула.

– Да не переживай ты так! – Морковка скакала кругами вокруг грустной Пеларгонии-Герани. – Может, тебя еще в почву высадят, и полюбуешься ты и небом, и солнышком, и птичьи трели послушаешь! И вообще – чего ты переживаешь – ты многолетняя, а мне всего-то два года расти, да и то половину из них – в зимней спячке. А потом – того, тю-тю! Съедят, и следа от меня не останется! Но я же не унываю! – и маленький полосатик принялся носиться с удвоенной силой. Она знала давнюю мечту подруги – быть не просто домашним цветком, а расти в открытом грунте, и украшать собой не одну-единственную комнату в доме, а целый сад или, хотя бы, клумбу. А еще 0 сделать что-то очень, очень хорошее, способное осчастливить весь мир. Ну, или хотя бы одного человека, но на всю жизнь!

Будущая роскошная Роза презрительно фыркнула, проходя мимо глупых, по ее мнению, одноклассниц. Ну да что с них взять? Убогие! Одну съедят, другая так и будет плебейски расти на пыльном окошке у какой-нибудь неграмотной старой бабки. То ли дело она, Роза! Вот ее точно ждет роскошное будущее!

… – Интересно, куда все-таки я попала? – подумала Пеларгония, едва высунув из земли свои упругие зеленые листочки, и принялась осматриваться.

– Так-так-так, и кто это у нас тут? – женщина с добрыми чудесными зелеными глазами склонилась над проклюнувшимся растением. Она очень ласково и осторожно потрогала острый носик, и добавила, – Привет! Добро пожаловать домой!

Оказалось, что женщину звали Мариной, была она большой любительницей цветов, жила одна в маленькой городской квартирке, окнами на север. Солнце в них заглядывало редко, пейзаж за окном был серым и унылым, а сквозняк, время от времени врывающийся в дом, неприятно холодил листья Пеларгонии. Но замечательная, добрая хозяйка так заботилась обо всех цветах, росших в ее маленьком, уютном мирке, что герань быстро смирилась с таким положением дел.

Ее соседками по подоконнику были розовые, малиновые и фиолетовые Фиалки – хохотушки и проказницы. Рядом стояла пара горшков с Глоксинией – белой, в голубую крапинку. В углу гордо возвышался Спатифиллум, сначала показавшийся нашей Пеларгонии высокомерным и заносчивым, как ее одноклассница-Роза. На самом деле, он просто был философом, и любил вести длинные, умные беседы, которые ужасно нравились любознательной герани.

И лишь один цветок был не живым в этом доме – это была потрясающей красоты бело-персиковяа Роза, улыбавшаяся Марине с фотографии на стене. Она давно мечтала о таком чудесном цветке, но был он очень редким, назывался Свит Джулиет, и был так дорог, что она просто-напросто не могла себе его позволить. Вот и повесила постер, чтобы хоть так любоваться этой экзотикой.

Хозяйка успевала досмотреть за всеми своими питомцами, всех оделить своим теплом. Она дала имя каждому растению, всегда вовремя их поливала, выносила на балкон, прогуляться, а зимой регулярно включала для них специальную яркую лампу, чтобы согреть и подарить немного солнца.

Пеларгония быстро освоилась в этом волшебном месте, и искренне наслаждалась жизнью в доме Марины. Только одна вещь тревожила нашу героиню – почему-то получилось так, что, вырастив стебель и листья, она никак не могла дать цветов. Ей и самой уже хотелось расцвести, украсив комнату еще одной россыпью чудесных бордовых соцветий – а она решила, что они непременно будут именно бордовыми, бархатными, почти черными в самой сердцевине. Такими же глубокими и загадочными, как таинственные зрачки Марины, их доброй и веселой хозяюшки.

– Что же с тобой, моя девочка? – ворковала над Пеларгонией женщина. – Чего же тебе не хватает? Может, тебя еще чем-то подкормить? А, может, воду особую надо? Или темно тебе тут?

И Марина подкармливала, осторожно поливала и переставляла горшок с геранью на солнышко. Нашей героине очень нравилась такая забота, но, чем дальше, тем больше она грустила о том, что ей нечем порадовать свою чудесную хозяйку…

И вот однажды жизнь Герани, да и всех остальных обитателей маленькой квартиры резко изменилась. В один из дней, придя откуда-то, Марина горько расплакалась. Она принесла какие-то бумаги, бросила их на стол рядом со Спатифиллумом, и принялась рыдать. Цветы замерли в ужасе. Никогда, никогда они не видели оптимистичную хозяйку в таком отчаянии…

Она лила слезы несколько часов. Отключила телефон, не включала компьютер, не желая ни с кем общаться, и только спустя долгое, очень долгое время, медленно поплелась в ванную, чтобы умыться.

Философ-Спатифиллум, как оказалось, умудрился заглянуть в бумаги, и даже прочесть, что там было написано.

– Плохо, очень плохо… – пробормотал он, и даже стал как будто ниже ростом.

– Что? Что там? – наперебой вопрошали цветы.

– У хозяйки неизлечимая болезнь в очень тяжелой стадии. Нужна операция, но неизвестно, поможет ли она…

…Через несколько дней Марина попрощалась со своим цветочным царством, пообещав вернуться, и поручив свои любимые цветочки своим подругам.

И потянулись скучные и мрачные дни… Причем, на дворе стояла весна, теплое солнышко пригревало землю, пели птицы, просыпалась природа, но в одной отдельно взятой квартире, в душах ее маленьких прекрасных обитателей царила самая настоящая зима…

Маринины подруги приходили, поливали, удобряли, прогуливали растения, включали лампы и открывали окна, но все было напрасно. Без хозяйки цветы вяли, хирели, сохли, теряли листья и роняли лепестки…

– Вот, правда, зеленая рука у нее, – как-то сказала Лиза, одна из подруг, Наде, подруге второй. – Ничего не понимаю, вроде, все по Марининым инструкциям делаем, а они как чувствуют… – и она со вздохом принялась протирать мягкой тряпочкой листья Спатифиллума.

– Да уж, через три дня ее выписывают, а тут – такое безобразие, – огорчилась Надя. – Слушай, может, вообще их все выкинем? Скажем, что врачи запретили?

– Нет, ты что? Она же их, как детей родных любит, пусть остаются. Может, когда она вернется снова зацветут? – с робкой надеждой в голосе отозвалась Лиза.

– Так, дамы, – заявил Спатифиллум после их ухода. – Быстро берем себя в руки, в смысле, в листья, и приводим себя в порядок! Чтобы через три дня все были на пике своей формы! – и он сам приосанился, с усилием раскрыв пошире свои белые покрывала. Было заметно, как он старается, перегоняя воду и питательные вещества от корней, чтобы выглядеть свежим и красивым.

Вслед за ним и все остальные обитатели мини-сада начали приводить себя в порядок. Так что, когда через три дня бледная, почти прозрачная Марина с головой, завязанной платком, появилась дома, ее взору предстали здоровые, красивые растения, казалось, радостно улыбавшиеся ей навстречу.

– Надо же, чудеса какие! – воскликнули Лиза и Надя, помогавшие подруге вернуться домой. – Да ты просто волшебница! И растения у тебя волшебные! Ты бы видела, что с ними без тебя творилось, а тут – волшебство, да и только!

– Милые мои! Ждали меня, да? Спасибо вам, мои славные! – прошептала Марина, когда подруги ушли. – А ты, хорошая моя? – спросила она Пеларгонию. – Так и не зацвела? Знаешь, а я так боялась, что ты без меня расцветешь, а я и не увижу… Честно говоря, я и вообще не надеялась вас увидеть…

Герань всеми листочками потянулась к хозяйке, но та уже отвернулась в задумчивости.

Марина вернулась, но радость не спешила возвращаться в дом. Бледной тенью себя, прежней, женщина скользила по квартире, а потом и вовсе слегла. Беспокойные подружки куда-то позвонили, и через некоторое время в дверях появилась маленькая, загорелая, энергичная женщина в возрасте, при виде которой хозяйка расплакалась.

– Мама, мамочка! Я так рада, что ты здесь!

– Глупенькая! – хозяйкина мама гладила ту по голове, как маленькую. – Почему же ты мне не сказала? – из ее глаз тихо катились слезы, а Марина снова плакала навзрыд.

– Я тебя волновать не хотела, хотела сама справиться… Я же большая все-таки… – всхлипывала она.

– Большая-большая, – эхом отзывалась старшая из женщин.

– И потом, ну чем бы ты помогла? У тебя там дом, и хозяйство…

– И что? Ты для меня важнее всякого хозяйства! – сердилась мама. – Ну да ладно! Слезами горю не поможешь! Я тебя забираю, едем ко мне!

– Мамочка! Я без своих цветов не поеду никуда! – Марина с заплаканными глазами смотрела на маму снизу вверх.

– Ну, куда тебя девать? Заберем и твою оранжерею!

Вот так и получилось, что все цветы оказались в новом, большом южном доме, открытом ароматным ветрам, наполненным южным солнцем и запахом моря. А цветы? Какие там были цветы! Разнообразные, яркие, фееричные! Они одуряюще пахли, раскрывая свои нежные лепестки навстречу теплым солнечным лучам. Герань была безумно рада – наконец-то осуществилась ее мечта! Она – в таком потрясающе прекрасном месте, и воздух, и тепло, и птицы, и другие цветы! Это же счастье какое-то!

И только Марину красоты не радовали. Она медленно угасала, сидя с утра до ночи в кресле-качалке на террасе, и бездумно глядя куда-то, в одной ей понятную даль.

– Хватит хандрить! Ты еще молодая! Подумаешь, операцию сделали! Такими ли с войны возвращались! Прогноз благоприятный, надо только в руки себя взять! – Маринина мама изо всех сил старалась вернуть дочери вкус к жизни.

– Мам, да зачем это все? Зачем мне теперь жить? Ни ребенка, ни котёнка… А теперь и не будет никогда… Я так хотела, так мечтала, а теперь…

– Доченька, ну, тебе же еще сорока нет, встанешь на ноги, замуж выйдешь! – мама баюкала Марину, гладя ее по отрастающим волосам.

– А смысл? Мужчинам дети нужны, а меня теперь только чудо спасет. А чудес, сама понимаешь, не бывает…

– Чудо? Какое тебе чудо надо? – взвилась старшая из женщин. – Ты жива осталась – уже чудо!

– Да вот хоть геранька моя зацвела бы, а на ней – роза Свит Джулиет – вот было бы чудо! – горько рассмеялась хозяйка. – А она даже обыкновенных цветов не дает. Пустоцвет, как и я…

Ночью Пеларгония обратилась к Спатифиллуму:

– Ты тоже думаешь, что нельзя стать кем-то, кем тебе не предназначено быть?

Сонный сосед не сразу вник в смысл вопроса:

– Ты о чем? Давай спать, ночь на дворе!

– Я про хозяйку, про Марину. Ей чудо нужно, иначе она умрет…

– Ты – просто цветок герани, – пробурчал Спатифиллум, пытаясь поудобнее укрыться листьями. – Герань не может быть розой, спи!

– И что, ждать пока она умрет? Угаснет, как луч заката?

– Да ты тут в романтика превратилась? – начал злиться сосед. – Чем тебе плохо? Жалко, конечно, хозяйку, но мы сделали все, что могли. Мы – просто цветы, и даже не лечебные. Хватит уже болтать, дай поспать, а?

Пеларгония совсем сникла. Она не могла смотреть, как уходит хозяйка, но и сделать ничего не могла… Она ведь, и вправду, была просто обычным цветком герани. Да еще и не цветущим…

– Эй! – раздалось вдруг из-за забора. – Эй!

Герань повернулась в сторону звука:

– А вы кто? – тихо вопросила она.

– Я – Роза, – хмыкнули из-за забора. – И я могу тебе помочь.

Ветер подул сильнее, луна выглянула в просвет туч, и Пеларгония увидела, как на соседнем участке раскачивается шикарная, размером с блюдце, пышная роза. Наша героиня сникла, и еще ниже опустила листья.

– Поиздеваться решила? – еще тише произнесла герань. – Конечно, ты же рооооза!

– Что, с кем-то из наших довелось пообщаться? – проницательно усмехнулась соседка из-за забора.

– Было дело, – отмахнулась Пеларгония, отворачиваясь.

– А ты по сорту не суди, ты сначала выслушай. Это же тебе помощь нужна, не мне!

– Ладно, слушаю, – решила герань.

– Так вот, слышала я разговор твоей хозяйки. Я, конечно, не Свит Джулиет, но тоже вполне себе, утром увидишь. И долго на свете живу. Так долго, что и не упомнить, многолетняя я, да. О чем бишь я? А, вот. Это я сейчас – мечта селекционера – и красотка, и расту много лет, и деток моих, розовых кустов, полон сад. А раньше была я сначала не очень здоровым семечком, потом – хилым побегом, помесью шиповника с простой розой. И ничего во мне выдающегося не было. Но старый хозяин, отец моей нынешней хозяйки тогда влюбился, да так полюбил, что ни сна ему, ни покоя не было. Был он из простой, обычной семьи, а любимая его – из древнего, богатого, хорошего рода. И думал он, что она никогда в его сторону даже не глянет. Приходил он в наш уголок сада каждый вечер, и рассказывал, какая это чудесная девушка, какое у нее доброе сердце, нежная улыбка, ясные глаза. И как хочет он, чтобы она на него хотя бы взглянула благосклонно… И так искренне и глубоко было его чувство, что я захотела ему помочь. И стала представлять, каким красивым и необычным должен быть мой цветок, чтобы возлюбленная моего хозяина обрадовалась и удивилась. И знаешь, что?

– Что? – Пеларгония, как завороженная, слушала рассказ Розы.

– У меня не сразу получилось, ох, не сразу. Но я была настойчивой! Я вытягивала из земли самые лучшие питательные вещества, я впитывала самые красивые рассветы, и любовалась самыми прекрасными закатами, представляя, как мои лепестки окрашиваются в эти тона. Я любовалась солнечными лучами, и подставляла им свои лепестки. Я перенимала палитру самого синего неба и самого бирюзового моря… И вот, в один прекрасный день весь мой куст покрылся радужными розами! Ничего более прекрасного никто еще не видывал! Мой хозяин был счастлив, и на это чудо приходили посмотреть жители со всего города. А однажды пришла и она – возлюбленная моего хозяина. И, когда она склонилась ко мне, чтобы полюбоваться моими необычными цветами, я рассказала ей все-все о том, как она любима…

Знаешь, она оказалась немного волшебницей, и, казалось, понимала язык цветов… Они поженились, поселились в этом доме, и счастливы уже много-много лет. А мой куст, и множество моих деток цветут каждый год! Так что никому не верь – если у тебя есть высокая цель, значит, будет и возможность!

Так началась странная дружба Розы с Геранью…

Пеларгония любовалась изображением прекрасной Свит Джулиет, фото которой переехало на юг вместе с хозяйкой, и представляла, как такой чудесный цветок распускается на ее стебле… Она дотягивалась своими корешками до самой чистой, самой свежей воды, она упорно вытягивала из земли самые полезные питательные вещества, она подбирала самый нежный персиковый цвет рассвета, чтобы именно этот оттенок имели ее листья…

– Ты молодец! – говорила ей Радужная Роза, – У тебя отлично получается! Еще немного утреннего бриза в аромат, и солнышка, солнышка побольше!