Мышь и воробей сказка с картинками

Жила мышь в степи, а близко был лес. Звали мышь Мышка-Тишка. Вот Мышка-Тишка жила год, другой и третий. И днем и ночью все три года Мышка-Тишка бегала по полю, а никак не могла запастись хлебом на зиму. Три года засуха была. Посеют казаки хлеб, а он не родится.

Летом, когда хлебу созревать пора, Мышка-Тишка с утра до вечера трудится — колоски собирает, а зима приходит — есть нечего.

Три зимы Мышка-Тишка голодала. Прошла третья зима, она думать стала: «Надо весной хлеб посеять!» Надумала и ждет, когда снег совсем сойдет и земля подсохнет.

Сошел снег, тут-то Мышка-Тишка призадумалась:

«Вспашу я землю, а сеять нечем. Пока зерно доставать буду, время сеять пройдет. Где зерно взять?»

Думала она так, да и вспомнила: «Погутарю я с воробьем. Может, вдвоем и посеем. Живет он один, хлеб ему тоже нужен…»

По соседству воробей жил. Гнездо у него было в дупле сосны. Сосна на отшибе леса стояла. Он тоже три года мучился. Придет весна — живет воробей: мошек, жучков, червячков много. До самой осени сыт, а зима наступает — есть нечего, урожая нема! Зимой-то он в станицу часто летал. Да в станице своих воробьев много, им тоже нечего есть. Прилетит он, а станичные воробьи прогоняют его, а раз даже побили.

Прошла третья зима. Воробей думает себе: «Живет тут рядом полевая мышка, погутарю я с ней, может, пшеничку вдвоем-то посеем… Полечу-ка я до ней».

Надумал воробей и полетел в степь. Летит он невысоко и видит: мышка на бугорочке сидит. Вышла она из хатки своей и смотрит кругом. Завидела воробья, встала на задние ноги, а передние к небу подняла и кричит: «Суседушка, сядь ко мне рядом да погутарим с тобой». Сел воробей на бугорок к мышке, поздоровался: «Здравствуй, Мышка-Тишка» — «Здравствуй, воробей». Воробей ее спрашивает:

«Как живешь, суседушка? — «Плохо, сусед, живу. Урожаю нема, доходов никаких, жить нечем, детишки малые. Уж я не знаю, куда голову приклонить. Детки исть просют, а хлеба нема, взять негде, от станицы далеко живу, а казаки в поле сусеки не строят. Тебе-то хорошо, взял да и полетел в станицу, поклевал да и домой».

Воробей послухал мышку, покачал головой и гутарит ей: «Ой, Мышка-Тишка, кабы хорошо было… В станице воробьев тьма-тьмущая, им самим нечего исть. Прилетел я зимой, они прогнали меня да еще и побили. Не придумаю, суседушка, как жить буду». Мышка ему говорит: «Давай, воробей, хлеб сеять». — «Давай», — согласился воробей. «Я пахать землю стану, а ты сеять будешь».

Договорились они. Мышка-Тишка сказала ему: «Завтра казаки будут сеять, и мы начнем. Я буду землю пахать, а ты — к казакам за зерном. Украдешь зерно, прилетишь, посеешь — и обратно за зерном».

Наутро рано поднялись воробей с мышкой. Мышка-Тишка пашет, а воробей знай летает до казаков да на свое поле зерно носит. Неделю они так-то сеяли с мышкой. Посеяли они двенадцать гектаров и мечтают: уродится хлеб, и будут они зимовать с блинами, пирогами, в гости будут ходить друг до дружки.

Посеяли и караулить свое поле стали. Мышка ночью караулила. Ходит по земле и все доглядывает. Воробей днем летает над полем. Всех жучков, мошек, червячков поклевал.

Пшеничка взошла, потом колос завязался, цвесть начала, налилась, созрела. Время убирать хлеб. Ну, покосили хлеб, помолотили, провеяли и ссыпали в одну большую кучу все зерно. Вот Мышка-Тишка гутарит: «Давай, воробей, делить хлеб». — «Давай. А как мы делить будем?» — спросил воробей мышку. — «Да так вот и делить будем: у меня четыре ноги, воробей, а у тебя две. Мне четыре меры а тебе две. Вот и поделим по-божески». Воробей не согласился: «Нет, Мышка-Тишка, это не по-божески. По-божески, когда мы поровну разделим». — «Поровну делить нельзя», — гутарит мышка.

Воробей стал убеждением действовать на мышку: «Ты работала, и я работал, с поля вместе уходили — значит, и делить поровну». Мышка-Тишка подумала и сказала: «Нет, так делить нельзя. Надо поделить, как я гутарю. У меня четыре ноги работали, а у тебя только две. Мне четыре меры, тебе — две».

Воробей разобиделся и кричать стал: «Ноги-то у меня две, а крылья? Они тоже работали. Два крыла, две ноги — будет четыре! Поровну дели, по-божески!» Мышка ему отвечает: «Да ведь, воробушек, крылья при работе не нужны. Они ничего не делают. А вот ноги — это другое дело. Не будь у меня четырех ног, я не вспахала бы землю. Лошади тоже о четырех ногах. Вот так и будем делить, как я гутарю».

Долго они спорили, а потом поругались. Мышка назвала воробья вором. Воробей мышь обругал. Подрались они. Три дня дрались, так и не поделили свой хлеб.

На четвертый день Мышка-Тишка пришла со своими детьми и стала носить зерно в свою хату. Воробей тоже стал носить зерно к себе в дупло. Мышка полные сусеки насыпала хлебом, а воробью мало досталось. Рассердился он и полетел до орла заявлять на мышь. Прилетел он до орла и гутарит: «Сеяли мы с мышкой хлеб. Убрали с поля пшеницу, помолотили, а мышка стала делить не по-божески, себе — четыре меры, мне — две, а потом меня обозвала вором и все зерно себе в сусеки ссыпала».

Орел принял заявление.

Мышка побегла до медведя с жалобой на воробья. Прибегла и гутарит: «Накажи воробья, медведь-батюшка! Хлеб мы с воробьем сеяли. Я пахала, он сеял. Вырос хлеб — стали делить. Я ему две меры дала, а себе — четыре: у меня четыре ноги работали, а у него две. Не хотел он так поделить. Дрался со мною».

Медведь принял жалобу.

Прилетел орел до медведя. Гутарили они, гутарили. Орел свои права, а медведь свои права защищает. Поругались они и войну друг дружке объявили.

Прошло так сколько-то времени. Собрали войска орел и медведь и стали драться. Резко они дрались. День дерутся, другой, третий. Звери побеждать стали войска орла. Неделю дрались: всех птиц поубивали. Осталось несколько в живых. Живыми остались орел и воробей. Не утерпели они войны и улетели. Орел до себя улетел, а воробей до себя.

Медведь видит, что орел с воробьем улетели, собрал зверей и гутарит: «Вот, звери, правда победила! Теперича мышка должна пир созвать на весь мир».

Мышка на радостях стала звать к себе на пир.

Прибегла домой Мышка-Тишка, стала пшеничку молоть. Мелет, а сама думает: «Напеку пирогов, блинов, катламок, угощу медведя-батюшку да зверей».

Думает она, а тут гром ударил. Тучи всю степь накрыли. Пошел дождь. Три дня дождик лил. Затопил степь, и хатку Мышки-Тишки залило. Мышка-то и потопла.

А воробей поправился. Стал он жить-поживать и добра наживать.

Я к нему в гости ходила. Напек он блинов, катламок, меня угощал.

Жила мышь в степи, а близко был лес. Звали мышь Мышка-Тишка. Вот Мышка-Тишка жила год, другой и третий. И днем и ночью все три года Мышка-Тишка бегала по полю, а никак не могла запастись хлебом на зиму. Три года засуха была. Посеют казаки хлеб, а он не родится.

Летом, когда хлебу созревать пора, Мышка-Тишка с утра до вечера трудится — колоски собирает, а зима приходит — есть нечего.

Три зимы Мышка-Тишка голодала. Прошла третья зима, она думать стала: «Надо весной хлеб посеять!» Надумала и ждет, когда снег совсем сойдет и земля подсохнет.

Сошел снег, тут-то Мышка-Тишка призадумалась:

«Вспашу я землю, а сеять нечем. Пока зерно доставать буду, время сеять пройдет. Где зерно взять?»

Думала она так, да и вспомнила: «Погутарю я с воробьем. Может, вдвоем и посеем. Живет он один, хлеб ему тоже нужен…»

По соседству воробей жил. Гнездо у него было в дупле сосны. Сосна на отшибе леса стояла. Он тоже три года мучился. Придет весна — живет воробей: мошек, жучков, червячков много. До самой осени сыт, а зима наступает — есть нечего, урожая нема! Зимой-то он в станицу часто летал. Да в станице своих воробьев много, им тоже нечего есть. Прилетит он, а станичные воробьи прогоняют его, а раз даже побили.

Прошла третья зима. Воробей думает себе: «Живет тут рядом полевая мышка, погутарю я с ней, может, пшеничку вдвоем-то посеем… Полечу-ка я до ней».

Надумал воробей и полетел в степь. Летит он невысоко и видит: мышка на бугорочке сидит. Вышла она из хатки своей и смотрит кругом. Завидела воробья, встала на задние ноги, а передние к небу подняла и кричит: «Суседушка, сядь ко мне рядом да погутарим с тобой». Сел воробей на бугорок к мышке, поздоровался: «Здравствуй, Мышка-Тишка» — «Здравствуй, воробей». Воробей ее спрашивает:

«Как живешь, суседушка? — «Плохо, сусед, живу. Урожаю нема, доходов никаких, жить нечем, детишки малые. Уж я не знаю, куда голову приклонить. Детки исть просют, а хлеба нема, взять негде, от станицы далеко живу, а казаки в поле сусеки не строят. Тебе-то хорошо, взял да и полетел в станицу, поклевал да и домой».

Воробей послухал мышку, покачал головой и гутарит ей: «Ой, Мышка-Тишка, кабы хорошо было… В станице воробьев тьма-тьмущая, им самим нечего исть. Прилетел я зимой, они прогнали меня да еще и побили. Не придумаю, суседушка, как жить буду». Мышка ему говорит: «Давай, воробей, хлеб сеять». — «Давай», — согласился воробей. «Я пахать землю стану, а ты сеять будешь».

Договорились они. Мышка-Тишка сказала ему: «Завтра казаки будут сеять, и мы начнем. Я буду землю пахать, а ты — к казакам за зерном. Украдешь зерно, прилетишь, посеешь — и обратно за зерном».

Наутро рано поднялись воробей с мышкой. Мышка-Тишка пашет, а воробей знай летает до казаков да на свое поле зерно носит. Неделю они так-то сеяли с мышкой. Посеяли они двенадцать гектаров и мечтают: уродится хлеб, и будут они зимовать с блинами, пирогами, в гости будут ходить друг до дружки.

Посеяли и караулить свое поле стали. Мышка ночью караулила. Ходит по земле и все доглядывает. Воробей днем летает над полем. Всех жучков, мошек, червячков поклевал.

Пшеничка взошла, потом колос завязался, цвесть начала, налилась, созрела. Время убирать хлеб. Ну, покосили хлеб, помолотили, провеяли и ссыпали в одну большую кучу все зерно. Вот Мышка-Тишка гутарит: «Давай, воробей, делить хлеб». — «Давай. А как мы делить будем?» — спросил воробей мышку. — «Да так вот и делить будем: у меня четыре ноги, воробей, а у тебя две. Мне четыре меры а тебе две. Вот и поделим по-божески». Воробей не согласился: «Нет, Мышка-Тишка, это не по-божески. По-божески, когда мы поровну разделим». — «Поровну делить нельзя», — гутарит мышка.

Воробей стал убеждением действовать на мышку: «Ты работала, и я работал, с поля вместе уходили — значит, и делить поровну». Мышка-Тишка подумала и сказала: «Нет, так делить нельзя. Надо поделить, как я гутарю. У меня четыре ноги работали, а у тебя только две. Мне четыре меры, тебе — две».

Воробей разобиделся и кричать стал: «Ноги-то у меня две, а крылья? Они тоже работали. Два крыла, две ноги — будет четыре! Поровну дели, по-божески!» Мышка ему отвечает: «Да ведь, воробушек, крылья при работе не нужны. Они ничего не делают. А вот ноги — это другое дело. Не будь у меня четырех ног, я не вспахала бы землю. Лошади тоже о четырех ногах. Вот так и будем делить, как я гутарю».

Долго они спорили, а потом поругались. Мышка назвала воробья вором. Воробей мышь обругал. Подрались они. Три дня дрались, так и не поделили свой хлеб.

На четвертый день Мышка-Тишка пришла со своими детьми и стала носить зерно в свою хату. Воробей тоже стал носить зерно к себе в дупло. Мышка полные сусеки насыпала хлебом, а воробью мало досталось. Рассердился он и полетел до орла заявлять на мышь. Прилетел он до орла и гутарит: «Сеяли мы с мышкой хлеб. Убрали с поля пшеницу, помолотили, а мышка стала делить не по-божески, себе — четыре меры, мне — две, а потом меня обозвала вором и все зерно себе в сусеки ссыпала».

Орел принял заявление.

Мышка побегла до медведя с жалобой на воробья. Прибегла и гутарит: «Накажи воробья, медведь-батюшка! Хлеб мы с воробьем сеяли. Я пахала, он сеял. Вырос хлеб — стали делить. Я ему две меры дала, а себе — четыре: у меня четыре ноги работали, а у него две. Не хотел он так поделить. Дрался со мною».

Медведь принял жалобу.

Прилетел орел до медведя. Гутарили они, гутарили. Орел свои права, а медведь свои права защищает. Поругались они и войну друг дружке объявили.

Прошло так сколько-то времени. Собрали войска орел и медведь и стали драться. Резко они дрались. День дерутся, другой, третий. Звери побеждать стали войска орла. Неделю дрались: всех птиц поубивали. Осталось несколько в живых. Живыми остались орел и воробей. Не утерпели они войны и улетели. Орел до себя улетел, а воробей до себя.

Медведь видит, что орел с воробьем улетели, собрал зверей и гутарит: «Вот, звери, правда победила! Теперича мышка должна пир созвать на весь мир».

Мышка на радостях стала звать к себе на пир.

Прибегла домой Мышка-Тишка, стала пшеничку молоть. Мелет, а сама думает: «Напеку пирогов, блинов, катламок, угощу медведя-батюшку да зверей».

Думает она, а тут гром ударил. Тучи всю степь накрыли. Пошел дождь. Три дня дождик лил. Затопил степь, и хатку Мышки-Тишки залило. Мышка-то и потопла.

А воробей поправился. Стал он жить-поживать и добра наживать.

Я к нему в гости ходила. Напек он блинов, катламок, меня угощал.

Лесной воробей и серая мышь (сказка)

Лесной воробей — это тот самый воробей, у которого на головке красное пятно. Серая мышь — это та самая мышь, у которой на грудке, над передними лапками, косточка широкая выпирает. Живут они в тайге, по соседству друг с другом. Часто встречаются, но никогда не здороваются. Делают вид, будто бы они совсем незнакомы.
А ведь когда-то друзьями были, да еще какими! Вы этого не знаете, ребята? Ну, я расскажу вам, почему они дружбу водить перестали.
Летом однажды встретился лесной воробей с серой мышью. Встретились у ручейка. Приходили воду поглядеть, себя помыть. Вымылись, напились, стали сушить на солнышке свои шубки.
— Скоро зима, — говорит лесной воробей. — У тебя, серая мышь, на зиму все заготовлено? Пищи у тебя много? А то приходи ко мне. У меня на зиму запасец большой, на двоих хватит.
— Ты ко мне зимой приходи, — отвечает серая мышь, — я всего наготовила. Я тебя угощать стану. Вдвоем веселее зимой жить.
— Давай лучше так, сначала ты ко мне на половину зимы гостить, а на другую половину зимы я к тебе приду угощаться.
Разговорились они, похвастались друг перед другом своими запасами и решили зимовать вдвоем.
— Будем друг другу сказки всю зиму рассказывать, — говорит серая мышь.
— Будем, будем, — отвечает лесной воробей, большой любитель сказок.
— А после сказок вкусно кушать станем, — говорит серая мышь, большая любительница хорошо покушать.
Много приятных слов друг другу наговорили лесной воробей и серая мышь. А когда пришла зима, погасло солнце и холодная ночь опустилась в тайгу, стали они жить вместе.
Серая мышь хотела похвалиться своими запасами и уговорила лесного воробья кушать сначала вкусную пищу из ее кладовой. Лесной воробей согласился.
В мышиной кладовой оказались лакомые припасы. Сушеные грибочки сдобные, ягоды вяленые и сушеные, корешки сладкие и кислые, кедровые орешки масляные, травинки душистые.
Первую половину зимы прожили припеваючи. Сказками забавлялись. Песни пели. Плясали на снегу. Пировали каждый день и говорили друг другу приветливые слова.
Прошла половина зимы. Кончились запасы в мышиной кладовой. Перекочевали друзья в кладовую лесного воробья. Стал хозяин свою кладовую отпирать. Запахло чем-то свежим, смолистым, вкусным. У серой мыши слюнки потекли.
«Вкусно пахнет, — подумала серая мышь, — видно, у лесного воробья запасец на зиму не хуже моего. Хорошо, что я с ним дружбу завела».
Открыл лесной воробей свою кладовую, достает оттуда крошки сосновой коры вместе со смолой.
— Кушай, милая гостья, угощайся!
Попробовала серая мышь воробьиного лакомства. Крошечку пожевала и головой завертела. Смола у нее в зубах завязла. Стала серая мышь отплевываться, стала хозяина бранить:

— Обманщик ты, мошенник! Чем ты меня кормишь? Кто эту дрянь кушать может?
— Да что ты обижаешься? Зачем ты меня срамишь? — уговаривал серую мышь хозяин. — Это лучшая моя пища. Гляди-ка!
Стал лесной воробей клювиком сосновую смолу откалывать по кусочку и вместе с корой глотать. Глотает и говорит:
— Эх, и сладко! Эх, и сдобно! Вот это пища! Зимой вкуснее быть не может. Попробуй ты, уважаемая гостья, попробуй! Ты сначала вкус не поняла.
Попробовала серая мышь еще раз угоститься, выплюнула смолу в снег, совсем рассердилась и закричала на всю тайгу:

— Короед несчастный! Мой запас помог прикончить, а меня мерзлой смолой кормить хочешь! Разве это пища? Ведь мне ползимы голодать теперь придется. Плут ты, обманщик ты, злодей!
— Обманом я не занимаюсь. Плутом никогда не был, — стал сердиться и лесной воробей. — Что сам себе готовил на зиму, тем и тебя кормить хотел. И нечего тебе хвастаться! У тебя была еда хорошая, моя пища не хуже. Вот, смотри, — говорил лесной воробей, смолу клювиком щипал и кушал.
Серая мышь обозлилась, накинулась на воробья драться и прокусила ему головку до крови.
Лесной Воробей обороняться стал, переломил серой мыши кость — ключицу надвое. Кость у серой мыши потом срослась, но широкое утолщение на грудке осталось на всю жизнь. И даже у детей серой мыши косточка-ключица расплющенная, припухшая. А у лесного воробья красное кровяное пятнышко на головке, от укуса мышиного, тоже на всю жизнь осталось. И у детей лесного воробья на головках красные пятна. Вы, наверное, сами это видели.
После драки лесной воробей и серая мышь не помирились. Живут они все так же, по соседству, в одной тайге. Частенько приходится им встречаться на лесных дорогах. Встретившись, они не глядят друг на друга. Расходятся молча, как будто никогда знакомы не были. Зимой каждый из них кушает свои запасы и никого уже угощаться не зовет: ни птиц других, ни зверей. Не удалась лесному воробью и серой мыши дружба. А почему не удалась? Потому, что их дружба только за столом была. За столом, когда хорошо кушают, все дружны. А если угощение плохое, бедное, тогда как?
Тогда-то и увидите: кто ваш друг, кто не ваш Друг.

— КОНЕЦ —

Эвенкийская народная сказка

Воробей и мышь

Порекомендовать к прочтению:

Поставить книжку к себе на полку

Жили по соседству воробей и мышь: воробей под стрехой, а мышь в норке в подполе. Кормились тем, что от хозяев перепадало. Летом еще так-сяк, можно на поле или в огороде что-нибудь перехватить. А зимой хоть плачь: воробью хозяин силок ставит, а на мышь — мышеловку.
Надоело им так жить, и задумали они ляду копать, хлеб сеять.
Вскопали ладную делянку.

— Ну, что посеем? — спрашивает воробей.
— Да то, что люди сеют, — отвечает мышь. Собрали семян и посеяли пшеницу.
— Что будет твое, — спрашивает мышь воробья, — корешки иль вершки?
— Сам не знаю.
— Бери корешки, — советует мышь.
— Ладно, пускай будут корешки.
Настало лето. Поспела пшеница. Мышь сжала колосья, а воробью оставила солому.
Отнесла мышь колосья в свою нору, смолотила, смолола, напекла пирогов да и ест себе зимою. Хорошо живет, нужды не знает.
А воробей попробовал солому — невкусная!
Пришлось ему на мусорной яме, голодному, зимовать.
Наступила весна. Мышь вылезла из норы, увидела воробья и спрашивает:
— Ну, как, соседушко, зимовалось?
— Плохо, — говорит воробей, — еле выжил: невкусная наша пшеница уродилась.
— Так давай этим летом будем морковь сеять, она сладкая. Все зайцы любят ее.
— Давай, коль не врешь! — подскочил воробей от радости.
Вскопали они новую лядину, посеяли морковь.
— Что ж твое будет, — спрашивает мышь у воробья, — корешки иль вершки?
— Вершки, — говорит воробей. — Боюсь брать корешки: я уже раз на пшенице обжегся.
— Ладно, бери вершки.
Выросла морковь. Взял воробей вершки, а мышь — корешки. Отнесла она свои корешки в нору и ест себе помаленьку.
А воробей попробовал вершки, а они-то не лучше пшеничных корешков…
Нахохлился воробей, чуть не плачет. Летит ворона. Увидела воробья.
— Ты чего, воробей, нахохлился? — спрашивает.
Рассказал ей воробей, как они с мышью пшеницу и морковь сеяли.
Выслушала его ворона и расхохоталась во все горло:
— Глупый ты, воробей! Мышь тебя обманула… В пшенице самое вкусное это вершки, а в моркови — корешки.
Рассердился воробей, прискакал к мыши.
— Ах ты, негодница, ах ты, обманщица! Я с тобой биться буду.
— Ну, что ж, — говорит мышь, — давай биться!
Пригласил воробей к себе в помощники дроздов и скворцов, а мышь — крыс да кротов.
Начали они биться. Долго бились, да никто никого не одолел.
Пришлось воробью отступить с войском своим к мусорной яме.
Увидела это ворона:
— Ха-ха, воробей, и слабых же ты помощников выбрал! Позвал бы ты морского сокола, тот враз бы всех мышей, и крыс, и кротов проглотил.
Полетел воробей на море, кликнул морского сокола.
Прилетел сокол и все мышиное войско проглотил. Одна только мышь, та, что воробья обманула, осталась: спряталась в нору.
Наступил вечер. Полетел сокол ночевать на ржанище. Сел на камне и крепко уснул. А воробей пощебетал на радостях и под стреху забрался.
Тем временем хитрая мышь побежала в поле к пастухам, схватила головешку и подпалила ржанище, где спал сокол. Взвился огонь, зашумел — разгорелся и опалил соколу крылья.
Проснулся сокол, а у него крыльев-то и нету… Погоревал он и двинулся пешком к морю. Заметил его по дороге охотник, хотел застрелить, а сокол и говорит ему:
— Не стреляй меня, добрый человече. Возьми лучше с собой: когда отрастут у меня крылья, я тебя за это отблагодарю.
Взял охотник сокола. Целый год кормил его и за ним ухаживал.
Отросли у сокола крылья, вот и говорит он охотнику:
— А теперь возьми меня на охоту. Я буду тебе зайцев и птиц ловить.
С той поры и служит сокол помощником у охотника.

Поставить книжку к себе на полку
 Распечатать сказку

Читайте также сказки:

Мышь и воробей – русская народная сказка. Сказка о мышке. Долго жила она в голоде. Целых три года. Казаки сеют хлеб, а он не всходит. Решила она к воробью обратится. А что из этого вышло вы узнаете, прочитав всю сказку. Подумайте о чем эта сказка, что хотел сказать автор?

Жила мышь в степи, а близко был лес. Звали мышь Мышка-Тишка. Вот Мышка-Тишка жила год, другой и третий. И днем и ночью все три года Мышка-Тишка бегала по полю, а никак не могла запастись хлебом на зиму. Три года засуха была. Посеют казаки хлеб, а он не родится.

Летом, когда хлебу созревать пора, Мышка-Тишка с утра до вечера трудится — колоски собирает, а зима приходит — есть нечего.

Три зимы Мышка-Тишка голодала. Прошла третья зима, она думать стала: «Надо весной хлеб посеять!» Надумала и ждет, когда снег совсем сойдет и земля подсохнет.

Сошел снег, тут-то Мышка-Тишка призадумалась:

«Вспашу я землю, а сеять нечем. Пока зерно доставать буду, время сеять пройдет. Где зерно взять?»

Думала она так, да и вспомнила: «Погутарю я с воробьем. Может, вдвоем и посеем. Живет он один, хлеб ему тоже нужен…»

По соседству воробей жил. Гнездо у него было в дупле сосны. Сосна на отшибе леса стояла. Он тоже три года мучился. Придет весна — живет воробей: мошек, жучков, червячков много. До самой осени сыт, а зима наступает — есть нечего, урожая нема! Зимой-то он в станицу часто летал. Да в станице своих воробьев много, им тоже нечего есть. Прилетит он, а станичные воробьи прогоняют его, а раз даже побили.

Прошла третья зима. Воробей думает себе: «Живет тут рядом полевая мышка, погутарю я с ней, может, пшеничку вдвоем-то посеем… Полечу-ка я до ней».

Надумал воробей и полетел в степь. Летит он невысоко и видит: мышка на бугорочке сидит. Вышла она из хатки своей и смотрит кругом. Завидела воробья, встала на задние ноги, а передние к небу подняла и кричит: «Суседушка, сядь ко мне рядом да погутарим с тобой». Сел воробей на бугорок к мышке, поздоровался: «Здравствуй, Мышка-Тишка» — «Здравствуй, воробей». Воробей ее спрашивает:

«Как живешь, суседушка? — «Плохо, сусед, живу. Урожаю нема, доходов никаких, жить нечем, детишки малые. Уж я не знаю, куда голову приклонить. Детки исть просют, а хлеба нема, взять негде, от станицы далеко живу, а казаки в поле сусеки не строят. Тебе-то хорошо, взял да и полетел в станицу, поклевал да и домой».

Воробей послухал мышку, покачал головой и гутарит ей: «Ой, Мышка-Тишка, кабы хорошо было… В станице воробьев тьма-тьмущая, им самим нечего исть. Прилетел я зимой, они прогнали меня да еще и побили. Не придумаю, суседушка, как жить буду». Мышка ему говорит: «Давай, воробей, хлеб сеять». — «Давай», — согласился воробей. «Я пахать землю стану, а ты сеять будешь».

Договорились они. Мышка-Тишка сказала ему: «Завтра казаки будут сеять, и мы начнем. Я буду землю пахать, а ты — к казакам за зерном. Украдешь зерно, прилетишь, посеешь — и обратно за зерном».

Наутро рано поднялись воробей с мышкой. Мышка-Тишка пашет, а воробей знай летает до казаков да на свое поле зерно носит. Неделю они так-то сеяли с мышкой. Посеяли они двенадцать гектаров и мечтают: уродится хлеб, и будут они зимовать с блинами, пирогами, в гости будут ходить друг до дружки.

Посеяли и караулить свое поле стали. Мышка ночью караулила. Ходит по земле и все доглядывает. Воробей днем летает над полем. Всех жучков, мошек, червячков поклевал.

Пшеничка взошла, потом колос завязался, цвесть начала, налилась, созрела. Время убирать хлеб. Ну, покосили хлеб, помолотили, провеяли и ссыпали в одну большую кучу все зерно. Вот Мышка-Тишка гутарит: «Давай, воробей, делить хлеб». — «Давай. А как мы делить будем?» — спросил воробей мышку. — «Да так вот и делить будем: у меня четыре ноги, воробей, а у тебя две. Мне четыре меры а тебе две. Вот и поделим по-божески». Воробей не согласился: «Нет, Мышка-Тишка, это не по-божески. По-божески, когда мы поровну разделим». — «Поровну делить нельзя», — гутарит мышка.

Воробей стал убеждением действовать на мышку: «Ты работала, и я работал, с поля вместе уходили — значит, и делить поровну». Мышка-Тишка подумала и сказала: «Нет, так делить нельзя. Надо поделить, как я гутарю. У меня четыре ноги работали, а у тебя только две. Мне четыре меры, тебе — две».

Воробей разобиделся и кричать стал: «Ноги-то у меня две, а крылья? Они тоже работали. Два крыла, две ноги — будет четыре! Поровну дели, по-божески!» Мышка ему отвечает: «Да ведь, воробушек, крылья при работе не нужны. Они ничего не делают. А вот ноги — это другое дело. Не будь у меня четырех ног, я не вспахала бы землю. Лошади тоже о четырех ногах. Вот так и будем делить, как я гутарю».

Долго они спорили, а потом поругались. Мышка назвала воробья вором. Воробей мышь обругал. Подрались они. Три дня дрались, так и не поделили свой хлеб.

На четвертый день Мышка-Тишка пришла со своими детьми и стала носить зерно в свою хату. Воробей тоже стал носить зерно к себе в дупло. Мышка полные сусеки насыпала хлебом, а воробью мало досталось. Рассердился он и полетел до орла заявлять на мышь. Прилетел он до орла и гутарит: «Сеяли мы с мышкой хлеб. Убрали с поля пшеницу, помолотили, а мышка стала делить не по-божески, себе — четыре меры, мне — две, а потом меня обозвала вором и все зерно себе в сусеки ссыпала».

Орел принял заявление.

Мышка побегла до медведя с жалобой на воробья. Прибегла и гутарит: «Накажи воробья, медведь-батюшка! Хлеб мы с воробьем сеяли. Я пахала, он сеял. Вырос хлеб — стали делить. Я ему две меры дала, а себе — четыре: у меня четыре ноги работали, а у него две. Не хотел он так поделить. Дрался со мною».

Медведь принял жалобу.

Прилетел орел до медведя. Гутарили они, гутарили. Орел свои права, а медведь свои права защищает. Поругались они и войну друг дружке объявили.

Прошло так сколько-то времени. Собрали войска орел и медведь и стали драться. Резко они дрались. День дерутся, другой, третий. Звери побеждать стали войска орла. Неделю дрались: всех птиц поубивали. Осталось несколько в живых. Живыми остались орел и воробей. Не утерпели они войны и улетели. Орел до себя улетел, а воробей до себя.

Медведь видит, что орел с воробьем улетели, собрал зверей и гутарит: «Вот, звери, правда победила! Теперича мышка должна пир созвать на весь мир».

Мышка на радостях стала звать к себе на пир.

Прибегла домой Мышка-Тишка, стала пшеничку молоть. Мелет, а сама думает: «Напеку пирогов, блинов, катламок, угощу медведя-батюшку да зверей».

Думает она, а тут гром ударил. Тучи всю степь накрыли. Пошел дождь. Три дня дождик лил. Затопил степь, и хатку Мышки-Тишки залило. Мышка-то и потопла.

А воробей поправился. Стал он жить-поживать и добра наживать.

Я к нему в гости ходила. Напек он блинов, катламок, меня угощал.