Николай ядринцев рассказ неожиданный гость на сибирских святках

Сибирские святки поражают первобытной простотою и непринужденным весельем. В морозную святочную ночь вы видите на окнах домов поставленные свечи – это значит, принимают ряженых. По сибирскому обычаю, могут идти кто угодно. В начале 20-х годов, к одному из которых относится рассказ, святки были не менее оживлены. В одном из домов уездного города, на большом сибирском тракту, как раз перед почтовой станцией окна особенно были освещены. Здесь гостеприимные хозяева – сибиряки справляли святки. На столах, освещенных старинными серебряными шандалами, стояли тарелки варенья, привозных пряников, сластей и бутылки вкусной домашней наливки. В углу сидел артист-музыкант, старый поляк. заброшенный в Сибирь уже много лет.

К дому то и дело подъезжали сани или подходили пешие ряженые. Местная молодежь привалила и представила «лодку», прошел медведь с козою, целая ватага импровизированных цыганок и татарок в монетах и ожерельях. Явился знакомый тунгус в ремешках и бисере, китаец в курме с веером. Многие костюмы ежегодно появляются те же самые, но это не мешает интересу маскарада и веселью. В доме идет веселье молодежи, гаданье, игры и поются святочные песни. Хозяйская молодежь была одушевлена играми в фанты, хоронили золото. Татарки и цыганки особенно смешили, кто-то изображал приказного, просившего взятки, кто-то купца.

Вдруг в зале появились совершенно незнакомые две фигуры в масках и длинных плащах подобно домино. Одна была фигура стройная, молодого человека, другая плотная, коренастая. Последняя фигура стала у окна и не спускала глаз с товарища.

Молоденькая дочь хозяев, блондинка, с рассыпавшимися прекрасными локонами, особенно интересовалась новыми масками. Появление новых лиц не произвело замешательства. Часто в сибирских городах на святках появляются и проезжие.

Заиграла музыка.

– Могу я ангажировать вас? – сказал замаскированный, ловко подойдя к хозяйской дочери.

– Я вас не понимаю. – сказала, конфузясь девушка.

– Хотите кадриль? – сказал кавалер, улыбнувшись.

– Да, я люблю танцевать, только здесь так мало кавалеров.

– Ну, что же, мы пополним недостаток. – сказал прибывший.

– Молодая девушка осмотрела с ног до головы пригласившего ее, из-под домино видна была только одна белая, нежная рука, на которой девушке бросилось в глаза железное кольцо.

– Что это за кольцо у вас на руке? – сказала она.

Маска, молча, подняла руку, и молодая хозяйка увидела на кольце изображенную мертвую голову….

– Ах, как это страшно! – сказала девушка.

– Вы еще ребенок, – сказал ласково кавалер, – а смерть пугает всех детей. Знаете, есть секрет не бояться ее…

– Какой? – спросила пугливо девушка.

– Идти ей навстречу!..

Она не поняла, как видно, ответа. В это время из скрипки старика-музыканта, сидевшего в углу, полились звуки какой-то могучей мелодии.

Маска чутко начала прислушиваться.

– Откуда эта скрипка? – сказал он: – эта скрипка самого Паганини.

– Нет, это ссыльный поляк, мой учитель, играет. – сказала наивно девушка: – Он когда-то учился в Париже.

– Боже мой, какая судьба, какое сочетание! – сказал незнакомец. – Виртуоз, Моцарт и Сибирь, гений, страстная человеческая душа и снежная пустыня севера!

Он остановился, мелодия оборвалась. Но вслед за тем из волшебной скрипки артиста внезапно грянул точно целый бальный оркестр и полилась струя живых, веселых и увлекающих звуков.

– Идем, – весело сказал замаскированный кавалер и подал руку девушке. – Я хочу сегодня протанцевать от души, – добавил он. Ведь сегодня святки, везде веселятся… у него что-то дрогнуло в голосе. Он тихо провел по лбу рукою, чтобы отогнать что-то.

Началась экспромтом составленная кадриль. Девушка не могла не заметить какую-то особенную грацию, ловкость и изящество манер своего кавалера. Манеры его доказывали склад иного воспитания и другого общества.

– Скажите, отчего так страшно-пристально смотрит ваш товарищ? – сказала девушка, обратив внимание на неподвижную фигуру спутника в углу.

Кавалер немного вздрогнул.

– Ах да! это мой товарищ, видите, мы с ним едем издалека, он очень бережет меня… под маской его мелькнула какая-то насмешливая и грустная улыбка.

– Какой вы чудной, – сказала девушка, – и смеетесь, и грустный такой. Я узнала, что вы заезжий…

– Почему? – сказал кавалер.

– Потому что вы не похожи на здешних. У нас также останавливался раз на святках проезжий из Петербурга, из гвардии. Вы, верно, также из столицы. Ах как там у вас, верно, весело, какие там все счастливые. Мы ведь здесь не знаем ничего светского.

Музыка на минуту замолкла.

– Вы думаете, ребенок, везде весело, где танцуют. – сказал он. Она опустила головку и задумалась, ей представился какой-то блестящий бал. Задумался и он. Пред ним также пронеслась целая сцена.

Подъезд, кареты, парадные ливреи, лестница с статуями и тропическими растениями. Зала залита светом, блестящие мундиры, звезды, брильянты дам. Музыка звучит и стонет сотней инструментов. В углу залы он видит знакомую фигуру пожилой, величественной женщины в бархатном туалете и с седой прядью волос. Лицо ее грустное, точно застывшее, как бы из мрамора. Сзади ее стоят два юноши в залитых золотом мундирах. Вдруг зала заволновалась. В ней показался высокий генерал с повелительным видом. Он проходит гордо, его серые глаза остановились на графине. Проходя, он сказал ей любезную фразу… Она хотела ответить, что-то спросить, броситься за ним, но остановилась в раздумье. Блестящая бальная пара пронеслась пред нею, она взглянула на молодого красавца в густых эполетах, что-то припомнилось ей, она побледнела, опрокинулась в кресло и прижала к губам батистовый платок, сдерживая вырывающиеся рыдания. Чрез несколько минут два блестящие юноши вынесли даму в карету.

Эта сцена пронеслась мгновенно пред маской, он узнал в этой женщине кого-то близкого, кто ему был дороже всех.

Когда он опомнился, взор молодой девушки смотрел упорно в него.

– Я знаю, кто вы. – сказала она вдруг: – вы «несчастный!..» В голосе ее дрогнуло участие. Ах, сколько она видала их с их внутренним горем. Он как будто испугался.

– Неправда! Успокойтесь, ребенок, я счастлив, я свободен, я свободнее других и сам выбрал вашу суровую родину, чтобы провести здесь свою молодость. Я знаю, что и здесь есть люди, а сегодняшний вечер убеждает меня, что здесь есть девушки с добрым прекрасным сердцем…

Замаскированный товарищ тихо пододвинулся от окна и дернул за рукав домино.

Тот понял знак.

– Еще одну минуту… – сказал он.

Он еще раз встал и попросил девушку на вальс. Они понеслись по зале.

– Вальс и жизнь! – сказал он, опуская ее немного усталую, с своего плеча: – жизнь ведь тот же минутный вальс, слышите, как несутся звуки у этого старика, вот они замерли, вальс кончен. У всех танцы на минуту: у одних в больших залах столиц, у других в Сибири, как у нас с вами. – сказал он, смеясь.

Замаскированный товарищ приблизился, как привидение, и сказал громко.

– Пора!

– Ты как Мефистофель, капитан, – вырвалось у танцора.

– Нам не по дороге Маргарита, сударь; лошади ждут, мы должны уже гнать… – сказал он полушепотом. – Votre porole?..

Маска встала.

– Послушайте, когда же мы еще увидим вас? Когда будем танцевать? – непринужденно спросила девушка-сибирячка.

– Чрез 15 лет. – сказал кавалер, странно улыбнувшись, и вдруг в это время что-то звякнуло холодное, режущее слух; что это было такое, трудно объяснить. Товарищ таинственной маски крепко стиснул его за локоть.

– Vous joues un mauvais jeu! – сказал он в дверях.

– Nous jonous le dernier!.. – отвечала маска с язвительным смехом.

Из скрипки старого музыканта в это время неслись звуки полонеза Огинского.

Молодая девушка стояла задумчиво у окна, упершись горячею головкой в замерзшую раму. Сердце ее то усиленно стучало, то переставало биться.

– Эти звуки так кстати. – сказал выходивший из залы. Полонез этот звучал и замирал, как последняя нота жизни.

Незнакомцы вышли и исчезли в морозном тумане.

Долго в этот вечер, когда потухли огни, сидела белокурая девушка-ребенок и о чем-то думала. Точно сон она видела. В ее молодой головке эта встреча пронеслась, как видите. Откуда они появились? Что за странный путник увлекал его, какие странные речи он говорил? Какой он молодой, сколько в нем жизни и сколько грусти, точно он умирать собрался.

Она опустила голову и молодые, жгучие слезинки закапали на ее руки.

А среди ровной снежной степи в это время летела кибитка с неимоверной быстротою. Лунная морозная ночь освещала пустыню. В кибитке, закутавшись в шубу, сидел незнакомец – танцор, погруженный в тяжелые мысли, а подле него с закуржавевшими усами военный его товарищ.

Семилужинский.

1885

НЕОЖИДАННЫЙ ГОСТЬ НА СИБИРСКИХЪ СВЯТКАХЪ.[править]

(СВЯТОЧНЫЙ РАЗСКАЗЪ).

Сибирскія святки поражаютъ первобытной простотою и непринужденнымъ весельемъ. Въ морозную святочную ночь вы видите на окнахъ домовъ поставленныя свѣчи — это значитъ, принимаютъ ряженыхъ. По сибирскому обычаю, могутъ идти кто угодно. Въ началѣ 20-хъ годовъ, къ одному изъ которыхъ относится разсказъ, святки были не менѣе оживлены. Въ одномъ изъ домовъ уѣзднаго города, на большомъ сибирскомъ тракту, какъ разъ передъ почтовой станціей окна особенно были освѣщены. Здѣсь гостепріимные хозяева — сибиряки справляли святки. На столахъ, освѣщенныхъ старинными серебряными шандалами, стояли тарелки варенья, привозныхъ пряниковъ, сластей и бутылки вкусной домашней наливки. Въ углу сидѣлъ артистъ-музыкантъ, старый полякъ, заброшенный въ Сибирь уже много лѣтъ.

Къ дому то и дѣло подъѣзжали сани или подходили пѣшіе ряженые. Мѣстная молодежь привалила и представила «лодку», прошолъ медвѣдь съ козою, цѣлая ватага импровизированныхъ цыганокъ и татарокъ, въ монетахъ и ожерельяхъ. Явился знакомый тунгузъ въ ремешкахъ и бисерѣ, китаецъ въ курмѣ съ вѣеромъ. Многіе костюмы ежегодно появляются тѣ же самые, но это не мѣшаетъ интересу маскарада и веселью. Въ домѣ идетъ веселье молодежи, гаданье, игры и поются святочныя пѣсни. Хозяйская молодежь была одушевлена играми въ фанты, хоронили золото. Татарки и цыганки особенно смѣшили, кто-то изображалъ приказнаго, просившаго взятки, кто-то купца.

Вдругъ въ залѣ появились совершенно незнакомыя двѣ фигуры въ маскахъ и длинныхъ плащахъ подобно домино. Одна была фигура стройная, молодаго человѣка, другая плотная, коренастая. Послѣдняя фигура стала у окна и не спускала глазъ съ товарища.

Молоденькая дочь хозяевъ, блондинка, съ разсыпавшимися прекрасными локонами, особенно интересовалась новыми масками. Появленіе новыхъ лицъ не произвело замѣшательства. Часто въ сибирскихъ городахъ на святкахъ появляются и проѣзжіе.

Заиграла музыка.

— Могу я ангажировать васъ? — сказалъ замаскированный, ловко подойдя къ хозяйской дочери.

— Я васъ не понимаю, — сказала, конфузясь дѣвушка.

— Хотите кадриль? — сказалъ кавалеръ, улыбнувшись.

— Да, я люблю танцовать, только здѣсь такъ мало кавалеровъ.

— Ну, — что же, мы пополнимъ недостатокъ, — сказалъ прибывшій.

— Молодая дѣвушка осмотрѣла съ ногъ до головы пригласившаго се, изъ-подъ домино видна была только одна бѣлая, нѣжная рука, на которой дѣвушкѣ бросилось въ глаза желѣзное кольцо.

— Что это за кольцо у васъ на рукѣ? — сказала она.

Маска, молча, подняла руку, и молодая хозяйка увидѣла на кольцѣ изображенную мертвую голову….

— Ахъ, какъ это страшно! — сказала дѣвушка.

— Вы еще ребенокъ, — сказалъ ласково кавалеръ — а смерть пугаетъ всѣхъ дѣтей. Знаете, есть секретъ по бояться ея…

— Какой? — спросила пугливо дѣвушка.

— Идти ей на встрѣчу!..

— Она не поняла, какъ видно, отвѣта. Въ это время изъ скринки старина-музыканта, сидѣвшаго въ углу, полились звуки какой-то могучей мелодіи.

Маска чутко начала прислушиваться.

— Откуда эта скрипка? сказалъ онъ: — эта скрипка самого Паганини.

— Нѣтъ, это ссыльный полякъ, мой учитель, играетъ, — сказала наивно дѣвушка: — онъ когда-то учился въ Парижѣ.

— Боже мой, какая судьба, какое сочетаніе! — сказалъ незнакомецъ. Виртуозъ, Моцартъ и Сибирь, геній, страстная человѣческая душа и снѣжная пустыня сѣвера! Онъ остановился, мелодія оборвалась. Но вслѣдъ затѣмъ изъ волшебной скрипки артиста внезапно грянулъ точно цѣлый бальный оркестръ и полилась струя живыхъ, веселыхъ и увлекаю щихъ звуковъ.

— Идемъ, — весело сказалъ замаскированный кавалеръ и подалъ руку дѣвушкѣ. Я хочу сегодня протанцовать отъ души, — добавилъ онъ. Вѣдь сегодня святки, вездѣ веселятся… у него что-то дрогнуло въ голосѣ. Онъ тихо провелъ по лбу рукою, чтобы отогнать что-то.

Началась экспромтомъ составленная кадриль. Дѣвушка не могла не замѣтить какую то особенную грацію, ловкость и изящество манеръ своего кавалера. Манеры его показывали складъ иного воспитанія и другаго общества.

— Скажите, отчего такъ страшно-пристально смотритъ вашъ товарищъ? — сказала дѣвушка, обративъ вниманіе на неподвижную фигуру спутника въ углу.

Кавалеръ немного вздрогнулъ.

— Ахъ да! это мой товарищъ, видите, мы съ нимъ ѣдемъ издалека, онъ очень бережетъ меня… подъ маской его мелькнула какая-то насмѣшливая и грустная улыбка.

— Какой вы чудной, — сказала дѣвушка: — и смѣетесь, и грустный такой. Я узнала, что вы заѣзжій…

— Почему? — сказалъ кавалеръ.

— Потому что вы не похожи на здѣшнихъ. У насъ также останавливался разъ на святкахъ проѣзжій илъ Петербурга, изъ гвардіи. Вы, вѣрно, также изъ столицы. Ахъ какъ тамъ у васъ, вѣрно, весело, какіе тамъ все счастливые. Мы вѣдь здѣсь познаемъ ничего свѣтскаго.

Музыка на минуту замолкла.

— Вы думаете, ребенокъ, вездѣ весело, гдѣ танцуютъ сказалъ онъ. Она опустила головку и задумалась, ей представился какой-то блестящій балъ. Задумался и онъ. Предъ нимъ также пронеслась цѣлая сцена.

Подъѣздъ, кареты, парадныя ливреи, лѣстница съ статуями и тропическими растеніями. Зала залита свѣтомъ, блестящіе мундиры, звѣзды, брильянты дамъ. Музыка звучитъ и стонетъ сотней инструментовъ. Въ углу залы онъ видитъ знакомую фигуру пожилой, величественной женщины въ бархатномъ туалетѣ и съ сѣдой прядью волосъ. Лицо ея грустное, точно застывшее, какъ бы изъ мрамора. Сзади ея стоятъ два юноши въ залитыхъ золотомъ мундирахъ. Вдругъ зала заволновалась. Въ ней показался высокій генералъ съ повелительнымъ видомъ. Онъ проходить гордо, его сѣрые глаза остановились на графинѣ. Проходя, онъ сказалъ ей любезную фразу… Она хотѣла отвѣтить, что-то спросить, броситься за нимъ, но остановилась въ раздумьѣ. Блестящая бальная пара пронеслась предъ нею, она взглянула на молодаго красавца въ густыхъ эполетахъ, что-то припомнилось ей, она поблѣднѣла, опрокинулась въ кресло и прижала къ губамъ батистовый платокъ, сдерживая вырывающіяся рыданія. Чрезъ нѣсколько минутъ два блестящіе юноши вынесли даму въ карету.

Эта сцена пронеслась мгновенно предъ маской, онъ узналъ въ этой женщинѣ кого-то близкаго, кто ему былъ дороже всѣхъ.

Когда онъ опомнился, взоръ молодой дѣвушки смотрѣлъ упорно въ него.

— Я знаю, кто вы, — сказала она вдругъ: — вы «несчастный»!.. Въ голосѣ ея дрогнуло участіе. Ахъ, сколько она видала ихъ съ ихъ внутреннимъ горемъ. Онъ какъ будто испугался.

— Неправда! Успокойтесь, ребенокъ, я счастливъ, я свободенъ, я свободнѣе другихъ и самъ выбралъ вашу суровую родину, чтобы провести здѣсь свою молодость. Я знаю, что и здѣсь есть люди, а сегодняшній вечеръ убѣждаетъ меня, что здѣсь есть дѣвушки съ добрымъ прекраснымъ сердцемъ…

Замаскированный товарищъ тихо пододвинулся отъ окна и дернулъ за рукавъ домино.

Тотъ понялъ знакъ.

— Еще одну минуту… сказалъ онъ.

Онъ еще разъ всталъ и попросилъ дѣвушку на вальсъ. Они понеслись по залѣ.

— Вальсъ и жизнь! -сказалъ онъ, опуская ее немного усталую, съ своего плеча: — жизнь вѣдь тотъ же минутный вальсъ, слышите, какъ несутся звуки у этого старика, вотъ они замерли, вальсъ конченъ. У всѣхъ танцы на минуту — у однихъ въ большихъ залахъ столицъ, у другихъ въ Сибири… какъ у насъ съ вами, — сказалъ онъ, смѣясь.

Замаскированный товарищъ приблизился, какъ привидѣніе, и сказалъ громко.

— Пора!

Ты какъ Мефистофель, капитанъ — вырвалось у танцора.

— Намъ не по дорогъ Маргарита, сударь; лошади ждутъ, мы должны уже гнать… сказалъ онъ полушопотомъ. Votre porole?…

Маска встала.

— Послушайте, когда-же мы еще увидимъ васъ? когді будемъ танцовать? — непринужденно спросила дѣвушка-сибирячка.

— Чрезъ 15 лѣтъ, — сказалъ кавалеръ, странно улыбнувшись, и вдругъ въ это время что-то звякнуло холодное, рѣжущее слухъ; что это было такое, трудно объяснить. Товарищъ таинственной маски крѣпко стиснулъ его за локоть.

— Vous jouez un mauvais jeu!сказалъ онъ въ дверяхъ.

— Nous jouons le dernier!.. отвѣчала маска съ язвительнымъ смѣхомъ.

Изъ скрипки стараго музыканта въ это время неслись звуки полонеза Огинскаго.

Молодая дѣвушка стояла задумчиво у окна, упершись горячею головкой въ замерзшую раму. Сердце ея то усиленно стучало, то переставало биться. — Эти звуки такъ кстати, — сказалъ выходившій изъ залы. Полонезъ этотъ звучалъ и замиралъ, какъ послѣдняя нота жизни.

Незнакомцы вышли и исчезли въ морозномъ туманѣ.

Долго въ этотъ вечеръ, когда потухли огни, сидѣла бѣлокурая дѣвушка-ребенокъ и о чемъ-то думала. Точно сонь она видѣла. Въ ея молодой головкѣ эта встрѣча пронеслась, какъ видѣніе. Откуда они появились? Что за странный путникъ увлекалъ его, какія странныя рѣчи онъ говорилъ? Какой онъ молодой, сколько въ немъ жизни и сколько грусти, то что онъ умирать собрался.

Она опустила голову и молодыя, жгучія слезинки закапали на ея руки.

А среди ровной снѣжной степи въ это время летѣла кибитка съ неимовѣрной быстротою. Лунная морозная ночь освѣщала пустыню. Въ кибиткѣ, закутавшись въ шубу, сидѣлъ незнакомецъ — танцоръ, погруженный въ тяжелыя мысли, а подлѣ него съ закуржавѣвшими усами военный его товарищъ^[1].

Семилужинскій.

«Восточное Обозрѣніе», № 1, 1885

14.04.2021

Работа проверит знания обучающихся, полученные по курсу «Литературная Сибирь» (автор Крюков Георгий Борисович). Без вклада писателей-сибиряков в русскую литературу общая панорама развития литературной жизни России является далеко не полной и крайне обедненной. С одной стороны – литература Сибири в своем движении отражала те же самые проблемы, что и русская литература в целом, с другой стороны – она сохранила в себе некую уникальность, воссоздала тот самый «сибирский колорит» и «сибирский характер», которые и создают особую прелесть и очарование. Данная методическая разработка состоит из 16 вопросов, ответов к ним, критериев оценки, бланка ответов.

Оценить

395