Образ марьи моревны из сказки

Глава 11

Марья Моревна и культ великой богини

Марья Моревна – сказочный персонаж. В одноименной сказке из сборника Афанасьева ее именуют прекрасной королевной. Она не только красивая, но и сильная женщина, могучая богатырша и предводительница войска. Ей даже (каким-то чудом) удалось пленить самого Кощея, который томился прикованным на двенадцати цепях в ее чулане. Правда, ему нельзя было давать пить вволю, как это сделал Иван. Обретя силу, Кощей разорвал цепи и вырвался на свободу, а уж в противостоянии один на один с ним не справиться никому. Так Марья Моревна стала пленницей Кощея.

Сказочная героиня в данном случае играет роль богини плодородия, которая становится гостьей Кощеева подземного царства только на время холодов, когда у земледельцев наступает перерыв в их хозяйственной деятельности. Но что тогда означает ситуация с заточением самого Кощея в чулане Марьи Моревны?

Этот сюжет является отголоском времен матриархата. Изначально Марья Моревна, как одно из воплощений Великой богини, обладала властью над всеми божественными силами, в том числе и над Кощеем. Сказка, подчеркивая его подчиненность в ту эпоху, изображает Змея сидящим на цепи в доме у Марьи Моревны. Но в патриархальные времена их роли переменились, и теперь уже Кощей диктует свою волю богине. Сказочное повествование соединило, таким образом, «осколки» двух разных мифов о Кощее и его возлюбленной Марье Моревне. Это замечательное свойство данной сказки. Она не только называет еще одно из имен Великой богини, под которым та почиталась нашими предками, но также свидетельствует о длительной истории любви к ней Кощея. История любовного треугольника Кощей – Марья – Иван весьма прозрачна и обыденна. Кощей – самый старший из них, он еще силен и могуч, но время его всевластия проходит. Уже родился и вырос бог следующего поколения, более молодой и сильный Иван. За ним будущее, и он должен стать новым мужем Великой богини.

В славянской мифологии Марья Моревна известна как Марена (Марана, Морена, Маржана, Маржена) – богиня, связанная с сезонными ритуалами умирания и воскресения природы, а также с ритуалами вызывания дождя. В весенних обрядах западных славян Мареной называлось соломенное чучело, которое топили, разрывали на части или сжигали. Подобный обряд в будущем должен был обеспечить урожай.

При характеристике Марены обычно отталкиваются от ассоциаций, вызываемых ее именем. В этом смысле очень показателен подход А.Н. Афанасьева, который считал, что Марена была главным олицетворением нечистой силы, что она – богиня смерти, зимы и ночи, имя ее родственно со словами: мрак (морок, мор – повальная болезнь, мора – тьма, марать, мары – носилки для покойников, мара – призрак, нечистый дух и т. д.). Само по себе такое рассуждение кажется достаточно убедительным, но применительно к образу богини оно очень односторонне и потому в целом неверно.

Мы уже убедились на примерах Бабы Яги и Кощея, что древние боги отнюдь не мыслились столь «одноцветными». Точно так же и богиню Марену нельзя изображать только в мрачных тонах. К примеру, польский хронист XV века Длугош отождествлял ее с римской Церерой. Напомним, что Церера – древнейшая богиня производительных сил земли, произрастания и созревания злаков, богиня материнства и брака, но она также и властительница подземного мира, насылавшая на людей безумие. Церера почиталась как хранительница сельской общины и защитница урожая от грабителей. Описание функций, которые приписывались этой богине, не оставляет сомнений, что римляне воспринимали ее как воплощение Великой богини. Польский исследователь, сопоставляя с ней Марену, восстанавливал истинное значение, которое придавали последней славяне. Рождение и смерть в природе – явления неразделимые. Это прекрасно ощущали жившие в единстве с ней древнейшие создатели мифологических образов. В Евангелии по этому поводу сказано: «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода» (Евангелие от Иоанна, XII, 24). Соломенное чучело олицетворяло зимнюю ипостась богини, его сожжение означало конец бесплодной зимы, победу сил плодородия и начало весеннего возрождения.

Академик Рыбаков обратил внимание, что в былине «Иван Годинович» в качестве невесты Кощея Трипетова названа Анастасия, дочь черниговского боярина Димитрия. И имя, и отчество девушки весьма знаменательны. Анастасия в переводе с греческого означает «воскресение», а имя Димитрий напрямую перекликается с одним из имен Великой богини – Деметрой. Авторы былины изменили имя супруги Кощея и переиначили сказочный сюжет: Анастасия до конца остается верной Кощею и помогает ему в борьбе против нелюбимого ею Ивана. Это необычный, прямо скажем, поворот событий. Похитителем девушки и насильником оказывается вовсе не Кощей, а Иван Годинович. Объяснить эту странность можно лишь единственным образом: создатели былины стремились восстановить (забытое к тому времени) первоначальное значение образа возлюбленной Кощея. При этом положительными героями выступают Кощей и Анастасия, а не их победитель.

И еще один аргумент. В христианстве имя Мария носит мать Спасителя – Богоматерь, давшая жизнь Христу и олицетворяющая светлые силы созидания. Правда, академическая наука полагает, что это имя образовано от древнееврейского «mara» – «противиться, отвергать», а русские усвоили его после принятия христианства. Но здесь мы вправе задать вопрос: а как же быть с Марьей Моревной и Мареной? Эти языческие образы возникли внутри славянского сообщества задолго до каких бы то ни было контактов с семитическими народами. В действительности все было наоборот: евреи заимствовали имя Мария у наших предков. Кстати и то, что они считают исконно своими как раз его варианты – Мириам, Мирра. Наконец, самое главное. Русский язык дает и истинный ключ к пониманию смысла этого имени.

Начнем с того, что Марья (Мария, Марея) означает буквально Ма(ть) Рея. Да-да, та самая титанида, дочь Геи и супруга Крона, которому она родила Гестию, Деметру, Геру, Аида, Посейдона и Зевса. Рея – мать великих греческих богов, в период поздней античности она отождествлялась с малоазийской Кибелой, именовавшейся Великой матерью богов, поэтому одна из форм обращения к ней могла звучать как «Мать Рея» (Ма Рея или просто Мария). Обителью Реи служил остров Крит. Египтяне называли его Ay-Mari по имени древнекритской богини Mari. Теперь очевидно, что Рея и Mari (Мария) суть разные имена одной и той же богини. Греческая Рея и русская Марья Моревна – воплощения Великой богини, они параллельные персонажи родственных мифологий, точно так же, как и их возлюбленные – Крон и Кощей. Но что означает имя Рея и в каком направлении шло заимствование?

Прежде, чем ответить на этот вопрос, скажем, что в русской мифологии есть персонаж, который открывает изначальный смысл образа Реи. Кто из нас не помнит услышанного в детские годы сказочного зачина: «Жили-были Дед да Баба, да была у них курочка Ряба. Снесла она яичко, да не простое, а золотое!» Тем не менее, мало кто догадывается, что Курочка Ряба олицетворяет прародительницу мира, а прообразом снесенного ею золотого яичка является Космическое яйцо, символизирующее всю Вселенную. Золотым представляли Мировое яйцо древние арии. Согласно ведийским текстам Космическое (золотое) яйцо – место обитания Верховного божества, творца-прародителя мира Брахмы. Образовалось оно в результате истечения мужского семени в первичный океан. В русской сказке мифологические детали практически отсутствуют, но она сохранила образ божественной птицы, создавшей мир. Это указывает на то, что сказочный сюжет существенно древнее ведического. Более того, в сказке названо имя Великой богини – Ряба (Ръя-ба или Рея-богиня). Слово ря-бок обозначает у русских «птицу куриного рода из числа лесной дичи», его последний слог фактически открывает свою исходную форму «бог», подтверждая тем самым нашу догадку. Вторую часть имени Ряба можно также толковать как сокращение (укороченную форму) слова «баба», которое встречается в именах верховных божеств у самых разных народов. По всей видимости, в древности у индоевропейских народов слова «баба» и «бог» («богиня») использовались как синонимы, что можно рассматривать как воспоминание о культе Великой богини.

И, наконец, о самом имени Рея. Прежде всего, обратим внимание, что изначальная форма древнерусского названия куропатки (рябки), о которой так много говорилось выше, выглядит как «ярябь», «ерябь». Значит, Рея – усеченный вариант имени, а его исходную форму следует искать среди слов с корнями «Яр» (с возможной трансформацией первой «я» на созвучную гласную). По-русски Яра – весна – время года, когда Природа возрождается в своем новом обличье. Поэтому у нас есть все основания производить имя Матери богов Реи от слов «яра», «ярая», «яреная» (т. е. оплодотворенная и готовая плодоносить) и считать ее женской параллелью бога Яра (Ярилы). У русских и славян Великая богиня Яра-Рея со временем стала почитаться как Марена. Греки сохранили более древний (укороченный) вариант ее имени. Переход Яра – Рея полностью аналогичен разобранному выше превращению Яги в Гею.

Богиня Рея изначально представлялась в образе куропатки (куро-птахи). Не случайно ее свиту составляют куреты (петухи или более расширительно птахи). Древние греки изображали Рею, однако, уже антропоморфной, рожающей человекоподобных богов, следовательно, культ ее распространялся с севера на юг. Выше уже указывалось, что в индоевропейских языках слова с корневой основой «мар» («мор») обозначают понятия мрака и мороза. Это говорит в пользу того, что имя богини Марены (Марии) также зарождалось в северных (менее солнечных) странах и лишь вместе с переселенцами оттуда «пришло» на Балканы.

Народ, первым обосновавшийся на берегах Эгейского моря, древние авторы называли пеласгами. Собственно греки начали обживаться на этих территориях только в начале II тысячелетия до н. э. Пеласгический (догреческий) миф творения отличается от того «олимпийского», который записал Гесиод. Согласно представлениям пеласгов, Эвринома, богиня всего сущего, восстала обнаженной из Хаоса и обнаружила, что ей не на что опереться. Поэтому она отделила небо от моря и начала свой одинокий танец над его волнами. В своем танце она продвигалась к югу, а за ее спиной трепетал ветер. Обернувшись, она поймала этот северный ветер, сжала его в своих ладонях, и перед ее глазами предстал великий змей Борей. Эвринома пробудила в нем желание, и он обвил ее божественные чресла, чтобы обладать ею. Затем она превратилась в голубку, села, подобно наседке, на волны и по прошествии положенного времени снесла Мировое яйцо. Данный вариант мифа творения содержит осколки чрезвычайно архаических представлений: Великая богиня в нем может оборачиваться птицей, а ее божественным супругом выступает олицетворяющий природные силы ветер. Но важнейшая его подробность заключается в указании пути движения богини с севера на юг. Это направление миграции народа пеласгов.

Теперь о богах, упоминаемых в пеласгическом мифе творения. Имя Борей не находит объяснения на греческой «почве» и за разъяснением его смысла, как мы это делали уже не раз, придется заглянуть в словарь русского языка. Борой называют русские ураганный ветер. Если ураган сопровождается метелью, то говорят о буране (боране). Однокоренным для всех них будет слово «буря», которое в старину писалось как «боуря» (эта форма открывает путь перехода корня «бор» в «бур»). В русских сказках известен «прототип» Борея Буря-богатырь – победитель Чудо-юды. Ну а Эвринома? С этим именем ситуация сложнее: оно греческого происхождения и двусоставное. Вторая его часть образована от слова «номас» – кочующий. При переводе же первой необходимо учесть, что в греческом языке буквы «в» нет, а ее роль в данном случае играет «ипсилон», которую согласно правилам произношения греческих букв следовало бы прочитать как «и». Поэтому «Эври» есть ни что иное как искаженное при греческом написании имя Яры. И значит, Эвринома переводится как «кочующая Яра (Рея)». Нельзя не признать. что такой перевод идеально соответствует содержанию пеласгического мифа творения. Итак, пеласги пришли в Грецию с севера и принесли на ее земли культ богини Яры. Сами себя они в честь своей верховной богини называли ариями. Время их прихода – середина IV тысячелетия до н. э.

Другая волна арийской колонизации, как уже говорилось, накрыла Ближний Восток. Одно из племен, которое называлось амореи (аморриты, амурру), в конце III тыс. до н. э., выдвинувшись из Палестины, завоевало все Двуречье. Свое название они получили по имени верховного бога Марту. По месопотамским представлениям Марту – громовержец, насылающий бурю, кочевник и варвар. Он является мужской параллелью Морены (Марии), а у современных русских известен до сих пор как… Дед Мороз.

Морозко (Мороз) – бог зимы и холодов. В славянских преданиях морозы отождествлялись с бурными зимними ветрами: дуновение Мороза производит сильную стужу, снежные облака – его волосы. Накануне Рождества Морозку кликали: «Мороз, Мороз! Приходи кисель есть! Мороз, Мороз! Не бей наш овес, лен да конопли в землю вколати!» Н.А.Некрасов писал об этом персонаже:

Не ветер бушует над бором,

Не с гор побежали ручьи,

Мороз-воевода дозором

Обходит владенья свои.

Северные области России – царство Деда Мороза – были прародиной древних ариев. Их религиозные книги – древнеиндийские «Веды» и древнеиранская «Авеста» – свидетельствуют о том, что ариям были знакомы представления о полярной ночи. В «Авесте» есть воспоминание о том, что родина ариев была некогда светлой и прекрасной страной, но злой демон наслал на нее холод и снег, которые поражали ее ежегодно на 10 месяцев, солнце всходило лишь один раз, и сам год превратился в одну ночь и один день. По совету богов люди ушли оттуда навсегда. Но память о далеком севере жила в их памяти. В иранской мифологии Мартйа и Мартйанаг – первая человеческая пара, их имена соотносятся с Морозом и Мареной, почитавшимися на их далекой прародине. В ведистской и индуистской мифологии Маруты (южные «Морозы») – божества бури, ветра, грома и молнии, а Мара буддистской мифологии – точная копия русской Марены.

В 1900–1850 гг. до н. э. в Месопотамии образовался ряд государств во главе с аморейскими династиями, каждая из которых поддерживалась отдельным племенем или союзом племен. Политическим идеалом таких династий было государство III династии Ура, и они старались показать себя законными преемниками его власти, присваивая себе пышную титулатуру урских (арийских по происхождению) царей. На деле власть большинства таких правителей была эфемерной, и независимость они сохраняли лишь до тех пор, пока кто-либо из соседей, опирающихся на более сильные и богатые племена, не лишал их независимости. С многолетними междоусобицами, однако, покончил вавилонский царь Хаммурапи (1792–1750 гг. до н. э.), который создал единое государство, включавшее всю Нижнюю и большую часть Верхней Месопотамии со столицей в Вавилоне. Марту (под именем Мардук) становится центральным божеством вавилонского пантеона и главным богом города Вавилон. Амореи, таким образом, сумели восстановить арийское влияние в Двуречье.

В числе сынов Ханаана в Книге Бытия назван Аморей, прародитель народа амореев. Если имя Ханаана мы возводим к русскому Ване (Ивану), то Аморей (Марей) является мужским аналогом имени Марии. В русском фольклоре Иван да Марья выступают близнецами. Точно так же, как это ни удивительно, и библейские ханаане-Иваны и амореи-Мареи оказываются родственными племенами, мигрировавшими с Русской равнины. Имя царя Хаммурапи с учетом возможного перехода согласных и условности прочтения гласных можно расшифровать, как Ка(Ки) + Мура(Мара) + суффикс – «великий Марей (аморей)», или… Киммериец! Киммерийцы проживали в южнорусских степях, у берегов Азовского и Каспийского морей. Именно оттуда они мигрировали в Малую Азию и далее в Месопотамию и на Ближний Восток. Если ваны-венеты проникли в Азию, минуя Балканы, то амореи-киммерийцы пришли сюда «напрямую», через Кавказ.

В начале II тысячелетия до н. э. на землях, контролируемых амореями в Северной Месопотамии, возникло многонациональное государство Митанни с правящей арийской династией. Военная гвардия митаннийских царей называлась марианны (они Мареи), то есть состояла из амореев. Современные исследователи не имеют сколько-нибудь удовлетворительного объяснения имени этого государства. Известно, правда, что сами жители называли себя Маиттани. В русском прочтении его можно перевести как Мать-Ана или Божественная Мать (Анат – одно из имен Великой Богини в Малой Азии и на Ближнем Востоке). Имя страны указывает, что в ней особым почитанием пользовался культ Великой Богини. Современные русские называют свою страну Отечеством. Это слово среднего рода, но образовано оно от существительного мужского рода «отец» и отражает влияние патриархальных традиций. Название страны Маиттани можно трактовать как «женский» аналог слова «отечество». В пользу такого объяснения говорит название гвардейцев митаннийских войск: марианны, по-другому, – это служители и защитники Великой Богини Марии.

Ученые обычно избегают говорить об этнической идентификации киммерийцев, считая, что для этого недостаточно данных. Но в рамках нашего подхода данный вопрос оказывается вполне разрешимым. Имя этого народа, по нашему мнению, порождено словосочетанием «Ки-Марии» – «Великие Марии» (в сложных словах индоевропейцев слог «ки» означает «божественный», «великий»). Вторая же составляющая есть одно из имен Великой Богини, означающее «Мать Ария». Таким образом, название племени указывает на родство киммерийцев с ариями.

В русской мифологии имя богини, которую почитали киммерийцы, несколько трансформировалось, но оно вполне узнаваемо: это – Кикимора. За древностью лет люди забыли ее изначально прекрасный образ Девы-птицы – кикающей (т. е. поющей по-птичьи) богини Мары, воплощения общеславянской Морены. В «новое время», когда возвысились боги нового поколения, ее стали представлять злым божеством ночных кошмаров, а позднее – недобрым духом крестьянской избы. С виду кикимора тонешенька, малешенька, голова с наперсточек, а тулово не толще соломинки. Но, несмотря на свое убожество, видит она далеко по поднебесью и скорей того бегает по земле. Знакомая картина: чем древнее богиня по происхождению, тем она безобразнее и злее. Про нее говорили, что она может вредить курам, и тут самое время упомянуть о родственной линии образов: Ряба – Мария – Кикимора.

Но если называть киммерийцев «Великими Мариями», то сразу же обнаруживается их связь с царскими людьми «мари» в Урарту. Такое совпадение можно было бы признать случайным, если бы оно не «укладывалось» в выстраиваемую в нашей книге целостную картину взаимодействия причерноморских и прикаспийских ариев с их малоазийскими сородичами. Ранее мы уже подчеркивали, что в создании государства Митанни участвовали арии, мигрировавшие из южнорусских степей. После распада своего государства митаннийцы отступили не куда-нибудь, а на север и, объединившись с ванами, вошли в состав Урарту. Создается впечатление, что арии-переселенцы не утрачивали контактов с родственными племенами Русской равнины.

Но продолжим линию воплощений богини Яры (Марьи, Марены). Наступление весны связано с оживлением Солнца. На этом основании Марена еще Ма(ть) – Солнце или Масленица. В дохристианскую пору празднование Масленицы было приурочено к весеннему равноденствию, которое считалось началом нового года. При этом сожжение чучела Масленицы символизировало уничтожение всего старого, обветшавшего, дряхлого и освобождение места для нового, молодого, лучшего. Утверждение «нового мира» демонстрировали обрядовые состязания (кулачные бои, взятие снежного городка). В дни праздника провожали Зиму и начинали встречать Весну. Чучело Масленицы представлялось средоточием плодовитости, и ритуалы его проводов должны были сообщить это плодородие земле: пепел от чучела, или само растерзанное чучело, раскидывали по полям. Важная роль в празднике отводилась разнообразным играм (катанию с гор и на упряжках, шуточным преследованиям холостых, смотрам молодоженов). Праздничные трапезы обязательно включали блины – главный атрибут Масленицы (символ солнца).

Христианство наполнило этот языческий праздник множеством своих ритуальных установок. Нам даже объясняют, что Масленица получила свое название оттого, что в предшествующую ей последнюю неделю перед Великим постом, разрешается употребление в пищу сливочного масла, молочных продуктов и рыбы, но это очевидное лукавство. В Белоруссии и в некоторых местах России в субботу перед Масленицей отмечали Родительский день, первый в этом году. В этот день поминали умерших родителей. Для них специально пекли блины – и первый блин клали на божницу, слуховое окно или крышу, оставляли на могилах на кладбище, а также раздавали блины детворе, нищим и монашкам с просьбой помянуть такого-то. Утром и вечером, садясь за стол, обязательно приглашали разделить семейную трапезу, состоящую из говядины, вареной свинины, жареной баранины, умерших в доме родственников.

Масленичные гуляния повсеместно сопровождались разведением костров и ритуальными прыжками через огонь. В огне ритуального костра сгорала Масленица, но возрождалась к жизни Марья – богиня весны. Прожив отведенный ей срок, она с наступлением лета уходила в мир теней. Во время праздничного ритуала проводов весны роль Марьи играла Костро-Ма – «Ма(ть) Костра» (подразумевался, наверное, все же небесный костер, «поддерживаемый» Солнцем). Чучело Костромы сжигали с обрядовым оплакиванием и смехом или разрывали на части. Сами образы Масленицы и Костромы были введены, по-видимому, чтобы подчеркнуть бессмертную природу богини Марьи. Сгорали в огне ее земные воплощения, но сама она оставалась нетленной и вечно юной, как весна.

В некоторых областях похороны богини весны приурочивались ко дню летнего солнцестояния (дню Ивана Купала). Праздничное ее воплощение при этом называли Купалой. Центральным актом купальского обряда является символическое уничтожение (чаще всего сжигание) чучела богини. Называли ее по-разному – Купала, Мара, Марина, Ульяна, Катерина, Ведьма. Иногда носили по селу украшенное деревце – березку, вербу или сосенку или украшали растущее деревце, укрепляли на его верхушке чучело, колесо, солому, цветы и т. п. и раскладывали вокруг него костер. Особое место в купальских обрядах занимают венки, в которые наряжались девушки. В ходе праздника они использовали их для гадания, а потом бросали в костер, в воду или разрывали на части. Но нередко купальские венки сохранялись и использовались для лечения или магических действий. Среди сжигавшихся бытовых предметов чаще всего использовалось колесо, которое символизировало солнце. Как уже говорилось, Купала – искаженное имя Кибелы, Великой Белы, культ которой во II–I тыс. до н. э. был распространен в Малой Азии и которая отождествлялась с греческой Реей (русской Ярой – Марьей – Мареной).

Итак, круг замкнулся. На Руси, как и в других средиземноморских и ближневосточных странах, существовал культ Великой богини. Возникший в эпоху матриархата, он поддерживался и в патриархальные времена. Имя самой богини менялось, равно как и ритуальное обрамление праздников в ее честь. Но божественной прародительнице мира и хранительнице сил плодородия язычники неизменно отводили одно из центральных мест. Если вспомнить историческую периодизацию язычества, рассматривавшуюся во второй главе, то (с известной долей условности) на этапе общеиндоевропейского единства Великая богиня носила имя Бабы Яги, в арийский период ее роль перешла к Яре-Марье-Марене, а в русско-славянскую эпоху возвысилась Макошь (о ней речь впереди).

Но была еще одна ипостась Великой богини, которую продолжали прославлять даже в начале XIX века. Это богиня Лада.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.