Образ жены хозяйки в народных сказках

Сказок, где персонажами являются злые жены, мачехи довольно много. Это и русские народные сказки, и сказки русских и зарубежных писателей. Рассмотрим некоторые из них.

В сказке <<Волшебная дудочка>> (в пересказе А.Н.Нечаева) родную дочь мачеха <<нежила, тешила, а падчерицу невзлюбила с первого дня>>, заставляла ее работать с утра до ночи, и все корила ее: <<Неумелица ты, негодница! Хлебоежка на мою голову досталась!>>. Чтобы не делить <<сундук с добром>>, оставшийся от матери падчерицы, мачеха с дочерью утопили ее в болоте.

В русской народной сказке <<Морозко>> падчерица тоже была трудолюбивой. Но не пришлась по душе она мачехе. Родная дочь что ни сделает, за все ее гладили по головке да приговаривали: <<Умница>>. А падчерица как ни угождает — ничем не угодит, все не так, все худо. Вот она вместо радости и умывалась каждый день слезами. И придумала ее мачеха со двора согнать: <<Вези, старик, вези ее куда хочешь, чтобы мои глаза ее не видали, чтобы мои уши ее не слыхали; да не вези к родным в теплую хату. А во чисто поле на трескун — мороз!>> Надеялась мачеха, что замерзнет девушка.

А в сказке С.Я.Маршака <<Двенадцать месяцев>> мачеха не собиралась выгонять падчерицу из дому, но заставляла ее работать так, что той и присесть было некогда: то воды натаскать, то хворосту из лесу привезти, то белье на речке выполоскать, то грядки в огороде прополоть. Знала падчерица и зимний холод, и летний зной, и весенний ветер, и осенний дождь. В зимний январский вечер, когда много снегу намело, заставила мачеха пойти в лес падчерицу за подснежниками. Захотелось ей своей родной дочери сделать подарок на день рождения. Совсем не жаль было своей сводной сестры мачехиной дочки: — Если и пропадешь, так плакать о тебе никто не станет! Ступай, да без цветов не возвращайся.

Трудно было и Золушки из одноименной сказки Шарля Перро. Мачеха и ее сестры сразу невзлюбили девушку. Трудилась Золушка дни и ночи, выполняла всю грязную и тяжелую работу по дому: чистила котлы и кастрюли, мыла лестницы, убирала комнаты. Спала же она на чердаке, под самой крышей, на колючей соломенной подстилке.

Не обошла стороной злоба мачехи и Белоснежку из сказки Братьев Гримм <<Белоснежка и семь гномов>>. Пока девочка была маленькой, мачеха не обращала на нее никакого внимания, но только Белоснежка подросла, стало ясно, что краше ее нет никого. Тут мачеху стала одолевать зависть, высокомерие, и решила она с помощью егеря убить девочку. Егерь не смог убить Белоснежку и оставил ее в дремучем лесу. После долгих скитаний она находит приют у гномов. Помогает им вести хозяйство. Но мачеха, узнав, что жива девушка, приходит к ней в облике старухи и предлагает румяные яблочки. Как только Белоснежка откусила кусочек от него, она упала замертво наземь. Так мачеха избавилась от красивой падчерицы.

В бирманской сказке <<Красавица Чин>> мачеха тоже долго изводила свою падчерицу Чин, насылая на нее различные проклятия. А когда Чин вышла замуж за императора, она и вовсе потеряла покой. Заманив домой падчерицу, злая мачеха бросила ее в яму, вылив туда котел с кипящей водой. <<Кипяток мгновенно превратился в обычную воду, а Чин исчезла. Вместо нее из ямы вылетела птичка — зимородок>>.

О добрых женах, матерях в сказках написано немного, но всех их объединяют такие качества, как доброта, любовь. Они, как правило, либо подвергаются колдовству, либо рано умирают, но их долго помнят.

В сказке <<Василиса Прекрасная>> мама недолго воспитывала, любила свою дочь, перед смертью <<она вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала: <<Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; носи ее всегда при себе и никому не показывай; а когда приключиться какое горе, дай ей поесть и спроси совета>>. Любящее сердце матери не могло оставить дочь в одиночестве, вот и оставила она куклу для дочери для совета и помощи.

Жены и мачехи характеризуются как злые, коварные, завистливые, алчные, жадные, злопамятные, лживые, гордые и к ним соответствующее обращение: старуха и мачеха. А вот к милым, любимым женам и матерям совсем другое обращение — это и маменька, матушка, милая матушка, матушка родимая, родная маменька, любимая женушка.

Несмотря на все зло, совершаемое злыми женами, мачехами, добро всегда побеждает зло, любовь — ненависть.

Устойчивость характеров персонажей является одной из особенностей русских народных волшебных сказок. Одно из ведущих мест в типологии персонажей занимают женские образы. Если не рассматривать негативный ряд сказочных героев, то этот типологический класс включает в себя три категории — «богатыгоши-воительницы», «мудрые девы», «сироты» или «падчерицы». Мы рассмотрим и попытаемся выделить типичные черты, составляющие сущность этих образов, а также их связь с древней славянской мифологией и сюжетообразующее значение.

Каждый из трех основных выделенных нами типов персонажей обладает некими характеристиками, которые являются наиболее постоянными, не зависят от внутрисюжетных метаморфоз. Такой постоянной характеристикой может служить имя, индивидуальный статус, семейный статус, социальный статус и пространственный статус.

Имя или прозвище играет для женских персонажей большое значение. Оно очень важно и, как правило, определяется тем, какие действия этот персонаж совершает, оно влияет на судьбы и характер героев, делает текст конкретным, стилистически окрашенным, придает емкость и глубину. В нашем случае имя часто содержит оценочные характеристики, то есть те признаки, которые обыгрываются сюжетом.

В зависимости от того, кем является та или иная героиня, меняется и форма ее имени. Так, подлежит изменению имя Елена (греч. «светлая»): Елена Прекрасная, если речь идет о красавице-царевне, Аленушка, если крестьянская девочка. Изменяется и имя Марья (евр. «горечь»): Марья-Моревна, если смелая дева-воин, Марья-царевна, если царская дочь, Марьюшка, или просто Машенька, если крестьянская девочка. Имя Василиса (греч. «царская») также имеет свои формы: Василиса, если мудрая дева, Василисушка, если девочка — сиротка. Часто главное качество героини (внешнее и внутреннее) определяют постоянные эпитеты: к Елене и Анастасии обычно прикрепляется эпитет Прекрасная, к Василисе — Премудрая. Прекрасной (Красой), а иногда Премудрой называется Марья, но очень редко.

Этимология многих сказочных женских имен восходит к глубокой древности, к тому времени, когда прозвища, которые получали люди, соответствовали каким-нибудь особенностям характера, внешнего облика или рода занятий, позволяющим выделить некие отличительные черты, например: Богатырка Синеглазка, Настасья — золотая коса, Василиса Премудрая, Елена Прекрасная, Крошечка-Хаврошечка. Н. В. Новиков в своей книге упоминает также такие варианты женских имен, как Наста-ся-прекрася, Настяся-пирикрася, Настася-привокрася, Настяся-самокрася, Елена-краса золотая коса, Марья-краса чёрная (долгая, руса) коса, Марья жёлтый цвет, Марья-царевна, Кисет-королевна, Настасья золотая (долгая) коса, Василиса золотая коса непокрытая краса.1

Упоминания о золотых или серебряных волосах очень часто встречаются в сказаниях народного эпоса. По мнению А. Н. Афанасьева, это связано с солярными мифами. Почти у всех индоевропейских народов солнцу дается эпитет златокудрого.

Помимо связи с древней славянской мифологией в имени фиксируется семейное положение персонажа (Солнцева сестра, Падчерица) его сословный статус (Марья-Царевна, Кисет-Королевна), его духовные (Василиса Премудрая) и внешние качества (Красота Ненаглядная, Елена Прекрасная, Замарашка). Некоторые из женских персонажей могут принимать внешне безобразный вид, превратившись в животное, окаменев, почернев, став жертвой козней сказочного злодея, (например, в сказках «Царевна-лягушка», «Рога»). Но неприглядный внешний облик — контрастирующая оболочка необычайной внутренней красоты, душевной силы, благородства. Это обнаруживается при испытании героини в дальнейшем.

Неизменяемость имен на протяжении сказочного действия не позволяет включить в них все разнообразие атрибутов, которыми обладает данный тип персонажей и которые изменяются от сказки к сказке. Существует еще ряд признаков, по которым этот тип персонажей можно опознать как бы они не именовались.

Признак индивидуального статуса героини выражается в особенности внутреннего мира и внешнего облика. Эти признаки задают основное разделение сказочных героинь на сверхъестественных существ и обычных людей. Дальнейшее описание женских образов может быть осуществлено с помощью целой системы признаков, отражающих внутреннее и внешнее состояние персонажа, а также связанных с оценочными категориями или категориями оппозиций.

Оппозиция живой/мертвый пронизывает многочисленные ситуации волшебной сказки, где героине грозит смерть (колдунья топит сестрицу Аленушку, мотив отпевания мертвой царевны). Сюда же можно отнести мотив «временной смерти и оживления».

Распространенный мотив отчитывания мертвой царевны имеет прямое отношение к области древних представлений о смерти фактической или обрядовой. Элементы этого мотива сохраняются в различных сказках. Герой чертит вокруг себя круг. Мертвая не может его перешагнуть. В третью ночь герой прячется за икону. «Царевна искала, искала, все углы обошла, не могла найти». Живые не видят мертвых. Смысловая основа этого мотива становиться ясной если по аналогии предположить, что и мертвые не видят живых. Царевна умерла и не может увидеть героя, но в этом то и заключается ее колдовство, она все-таки может видеть живых. Но герой тоже обладает магической силой и на колдовство покойницы отвечает своим колдовством (делает себя невидимым для нее). Эта сцена приобретает характер испытания (состязание в магии) и ее можно отнести к «трудным задачам», о которых речь пойдет ниже.

Часто временная смерть эквивалентна сну (спящая царевна), а сон дан как временная смерть (например формулы типа «как долго я спала» после оживления). Состояние сна, как и состояние смерти, наступает в результате действия не только вредителя, но и специальных предметов: сонного зелья, булавки, иглы, шпильки, живой и мертвой воды, отравы, мертвого волоса, заговоренного яблока, отравленного сарафана.

Болезнь и здоровье воплощаются в таких предметах, как плоды: мо-лодильные яблоки, чудесные ягоды или груши, вызывающие здоровье или болезнь (от них вырастают рога, в этом случае герой прикидывается лекарем); болезнь царевны может быть результатом того, что ее мучают по ночам демонические существа (черти, Змей, Яга), болеет царевна Несмеяна, больной притворяется неверная сестра или мать героя, отправляя его на поиски лекарства (пыль с чудесной мельницы; волчье, медвежье и львиное молоко).

Мертвый, спящий, больной требуют определенных действий со стороны главного героя и тем самым влияют на сюжет.

Оппозиция истинный/преображенный связана с многочисленными формами изменения облика, к которому либо прибегает сам персонаж, либо изменения происходят в результате действия вредителя. Мотив оборотничества достаточно архаичен. Часто волшебные женщины принимают облик какого-либо животного и это означает, что они наделены магической силой. В этих случаях можно говорить о проявлениях тотемизма, поскольку связь с тотемным предком и может служить источником магической силы, а способность принимать любые обличия — проявлением этой силы. «Красны девицы принесли волшебный ковер: разостлали по полу, ударились о тот ковер и сделались голубками, встрепенулись и улетели в окошко».3 Из тридесятого царства прилетают эти красные девицы то в виде уток, то в виде колпиц, то в виде голубиц — на озеро купаться, потом они из девиц вновь оборачиваются птицами и улетают обратно. Задача героя заполучить какую-либо вещь своей избранницы и тем самым заручиться ее поддержкой в дальнейших своих приключениях. Царевич подстерегает девиц на берегу, выбирает невесту и похищает оставленную ею одежду или крылья, тем самым он связывает ее, лишает возможности улететь обратно и возвращает ей похищенное лишь тогда, когда она соглашается с ним обручиться.

Но для древней сказки характерны превращения героя в животное по собственному желанию, часто ради спасения (царевна превращает себя и мужа в различные предметы, спасаясь от погони). «Услыхала Василиса Премудрая новую погоню; оборотила царевича — старым попом, а сама сделалась ветхой церковью: еле стены держаться, кругом мохом оброс-ли».4 Мотив околдования становиться популярным позднее, когда «животная» форма начинает восприниматься как «низкая», унизительная (Кощей Бессмертный превращает царевну в лягушку).

Форм преображения очень много. Например, часто герою приходится распознать нужный ему объект среди множества таких же. В ином царстве — у Водяного — герою предстоит узнать искомого из двенадцати равных. Водяной показывает своих дочерей и герой должен узнать младшую, то есть невесту. Для этого служат специальные предметы-сигнализаторы (блесточка, муха и прочие метки).

Объяснить этот мотив можно основываясь на древних представлениях о том, что в ином царстве искомый не имеет своего индивидуального облика. Существует и иное объяснение, которое мы находим у В. Я. Проппа: «Задача узнать искомого среди равных встречается не только в шаманской практике, она встречается еще как свадебный обряд и зарегистрирована вплоть до XIX века по всей Европе».6

Оппозиция мудрый/глупый связана с такими персонажами, как Василиса Премудрая. Мудрость часто интерпретируется сказкой как хитрость, «мудрить» — означает «вредить»: «Ну, — думает королевна, — когда он ноги свои воротил, то с ним мудрить больше нечего».7 Мудрость может выступать и как «ведовство», «знание» (ср. мотив состязания в мудрости между «премудрой» невестой, загадывающей загадки, и претендентами на ее руку).

В рамках этой оппозиции правомерно говорить о таком распространенном мотиве русских сказок, как мотив «трудных задач». Испытание героя — одна из основных функций вещей жены или невесты. Но надо уточнить, что под «трудными задачами» мы имеем ввиду задачи, стоящие в связи со сватовством, а не с получением волшебного средства. Эти задачи, исходящие либо от самой царевны, либо от ее отца задаются с целью испытать претендента. «Надо наперед у жениха силы попытать». Под «силой» подразумевается не физические качества, а сила иного рода, которую условно можно назвать магической и которая имеет непосредственную связь с мудростью. Не редко задачи содержат момент угрозы и являются проявлением враждебного отношения к жениху. «Если старухин сын все это сделает, тогда можно за него и королевну отдать: знать больно мудрен; а если не сделает то и старухе, и ему срубить за провинность головы».8 Характер враждебности, ясно выражен в ситуациях, когда ясно видно нежелание царевны выходить замуж. «Сватается за меня Иван-царевич: не хотелось бы мне за него замуж идти, да все наше войско побито».9

Существует и другая ситуация, в которой царевна задает трудные задачи. Это ситуация, когда царевна похищена у героя старшими братьями, а настоящий герой был ими сброшен в пропасть, но вернулся домой не узнанным. Царевна, прежде чем дать согласие на брак с ложным героем, требует исполнения различных задач. Естественно, задачи в этих случаях мотивируются иначе. «А эти царевичи с матерью привезли какую-то царскую дочь, большак жениться на ней хочет, да та посылает наперед куда-то за обручальным перстнем или велит сделать такой же».10 В этих случаях элемент враждебности тоже присутствует, но на этот раз она направлена против ложного героя.

Можно проследить некоторую дифференциацию этого признака: враждебен жениху только отец царевны, а сама она наоборот помогает герою. В таких случаях мудрость вещей невесты направлена не на создание трудных задач, а на их разрешение.

Признаки сильный/слабый параллельны в некотором отношении мудрости/глупости, определяя свойства не духовной, а физической силы. Эти признаки воплощаются в таких женских персонажах, как богатырка, Царь-девица.

Образы Царь-девиц (женщин-богатырш) встречаются в сказках не так часто, тем не менее, гиперболизация физической силы в сказках касается не только героя, но и героини. Как, мужские, так и женские положительные персонажи трактуются в едином героико-романтическом плане. Образы этих воинственных дев сходны с образами других волшебных женщин, поскольку Царь-девица является не только могучей поляницей, обладательницей огромной физической силы, но и обладательницей силы сверхъестественной.

Реализацией этой оппозиции служит мотив испытания силы: победить богатыршу в бою, выдержать рукопожатие невесты «.. .первые три ночи станет она вашу силу пытать, наложит свою руку и станет крепко-крепко давить; вам ни за что не стерпеть!».

Все приведенные выше оппозиции, конечно, не исчерпывают богатства и разнообразия женских образов. Мы постарались отметить основные типичные черты, наиболее часто проявляющиеся в сказках, которые характеризуют индивидуальный статус героинь. Другие, не менее важные для волшебной сказки оппозиции, такие как добрый/злой, пассивный/активный, естественный /сверхъестественный мы попытаемся осветить при рассмотрении семейного, социального, пространственного статусов, так как именно эти признаки служат основой для деления не только женских образов, но и вообще всех персонажей на героев, тех, кто находится на его стороне (даритель, помощник) и его антагонистов. В основном, эти оппозиции диктуют правила поведения персонажей, их включенность в сказочное действие, влияние, которое они оказывают на сюжет.

Еще один важный признак персонажа, это признак семейного статуса. Это четко фиксируется в традиционных формулах типа: «Кто бы ни был таков. выходи сюда; коли старый человек — будешь мне родной батюшка; коли средних лет — будешь братец любимый, коли ровня мне -будешь милый друг»12 или «Коли стар человек — будь мне батюшкой, а старушка — будь мне матушкой; коли млад человек — будь сердечный друг, а красная девица — будь родная сестра».13 Действительно, «кто бы ни был таков» персонаж, он является либо родственником, либо выдает себя за них. Собственно говоря, мать, сестра, дочь, невеста, жена — это и есть основные женские персонажи волшебной сказки. С точки зрения задач описания персонажей важно выяснить, какими признаками, влияющими на сюжет обладают: дочь, падчерица, сирота, жена, невеста, чтобы понять, почему тот или иной персонаж способен выступать в той или иной роли.

Нередко именно родственные отношения определяют основные коллизии волшебной сказки. Это, в первую очередь, конфликты внутри семьи между мачехой и падчерицей, старшие сестры соперничают с младшей сестрой, родные — со сводными, брат преследует сестру: отрубает ей руки по наговору своей жены; сестра убивает брата или пытается уничтожить его, сговорившись с любовником, злая жена пытается извести мужа, муж по наговору завистников изгоняет жену, жена покидает супруга после нарушения табу.

1. Конфликты эти, как мы видим, основаны на противопоставлении родственных отношений. Мотив «мачехи и падчерицы», наиболее часто встречающийся в волшебных сказках, выражает собою переход от материнского рода к отцовскому, борьбу патриархата с матриархатом. Образ мачехи и ее дочерей выступает в роли главенствующего материнского начала. Это образ властной силы, главное лицо в доме. Муж обычно где-то в стороне, безличный и безгласный, а в противостояние вступает его дочь от первого брака, являясь, как ни странно, носителем патриархальных черт. Сказка утверждает патриархальные устои и поэтому находится на стороне падчерицы. Именно поэтому лесные существа отвергают мачехину дочку и награждают родную дочь отца. Это вполне закономерно.

Кстати, в сказках о приключениях падчерицы у лесного демона часто фигурируют термины родства или свойства. Отправка падчерицы к Мо-розко обставляется как поездка к жениху. «Старик, увези Марфутку к жениху; да смотри, старый хрыч, поезжай прямой дорогой, а там сверни с дороги-то направо, на бор, — знаешь, прямо к той большой сосне, что на пригорке стоит, и отдай Марфутку за Морозка».14 С точки зрения В.Я. Проппа образ Морозко здесь представляет мужской эквивалент Бабы-яги и выполняет функцию дарителя. По другой версии Морозко является мифическим персонажем, персонификацией зимы, стужи, враждебных человеку сил природы. Мифологическое мировоззрение видит в такой персонификации активное начало, которое находится вне мира людей. В древности считалось, что успех человека зависит не от его качеств и не от судьбы, а от точности исполнения магических предписаний. Поэтому в первобытном фольклоре нет поэтического изображения и идеализации героя. Успех падчерицы у лесного демона, если руководствоваться древними представлениями, можно приписать тому, что она просто знала, как надо себя вести, ни разу не нарушила ритуала и в итоге получила вознаграждение от богов. Но с течением времени начинают проявляться позднейшие влияния, родная дочь наделяется такими моральными и этическими качествами как доброта, скромность, кротость, терпение, трудолюбие и готовность помочь. Природные духи, изначально враждебные человеку, превращаются в чудесных помощников и помогают героине не потому, что она точно выполняет магические предписания, а из сочувствия ее горю, в благодарность за доброту.

Утратив этнографическую определенность, духи природы и тотемные духи приобретают обобщенно-поэтический характер. В древности они выражали сначала чудесные силы рода, защищающие своих членов, родовую этику и имеющие отношения к инициациям, а затем, отразившись в сказочном творчестве, преобразовались в силы добра и справедливости.

Даже являясь сверхъестественным существом, персонаж может наделяться признаками семейного статуса. По этим признакам сказочная женщина может полностью принадлежать к волшебному миру и состоять в близких или родственных отношениях с такими сказочными существами, как Морской царь, Змей, Баба Яга и т. п. Бывает так, что Змей-Горыныч похищает девушку себе в жены; Морской царь, к которому попадает герой, — это отец его невесты («.а во дворце живет отец красной девицы, царь той подземельной стороны»).15

Змей, Кощей, заморский королевич — все они «неправильные» мужья сестры или жены главного героя (сказки типа «Звериное молоко»); служанка, дочь ведьмы выдают себя соответственно за невесту или жениха;

заколдованная царевна, Свиной чехол, девушка-утица, оказываются в конце сказки искомыми невестами.

Брачные отношения между сверхъестественными существами и человеком оказываются «правильными», когда соискателем является человек. Такой брак предстает как желанный, нормальный, хотя часто герой подвергается трудным испытаниям со стороны демонической невесты и ее родственников (в первую очередь отца), стремящихся уничтожить претендента.

Когда же демоническое существо насильственно похищает женщину, вступает с ней в брак по взаимному согласию или с помощью обмана, такая ситуация рассматривается сказкой как конфликтная. Здесь будет уместным рассмотреть такой сказочный мотив как «поборы змея». Мотив этот достаточно распространен, и черты его довольно однообразны. Змей ежегодно (или каждый месяц) требует по девушке, и что ныне настала очередь царской дочери. «Ему сказали, что у царя их одна и есть дочь — прекрасная царевна Полюша, и ее-то и поведут завтра к змею на съедение; в этом царстве дают каждый месяц семиглавому змею по девице … Ныне наступила очередь до царской дочери».16

Связь образа змея с образами загробного мира рассматривается в работах многих ученых. Умершим, существовавшим как самостоятельные существа, приписывается два сильнейших инстинкта — голод и половой голод. По мере того как идет общественное развитие, физический голод, который древнее других инстинктов, уступает свое место половому влечению. Хотя иногда в сказках происходит ассимиляция этих двух потребностей. «Схватил змей царевну и потащил ее к себе в берлогу, а есть ее не стал; красавица была, так за жену себе взял».17 Эротическая окраска представлений о смерти со временем усиливается. Смерть, по мнению наших предков, происходит от того, что дух, полюбив живого человека, уносит его в царство мертвых для брака. Тесная связь похоронных и брачных обрядов ясно просматривается. Похоронная процессия и свадебная одинаковы (присутствие всех родных и близких), одежда невесты подобна савану, шествие вокруг алтаря аналогично погребальным обрядам.

Но царевна, похищенная смертью в образе змея, никогда не умирает. Судьба ее двояка. В более ранних представлениях она отбита у змея женихом. Таким образом она имеет как бы два брака: один насильственный со зверем — такая ситуация рассматривается как конфликтная, другой — с человеком, царевичем — такая ситуация рассматривается как положительная. Но есть случаи, когда двух женихов нет. Чудовище не сменяется женихом, а само превращается в прекрасного царевича (сказки типа «Аленький цветочек»).

Итак, родственные отношения между естественными и сверхъестественными персонажами при определенных обстоятельствах оцениваются, как правило, положительно, даже если это родство возникает на основе брачных отношений.

Еще одна характеристика женских персонажей — социальный статус. К этой группе характеристик отнесены признаки сословной принадлежности. В большинстве сказок волшебные женщины выступают в роли богатых и именитых невест — царевен или королевен. Одни из них носят собственные имена, другие имен не имеют и просто называются «царевна», «королевна», «царская дочь», «сиротка».

Но социальный статус не играет столь существенной роли, какая принадлежит семейному или индивидуальному статусам. Признаки этой сферы значений служат лишь для дополнительного описания некоторых персонажей, рассмотренных выше.

Оппозиция богатый/бедный служит вариантом высокого или низкого статуса. Существенной роли это не играет, но если героиней является бедная сиротка из крестьянской семьи, то в сказке не идет речи о магических заданиях, героиню, прошедшую испытания ждет награда в виде материальных ценностей. Часто счастливый конец сказок о падчерице у Морозко заключается в том, что она получает «богатое приданое» или выходит замуж за «богатого».

И наконец, мы подходим к одному из главных признаков сказочных персонажей, а именно к их пространственной принадлежности. Концентрация большинства коллизий волшебной сказки вокруг пути приводит к тому, что для сюжетной схемы очень важно к какому миру, реальному или волшебному, принадлежит персонаж. «В некотором царстве» — формула вступления, характерная для русских волшебных сказок, указывает на пространственную неопределенность, она как бы подчеркивает, что действие совершается вне реального времени и пространства. (Неопределенность во времени свойственна сказкам других народов: немецким, английским, французским и т. д.). Тем не менее, сказочному пространству присуще достаточно стабильное разделение: дом, дорога, лес, иное царство.

В доме помещаются родственники. Это либо изба, где живет крестьянская семья, к которой принадлежит герой, либо дворец, населенный помимо царской семьи приближенными царя и слугами.

Поле или дорога — место пребывания таких персонажей, как нищие, калики перехожие, в поле находится чудесная печь, яблоня, здесь же обитает Сивко-бурко и другие волшебные животные, могут встретиться попутчики, пастухи и т. д.

Лес — место локализации достаточно обширной группы лесных демонов (Баба-яга, Леший, Морозко, Медведь), их «слуг» (мышки, кот, собака и др.), помощников — зверей (серый волк, чудесная «охота», медведица, львица, волчица и др.).

Иное царство во всех случаях выступает как дальнее. Оно может находиться за морем, за тридевять земель, глубоко под землей или, наоборот, высоко в горах. Это царство никогда конкретно не описывается. Иногда оно ничем не отличается от нашего. Там «свет такой же, как у нас; и там поля, и луга, и рощи зеленые и солнышко греет».18 Иногда это царство представлено в виде «города». «Вот и сине море — широкое и раздольное — разлилось перед нею, а там вдали, как жар, горят золотые маковки на высоких теремах белокаменных».19 Иногда оно может выступать в виде «леса», где охотник целится в птицу, становящуюся затем его чудесной женой (сказки типа «Пойди туда, не знаю куда»), в виде «дворца», в котором помещена заколдованная царевна (почерневшая царевна, царь-девица — хранительница живой воды и молодильных яблок, богатырка и т. д.), в виде «подводного царства», где герой встречает девушку-утицу или лебедушку, или куда он попадает в поисках исчезнувшей жены, невесты или матери. Но не зависимо от того отправляется ли он искать невесту или похищенную царевну, в пути его ожидают одни и те же приключения, и он так или иначе оказывается в «тридевятом царстве». Здесь герою предстоит пройти испытание у самой невесты или ее отца (Морского царя, царя Некрещеного лба и т. д.) или похитителя. Не всегда это царство населено людьми, иногда оно «змеиное». Кроме того, из птичьего царства прилетают «чудесные зятья» героя, берущие в жены его сестер и становящиеся его «назваными братьями» (Орел, Сокол, Ворон), а также чудесный жених — Финист ясный сокол.

Такое разнообразие в описании «тридесятого царства» объясняется разнообразием представлений о потустороннем мире. В фольклоре с появлением нового старое не умирает. Человек переносит в «иное царство» не только свое социальное устройство, но и формы жизни и географические особенности своей родины. Так, для охотника это царство населено животными, поскольку он всецело от животных зависит. Свое родовое устройство он приписывает животным и думает после смерти встретиться с «хозяином» (царем) змей, волков, птиц и т. д. На «том свете» люди часто приобретают облик животного, в тотемическом понимании этого слова. И, если исходное царство, с которого начинается сказка, мало похоже на ту землю, в которой мы живем (там живут фантастические цари и царицы, там на деревьях золотые яблочки, туда летает Жар-птица и т. д.), то тридесятое царство совершенно точно соответствует тем представлениям, которые человек когда-то создавал себе о потустороннем мире.

Если присмотреться к «небывалому государству» поближе можно заметить, что оно имеет некую связь с солнцем и с солярными мифами. В некоторых вариантах оно находится в небе. «Убил царевич чудище и едет к алмазному дворцу, в котором жила его матушка, Настасья Золотая Коса, у двенадцатиглавого змея. Алмазный дворец, словно мельница вертится, и с того дворца вся вселенная видна — все царства и земли, как на ладони».20 Возможно под вращением дворца в этом примере подразумевается вращение небесной сферы. В другой сказке связь с солнцем просматривается еще яснее. Герой спасается от преследований змеихи: «Вот близко, вот нагонит! В то самое время подскакал Иван-царевич к теремам Солнцевой сестрицы и закричал: «Солнце, солнце, отвори оконце!» Солнцева сестрица отворила окно, и царевич вскочил в него вместе с конем».21 Правда эта сказка не имеет вариантов, но это далеко не единственное упоминание солнца и присущего ему золотого цвета. Обитательнице этого царства всегда владеет каким-либо золотым атрибутом: у нее сад обнесен золотой оградой,22 она сидит в высокой башне

23 24

с золотым верхом, у нее «золотые крылушки», она летит в золотой колеснице.25 Даже в тех случаях, когда царевна представлена воинственной девой, она скачет на статном коне «с копьем золотым». Это настолько типичная черта, что можно с полным правом назвать «иное царство» золотым.

«Тридесятое царство» выступает в волшебной сказке как закрытое пространство, обязательно сделан упор на его локальность. Оно отделено от отцовского дома непроходимым лесом, морем, огненной рекой. Преследователи не могут перейти границу между царствами вслед за героем даже если на пути оказывается озеро, которое, в принципе можно было бы и обойти. «Иван-царевич махнул позади себя утиральником -вдруг сделалось огненное озеро».26 Там, где нет реки или другого физического препятствия, ощущение магической границы иногда высказано совершенно ясно. «Гнал, гнал, только сажен десять не догнал: она на ковре влетела в Русь, а ему нельзя как-то в Русь-то, воротился».27 Следовательно граница «царств» — это нечто большее, чем просто физическая преграда, это некое условно непреодолимое препятствие, которое иногда персонифицируется в виде антропоморфных существ, сторожевых животных и предметов.

Изолированность жилища может быть представлена в виде естественной ограды (изгороди, стены), которая часто функционируют в сказке как самостоятельный персонаж: ворота и двери могут сами пропустить или не пропустить «чужака» внутрь жилища, стены часто снабжены гудящими струнами, предупреждающими хозяев о проникновении пришельца, избушка на курьих ножках поворачивается только после произнесения заговорной формулы.

Закрытым «дому» и «царству» в сказке противопоставлены открытые места. Это в первую очередь чистое поле и дорога. Особенность этих мест состоит в том, что эта пограничная полоса никому не принадлежит. «Свое» и «чужое» царства в качестве центра имеют неких «хозяев» (Царя, Кощея Бессмертного, Змея и т. д.). Дорога и чистое поле не имеют хозяев, а персонаж, находящийся в этих местах, лишен «своего» места, и либо обладает неограниченной свободой перемещений, либо ищет укрытия. В качестве такого укрытия никогда не фигурирует дом, в лучшем случае это шатер, который обычно как раз и не может служить надежным убежищем: герой без труда похищает из шатра девицу.

В зависимости от того, к какому сказочному пространству принадлежит женский персонаж, развитие сюжета будет происходить в соответствующем направлении. Если в качестве женского персонажа выступает вещая жена или невеста, локализованная в «тридевятом царстве», то сказочное повествование будет определяться ее поиском. Если же героиня локализована в реальном мире, то она, как правило, и будет являться основным действующим лицом.

Примечания

1 Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. — Л., 1974. — с. 12.

2 Иван купеческий сын отчитывает царевну. (Аф. № 364)

3 Три царства — медное, серебряное, золотое. (Аф. № 130)

4 Иван-царевич и Марфа-царевна. (Аф. № 125)

5 Морской царь и Василиса Премудрая. (Аф. № 225 — 220)

6 Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. — М., 1998. — С.344.

7 Безногий и слепой богатыри. (Аф. № 199)

8 Волшебное кольцо. (Аф. № 191)

9 Буря-богатырь Иван коровий сын. (Аф. № 136)

10 Кощей Бессмертный. (Аф. № 156)

11 Безногий и слепой богатыри. (Аф. № 199)

12 Морской царь и Василиса Премудрая. (Аф. № 222)

13 Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. (Аф. № 213)

14 Старуха — говоруха. (Аф. № 95)

15 Волшебное кольцо. (Аф. № 191)

16 Сказка о молодце-удальце, молодильных яблоках и живой воде. (Аф. № 171)

17 Никита Кожемяка. (Аф. № 148)

18 Морской царь и Василиса Прекрасная. (Аф. № 222)

19 Перышко Финиста Ясна Сокола. (Аф. № 235)

20 Три царства — медное, серебряное, золотое. (Аф. № 129)

21 Ведьма и солнцева сестра. (Аф. № 93)

22 Сказка об Иване-царевиче, жар-птице и о сером волке. (Аф. № 168)

23 Кощей бессмертный. (Аф. № 158)

24 Елена Премудрая. (Аф. № 237)

25 Елена Премудрая. (Аф. № 236)

26 Кощей бессмертный (Аф. № 156)

27 Царевна Лягушка (Аф. № 267)

Болотова Л.

6

CULTUROLOGY / «Ш^Ш(Ш]иМ-Ши®Ма1>>#27(179)),2©2©

CULTUROLOGY

УДК 398.2

Корженко О.М. Реш О.В.

Белгородский государственный институт искусств и культуры DOI: 10.24412/2520-2480-2020-2779-6-8 ЖЕНСКИЕ ОБРАЗЫ В РУССКИХ НАРОДНЫХ СКАЗКАХ

Korzhenko O. M. Resh O. V.

Belgorod state Institute of arts and culture FEMALE IMAGES IN RUSSIAN FOLK TALES

Аннотация:

В данной статье рассматриваются основные особенности женских образов, присутствующих в сказках русского народа. Выявляются их наиболее часто встречающиеся ипостаси и характерные черты. Дается анализ взаимосвязи сказки и мифа. Abstract:

This article discusses the main features of female images present in the fairy tales of the Russian people. Their most frequent hypostases and characteristic features are revealed. An analysis of the relationship between fairy tales and myth is given.

Ключевые слова: образ, сказка, героиня, архетип, мифологическое сознание, народ, этническая картина мира.

Keywords: image, fairy tale, heroine, archetype, mythological consciousness, people, ethnic picture of the world.

Мы с уверенностью можем говорить о том, что русская народная сказка является одной из важнейших частей фольклора нашего народа. Она традиционно содержит в себе и хранит не только особенности этнической картины мира, разнообразные мифологические смыслы и образы, но и целостную систему народных знаний. Мы солидарны с мнением тех исследователей, которые считают русскую сказку ярким воплощением мифопоэтиче-ского сознания и мировоззрения восточных славян, а позже — всего русского этноса.

Оговоримся, что под мифопоэтическим сознанием здесь понимаются комплекс различных знаний, образов и представлений, которые и лежат в основе этнического менталитета (в нашем случае -менталитета русского народа).

Ранней формой большинства сказочных сюжетов выступает именно миф. Он — плод народного творческого восприятия и своеобразного отражения мира как целостного и живого организма, единый в содержании всех своих базовых смыслов. С течением длительного времени мифы постепенно подвергаются десакрализации. Таким образом они приобретают статус сказки, утрачивая многие присущие им изначально черты.

Надо отметить, что многие исследователи фольклора (и русского, и зарубежного) предпринимали попытки объяснить трансформацию мифа в сказку с помощью реконструкции самого мифа. Подобная реконструкция, по замыслу ученых, и должна была помочь открытию первоначального, наиболее древнего мифологического сюжета. Тем

не менее подчеркнём, что большинство таких исследователей признаёт данную трансформацию все еще изученной не до конца. В частности, такой авторитетный исследователь, как В. Я. Пропп, который утверждал, что «… отношение сказки к мифу представляет собой большую проблему, которая занимает науку со времени ее возникновения и по сегодняшний день» [4, с.29].

Для нашего же исследования важно понимать следующее: мифы непосредственно связаны с древними культами. Сказка же, в свою очередь, является прямой «наследницей» мифа. Следовательно, она также имеет непосредственное отношение к архаическим культам и связанной с ними символике. Например, Э.В. Померанцева, рассуждая о наиболее значимых свойствах мифа и сказки, говорит, что «утеряв связь с мифом, сказка может, однако, еще долго сохранять в представлении ее исполнителей и слушателей магическое значение» [2, с. 10]. Все это справедливо, в том числе, и в отношении женских образов, встречающихся как в мифах, так и в народных сказках (и зачастую унаследованных сказкой от мифа).

Постоянство и повторяемость характеров тех или иных персонажей является одной из характерных черт большинства русских народных сказок. При этом сказочные женские образы в типологии данных персонажей занимают одно из центральных мест. Как и все иные образы, они описываются народом в метафорической, поэтической форме.

Одна из основных ипостасей сказочной героини женского пола — это, как правило, — несправедливо притесняемая отрицательными персонажами

<<ШУШетУМ~^(ШТМа1>>#27(179)),2©2© / сииттошву

девушка. Здесь мы видим и скромных трудолюбивых падчериц, которых обижают их мачехи и сводные сестры (например, сказка «Морозко»), и умелых работниц, вынужденных терпеть притеснение от несправедливых и жадных хозяев, и многие другие женские образы. Еще одна часто встречающаяся ипостась героини русского фольклора — это любимые царские (или купеческие) дочери, чрезмерно опекаемые любящим отцом и поэтому превратившиеся в капризных, придирчивых, вздорных красавиц. В итоге отцу приходится искать претендента на руку своей дочери с целью ее воспитания или же спасения от змея (или иного персонажа, опять-таки пришедшего в сказку из мифов об инобытийных существах). Кроме того, в сказках нашего народа нередко можно встретить преданных жен и невест, бесстрашно отправляющихся на поиски своего суженого (Например, сказка «Финист — ясный сокол»). Наконец, в народных сказках богато представлены образы различных магических, наделённых особыми способностями (предвидением, сверхъестественной мудростью, ловкостью и пр.) дев, способных к тому же лягушек, лебедей превращаться в голубиц, жар-птиц и т.д. Они появляются в случае необходимости помочь своему избраннику в трудной ситуации. Понятно, что эти образы также имеют явное мифологическое происхождение.

Среди отрицательных героинь русских народных сказок особенно часто мы видит инобытийных персонажей — например, таких, как баба-Яга. Они также имеют прямое отношение к мифам (потусторонние силы, силы природы) и, скорее всего, являются воплощением языческих жриц, имеющих отношения с хтоническим миром и его образами. Так, возможно, именно баба Яга, как никакой иной из женских образов, продолжила (в новом виде) роль Матери богини, связанной с обрядами инициации и перехода человека из одного мира в другой. На это указывает и то, что в народных сказках Баба Яга очень часто помогает героям пройти через суровые испытания, чтобы получить новые знания, новую жизнь и новый статус.

Мы попробуем проанализировать типичные черты, раскрывающие сущность женских сказочных образов, созданных русским этносом, а также -их связь с восточнославянской мифологией:

1. Имя героини. Оно имеет достаточно важное значение, поскольку, как считалось традиционно, именем во многом определяется судьба, характер героини, придается статус ее образу. Кроме того, в имени часто содержатся и оценочные характеристики (например, Василиса Премудрая, Марья-краса и пр.), лежащие в основе всего сюжета сказки.

Отметим, что форма имени героини может меняться в зависимости от того, кем она является. Так, если речь идет о персонаже с довольно высоким социальным статусом (королевна, царская дочь), то она получает, например, имя Елена. Ну, а если в сказке представлена простая крестьянская девушка, то она зовётся Аленушкой. То же самое мы видим и в случае с именем Марья. Героиня может именоваться и Марьей-царевной, и Марьюшкой, а может преобразиться в Машу или даже Машеньку.

_

Этимология большинства сказочных женских имен восходит к глубокой древности, к тем временам, когда прозвища, которые получали люди, соответствовали каким-нибудь особенностям их характера, внешнего облика или же занятий. Примеров тому множество: Богатырка Синеглазка, Настасья-золотая коса, Крошечка-Хаврошечка и т.д. В частности, исследователь Н. В. Новиков в своей работе упоминает такие варианты одного и того же женского имени, как Настася-прекрася, Настася-привокрася, Настяся-пирикрася, Настяся-самокрася, Настасья золотая (долгая) коса [1, с. 121].

2. Семейное положение героини сказки. Оно может быть непосредственно связано с древней славянской мифологией — например, Солнцева сестра, дочь Месяца и пр. Также надо отметить, что многие женские персонажи либо являются настоящими родственницами главного героя — мужчины, либо выдают себя за них. Собственно говоря, основные женские персонажи в волшебной народной сказке — это мать, сестра, дочь, невеста, жена, падчерица.

Порою именно родственные отношения персонажей и определяют особой основные коллизии народной сказки. Так, сюжет завязывается вокруг определенного конфликта внутри семьи (сестры, мачеха и падчерица, др.). Нам легко заметить, что подобные конфликты чаще всего основаны на противопоставлении родных и чужих (например, дочерей). Некоторые исследователи считают, что сказочные образы мачехи и ее дочерей выступают в роли главенствующего материнского начала. Это -образ властной силы, главного лица в семье и доме, некоего матриархата. При этом отец и муж обычно остается где-то в стороне, безличным и безгласным, а в противостояние вступает его дочь от первого брака (как ни странно, она, таким образом, предстаёт как носитель патриархальных черт). [3].

3. Внешний вид героини сказки и ее личностные характеристики. Отметим, что некоторые из сказочных женских персонажей иногда даже способны принимать внешне безобразный вид. Например, они превращаются в лягушек и змей, или, став жертвой козней сказочного злодея, каменеют, чернеют, превращаются в безобразных старух (например, в сказках «Царевна-лягушка», «Рога» и др.). Однако здесь неприглядный внешний облик служит лишь контрастирующей оболочкой для необычайной внутренней красоты, душевной силы, благородства героини. Это и обнаруживается в дальнейшем при испытании героини. Таким образом, внешний облик и внутренний мир сказочных женщин или контрастируют, противопоставляются друг другу, или взаимодополняются.

Народ справедливо полагал, что внешняя красота сама по себе не должна цениться слишком высоко. Для него гораздо важнее красота внутренняя. Приведем пример. Так, в сказке «Финист — ясный сокол» старшие дочери думают только о своей внешности — наряжаются в новые сарафаны и платья, надевают золоченые бусы и так далее. Млад-

ШЬТШОШОУ /

шая же дочь — другая. Она, в первую очередь умница-разумница», а уж потом — красавица, которую «что ни в сказке сказать, ни пером описать: брови соболиные, очи соколиные, русая коса до пояса» [6, с.5].

Также нетрудно заметить, что внутренняя и внешняя красота героини сказки очень часто связана именно с образом матери, ведь и женская красота во всем русском фольклоре неразрывно связана с этим архетипом и образом.

4. Социальный статус женского персонажа сказки. В большинстве фольклорных произведений социальный статус прямо декларируется, определяя сословную принадлежность героини. К примеру, в сказках сразу определяется, кем является их главная героиня — царевной, королевной, купеческой дочерью, или же, напротив, бедной сироткой, крестьянкой, работницей.

При этом социальный статус не имеет важного значения и может действовать в обратную сторону: обычно сказочные падчерицы и сиротки, успешно проходя испытания и проявляя свои лучшие черты, получают богатое приданое и красавца-жениха («Морозко»). Таким образом, тут более значимы и показательны нравственные качества женщины, которые и проявляются в сказочном мире.

Мы можем заключить следующее.

1. Обращение к произведениям устного народного творчества как к истоку национальных корней помогает нам глубже осмыслить взгляды на женские образы, которые предстают культурной метафорой и воплощением образа женщины — матери, посредником между природой и человеком (обществом).

2. Народные сказки демонстрируют особый эталон женской красоты, характерный для восточнославянского, а позже русского мира. Русская женщина — это красавица с богатым внутренним миром, воплощение материнства, хранительница семейных ценностей и домашнего очага, сильная духом; в ее образе воплощены мудрость, доброта, терпение, трудолюбие, отвага, милосердие.

Список литературы:

1. Новиков Н. В. Образы восточнославянской волшебной сказки. Ленинград: Наука, 1974. — 256 с.

2. Померанцева Э.В. Русская народная сказка. — Москва: Изд. АН СССР, 1963. — 123 с.

3. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. — Москва: Лабиринт, 2009 — 274 с.

4. Пропп В.Я. Русская сказка. — Москва: Лабиринт, 2000. — 416 с.

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ РАБОТА

«Образ женщины в русских 
и бурятских народных

сказках»

Выполнила работу:

Трещенко Полина,
ученица   МБОУ «Малокударинская средняя общеобразовательная школа»

Руководитель:
Слепченова Л.И. учитель начальных классов .

2021

Цель работы:   исследование
особенностей образа женщины в русских народных 

в бурятских волшебных сказках.

Задачи :   выявить
традиционных персонажей русских и бурятских сказок , проанализировать образы ,
определить особенности персонажей.

Гипотезы : Предполагаю  , что
нечистые силы не могут быть одинаковые, т. к сказки разных народов, но  они
всегда учат тому, что побеждает добро.

Результат проекта:

    Разработка библиотечного урока  с
целью  познакомить с неизвестными фактами  о сказочной нечистой силе ,
познакомить  с результатами исследования.

Введение .

           Первые сказки появились задолго
до введения на Руси христианства. Большое количество волшебных образов
появилось в те времена, когда человек не мог объяснить явления природы,
приписывая их к различным таиственным силам, обожествляя и олицетворяя  эти
силы.      В сказках всегда присутствует какая — нибудь нечистая сила: Кощей
Бессмертный, Баба Яга, Леший, Змей Горыныч, Кикимора.  Но чаще всего
встречается Баба Яга.   Письменное упоминание Бабы Яги сделал в 1588 году
английский путешественник Джильс  Флетчер в книге «О государстве
русском»  Он читал о поклонениях кумиру  «золотой или яге —
бабе»,   в Пермском  крае.   Баба Яга один из узнаваемых персонажей именно
русских народных сказок ,знакома с детства, когда сказки нам читали мамы и
бабушки. В каких — то сказках  это исключительно отрицателный персонаж, где-то
положительный, но всегда  это старая женщина, живущая с одним только  котом в
избушке на курьих ножках где-то в непроходимой чаще.

               Давайте сначала ответим на
вопрос: Кто такая Баба Яга ?  С одной стороны -это старая , злая ведьма,
которая живет в глухом лесу в избушке на курьих ножках, летает на ступе,
погоняя ее пестом и заметая следы метлой. Любит лакомиться маленькими детьми и
добрыми молодцами. Но с другой стороны — в некоторых сказках Баба Яга  не злая
: помогает доброму молодцу, подарив что-то волшебное или указав путь — дорогу

    Я решила узнать кто же она такая, кто
придумал этот персонаж.  Народные сказки , являются носителями
культрологической информации, формируют духовную культуру детей. Где живет
сказка? Да повсюду: в дремучем лесу, в поле, на распутье дорог, в шорохе
листвы… Сказка родилась с человеком, и пока живет человек, жива и сказка.
Сказки любят все: и взрослые, и дети. В них много разных чудес. А задумывался
ли ктонибудь над тем, как попала в сказку Баба Яга? Почему она ест маленьких
детей? Почему живет одна в темном лесу? Кто ее придумал? Это вымышленный
сказочный персонаж? А может быть, Баба Яга – мифологическое существо,
старуха-чародейка, наделенная магической силой, ведунья, оборотень?

И так
начинаем….

      Баба Яга персонаж довольно
противоречивый и в наши дни идет немало споров о том, кем же была Баба Йога на
самом деле. С одной стороны вроде злая старуха-ведьма, а с другой — очень даже
положительный персонаж, который учит гармонии между миром людей и сказочным
миром. В сказках Баба Яга  владеет огнедышащими конями, сапогамискороходами,
ковром-самолетом, гуслями-самогудами и мечом-кладенец. Может оборачиваться и в
зверя, и в тучу. Ищущие ответа и не боящиеся заплатить за знание жизнью, могут
найти у Бабы Яги помощь и совет.  Баба Яга — вещая ведьма, знает прошедшее и
будущее.Во многих сказках она дает герою советы и прямо помогает ему. Дает
герою то клубочек, то полотенце, то  гребень,  то щетку. Со взрослыми обходится
ласково, а детей сажала на лопату и совала в печь. А может  Баба Яга — народный
целитель?. Откуда взялось это в сказках?   

        Баба Яга сначала была 
положительным персонажем древней русской мифологии. Она считалась
прародительницей рода, хранительницей его жизненного пространства, его обычаев
и традиций и присматривала при этом за подрастающим поколением. Она считалась
одной из наиболее значимых берегинь. Это образ величественной фигуры древней
богини, повелевающей Временем, Огнем, Воздухом, Дикими зверями и Лесом, Жизнью
и Смертью, Судьбой .  Баба Яга — это многоликий сказочный образ, вобравший в
себя много символов и мифов прошлого . Лес — символизирует  темную ,
неизведанную  сторону жизни. Избушка Бабы Яги стоит то в чаще леса, то на
опушке леса, то на перекрестке дорог.  «Курьей ножкой » когда-то
называли  именно перекресток или развилку дорог, а такое  место у славян
считалось нечистым и опасным.  Именно на перекрестках , по поверьям, любила
собираться всякая нечисть, так же как и на опушке(граница леса)..    

      Когда на Руси появилось христианство
, то Бабе Яге , как и остальным языческим богам, стали приписывать
отрицательные качества. Из берегини она превратилась в гнусную, страшную,
зловредную старуху. У Бабы Яги была костяная нога, деревянная клюка, и
изогнутый в виде клюва нос, растрепанные косматые волосы, ступа, метла, забор из
костей с черепами Рядом всегда были ее помощники : кот, гуси-лебеди, ворон,
всякие звери и всякие птицы.  Дружила она с Кощеем Бессмертным, варила зелье из
мухоморов.

     Почему же Баба Яга  ела маленьких детей?   
В прошлые времена существовал обряд

— припекание  больного ребенка.  Бабка —
повитуха заговаривала хлебное тесто, заворачивала  в него младенца, на лопате
засовывала в печь. Потом вынимала, разворачивала, тесто отдавала собакам, а
ребенок после этого чаще выздоравливал . Да и нет доказательств, что она кого
то съела!  Были у нее такие намерения, да ничего не вышло. А сообразительные
герои сказок саму ее отправляют в горячую печь, обманывают, даже помощники
бессильны.

     Почему «избушка на курьих
ножках» ?  Название «курьи ножки»  произошло от
«курных»   , то есть окуренных дымом  столбов , на которых славяне
ставили «избу смерти». Баба Яга служила связующим звеном между этим
миром и потусторонним. А Баба Яга посредник, проводник в иной мир, т к сама
давно уже умерла. Об этом говорит ее внешний вид. И жилище  ее — избушка на
курьих ножках, прообраз домиков , которые строили люди прошлого. Они верили ,
что после смерти человека, его душа живет какое — то время среди людей. Делали
для нее куклу , сажали в деревянный домик , а домик ставили на пень  от
срубленного дерева, корни напоминали куриную лапу Вот  и избушка на курьих
ножках

      Почему же часто за советом
приходят к  Бабе Яге?  Существовал такой обычай — обращаться за  любыми
знаниями к предкам.  Так как они прожили много лет , накопили определенный
опыт. А дальние предки  находятся в потустороннем мире, куда живым не попасть .
И опять помогает Баба Яга.

       Как Баба Яга встречает гостя?   
«В бане напарит, накормит, спать уложит. И начинает расспрашивать»
Баня это помывка уставшего гостя, место для лечения, как издавна было на Руси.
Баня — ритуал , способствующий успешному проникновению героя в логово врага.
Ведь в ином мире — смелого путника ждет много опасностей, он должен  их предвидеть,
избегать их. От героя не должно пахнуть «русским духом». Чаще всего
БабаЯга начинает разговор с героем с вопроса: «Дела пытаешь иль от дела
лытаешь?» — или: «По охоте, молодец, ходишь, але по неволе?» Но,
прежде чем ответить на вопрос, герой требует, чтобы хозяйка соблюла правила
гостеприимства: «Бабушка-сударушка, напой, накорми, тогда вести
расспроси!» Подчас герой отвечает старухе грубо, даже обзывая ее
ругательными словами и требуя: «А ты должна баньку истопить, выпарить,
вымыть и спросить: где ты проживался?» Если Баба-Яга сразу грозит его
съесть, он отвечает: «Полно, старая, я с дороги — пылен и гадок. Ты должна
меня сначала вымыть, накормить, напоить, а потом есть. Да еще ты должна
спросить: иду ли я по своей воле или по неволе». В некоторых сказках герой
на угрозу Бабы-Яги сам грозит убить ее, а кости придавить камнем, и хозяйка
смиряется и угощает гостя. Демонстрация героем знания этикетных норм заставляет
Бабу-Ягу изменить свое поведение. Иногда же в сказках она сама как будто
спохватывается: «Старушка скочила со стула, себе по щеке ударила, по
другой прибавила: «Фу-фу, не накормила я, не напоила, а стала вести
выспрашивать»». Таким образом, в сказке нашли отражение особенности
старинного русского гостеприимства.

     Женский образ Бабы-яги связан с
матриархальными представлениями об устройстве социального мира.

    При матриархате как образе жизни
глава, так сказать, старейшина общества — это женщина достаточного возраста для
того, чтобы иметь право поучать всех остальных, и достаточно молодая, чтобы
быть в состоянии отстоять свое место в обществе физически. То есть не девица,
но и не старуха — настоящая баба в нормальном понимании этого слова. С этих
старых времен и осталось у известной нам героини часть имени «Баба» и
способность научить любого, от Ивана-царевича, до Иванушки-дурачка. Матриархат
отличался только тем, что право взрослой жизни не давалось исходя из возраста,
а присваивалось в зависимости от личных достижений. Другими словами, человек
вообще мог не стать взрослым, если не умел делать определенные вещи. Это вполне
логично: если вы не умеете зарабатывать хлеб, почему вы должны иметь право
голоса при обсуждении того, как его кушать? В условиях матриархата подобное
решение принималось одной главной женщиной.

    В рамках мифологического сознания
прообраз Бабы-Яги не мог квалифицироваться как положительный или отрицательный
в современном понимании этих признаков. И в сказках, отражающих элементы
мифологического мировосприятия, Баба-Яга представляет собой и страшную старуху,
полновластную «хозяйку леса», грозного и всемогущего стража входа в
потусторонний мир, и мудрый, вещий персонаж, покровительницу и советчицу, но
только того героя, который знает, как нужно себя вести с ней. Как уже
отмечалось выше, в сложении образа Бабы-Яги очевидна роль первобытных
институтов и, в частности, обряда посвящения, а также мифологических
представлений о смерти и путешествии в загробный мир. В поздних традиционных
представлениях Баба-Яга воспринимается как колдунья, ведьма, связанная с
нечистой силой. В народном быту имя Бабы-Яги стало укорительным: им обычно
называют злых женщин.

Имя :   Баба Яга 

Хозяйка леса, повелительница зверей и птиц, охранительница
границ   царства смерти. 

Страна:   Россия 

Мифология :  славянская

Местность: тридесятое царство за огненной рекой Смородиной

Пол: женский 

Атрибуты : ступа, пест, помело, избушка на курьих ножках

Деятельность :  ведьма

Семейное положение :  не замужем 

      В 2004  г. село Кукобой 
Первомайского района Ярославской области было объявлено «родиной» Бабы-яги, там
же был создан музей Бабы-яги.   В современной Украине день рождения Бабы-яги празднуют
13 января

     Из русского фольклора образ Бабы-Яги
перекочевал в современную литературу, и в детскую и в фантастическую. Ее мы
встречаем в сказке Эдуарда Успенского «Вниз по волшебной реке», в известной
повести братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу» Баба-Яга
выступает в лице Наины Киевны Горыныч. У Андрея Белянина в его цикле «Тайный
сыск Царя Гороха» Баба-Яга не просто настоящий положительный герой, а самый
настоящий борец со злом, она — эксперт-криминалист.

               Независимо от версии
происхождения Бабы-Яги, в разных сказках ее образ обыгран по-разному. Она не
абсолютное зло, герои сказок ласково обращаются к ней «бабушка», возможно из
страха, а может быть и из уважения.  Баба-Яга практически бессмертна, лишь в
двух сказках она умирает, в «Марье Моревне» — гибнет в огненной реке, а в
сказке «Иван-царевич и Белый Полянин» царевич отрубает Бабе-Яге голову.
Баба-Яга, несмотря на непрезентабельную внешность и преклонный возраст,
выступает в сказках в трех основных ипостасях, она дерется вместе с богатырями,
иногда она – похитительница детей и красных девиц, а в остальных случаях она
радушная хозяйка, которая угощает пирогами, и снаряжает в дальний путь, снабдив
полезными советами и волшебными предметами. В некоторых сказках у Бабы-Яги есть
сестры, и даже дети, в одной из сказок у нее аж 41 дочь Разбирая образ Бабы-Яги
на детали, исследователи задаются вопросом, а почему именно в ступе
передвигается эта сказочная старуха? Может быть все-таки историческая и
мифологическая суть Бабы-Яги не в том, что она страшный мертвец и косматое
чудовище, а воплощение женского славянского божества, Великой Матери, если
хотите.

      Фольклорная Баба-Яга также может
выступать прототипом знахарки — отшельницы, которая вовсе не несла людям зло, а
напротив, избавляла от хворей и прочих напастей. Такие целительницы, как
правило, жили в лесу, либо на опушке, подальше от сел, собирали травы, общались
с животными и вели во многом, непонятный для обычных людей образ жизни
Двойственная природа Бабы-яги в фольклоре связана, во-первых, с образом хозяйки
леса, которую надо задобрить.

Отношение с людьми Волшебная сказка знает несколько образов
Бабы Яги: 

1.  Яга- воительница

2.  Яга- похитительница 

3.  Яга- дарительница

4.  Яга — прародительница

5.  Яга — советчица

6.  Яга — покровительница 

     Таким образом, мое
исследование показало, что Баба Яга – вымышленный

сказочный персонаж. Ее прообразом является
славянская богиня смерти. Сущность образа Бабы Яги в русских народных сказках
имеет более глубокий смысл, нежели просто злая сварливая старуха. Ведущее место
в типологии персонажей  народной сказки  занимают женские образы.  В любой
сказке Баба Яга занимает важную роль. Выкиньте  ее из текста , герой ничего не
сможет, ничего не знает, не умеет.  И мне кажется, что до конца еще не
разгаданы все тайны, загадки этого образа.

Бурятские
сказки.

Диапозон бурятских сказок широк. Он напоминает просторную
и полноводную

реку, которая на своем пути то и дело
распадается на рукава, именуемые сказками: волшебными, бытовыми и сказками о
животных. В бурятских сказках, как и в сказках других народов мира, герои
делятся на положительных и отрицательных.  Разнообразны отрицательные герои. В
бурятских сказках встречаются многоловые  чудовищамангадхаи, страшные звери и
жадные ламы. Но какое бы обличие ни имело Зло, победа всегда останется на
стороне Добра.  Сказка как один из видов народного творчества является
индикатором положения женщины у того или иного народа – в нашем случае
бурятского.  

Бурятский народ создал многоженских
образов, которые занимают центральные места в волшебных сказках. В одних
сказках женщины сочетают  в себе ум и богатырскую силу, в других воспевается
как преобразовательница жизни, приносящая счастье и радость. Особое место в
старинных бурятских сказках занимает женщина — носительница народной
мудрости.  сказка «Алтан -Хайша» «Золотые ножницы»

Ведь испокон веков она была
хранительницей домашнего очага, благополучие семьи и рода во многом зависело от
нее. Об этом могут свидетельствовать старинные поговорки:

Хорошая жена, как солнце и луна.

А уму женщины и ее смекалке воздается в поговорке:

Бывает сабля молнии острее. Бывает женщина мужчин умнее.

   В ряде сказок женщина-героиня имеет небесное
происхождение. 

    В этом прямой отголосок народной
мифологии. Так, согласно древнейшим легендам, прародительницей таких бурятских
племен и родов, как хори, хонгоодор и шошоолок, является лебедь. Поэтому в силу
своего неземного происхождения женщина обладает чудесным даром, всякий раз
выручает мужа, дает ему мудрые советы, помогает герою беспрепятственно
подниматься на небеса и добиться в конечном счете своей цели      Женщина в
сказочном эпосе предстает не только умной и мудрой, но и большой мастерицей,
умелицей. «Большой искусницей была красавица Ногоондар: из шелка размером с
мизинец могла сшить двадцать халатов, а шелком размером с ладонь — покрыть
десять дох и дэгэлов» — так поэтично воспевается старинное женское ремесло в
сказке «Молодец Сагаандар».

Особое место в ряду сказочных героинь
занимает образ матери, формировавшийся на протяжении жизни многих
поколений и вобравший в себя самые разные представления, начиная с
мифологического мировоззрения.     Классическими архетипами женского образа
являются следующие:

1.      Архетип
матери (Великая Мать, Ужасная Мать, Ревнивая Мачеха, Ведьма)

2.      Архетип
гонимой сироты (падчерицы, девушки из бедной семьи)

3.      Архетип
мудрой девы-красавицы (рукодельницы, мастерицы)

4.      Архетип
богатырши-воительницы

В устойчивом мотиве бурятских сказок о поисках невесты борьба за нее
всегда сопряжена с большими трудностями и опасностью, поскольку жениху
приходится ехать за невестой далеко «в чужую страну». Примечательно,
что большая роль в благополучном исходе всех перипетий, связанных со
сватовством и женитьбой, в сказке отводится невесте. Именно ее находчивость
и мудрость обеспечивают успех в богатырской поездке ее избранника.

Привлекательны в сказках и другие образы
женщин — сестер мэргэнов и баторов, их жен, дочерей. Они наделены
твердостью духа и готовностью пожертвовать собой ради спасения близких, знают
секреты приготовления пищи, сохраняющей свежесть в течение многих лет. Таким
умением обладает жена Хилгэндэй Мэргэна (сказка «Хилгэндэй Мэргэн»).

Особое         место в
         ряду    сказочных      героинь           занимает         образ матери,
формировавшийся на протяжении жизни многих поколений и вобравший в себя самые
разные представления, начиная с мифологического мировоззрения.        Архетип
матери 

Образ матери в
бурятских волшебных сказках связан в первую очередь с образом

сына. Когда сын становится взрослым
(«руки достают до тороков, а ноги до стремени»), роль матери в его
судьбе приобретает особую значимость в сказке и ее сюжете. 

 Часто мать сама изготовляет для сына
снаряжение, Отправляя сына в дальнюю дорогу, полную тревог и неизвестности,
мать снабжает его чудодейственной пищей, утоляющей голод. Лепешки, шаньги,
сушеный творог (айрак), приготовленные матерью на своем грудном молоке для
сына, обладают волшебными свойствами. Эта пища не убывает в продолжение
многотрудного пути героя, дает ему силу, обеспечивающую победу над противниками.

Архетип матери в
мифологических сюжетах и фольклоре может быть

амбивалентен. Так, он трансформируется в
образы ведьмы, злой мачехи, ужасной матери. В бурятских сказках также
существуют подобные героини. Таковы, например,  матери из сказок «Алтан-Сэсэк и
сестра его Эрмэльжин-Гохон-Абаха» (которая решила убить своего сына, подумав
«…если он вырастет большой, он не будет нам подчиняться»); «Тысхэ Бисхэ — сын
старика и старухи» ( за непокорность старик и старуха решают расправиться с
сыном, отправив его в тайгу: «-Что же нам делать? — говорят. — Кто же сможет
одолеть нашего сына и покончить с ним? — сговариваются. — Обманем его и
отправим к хозяину тайги, не расправится ли с ним хозяин тайги?) 

Архетип гонимой сироты 

Сказка (бурятская – не исключение) всегда
на стороне невинно гонимых и оклеветанных женщин. Сочувствием к ним проникнуты,
например, тексты  сказок «Девушка и говорящий бархатисто-черный конь» (по
наветы бадарчи-ламы девушка была выгнана из дома, но затем стала невесткой хана
и зажила счастливо), «Младшая ханша и ее Златогрудый сын» (девушка терпит от
старухи-шолмос, от своих родителей, затем от двух старших ханских жен, но в
конце сказки награждена хорошим отношением хана и счастливой жизнью), «Кто ты?»
(по навету шамана героиню сначала выгоняют из родного дома, после замужества из
ханского дворца, но в итоге оказывается награждена счастливой жизнью). Таким
образом, за верность и стойкость этим героиням всегда воздается по
справедливости, а их злые гонители наказываются. 

Архетип мудрой девы-красавицы (рукодельницы, мастерицы)

Сказочные героини —
искусницы в любом домашнем труде. Кроме того они умны, хитры, находчивы. Таковы
Эрмэльжин-Гохон-Абаха (сказка «Алтан-Сэсэк и сестра его Эрмэльжин-Гохон-Абаха»),
мудрые дочери (сказки «Мудрая дочь» и «Старик с дочерью»), дочь Байкала (сказка
«Конец Хартагай-хана и его  сына Харжа-мина»)

Архетип богатырши-воительницы

Образ девы-воительницы, богатырши
является традиционным как для мировой эпической традиции, так и для бурятского
эпоса. Однако в улигерах богатырша никогда не определяется как воительница.
Обычно она именутся «басаган» — «девушка», «дочь», «абхай» — «девушка»,
«барышня», «царевна», дуухэй»-«сестрица», «младшая
сестра»; она не воюет, а преодолевает: уничтожает чудовищ, огромного змея,
медведя, разорявшего муравейник, и т.д. Подобная традиция перешла и в сказки.
Героиня преодолевает препятствия, выполняет задания, проявляя силу и ловкость,
переодевшись парнем или выдав себя за брата, привозит ему суженую.

Вывод.

         В русских и бурятских сказках
находим много общего и главное — добро всегда побеждает.  Женщина 
трансформируется в образы ведьмы, злой мачехи, ужасной матери. В бурятских
сказках также существуют подобные героини. Таковы, например,  матери из сказок
«Алтан-Сэсэк и сестра его Эрмэльжин-Гохон-Абаха» (которая решила убить своего
сына, подумав «…если он вырастет  большой, он не будет нам подчиняться»

      Одновременно демонстрируют национальное своеобразие
фольклора каждого народа.

Одним
из эффективных средств освоения представлений о женственности с давних
времен являлась сказка, с которой ребенок встречается с раннего
возраста. Слушая сказки, рассказанные мамой или бабушкой, он испытывает
те или иные чувства, переживания: радуется удачам героя или ненавидит
то плохое, с чем они борются. Сказка вводит ребенка в некоторые
воображаемые обстоятельства, которые оказывают влияние на его
последующую жизнь. Ребенок с самого начала сказки встает на позицию
положительного героя, вместе с ним решает поставленные задачи (Д.М.
Арановская-Дубовис, А.В. Запорожец и др.).

Рассмотрим первоначально понятие женственности и охарактеризуем его
содержание на основе сказочных образов, а затем попытаемся отразить
некоторые возможности сказки в формировании представлений о
женственности и их коррекции у детей дошкольного возраста.

Понятие женственности изучается в психологии, в социологии, гендерологии и феминологии. Однако оно употребляется неоднозначно.

По мнению А.К. Юрцини, женственность — это специфическая черта личности
женщины, выражающая этические и эстетические ценности. Под внутренней
женственностью понимаются особые черты внутренней культуры личности
женщины: тонкость чувств, материнская любовь и альтруизм, сдержанность
и скромность. Внешняя женственность характеризуется специфическими
чертами поведения и внешней культурой личности женщины — мягкостью и
красотой в движениях, аккуратностью и чистотой, умением создавать
красоту в труде и быте, во всей жизнедеятельности и др.

Ю. Б. Рюриков соотносит понятия женственности с женским достоинством.
По его мнению, настоящая человеческая женственность такая же стержневая
человеческая ценность, как истина, добро, красота и справедливость.

Ю.В. Алёшина и А.С. Волович отождествляют понятие женственности с
психологическими качествами фемининности, такими как тревожность,
мягкость, зависимость, слабость, экспрессивность, эмоциональность,
ориентация на других.

В.В. Абраменкова, И.С.Кон, В.С.Мухина, Т.А.Репина, А.Г.Хрипкова и др.
отмечают, что женственность базируется на инстинкте материнства,
врожденной потребности в опеке, заботе, развивающейся только под
влиянием социума. Общеизвестно, что будущие женственность и
мужественность в значительной степени определяются родительскими
образцами, установками, ожиданиями той социальной роли, которую отец и
мать играют в семье.

Короленко Ц.П. выделил различные мифы о женщине, которые можно интерпретировать на основе сказочных женских образов.

• Миф о женщине — ведьме выражается в образах злой мачехи, бабы-яги,
  ведьмы, имеющих способность перевоплощаться. Недаром «во всех бедах
  винят женщину, т.к. она «приносит несчастья».
• Миф о неуверенной в себе женщине проявляет себя в исходном недоверии к
  женскому непостоянству, в убеждении, что женщина всегда может подвести,
  что на нее нельзя полагаться в серьезных делах, что она не обладает
  достаточной выдержанностью.
• Миф о женщине как о пассивном существе заключается в том, она ждет
  принца на белом коне. Свидетельством тому служат русские народные
  сказки об Иване-Царевиче и Сером волке, о Кощее Бессмертном и др.
• Миф о женщине как рабочей лошади исходит из того, что профессиональные
  способности женщины всегда значительно ниже мужских. Успехи в работе
  женщин часто объясняют необыкновенным упорством, усидчивостью,
  скрупулезностью, которыми отличались героини сказок «Золушка», «Крошечка-Ховрошечка», «Морозко». Женщину также характеризуют как
  хорошего помощника. Например, образ Феи в волшебных сказках, Фрекенбок
  в сказке «Малыш и Карлсон» (А.Линдгрен), образы старушек в русских
  народных сказках и др.
• Миф о непрофессиональности женщин характеризуется их интеллектуальной
  незрелостью. Бытует в народе мнение, что «ум женщины с куриное яйцо».
  Она способна либо на рукоделие, либо на нерациональное использование
  денег, потребление товара и др.
• Миф о суперженщине представляет собой нечто обратное всем предыдущим
  мифам. Здесь женщина может сделать все: «коня на скаку остановит, в
  горящую избу войдет». В русских сказках качествами суперженщины
  наделены Василиса Премудрая, Марья Моревна, Хозяйка Медной горы,
  Царевна-лягушка и др.

В наше время идеальная модель женственности предполагает гармоничное
сочетание интересов, связанных с работой и семьей, а также качеств,
необходимых для достижения высокого социального и профессионального
статуса (энергичность, деловитость целеустремленность и др.).
Современные представления о женственности обнаруживают широкий спектр
различных вариантов, которые отражают мнения людей разных социальных,
национальных, возрастных и половых групп. Неоднозначны также и реальные
ее проявления, а нарушение гармонии деловых и сугубо женских качеств,
как правило, происходит за счет маскулинизации женщин. Однако в
последнее время женщине часто не хватает именно женственности в ее
традиционном понимании (мягкости, нежности, терпимости и др.),
характеризующей ее как жену и мать.

Исследования показали, что в образе настоящей женщины в представлении
девочек 6—7 лет доминирующими являются роли женщины-матери, женщины —
хозяйки дома, женщины — красавицы. Девочки рассматривают данные роли
чисто с внешней стороны: видят лишь набор бытовых обязанностей, часто
обременительных, мешающих другой, более интересной жизни. Нравственный
смысл этих житейских обязанностей — проявление заботы, внимания, помощи
другим членам семьи — пока еще ими не осознается, и без специального
воспитания, может быть, и не будет осознан в дальнейшем (Л.В.
Коломийченко, Н.К. Ледовских и др.).

Сказки — это не просто кладовая народной мудрости, а это обязательное
начальное обучение манерам поведения женщины в обществе. В сказке
всегда имеется диалектический смысл. Например, в сказке Х.-К. Андерсена
«Снежная королева» можно проследить динамику возрастных изменений
женских образов, их особенности в зависимости от социального положения.
В сказке всегда имеется противопоставление добра и зла, прекрасного и
безобразного.

Сказки содержат правила общения между мужчиной и женщиной. Например,
требования в отношении к мужчине-гостю выражается в словах Ивана «Ты бы
меня прежде накормила, напоила, в бане выпарила», или обращение к
женщине — «Здравствуй, кумушка, хлеб да соль».

В исследованиях Н.М. Ведерниковой, В.Я. Пропп и др. выделяются сказки о
мудрых девушках. Самыми известными в этом смысле персонажами русских
народных сказок являются Елена Премудрая, Василиса Премудрая. Эти очень
древние образы отражают весьма, архаические представления о могуществе
женщины. Елена Премудрая — мудрая дева, владеет волшебными умениями,
связанными с силой природы, и красотой, «что ни в сказке сказать, ни
пером описать». Образ Василисы Премудрой отличается своей простотой:
косой, перекинутой через плечо, длинным сарафаном, обрамленным
вышивкой. Ничего нет в образе броского, показного. Она является
воплощением красоты сердечной, полной внутреннего достоинства и
жизненной стойкости.

Испытание жен хорошо раскрывается в таких сказках как: «Царевна-лягушка», «Мудрая жена», «Царица-гусляр» и др. Чтобы быть
достойными своих мужей, девушки должны продемонстрировать свои женские
качества.

Кроме того, сказка насыщена богатым арсеналом языковых средств
выразительности (сравнениями, эпитетами, синонимами, антонимами и др.)
относительно девушек. Например, «Красна девица», «очи ясные», «не идет,
а плывет как лебедушка», «с лица воды не пить, лишь бы счастливым быть»
и др.

Следовательно, говоря словами В.П. Аникина «Сказки — своего рода
нравственный кодекс народа, их героика — это хотя и воображаемые, но
примеры истинного поведения человека».

Не менее интересен образ женщины — матери, источника жизни. Именно
сказки впервые подводят детей к пониманию вопроса о деторождении.
Например, в «Сказке о царе Салтане…» (А.С. Пушкин) говорится: «Родила
царица в ночь не то сына, не то дочь…». Если Дюймовочка (Х.-К.
Андерсен) появляется на свет из цветка, то Снегурочка — из снега. Детям
близка версия о том, что младенцев находят в капусте, а может быть их
приносит аист и др. Все на Свете имеет тенденцию размножаться. Однако у
каждого есть своя мама. Курочка высиживает цыплят, а не утят («Курочка
ряба и десять утят» С. Маршака). У котят мама — Кошка, у поросят — мама
Свинка, у утят мама — Утка и др. Слушая «Сказку о глупом мышонке» С.
Маршака малыши с детства начинают осознавать ценность матери.

Значительное место занимает образ женщины — труженицы, хозяюшки,
который переплетается с образом женщины — хранительницы домашнего
очага, где женщина шьет, вяжет, купает детей, вместе с детьми готовится
к празднику и др. Героини сказок «Волк и семеро козлят», «Маша и
медведь», «Царевна-лягушка» и др. олицетворяют образ умелой,
заботливой, умной хозяйки. Антиподом для имеющихся женских образов
может служить Федора («Федорино горе» К. Чуковского).

Женские персонажи очень активны и изобретательны, добры и милосердны,
внимательны и терпеливы, выносливы и сильны духом. В противоположность
им всегда есть антипод, характеризующийся такими качествами, как
заносчивость, леность, наглость, эгоизм и др. Весьма интересными в
плане описания женской красоты (внешней и внутренней) являются сказки
А.С. Пушкина («Сказка о рыбаке и рыбке», «Сказка о царе Салтане …»,
«Сказка о спящей красавице и семи богатырях»), С.Т. Аксакова («Аленький
цветочек»), Ш.Перро («Золушка»), Братьев Гримм («Госпожа метелица»,
«Король Дроздобород»), Х.-К. Андерсена «Огниво» и др.

Понятие красоты, по мнению Б. Т. Лихачева, — это гармоничное сочетание
внутренних и внешних качеств человека. Внешняя красота дается от
природы, ее можно создать с помощью прически, наряда, украшений, а
внутренняя красота проявляется в нравственных поступках. И то и другое
находят отражение во всех сказкам, где есть образ женщины-красавицы.
Однако все познается в сравнении. Например, злость и неприветливость
княгини в «Сказке о капризном козленке» (Б. Шинкубы) делает ее и внешне
некрасивой. Образ нежной, доброй и любящей Герды сопоставляется с
образом холодной, надменной Снежной королевы (Г.Х. Андерсена).
Изображение Ленивицы с Рукодельницы усиливает значимость и актуальность
таких женских качеств как трудолюбие, кротость, мудрость и др.
Внутренняя сущность женщины, скрывающаяся за ее внешним обликом,
показана в сказке «Царевна-лягушка», где за внешней безобразностью
таится женщина — красавица, рукодельница, умница. И, наоборот, в
«Сказке о мертвой царевне и о семи богатырях» за внешней красотой
спрятана алчность, злость, эгоизм и ненависть мачехи.

Такие женские качества, как скромность, кротость, терпение, альтруизм
не остаются без внимания, что особенно подтверждается в сказках.
Например, младшая дочь купца находит свое счастье с молодым принцем,
скрывающимся под маской «чудища безобразного» в сказке «Аленький
цветочек» С. Аксакова. Сестрица Аленушка, преодолевая испытания,
возвращает к жизни брата Иванушку и приобретает свое счастье с
красавцем-купцом в сказке «Сестрица Аленушка и братец Иванушка».

Однако сказка выступает не только средством формирования женского
образа, но и средством диагностики и коррекции детских представлений
(О.А. Карабанова, Р. Кроули, Дж.Милис и др.). Работа со сказкой — не
новая и не единственная форма детской терапии и диагностики, но особое
сочетание приемов и наложений их на различные симптомы дает
удивительные результаты и представляет интерес для выявления
представлений детей о женственности.

Процесс сочинения сказки — одна из форм творческой деятельности
ребенка, которая проявляется как результат индивидуального опыта, его
ответная реакция на изменения в окружающем мире, системе потребностей и
ценностей. Сказка активизирует эмоциональную и интеллектуальную сферу.
Через сказку, как плод фантазии ребенка, мы обращаемся к его
внутреннему — идеальному — миру, осознаем его чувства и эмоциональные
состояния. Отсутствие оценочного отношения со стороны взрослого в
процессе диагностики, неопределенность стимульного материала, близость
сказки к душевной деятельности ребенка и другие факторы способствуют
максимальной проекции личности, позволяют исследовать личностные
образования.

Богатейший материал для диагностики детских представлений дает анализ
сказки как продукта их фантазии. О представлениях детей можно судить по
тому, что они сами рассказывают, на основании того, какие свойства они
приписывают мужским и женским персонажам сказки. Именно это позволяет
судить о той индивидуальной системе половых ролей, в свете которой
ребенок различает критерий женственности. Через восприятие сказки можно
понять, как ребенок усвоил и преломил в своем сознании определенную
нормативную систему, заданную социокультурным окружением и воспитанием.

Сказка может быть использована и как коррекционный прием при работе с
выявленными отклонениями. Если чрезмерное акцентирование половой
специфики создает психологические проблемы, если личностный рост
ребенка затрудняется из-за сдерживания проявлений ребенком фемининных
или маскулинных качеств, то можно использовать психотерапевтическую
метафору в виде сказки, рассказа, байки. Как и всякая коррекция, она
должна быть направлена на преодоление стереотипного поведения,
мешающего развитию ребенка (Д.Г. Трунов).

Таким образом, потенциал сказки велик, как и велико ее многообразие.
Независимо от разновидности сказок, источника их создания, российские
это сказки или иноземные, авторские или народные, волшебные или
приключенческие — везде присутствуют образы женщины-матери,
воспитательницы, труженицы, красавицы, почитаемой и почитательнице
мужчин и др. Все это в совокупности и составляет понятие женственности.
При анализе женских образов, отражаемых в сказках, представлен далеко
не весь спектр сказочных героинь. Это доказывает, что у педагогов не
ограничены возможности в развитии у детей представлений о
женственности. Сказочный образ настолько содержателен, что на его
основе можно создать и увидеть идеал женственности, к которому
необходимо привлекать внимание детей с раннего возраста.
Библиографическая ссылка

Малова Т.В. Сказка как средство
формирования представлений о женственности // Фундаментальные
исследования. — 2007. — № 7 — С. 66-69