Рассказ 80 девочек 92 дня читать

Данное произведение является
 

интернет – рассказом. Сходство с
 

реальными людьми невозможно.
 

Персонажи и места выдуманы.
 

__________
 

День 1.
 

–Лиса! Лиса, просыпайся, тебе
 

сегодня в школу! – Ох этот
 

занудный голос в начале лета.
 

– Встаю, мам.
 

Я открываю один глаз и смотрю на
 

время. Да какого черта, сейчас же
 

только пол седьмого?! Прекрасное
 

начало лета, не так ли? Я
 

сбрасываю одеяло и сбрасываю
 

ногу с кровати. Может, всё – таки,
 

остаться дома? Мир столь
 

прекрасен и не стоит портить его
 

школой. Я иду в ванную и начинаю
 

умываться. Холодная вода ух как
 

бодрит.
 

Ах да, не мешало бы мне
 

рассказать о себе. Я Алиса
 

Кроссман, мне 16 и я живу в США.
 

Я, как все подростки ненавижу
 

школу и ищу все варианты, чтобы
 

от неё слинять. Но в этот день мне
 

врятли удастся. Одевшись
 

джинсы, кеды и мою любимую
 

футболку черного цвета, я иду в
 

школу. Сегодня, несмотря на то,
 

что лето, погода прохладная.
 

Пожалев о том, что я никак не
 

научилась слушать маму, я
 

поворачиваю и иду за Натали.
 

Натали – моя лучшая подруга ещё
 

с того момента, как ударила меня
 

лопаткой по голове в садике.
 

Сначала – вражда, потом – дружба.
 

У всех ведь так? Мы с ней очень
 

разные и внешне, и внутренне, но
 

это не мешает нам быть вместе.
 

–Натали! – ору я ещё в метрах
 

десяти от её дома, – Натали,
 

опоздаем же!
 

Не прошло и года, как она бежит
 

мне навстречу. Ветер разбросал её
 

красивую прическу в разные
 

стороны. Она – девушка с
 

кудрявыми черными волосами по
 

плечи. Маленькая и безумно
 

милая. Чуть не сбив по дороге
 

пожилого мужчину, она бежит с
 

открытыми объятиями для меня.
 

Ох, как это мило! Обнявшись, мы
 

идем к школьному автобусу.
 

– Лиса, ты пойдешь ведь на
 

школьную вечеринку сегодня? —
 

спрашивает она меня, улыбаясь и
 

светясь от счастья.
 

Я многозначительно выгибаю
 

бровь и отвечаю:
 

– А что там то будет? Куча
 

подростков, которые не
 

соображают, что делают под
 

действием выпитого алкоголя?
 

Нет, спасибо, это не для меня.
 

– Но там ведь будет Джейк. И
 

Дмитрий… – Натали надувает губы,
 

пытаясь показать, что она
 

обиделась.
 

– Дмитрий? Это тот новенький с
 

России? Он тебе так приглянулся,
 

а, подруга? – я смеясь, ударяю её
 

по плечу. Вечные проблемы у
 

подростков – это любовь и школа,
 

школа и любовь. Ах да, ещё
 

родители. Ну, об этом мы потом.
 

– Алиса, ты же видела его!
 

Красивый, высокий и такой
 

накаченный! Ммм, это тебе не
 

наши ребята, которые на турник
 

даже не вылезут. Дрыщи – это не
 

в моем вкусе, ты же знаешь.
 

– В твоем вкусе вечные идиоты, я
 

знаю. Если ты уж так просишь, то
 

я пойду на эту вечеринку, но
 

только чтобы посмотреть, как ты
 

будешь клеить новенького.
 

Рассмеявшись, я заметила, что мы
 

уже доехали к школе. Как же
 

хорошо, что осталось ещё немного
 

и начнутся каникулы. Выходя из
 

автобуса, я заметила Лейлу. Ох,
 

как она меня бесит. Как и в
 

каждого подростка, у меня есть и
 

друзья, и враги. Как раз Лейлу
 

можно записать к злейшим врагам.
 

Она меня ненавидит ещё с класса
 

5, когда учительница поставила
 

меня танцевать вальс на
 

школьном утреннике с её
 

предметом обожания на тот
 

момент – Дэном. Не то, чтобы меня
 

тогда сильно привлекал этот
 

мальчик, но я начала с ним
 

дружить. И с того времени, мы с
 

ним ещё общаемся. Он, кажись,
 

считает меня своей лучшей
 

подругой и рассказывает мне всё.
 

Но я себя считаю для него личным
 

психологом и успокоительным.
 

Странно, но у многих есть такой
 

друг, с которым вы вроде
 

общаетесь, но только тогда, когда
 

вам очень и плохо и требуется вас
 

успокоить. Но, когда вам хорошо —
 

вы за этого человека даже и не
 

вспомните.
 

Осмотревшись на школьную
 

площадку, я захожу в главную
 

дверь школы. Охранник желает
 

мне хорошего дня и вежливо
 

улыбается. Брр, тупая работа, как
 

по мне. В чем плюс проводить своё
 

время в таком заведении,
 

встречая недовольные лица
 

школьников и получая за это
 

копейки?
 

Школа у нас, как будто ад для
 

чертей или директриса у нас гот.
 

Другого объяснения тому, что у
 

нас внутри всё чёрное, я не найду.
 

Как будто 50 оттенков черного.
 

Стены у нас светло – чёрные, пол —
 

чёрный, потолок – что – то
 

среднее между чёрным и
 

коричневым. Радует, что хоть
 

окна белые! Спасибо и на этом. Я
 

захожу в свой класс. Оригинально,
 

но каждый класс у нас разного
 

цвета, но оттенки холодные.
 

Например, мой класс – синий. И всё
 

в нем – оттенки синего, будь то
 

светло – голубой или темно —
 

синий.
 

–Алиса Кроссман и Натали Хайл,
 

заходите быстрее! Вас весь класс
 

уже ждет! – со злостью говорит
 

классная руководительница.
 

Натали заходит первая и делая
 

вид, что никого вокруг себя не
 

видит, садится за парту. Я захожу
 

так же и сажусь возле неё. Не
 

первый раз на нас орут, и не
 

последний. Когда все перестали на
 

нас пялится, заговорила Лейла. К
 

сожалению, она так же является и
 

моей одноклассницей.
 

– Прошу внимания! Сегодня в
 

нашей школе вечеринка и мисс
 

Миллер была бы рада, если бы вы
 

меня выслушали! -, в классе
 

наступила тишина, и Лейла
 

продолжила, – Мы надеемся, что
 

вы будете вести себя подобающе
 

воспитанным и культурным детям
 

и не разнесете школу всего за
 

один вечер! И сегодня к 12 мы
 

должны убрать класс.
 

Распределите обязанности.
 

Дальше началась суматоха кто и
 

что будет делать. Мы с Натали
 

решили по – тихому уйти с класса,
 

дабы не осталось и нам чего – то. И
 

куда же могут пойти две девушки,
 

которым нечем заняться?
 

Правильно, к ребятам, которые
 

так же прогуливают с сигаретой за
 

школой. Ну, как бы нас не хотели
 

научить правильному и
 

воспитанному поведению, всегда
 

найдутся те, кто будет нарушать и
 

не слушать никого. Как говорится
 

«В этой жизни нужно попробовать
 

всё», по этому Натали – на первый
 

взгляд милая и приличная
 

девушка, курит на уровне с
 

дедушкой 70 – ти лет. У каждого
 

свои вредные привычки. Будь – то
 

сигареты, выпивка или человек,
 

которым забита голова целых 24
 

часа в сутки.
 

– Эй, Лиса, чего это ты проходишь
 

мимо? – слышу я голос Джейка.
 

Джейк – это тот молодой человек,
 

за которого всё время говорит
 

Натали. От него без ума все
 

девушки школы и рядом с ним
 

мечтают быть даже молоденькие
 

учительницы. Он этим пользуется,
 

как хочет. Ну, короче говоря,
 

Казанова нашей школы. С ним мы
 

лучшие друзья, хотя со стороны
 

это выглядит больше, чем
 

дружба.
 

Джейк притягивает меня за талию
 

к себе.
 

– Молодой человек, что вам от
 

меня надо? Я сейчас позову
 

учительницу! – говорю я
 

возмущенным тоном, но не
 

забираю его руки.
 

– Зови, я расскажу ей, как ты
 

сломала на прошлой недели стул
 

об голову её щенка.
 

– Эй, то было случайно! Нечего
 

просто было умничать по поводу
 

моих оценок! Будешь много
 

говорить – и тебе что – нибудь
 

сделаю.
 

– Окей, Кроссман. – Джейк хватает
 

меня за ноги и перекидает через
 

плечо. Не то, чтобы я жаловалась
 

на рост, но по сравнению с ним, я —
 

полторашка. Джейкоб Вайс —
 

молодой, высокий и спортивный
 

мальчик. Он ходит на
 

всевозможные спортивные
 

занятия и никогда не пропускает
 

физкультуру. Возможно, из -за
 

этого он так нравится девушкам.
 

А, возможно, из – за того, что он
 

брюнет с карыми глазами. Но
 

сейчас мы не об этом.
 

– Ребята! Куда её? Фонтан или
 

бассейн? – смеясь, спрашивает
 

Джейк.
 

– Мистер Вайс, я сейчас буду орать,
 

если вы не остановитесь! – говорю
 

я. Нет, ну шутки шутками, а роль
 

мокрой курицы мне не по душе, —
 

Натали! Скажи же ты ему что – то!
 

Я, хоть и смотрю вниз головой, но
 

Натали не вижу.
 

– Эй, ребят, где Ната?
 

– С Дмитрием разговаривает, зачем
 

ей ты? – отвечает мне Фабиан.
 

Фабиан – это лучший друг Джейка.
 

У этих ребят своя шикарная
 

компания, в которую они берут
 

только избранных. Не знаю, как
 

туда попали я и Натали. Возможно,
 

потому что мы ведем себя, как
 

сумасшедшие и неадекватные и с
 

нами не соскучишься. Компания
 

мальчиков иногда гораздо лучше,
 

чем девушек, которые только и
 

обсуждают какая нынче мода,
 

какие туфли одеть под платье в
 

полосочку и прочую ерунду.
 

– А Дмитрий теперь с вами? С
 

каких времен вы увлекаетесь
 

новенькими?
 

– У него большой потенциал на
 

будущее, миссис Кроссман. Что – то
 

в этом мальчишке есть. Или хотя
 

бы мы сделаем с него человека.
 

– Вспомнить вам, как вы Зэка
 

Миллера хотели сделать
 

человеком, что его мать теперь
 

вам целый месяц только двойки и
 

ставила?
 

– У него не было таких физических
 

качеств, как у Морозова. Давай не
 

будем вспоминать прошлое, когда
 

впереди такое будущее – Фабиан
 

протягивает руку в сторону
 

Дмитрия и Натали. Ох, какая же
 

она быстрая. Парень ещё не
 

освоился в школе, а уже окружен
 

вниманием девушек.
 

Пока мы разговаривали, Джейк
 

приближался к бассейну. Стоя под
 

сеткой, он размышлял как же туда
 

залезть. У нас в школе бассейн
 

окружен сеткой и возле него по
 

идеи должен быть охранник. Но,
 

по закону подлости, он как
 

испарился. Сетка не такая и
 

высокая, всего два метра. Джейку
 

через неё перелезть, как раз
 

плюнуть. В этот момент я была бы
 

рада, даже если нас поймал бы
 

учитель физкультуры.
 

– Держись за меня, Кроссман. —
 

сказал Джейк и начал перелазить
 

через сетку. Пытаться вырваться
 

уже бесполезно, поэтому
 

оставалось только ждать финала.
 

Я ухватилась за его спину и
 

смотрела вниз. Когда Джейк
 

поднялся вверх, за нами полезли
 

остальные ребята. Фабиан —
 

первый, а дальше Кристиан и Тэд.
 

Натали с Дмитрием остались
 

наблюдать.
 

– Эй, Джейк, может дашь хоть
 

раздеться? Я же не буду ходить
 

мокрая! -… в ответ молчание, – Ну
 

Джейк, пожалуйста! – я уже
 

начинаю ныть.
 

Бух.. Холодная вода как будто
 

прошла через меня насквозь.
 

Погода и так не очень, так ещё и
 

прыжок в воду, которую будто с
 

холодильника только вынесли. С
 

ангиной жить не запретишь.
 

Ныряя, я даже не успела закрыть
 

нос. Наглотавшись воды, я
 

чувствую, что кто – то меня тащит
 

за футболку. Я отпускаю Джейка и
 

выплываю у края бассейна. По
 

телу дрожь, губы холодные и вся
 

мокрая. Идеальное начало.
 

– Не ссы, Кроссман, у меня в
 

раздевалке есть футболка —
 

отвечает Джейк, подплывая ко
 

мне, – ну или хочешь, я тебя
 

согрею.
 

– Иди вон со своими шуточками,
 

идиот.
 

Фабиан помогает мне выбраться из
 

воды и мы смотрим, как Джейк
 

ныряет в воду. Умные ребята – не
 

полезли в воду. Остались
 

наблюдать, что будет со мной и
 

Джейком. Я ухожу от них и
 

перебираюсь через сетку к Натали.
 

– Бросила меня, плохая девчушка?
 

– я бегу к ней и снимаю по дороге
 

футболку. У Натали реакция
 

тормознутая, по этому далеко ей
 

не удалось убежать. Я кидаю её на
 

траву и сажусь сверху.
 

– Алиса, ну что ты делаешь?
 

Отпусти меня! – орет Натали, —
 

вода же холодная, отпусти!
 

Я ничего не слушая, выжимаю
 

футболку над её телом, которое
 

дергается, как при судорогах подо
 

мной. Довольная своей работой, я
 

поднимаюсь и даю ей руку. Натали
 

обиженно перекручивается и
 

поднимается сама. Дмитрий, как
 

настоящий джентельмен, даёт ей
 

свою кофту. Натали довольна
 

таким вниманием, смотрит на меня
 

и шепчет: » спасибо». Я смеюсь и
 

оборачиваюсь. Джейк только
 

вылез из воды и лезет к нам.
 

Фабиан и Кристиан уже куда – то
 

ушли. Ну, не за чем и мне здесь
 

стоять. Учитывая, что в любой
 

момент могут придти охранник или
 

учитель, я ухожу в раздевалку. В
 

раздевалку ребят. У меня там
 

обещанная футболка.
 

Джейк, конечно же, идет за мной.
 

Я останавливаюсь и решаю
 

подождать его возле входа.
 

– Ты всё – таки возьмешь у меня
 

футболку, Лиса? – подходя,
 

говорит Джейк. Блин, эта
 

облегающая мокрая футболка так
 

выделяет каждый кубик его
 

пресса. Чего я раньше этого не
 

замечала? Я прикусываю губу и
 

смотрю ему в глаза:
 

– Конечно же да.
 

Джейк заходит первый и, к
 

счастью, никого там нет. Мы
 

проходим к его шкафчику и он
 

открывает дверцу. Я достаю
 

оттуда сухую футболку и
 

улыбаюсь сама себе, как идиотка.
 

– Мистер Вайс, обернитесь,
 

пожалуйста, – говорю я деловым
 

тоном, как будто мы подписываем
 

какую – то сделку.
 

– Окей.
 

Я разуваюсь, снимаю с себя
 

джинсы, футболку и выжимаю
 

всё. Черт, мне же ещё ходить по
 

школе, а в одной футболке не
 

пойду же. А хотя..Пока я
 

переворачивала футболку, я не
 

замечала, что на меня смотрит
 

Джейк.
 

– Эй! – я бросаю в него джинсы.
 

Джейк уворачивается и хватает
 

меня за талию. Я машинально
 

выпрыгиваю на него, обнимая
 

ногами. Он ради прикола
 

прижимает меня к стенке и делает
 

вид, что уснул, уткнувшись носом
 

в грудь. Ну что же мне оставалось
 

то делать, как не взъерошить ему
 

волосы? Возможно, сейчас вы
 

меня осуждаете, потому что моё
 

поведение не идеально.
 

И тут открывается дверь в
 

раздевалку и заходит Лейла с
 

учителем физкультуры – мистером
 

Тором и миссис Миллер. Оу… Не
 

совсем приятная картина.
 

– Чем это вы тут
 

занимаетесь, Кроссман и Вайс? —
 

начинает повышать голос миссис
 

Миллер. Я, краснея, отпускаю
 

Джейка. Лейла довольно
 

улыбается и кажись в голове
 

прокручивает, что и как она
 

распустит по школе. Мистер Тор,
 

как всегда в прочем, как будто
 

витает на луне. Я смотрю на
 

Джейка, а тот, ничем не
 

смущенный стоит и смотрит на
 

меня. Я быстро одеваю футболку и
 

продолжаю молчать.
 

– Вам, мисс Кроссман, должно
 

было быть стыдно за свои
 

действия. А вы, Джейкоб, не
 

демонстрируйте так открыто тело
 

своей девушки в раздевалке. Ну,
 

или хотя бы закрывайтесь. Ах да,
 

что родителей в школу вызвать,
 

вы думаю, уже поняли? —
 

бесстрастно сказала Миллер и
 

вышла. Лейла, как послушная
 

собачка, побежала за ней, тороча о
 

сексе в раннем возрасте и о
 

поведении нынешних девушек. А
 

физрук, мечтательно
 

рассматривая всё вокруг, ушел к
 

себе в кабинет. Мы с Джейком
 

остались тут.
 

– В следующий раз, когда будешь
 

запрыгивать на меня, хотя бы
 

одевайся, мисс Кроссман – сязвил
 

Джейк.
 

– Уйди в туман, товарищ. -уныло
 

сказала я, ударив его в плечо.
 

Футболка Джейка была на меня,
 

как платьице. Я психанула, обула
 

кеды и вышла. Без разницы, что
 

подумают обо мне. Возможно,
 

меня, рыжую девушку в яркой
 

красной футболке – платье даже
 

не заметят. Джейк схватил меня за
 

руку и потащил на выход за собой.
 

Под раздевалкой нас ждали
 

ребята. Натали сразу подбежала
 

ко мне с ожидающим объяснений
 

лицом.
 

– Всё нормально, Нат. Честно.
 

Поорали немного и успокоились.
 

– Мы не знали, как вас
 

предупредить. Лейла заметила,
 

что нас не было в классе и пошла
 

искать…
 

– Всё нормально.
 

Я обняла подругу. Просто так.
 

Джейк тем временем ушел с
 

ребятами. Иногда мне кажется,
 

что он мне нравится… Но это
 

иногда. Мы с ним ведь лучшие
 

друзья, о какой симпатии может
 

идти речь?
 

– Что там с Дмитрием?
 

– Всё хорошо, Лиса, он такой
 

классный. У себя на родине он
 

ходил на футбол и баскетбол. Всё
 

время участвовал в
 

соревнованиях. А теперь переехал
 

с семьей сюда, и походу надолго.
 

– Мне ребята говорили, что с него
 

будет толк.
 

Натали улыбнулась и посмотрела
 

на время.
 

– Лиса, уже пол второго.
 

Вечеринка на 7. Мы успеем
 

собраться?
 

– Конечно, мисс Хайл, и начнем мы
 

с магазинов.
 

***
 

Спустя 2 часа ходьбы по бутикам,
 

мы так и ничего не выбрали. У
 

меня иногда даже была мысля
 

одеться в любые джинсы и
 

рубашку. Ну, зачем нам эти
 

платья? Натали – любительница
 

погулять и посмотреть на тряпки,
 

но мне это не к чему. Чисто из – за
 

любви Натали к этому, я
 

согласилась. Мой поход по
 

магазинам всегда занимает где —
 

то полчаса. Но Натали растягивает
 

это удовольствие на сколько
 

сможет.
 

– Ну, как я тебе? – выходит в
 

очередной раз Натали в синем
 

платье, которое открывает её
 

красивые плечи и длинной чуть
 

выше колена.
 

– Довольно мило. – отвечаю я.
 

Ната ещё раз 10 посмотрела на
 

себя в зеркале со всех сторон и в
 

каждом платье, которое она
 

меряла и всё таки решила купить
 

первое – красное, атласное. У неё
 

дома как раз есть красивые туфли,
 

которые » как раз созданы для
 

этого платья». Что ж касается
 

меня, то я решила не
 

церемониться и купила черное
 

платье, Маленькое черное платье,
 

в котором я не буду заметной.
 

Попрощавшись с Натали, я села на
 

автобус и поехала домой.
 

Пришло время рассказать мне о
 

своей семье. С первого взгляда,
 

идеальная и любящая семья. Папа,
 

который безумно любит свою
 

единственную дочь и выкидает
 

все деньги, лишь бы ей было
 

хорошо и ни в чем ей не
 

отказывает. Мама, которая
 

никогда не орет, и только говорит
 

о том, какая милая дочурка, хотя
 

даже врятли помнит меня по
 

имени. А правда кроется в том, что
 

мой папа спит со своей
 

молоденькой секретаршей и я за
 

молчание получаю деньги и всё,
 

что захочу. Хочешь айфон —
 

держи айфон, хочешь киндер —
 

держи киндер, хочешь что – то с
 

тряпок – держи деньги. У папы всё
 

оценивается в деньгах. У него нет
 

понятия «прогулка с дочерью»,
 

«разговор с дочерью» и тд. Он
 

вечно на работе и считает, что за
 

деньги можно купить всё. Хотя да,
 

я тоже продажная тварь, получая
 

деньги – молчу за любовницу. Я
 

молчу за его роман, но только
 

чтобы не испортить семью до
 

конца. Я не хочу жить с кем – то из
 

них наедине. Уж лучше втроем,
 

пусть даже я не часто их вижу.
 

Мама – женщина, которая вечно
 

ходит со своими богатыми
 

подружками по салонах и
 

магазинах. Хотя время от времени
 

готовит мне завтрак и немного
 

уделяет мне внимания. Когда я
 

была маленькой, она от меня не
 

уходила. Но теперь меня считают
 

самостоятельной и независимой,
 

по этому обращаются ко мне всё
 

реже и реже. Ну, у каждого свои
 

проблемы.
 

Придя домой, я бросила покупку на
 

диван в гостиной и пошла на
 

кухню. Открыв холодильник,
 

достала йогурт. Взяла со стола
 

печенье и пошла в свою комнату.
 

В доме царит полная тишина.
 

Мама, наверное, пошла к мисс
 

Ротман, а папа, как обычно на
 

работе. Я беру ноутбук и ложусь
 

на кровать. Самое время
 

посмотреть, чего нового в
 

соцсетях. Захожу в фейсбук —
 

пустота, ни одного сообщения.
 

Кажись, я никому там и не надо.
 

Можно свободно удалять профиль
 

и даже никто не заметит. Ладно,
 

проверю почту и ложусь спать. + 1
 

сообщение. Неужели. Открываю.
 

Сообщение от Джейка: » Привет.
 

Ты идешь на вечеринку? ;)»Я
 

отвечаю: «привет, конечно иду, а
 

ты? » и выключаю ноутбук.
 

Желание спать сильнее, чем
 

ждать ответа от Джейка.
 

***
 

Проснувшись, я смотрю на время.
 

Пол 6. Самое время – подниматься
 

и собираться. Немного полежав в
 

кровати, я поднимаюсь и иду в
 

ванную. Душ – самое то, после
 

обеденного сна, когда ты будто
 

попадаешь в другую вселенную и
 

кажется, что прошла неделя.
 

Когда холодная вода проходит по
 

моему телу, я окончательно
 

просыпаюсь. Автобусом я в школу
 

на этот раз не поеду, по этому я
 

беру у отца машину. Разрешения, я
 

думаю, спрашивать не стоит. На
 

мое день рождение один из
 

подарков отца были права – по
 

этому я могу брать теперь любую с
 

машин и мне ничего не будет.
 

Быстро собравшись на вечеринку,
 

я закрываю дом и иду в гараж.
 

Какой машинкой поиграть
 

сегодня? Наверное, возьму Ауди.
 

Шикарно жить не запретишь.
 

Красная Ауди – именно то, что я
 

хочу. Выехав из дома, я звоню к
 

Натали.
 

– Мисс Хайл, за вами заехать?
 

– Лиса, ты опять взяла машину?!
 

Ты помнишь, что случилось в
 

прошлый раз? – как – то
 

неуверенно говорит Натали. В
 

прошлый раз я утопила папин
 

джип. Помню, как тогда он орал.
 

Приехали полицейские, а у меня
 

прав нет, 15 лет, и в воду ныряет
 

машина. Картина то, что надо.
 

Правда потом приехал злой отец и
 

они о чем – то беседовали, потом
 

меня отпустили, а машина так и
 

ушла под воду. Но это было в
 

прошлый раз.
 

– Всё нормально, Нат, не волнуйся.
 

– спокойно отвечаю я.
 

– Не знаю… Я хотела бы пойти с
 

Дмитрием, прости, подруга.
 

– Окей, тогда встретимся там.
 

Я обиженно выключаю телефон.
 

Теперь можно спокойно отдаться
 

Ауди. Ровная дорога, машин, на
 

удивление, почти нет. Можно
 

разогнаться и покататься, пока
 

есть время. Я открываю окно и
 

включаю музыку. 100 км/час —
 

легкий ветерок, я ещё могу
 

быстро разворачиваться на резких
 

поворотах. Не то, чтобы я не
 

умела водить, но всё – таки
 

некоторые нюансы есть. Я
 

повышаю скорость к 120 км/час,
 

140 км/час. Мне всё мало и мало.
 

180 км/час – резкий поворот и я
 

чуть не встретилась с деревом
 

капотом. С каждым проехавшим
 

километром меня накрывает
 

адреналин. Машина —
 

единственное действенное
 

успокоительное. Наедине с ней
 

вечно становится хорошо. Я
 

закрываю глаза и еду прямо. Тут
 

мою идиллию прерывает чей – то
 

звонок. Я поднимаю трубку:
 

– Алло.
 

– Привет, доченька. Где ты? – я
 

слышу голос мамы. Неужели за
 

меня помнят?
 

– Привет, мам. Я еду на вечеринку
 

в школу.
 

– Когда будешь дома?
 

– Не знаю. А что?
 

– Можешь немного задержаться, я
 

дома хочу посидеть с подругами.
 

– Хах.. – конечно, почему же ещё
 

ты бы мне позвонила… – хорошо,
 

мам.
 

И она отключилась, даже не
 

попрощавшись. Ну а зачем, если
 

она услышала то, что хотела? Я
 

смотрю на время, убавляю
 

скорость, и еду в школу.
 

Подъезжая к школе, я вижу, что
 

ребят уже очень много.
 

Некоторые в сторонке
 

разговаривают по телефону,
 

некоторые отошли покурить,
 

другие ведут беседы. Глазами ищу
 

Натали. Нигде не видно. Наверное,
 

она внутри. Я заезжаю на стоянку
 

для машин, выхожу и блокирую
 

Ауди. Шикарнейшая машина,
 

нужно забрать её у отца. Я выхожу
 

с стоянки и иду в школу. На
 

вечеринке возле входа стоит два
 

охранника. Надежней так,
 

наверное. Может кому – то
 

захочется вынести что – то с
 

школы. Я поправляю волосы и
 

захожу в школу. Шумная музыка,
 

толпа людей что – то орущих и
 

танцующих. Ничего нового. Я
 

прохожу по коридору и вижу
 

Джейка. Он разговаривает с
 

Кристианом и Фабианом и что – то
 

пьёт. Хитрые ребята, умудрились
 

что – то пронести в школу
 

незаметно. В прошлый раз, когда
 

Фабиан принес виски в школу на
 

вечеринку, директриса оставляла
 

его месяц после уроков на
 

дополнительные занятия по
 

алгебре. Ох, и мучился тогда
 

бедняга. Но, похоже, жизнь его
 

ничему не учит. Джейк, увидев
 

меня, восторженно открывает рот
 

и зовет к себе. Я подхожу к ним и
 

Кристиан хватает меня за талию.
 

– Эй, малышка, ничего не хочешь
 

выпить?
 

– Оставь её. – говорит Джейк,
 

холодно глядя на него. Кристиан
 

послушно отпускает меня и
 

отходит. Он с ними недавно и
 

слова Джейка для него, как закон.
 

В принципе, слова Джейка для
 

всех закон. Возможно, по этому он
 

мне нравится..Ой, о чем это я? Мы
 

с ним ведь просто друзья.
 

Джейк подходит ко мне и
 

обнимает меня.
 

– Как ты?
 

– Спасибо, хорошо. А где Натали?
 

– Они с Дмитрием ещё не
 

приходили.
 

– Ясно. Похоже, она меня кинула.
 

– Не волнуйся, ты же со мной. – Он
 

прижимает меня к себе и целует в
 

лоб. Ребята смеясь, засовывают
 

пальцы в рот и показывают, как им
 

тошно от этой сцены. Я закрываю
 

глаза и готова растаять в его
 

объятьях. Как вдруг к нам
 

подходит Аманда – популярная
 

девушка в школе. Высокая
 

стройная блондинка, которая
 

одевается по последней моде. На
 

ней яркое красное платье и синие
 

туфли. Мейк – ап на уровне. Куда
 

мне браться с моим черным
 

платьем, ненакрашенным лицом и
 

рыжими волосами, да и не очень
 

телом. Пусть даже у меня грудь
 

побольше, но ничто не сравнится с
 

её аристократством. Джейк
 

отходит от меня, как будто меня
 

здесь и не было. Аманда
 

улыбается ребятам и начинает с
 

ними беседовать. Джейк только и
 

смотрит на неё и подходит всё
 

ближе и ближе к ней. Аманда —
 

настоящая девушка, способна
 

привлечь внимание. Ни одного
 

изъяна, полностью идеальная. С
 

ней мечтает быть каждый парень
 

в школе. Она весело смеется и
 

подшучивает с Джейком. Вот
 

именно в такие моменты у меня
 

просыпается ревность. В этот
 

момент я понимаю, что я
 

действительно люблю его… Или
 

это дружеская ревность?
 

Задумавшись, я даже не увидела,
 

что они пошли танцевать. Джейк
 

прижимает её к себе и что – то
 

шепчет. Они смеются и танцуют.
 

Аманда приближается всё ближе и
 

ближе к нему. И тут случилось то,
 

чего я не хотела бы
 

видеть… Джейк наклоняется и
 

целует её. Всё, что я чувствую это
 

боль где – то внутри. Как будто
 

что – то дернуло где – то там, во
 

мне. Фабиан и Кристиан
 

наблюдают за парочкой и
 

обсуждают через сколько Джейк
 

уложит её в постель. Я не
 

выдержав этих разговоров,
 

выхожу со школы. Я прощаюсь с
 

охранником и иду к машине.
 

Разблокировав, я сажусь в неё. Я
 

жалею, что я приехала на этот
 

вечер. Куда ехать? Дома меня не
 

ждут. Я смотрю на время. Всего то
 

9 часов вечера. Тараканы в моей
 

голове пришли к выводу, что
 

нужно ехать в какой – то клуб. Я
 

выезжаю и смотрю на школу. На
 

улице уже никого, все танцуют,
 

всем весело. Это не для меня.
 

Ездя по улицам города, я
 

рассматриваю, куда бы мне
 

заехать. Вдруг яркая вывеска
 

«ТЕХАС», которая как бы зовет
 

меня внутрь. Возле него стоят
 

какие – то мужики, изрядно
 

выпившие и выясняющие
 

отношения между собой. Самое то,
 

что мне нужно. Я останавливаюсь
 

и выхожу с машины. Проходя мимо
 

мужиков, один на меня посмотрел
 

и промямлил что – то вроде » эй,
 

цыпочка». Ещё этого не хватало. Я
 

быстро заплатив за вход, захожу в
 

клуб. Шумно, все выпившие и
 

танцуют. Почти, как в школе,
 

только возрастная категория
 

немного не та. Я подхожу к барной
 

стойке и выбираю себе что – то из
 

выпивки. Сейчас то мне можно
 

развлечься. Я покупаю себе виски
 

и начинаю понемногу пить.
 

За что со мной так поступают?
 

Родителям пофиг, Натали ушла
 

развлекаться с парнем, а Джейк
 

нашел себе девушку. Теперь за
 

меня забудут все, кому я нужна
 

была раньше. Джейк… Мы же с
 

ним просто друзья, черт, Алиса,
 

что ты себе выдумала! Вечно
 

проблемы создаешь из ничего!
 

Чего ты ушла с вечеринки? Ничего
 

такого же не случилось. Он тебе
 

никто. Никто. Оставь свой
 

выдуманный роман у себя в
 

голове. Мои способы
 

самовнушения мало помогают и я
 

разревелась прямо у барной
 

стойки. Допивая виски, я мямлю
 

бармену, что я хочу ещё. В голове
 

смутно, мне становится плохо, но
 

пить я не прекращаю. Нужно
 

всегда добивать себя полностью.
 

Вдруг ко мне подсаживаются три
 

парня. Они заказывают себе какие
 

– то коктейли и весело
 

разговаривают. Забавно, ребятам
 

лет 25 и они пьют коктейль, а мне
 

16 – и я не стесняясь заливаю в
 

себя виски. Так, нужно идти
 

домой. Я поднимаюсь со стула и в
 

голове всё кружится. Я слегка
 

падаю на одного с ребят.
 

– Ой, прости… те – договариваю я.
 

Черт, как неловко.
 

– Ничего страшного. – говорит он
 

нежным бархатным голосом и
 

поднимает меня. Ммм… Я пытаюсь
 

рассмотреть его. Зеленые глаза,
 

черные волосы и шикарная
 

улыбка. И чертовски идеальные
 

скулы. Возрастом где – то лет 23 —
 

24. Одет в свитшот «НАЙК» и
 

джинсы. Хорош.
 

– Девушка, вам плохо? —
 

спрашивает второй из ребят. Этот
 

уже блондин с голубыми глазами.
 

Кажись, я попала в сказку.
 

– Нет, всё нормально, то я
 

случайно. – отвечаю я. Тупой
 

ответ, конечно, но что поделать.
 

– Как тебя зовут? – спрашивает
 

третий. Тот коротко стрижен и в
 

кепочке. По стилю чувак.
 

– Меня Алиса, а вас? – кокетливо
 

отвечаю я.
 

– Меня Кит. -отвечает тот,
 

который меня поймал.
 

– Меня Трей. – отвечает блондин.
 

– Меня Алекс. – отвечает тот, что
 

в снэпбеке. – Ты давно здесь?
 

– Нет, я только что пришла. – Кому
 

я вру… Я торчу здесь уже где – то
 

час.
 

– Может пойдем потанцуем? —
 

спрашивает меня Кит.
 

– Может. – отвечаю я. Главное
 

держать себя в руках и на ногах.
 

Кит подходит ко мне и уводит
 

меня на танцпол, прощаясь с
 

ребятами. Мы начинаем танцевать,
 

Кит обнял меня руками и мы
 

кружимся. Я не сопротивляюсь и
 

ложу руки ему на шею. У меня
 

нереально кружится голова и я
 

ложусь ему на плечо. Как хотела
 

бы я танцевать так с Джейком в
 

школе… а не с неизвестным мне
 

человеком в каком – то клубе. Я
 

начинаю немного забывать о
 

проблемах и отдаюсь музыке
 

вместе с Китом. Движения
 

становятся свободнее, я его уже
 

не стесняюсь. Ну, как я. Мое виски
 

уже не стесняется ничего.
 

Вернувшись к ребятам, я уже
 

смеюсь и радуюсь беззаботной
 

жизни. А с ними весело.
 

– Малая, тебе домой не надо?
 

– Меня там не ждут. – отвечаю я
 

Трею.
 

– Тогда поехали к нам.
 

Возможно на трезвую, я бы им
 

отказала, но сейчас я готова ехать
 

куда угодно, было бы мне весело.
 

– Поехали.
 

Я отдаю ключи Киту и сажусь
 

рядом. Трей с Алексом едут на
 

своей машине. Я с собой в дорогу
 

прихватила ещё бутылку мартини.
 

Она мне уже была, как обычная
 

вода. Внутри всё горит, голова
 

кружится, зато я чувствую прилив
 

хорошего настроения. Кит ровно и
 

аккуратно ведёт машину. Я врубаю
 

музыку на всю и пою целую
 

дорогу. Как раз моя любимая песня
 

» Do I Wanna Know? «. Никогда не
 

думала, что я окажусь пьяной в
 

своей машине и с незнакомым
 

человеком. Никогда не думала,
 

что мне будет так хорошо.
 

Алкоголь помогает забыть все
 

проблемы. Людей, которые всё
 

время выпивают, понять можно. У
 

них, наверное, накопилось много
 

проблем и иного решения нет.
 

Либо их добивает какая – то
 

жизненная ситуация, после
 

которой они ломаются. И другого
 

выхода нет. Я закрываю глаза и
 

вслушиваюсь в музыку.
 

– Я бы ехала с тобой вечно… —
 

шепчу я Киту.
 

Он смеется и я ещё раз смотрю на
 

его прекрасную улыбку. Нельзя
 

быть настолько красивым! И тут я
 

вспоминаю, как просто Джейк
 

пошел к Аманде. Почему мне
 

нельзя? Я оборачиваюсь и
 

наклоняюсь к Киту. Он всё так же
 

улыбается и смотрит на дорогу. Я
 

передвигаю ногу на водительское
 

сидение и сажусь на него. Он
 

возмущенно смотрит на меня. По
 

его лицу можно было прочитать
 

«что ты творишь, девочка?!». Я
 

наклоняюсь к нему, закрываю
 

глаза и целую его в губы. Он
 

отвечает на мой поцелуй и
 

запускает руку в мои волосы. Его
 

губы мне казались безумно
 

сладкими. Я не готова их
 

отпускать. Вдруг он резко
 

тормозит.
 

– Вставай, приехали, – сладко
 

отвечает он.
 

Я послушно выхожу с машины и
 

иду за ним. Мы заходим в подъезд
 

и поднимаемся вверх. Второй,
 

третий этаж… Он остановился.
 

Квартира №9. Кит достал ключи и
 

открыл дверь. Я захожу вслед за
 

ним. Он включает свет. Я
 

закрываю глаза. Как же
 

непривычно всё после темноты.
 

Так, нужно освоится. Приоткрыв
 

глаза, я рассматриваю квартиру.
 

Неплохая. Вещи немного
 

разбросаны, значит дом
 

холостяцкий.
 

– Мы здесь живем втроем. Извини
 

за бардак.
 

–?? – я смотрю на него и жду
 

продолжения.
 

– Вообщем, мы начинающая рэп —
 

группа. Для нас эта берлога
 

является и домом, и студией, и
 

всем, чем захотим.
 

– Ладно. – отвечаю я.
 

Я снимаю обувь. Как здесь жарко.
 

Или здесь, или мне. Я решаю
 

пройтись по дому. Есть коридор,
 

кухня, гостиная туалет, студия, и
 

три комнаты. В студии убрано,
 

чего не скажешь про остальные
 

комнаты. Я захожу на кухню и
 

вижу Трея с Алексом. Они пьют
 

коньяк. Я улыбаюсь, ставлю
 

мартини на стол.
 

– Держите, ребят. Продолжаем
 

банкет.
 

– Пошли в гостинную. – отвечает
 

мне Трей.
 

Я улыбаюсь и следую за ними. Кит
 

включает музыку на колонках.
 

Кажись, вечер только начинается.
 

– Так, ребят, я отчаливаю.
 

Развлекайтесь без меня. —
 

подмигивает Алекс мне и уходит. Я
 

смеясь, говорю ему:
 

– Ну, прощай, мой милый друг.
 

Остались мы втроем. Я тянусь за
 

мартини и пью с горла.
 

– Эй, девочка, тебе не кажется,
 

что это слишком много? —
 

спрашивает Трей.
 

– Возможно, я не знаю меры. —
 

отвечаю я и отпиваю ещё. – Кит,
 

где твоя комната?
 

– Прямо и направо. – отвечает мне
 

он.
 

Я поднимаюсь и иду, куда мне
 

сказали. Включаю свет и захожу.
 

Комната – минимализм. Стол,
 

шкаф, кровать, телик, ещё
 

тумбочка. Ну и ноут. Всё. Ужас
 

какой – то. Я открываю его шкаф.
 

Так, мне нужно что – то найти. Я
 

достаю оттуда футболку.
 

Футболку с изображением Боба
 

Марли. Ммм, как раз то, что надо.
 

Я снимаю с себя платье, лифчик.
 

Одеваю футболку. Плюс моего
 

маленького тела в том, что все
 

вещи парней на меня большие.
 

Футболка Кита мне чуть выше
 

колена. Я ставлю свои вещи на
 

стол и выхожу с комнаты.
 

– Ничего себе! Кит, она кажись
 

нашла себе тряпки! – смеется Трей
 

и толкает Кита.
 

Кит оборачивается и смотрит на
 

меня. Он в шоке, а я не нахожу
 

ничего умнее, чем засмеяться
 

вместе с Треем. Ребята понемногу
 

пьют коньяк и разговаривают, а я
 

ложусь на диван и слушаю музыку.
 

Стоп, где мой телефон? Я его
 

оставила в машине? А вдруг мне
 

будет звонить мама, папа? Хотя,
 

кому я вру… Я медленно засыпаю,
 

как вдруг на меня кто – то садится.
 

–Эй!
 

– Тихо, не ори, ребят разбудишь. —
 

отвечает мне Кит. Я открываю
 

глаза и расплываюсь в довольной
 

улыбке. Почему я не ходила по
 

клубам раньше и не встретила
 

его? Так, возможно сейчас я
 

готова потерять свою
 

девственность. Это не то, чем я
 

хвастаюсь, но то, чем я дорожу до
 

особого случая. Мне кажется, что
 

сейчас я готова. И парень тот, что
 

надо.
 

Кит берет меня за руки и ложит
 

полностью на диван, садится
 

сверху и целует меня. Я довольно
 

закрываю глаза и отвечаю ему.
 

Обняв его ногами, я начинаю
 

снимать с него кофту. Он берет
 

меня на руки и уносит в спальню. Я
 

сажусь в ожидании на край
 

кровати. Кит снимает с себя
 

одежду и ложится рядом. Эй,
 

чувак, я ждала не такого финала!
 

Я ползу к нему и скидаю футболку.
 

Впервые меня парень видит в
 

трусах. Впервые я с кем – то
 

наедине в комнате и раздета. Кит
 

выжидающе смотрит на меня и я
 

не знаю, что делать. Я сажусь на
 

него и целую в губы. Кит берет
 

меня за талию и перекидает через
 

себя. Теперь он сверху. Он одной
 

рукой снимает с меня трусы,
 

другой берёт презерватив из
 

тумбочки. Вдруг в меня вселился
 

здравый разум. Я отрываюсь от
 

Кита и говорю:
 

– Нет, нет, не надо, я не хочу…
 

Помедлив, Кит психанул и вышел с
 

комнаты на балкон. Достал
 

сигарету и закурил. Я в порыве
 

эмоций начинаю плакать. Слёзы
 

медленно капают с глаз, я молча
 

смотрю в потолок. До чего же
 

доводит алкоголь? Я поднимаюсь
 

и голая выхожу с комнаты. Беру
 

плеер в гостиной, возвращаюсь и
 

ложусь на кровать. Включаю
 

музыку и закрываю глаза. В голове
 

шум и музыка. Но мне уже пофиг,
 

я засыпаю.
 

___________________________________
 

День 2.
 

» И пока лениво просыпается
 

город,
 

Мы с тобою вспешке ищем
 

одежду,
 

Пускай наши дни звучат
 

приговором,
 

Но мы в них находим надежду. «…
 

Голова. Такое ощущение будто
 

меня проваляли несколько раз по
 

асфальту. Или переехала машина.
 

Или избило 10 здоровенных
 

мужиков. Я открываю один глаз и
 

вижу перед собой тумбочку, на
 

которой минералка и таблетка. Ух,
 

большое спасибо. Именно сейчас
 

этого мне не хватает. Я делаю
 

глоток воды и запиваю таблетку.
 

Так, нужно собираться в школу.
 

Где бы я не была, но в школу
 

попасть надо. Я поднимаюсь с
 

кровати. Шум в ушах. Господи,
 

чего же так плохо? Чего в доме
 

так пусто? Никого нет, я одна?
 

Умно оставить малознакомую
 

девушку у себя в квартире. У меня
 

два варианта. Либо они меня
 

заперли, либо он

разницу в их возрасте. Впервые он ощутил сегодня эту старческую тягу к почестям, столь очевидную у всякого старика, будь то редактор жэковской стенгазеты или маститый писатель Катаев.

Отряд прошелестел по траве мимо, а Тоскин еще стоял, утирая слезу умиления, когда увидел вдруг на дорожке пару «мальков». Может, первоначально они и не были парой. Может, это была отставшая шеренга, часть «колонны по два». Однако колонна ушла вперед, и шеренга стала просто парой. Это были худенький, белесый мальчик лет восьми и плотненькая, очень серьезная девочка.

Поравнявшись с Тоскиным, мальчик счел необходимым объясниться.

— Она отстала, — сказал он. — Она не знает, где столовая.

Девочка прямо и честно смотрела в глаза Тоскину. В этом взгляде был только один смысловой слой, и Тоскин подумал, что чуть позже, скажем в двенадцать, женский взгляд бывает куда более сложным. Мальчик шагнул вперед и заслонил девочку. Тоскину не хотелось, чтоб они уходили. И он спросил у мальчика:

— А ты… Откуда ты знаешь, где столовая?

— Моя мама — повар.

«Мама-повар, что ж такого?» — подумал Тоскин, но все в нем возмутилось против этого сообщения: значит, этот рыцарственно прекрасный тоненький мальчик с отважными глазами был сыном краснолицей поварихи, тыкавшей ему под нос свою непустяшную грудь.

— Идем, — сказала девочка. — Мы опоздаем. И нам ничего не достанется.

— Достанется, — сказал мальчик. — Я тебе достану сколько хочешь еды.

— А я ее не люблю, — сказала девочка.

Он посмотрел на нее восторженно и сказал:

— Я тоже. Я никакую еду не люблю.

— Мы опоздаем, — сказала девочка. — И нас будут ругать.

— Тебя никто не будет ругать, — сказал мальчик надменно. И добавил для Тоскина: — Нам надо идти.

Он взял девочку за руку и повел ее, бережно и неторопливо.

«Черт его знает, может, оно и правда что-нибудь такое бывает», — меланхолически сказал внутренний голос Тоскина.

«Не морочь мне голову, — отозвался Тоскин раздраженно. — Не морочь мне голову и не втягивай меня в неприятности. Ничего такого не бывает, и мне как писателю это видней…»

Тоскин был исполнен самых благих намерений. Там, впереди, среди мерзости дождливой и холодной московской осени, его ждали неприятности, какие угодно — от ангины до безработицы, но сейчас он был наилучшим образом пристроен в живописном уголке Средней России (так он торжественно называл Подмосковье), у него был свой угол, стол (о чем, как известно, только мечтать могла Марина Цветаева), он был не очень загружен и накормлен (повариха подложила ему сегодня даже лишнюю котлету, при этом, правда, она опять ткнула ему под нос свою незаурядную грудь). Короче говоря, у него были все условия для творчества, а тут же, рядом, за стеклом его клетушки, за полупрозрачным в полдень портретом Дзержинского, гомонили его герои, разгуливал на природе его жизненный материал (на случай, если он надумает стать именно детским писателем). Тоскин вынул из стола бумагу и стал ловить ощущение. Приходили в голову разные слова, чаще других «истома», но должное ощущение не появилось. Зато появился звук. Звук был, скорее всего, женский. Он был жалобный и очень тихий. Звук мешал сосредоточиться. Хотя в нем, пожалуй, тоже была истома. Тоскин подумал, что все его попытки творить кончаются всегда одинаково. Он подумал также, что звук и истома могут оказаться реальными. Он решил, что творить он сможет только позже, еще лет через десять. Тогда уж ничто не отвлечет его, никакой женский звук. Никакая истома. Тоскин спрятал авторучку и пошел навстречу истоме и звуку.

Он миновал гипсовую серебристую статую пионерки, поднявшей в пионерском приветствии непропорционально большую серебряную руку, потом направился к оврагу. Звук послышался снова. Он был жалобный, без сомнения, женский и, вероятно, все же реальный.

Тоскин пошел на звук и обнаружил строение, похожее то ли на амбар, то ли на туалет (в нашу эпоху упадка архитектуры не всегда можно с точностью определить назначение постройки). Надпись над дверями уточняла, что это пионерская сушилка. Тоскин затаился, подождал немного и снова услышал звук. Он исходил, по всей вероятности, от женщины, которой нужна была помощь. В то же время женщина кричала как бы и не очень охотно, не очень громко и внятно.

Положение Тоскина было сложным. С одной стороны, он, вероятно, должен был поспешить на помощь. С другой, его помощь могла оказаться нежелательной и даже излишней. В конце концов, это мог быть крик любовной истомы и даже стон кокетства, широко распространенный как в нашей стране, так и за ее пределами, о чем свидетельствует, например, индийское наставление по любовному делу под названием «Камасутра»…

Тоскина разбирало любопытство. У него пересохло во рту от волнения, и, уступая всем этим эмоциям, он решил, что долг обязывает его хотя бы заглянуть в окна сушилки. Однако заглядывать следовало осторожно. В конце концов, долг не обязывал его нарушать чужое уединение. И вовсе не побуждал его подвергнуть себя опасности.

Тоскин прижался к стене и стал медленно двигаться в сторону окна. Наконец ему открылся нижний угол окна, и Тоскин увидел, что в темноте сушилки белеют женские ноги. Ноги были длинные и стройные. В ареале пионерлагеря они могли принадлежать только Вере Чуркиной, и Тоскин отметил, что это были красивые ноги. Впрочем, чтобы наверняка убедиться в принадлежности ног и в том, что им угрожает опасность, надо было продвигаться дальше. Тоскин проделал это с большой осторожностью. Он увидел ноги чуть выше колен. Потом еще выше. Еще… И со вздохом отступил — как ученый, который сумел расщепить чуть не весь этот чертов атом, но в последний момент отступил перед ядром. Выше, в самой уже невозможной высоте, синела очень короткая джинсовая юбочка. «Еще короче не могла?» — спросил внутренний голос Тоскина.

— Что с вами, Вера? — громко спросил Тоскин.

Вера заплакала.

— Я зашла в суши-и-илку… — сказала она, всхлипывая.

— Да, да. Вы зашли в сушилку…

— А они заперли дверь снаружи. Пионерки.

— Это подлость, — сказал Тоскин.

Теперь он мог появиться перед окном, не таясь. Вера стояла в полумраке сушилки, длинная, тоненькая и беззащитная. Она сделала шаг в сторону двери, и спина у нее выгнулась, руки и волосы плеснули вдоль тела. Она была беззащитная и безвольная. С ней можно было делать все, что захочешь. И даже Тоскину было ясно, что с ней нетрудно было захотеть.

— А почему вы не кричали? Ну-у… Не кричали как следует? — спросил Тоскин.

— Я стеснялась, — сказала Вера, — и потом, я не знала, что кричать…

— Это просто подлость, — сказал Тоскин, вынимая снаружи щепочку, заложенную в петельки дверей.

— Они всегда что-нибудь придумают, — сказала Вера.

Ее ноги белели теперь во всю длину в полумраке сушилки, и Тоскин снова подумал, что в ее беззащитности есть большой соблазн.

— Да, вы правы, — сказал он, — они изобретательны. Позднее это проходит…

Тоскин шагнул внутрь сушилки и внимательно осмотрел Веру.

— Нам велели разучить с отрядом пионерские речевки, — поспешно заговорила она, вдруг почувствовав угрозу. — Старший вожатый сказал, чтобы когда отряд идет, то чтоб выкрикивать речевки. Знаете, речевки… Очень надо речевки… У меня есть речевки…

Тоскин понял, что этим вот и ограничится ее сопротивление — речевки, надо речевки…

— Что ж, речевки так речевки, — сказал он, отступая назад. — А что это, собственно, такое — речевки? — С этими словами он освободил Вере проход. И подумал, что стареет. Будь ему меньше сорока, он, может, и поговорил бы для виду про эти речевки (да что это такое, в конце-то концов?), но тем временем продолжал бы делать все, что положено. А теперь… Теперь он даже толком не знал, положено ли это делать.

— Очнулась? Вот и ладненько, — глухо произнес один. — Как-то неинтересно с бревном развлекаться.

Оля была ошеломлена, не понимала, что происходит, кто эти люди. Крупная дрожь сотрясала ее тело. Руки, связанные уже скотчем, болели. Она языком толкала тряпку, но не могла от нее избавиться. Глаза наполнились слезами. Они потекли к вискам, девушка сразу захлюпала носом, и дышать стало еще труднее.

— Начинай. Вдруг кто увидит, — произнес глухой голос.

Неизвестный с синими глазами деловито положил руки на колени девушки. Поняв, что он хочет сделать, Оля замычала, замотала головой, задергала ногами и руками, стараясь попасть по обидчику. Происходящее походило на кошмар. Насильник, пыхтя, преодолевая сопротивление, раздвинул девушке бедра, но Оля снова сжала ноги.

— Держи сучку! Какого хрена стоишь?

Тяжелое мужское тело навалилось ей на грудь, придавило к земле. Оля боролась изо всех сил, но задыхалась, поэтому была слабой. Она чувствовала, как второй рвет колготки, срывает с нее трусики. И вдруг он остановился, замер, прислушиваясь к лесным звукам. Оля задержала дыхание: небольшая пауза всколыхнула в душе надежду, что насильник одумается.

Но зря. Что-то твердое стало вонзаться ей в плоть. Оля дергалась, но насильник не отступал. Он резко схватил ее за бедра и прижал их к животу. Сложенная практически пополам, Оля не могла даже пошевелиться. В такой позе он наконец проник внутрь, и дикая боль пронзила ее тело. Оля изогнулась в немом крике, но жесткие ладони крепко сжимали ее ноги.

Сколько продолжалась эта пытка, Оля не знала. Ей казалось, что в нее вбивают бревно, с каждым ударом все глубже и яростнее. Иногда инструмент насильника выскакивал наружу, Оля с всхлипом вздыхала, а потом он снова вонзался с удвоенной силой. Тело вздрагивало от каждого толчка, вибрировало и тряслось. Насильник над девушкой сопел, обливался потом, полукружиями расплывавшимся по маске. Сильный запах горячего мужского тела, смешанный со знакомым парфюмом, бил в нос, и инстинкт самосохранения заставлял Олю отворачиваться, часто дышать, чтобы избежать приступа рвоты, от которого она могла захлебнуться.

Напавший с каким-то злобным наслаждением выполнил свою работу и наконец затрясся, застонал. Оля почувствовала, что давление внутри живота исчезло вместе с остатками острой боли. Мужчина еще секунду полежал, тяжело дыша и приходя в себя, потом откатился на бок и встал. Оля со стоном опустила затекшие ноги, надеясь, что экзекуция закончилась, а она осталась жива. Она оперлась на локти и стала отползать в сторону.

Но опять ошиблась. Насильник схватил ее за ногу и притянул к себе, расцарапав нежную кожу о еловые иголки, ковром устилавшие землю.

— Теперь ты, — приказал он напарнику, застегивая джинсы. Тот нерешительно засопел и сделал шаг в сторону. Тогда первый толкнул его к девушке.

— Не могу, — сдавленно произнес второй и подался назад. — Страшно.

— А на кулак нарваться не боишься? Давай!

— У меня и желания нет, — отказывался второй.

Оля слушала их перепалку с ужасом и молила Бога, чтобы кто-нибудь догадался, где она, и пошел ее искать.

— А так будет? — одним рывком насильник перевернул девушку на живот, поставил ее на колени. Он с силой провел по внутренней стороне ее бедер ладонями, потер пальцами больное место — Оля снова затряслась от ужаса и страха, потом похлопал по обнаженным ягодицам.

— Давай! По-собачьи. Можешь и вторую дырку расковырять. Разрешаю. Не бойся. Так она в глаза смотреть не будет.

Оля задергалась, замычала, но сильные руки прижали ее к земле, чуть не придушив от усердия. В полуобморочном состоянии она почувствовала, как что-то вяло прикасается к коже ее бедер, потом наливается и поднимается выше. Второй насильник скользнул в разорванную плоть легко, почти не причинив боли, но Оле уже было все равно: она потеряла сознание от недостатка воздуха.

Второй раз она очнулась от неприятного ощущения: ей казалось, будто сотни маленьких существ бегают по телу, оставляя жгучую боль. Она открыла глаза: летнее солнце уже поднялось над горизонтом и мгновенно ослепило. Дышать стало легче. Оля подняла по-прежнему связанные руки — кляп исчез.

Сегодня 0 новых читателей и 0 прочтений этого произведения

В данном списке отображаются все прочтения за последние две недели. Счетчик на авторской странице учитывает уникальных читателей: один и тот же читатель может прочитать несколько произведений автора, но счетчиком читателей он будет учтен один раз. Неизвестные читатели – это пользователи интернета, не зарегистрированные на портале Проза.ру.

Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице. Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и российского законодательства. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.

Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.

© Все права принадлежат авторам, 2000-2021 Портал работает под эгидой Российского союза писателей 18+

Источник

80 девочек 92 дня рассказ читать

Каждое лето начиналось с соревнования. Кто в этом году приедет первым? Мне иногда везло: меня привозили даже не летом, а ещё весной! Последние дни мая – это же ещё весна! Первое время чувствуешь себя победителем: все в Москве – а ты уже на воле! Вокруг цветёт сурепка, на лугах стоит нежный и вкусный анис, однажды даже видела, как доцветает сирень перед Лёшкиным домом! Наконец-то можно прижаться к баб Поле, вдохнуть сырой запах дома, поймать выбегающих навстречу кошек! А козлята!? Это же чудо что за животные! С ними никаких котят не надо.

Но проходит время, а закрытый Лёшкин дом стоит такой грустный, что и сирень не радует. Баб Нюра почти не приходит, а Кольки-то вообще нет! И вот велосипед уже достали, накачали колеса, а кататься-то не с кем! Становится скучно и грустно. Целую неделю ждёшь выходных, когда наконец-то соберутся все ребята. И пусть они не будут победителями и приедут уже летом. А без них и весна не радует…

В любой деревне всегда есть свободные сараи и беседки, в которых можно играть в домики, но кто же ищет лёгких путей?

Как-то раз решили мы строить себе домики в саду у Кольки. Каждый выбрал яблоню по вкусу и начал под ней строительство. Мне досталась самая вкусная – грушёвка.

Все притащили инструменты, гвозди, начали пилить ветки для строительства (не у яблони, конечно, а у клёнов и осокарей). Все, кроме Кольки. Он полез в Подгать за камышами. Колька ехидно смеялся над нами, подтаскивая третью вязанку камышей:

— Мучаетесь? Ну, давайте, давайте. Вы пока эту палку отпилите, я себе уже дом построю!

Накануне всю зиму показывали документальный фильм про Тура Хейердала и его лодку «Ра», конечно же, все были в курсе, что из камыша тоже можно строить. Только никто не знал как.

Колька натаскал гору камыша, остальные напилили веток и начали думать над конструкцией домов. На бумаге все выходило неплохо: то шалаш, как у Ленина, то землянка партизан – на деле у нас было по две руки и по 10 палок на каждый дом. Решили сделать дома-навесы, как у Робинзона Крузо.

Тут неожиданно подкрались трудности. То под стук молотка яблоки начинали сыпаться на голову, то палка не хотела ровно прибиваться к стволу, то рабочих рук явно не хватало, а помогать было некому: все были при деле.

У Кольки дела шли быстрее, он уже начал выставлять палочки от камыша и обвязывать их камышовыми же листами, но как только дело дошло до крыши, так всё тут же рухнуло. Теперь уже смеялись мы!

Стало понятно, что надо браться за дело вдвоём. А лучше – вчетвером. Мы с Лёхой были почти одного роста, по этому принципу и решили объединяться. Легли с ним на землю под грушёвкой, вытянулись в полный рост и кричим Сане с Колькой:

– Заметьте, где у нас заканчиваются ноги! Мы там будем ставить столбики!

Так определили размеры дома. И пошли замерять Саню с Колькой, их дом оказался покороче.

Дальше стройка пошла как по маслу. Через час – два дома-навесы были готовы. На крышу пошёл Колькин камыш, на землю бросили сено. Лежим, как Робинзоны, едим падающие на нас яблоки и перекрикиваемся. Красота… И тут – дождь! Мы врассыпную!

Дождь лил весь оставшийся день, так что мы с Колькой могли рассчитывать только на домик из перевернутой на бок раскладушки и покрывала.

Наутро пошли считать убытки. Сено промокло, пожухлый камыш на крыше пробит яблоками. Пришлось всё чинить, натягивать плёнку на крышу, прикрыв её камышами для красоты, свешивать ту же плёнку с крыши по бокам для защиты от снова намечающегося дождя, менять сырое насквозь сено.

И тут опять – дождь!

Спрятались, закрылись плёнкой – сидим. Уж не знаю, как там живётся рассаде в парнике, но нам совсем не понравилось. Бросили эту затею. Робинзон Крузо и Тур Хейердал не оправдали надежд. Решили додумать конструкцию.

После неудачи в Колькином саду мы решили перебраться в Лешкин. Ещё решили, что и вдвоём особо много не сделать, поэтому стали все вчетвером строить новый большой дом на всех. Образец Робинзона Крузо не впечатлил, шалаш Ленина показался из той же породы, поэтому решили рыть землянку, как у партизан.

В 4 лопаты работа должна идти быстро, думали мы. Сейчас за час мы тут всё сделаем в лучшем виде, считали мы. Время шло, а землянка никак не появлялась. Начались споры:

– Мне кажется, что ямы по колено вполне

– А из чего верх будем делать? По пояс надо! А то и глубже!

– А кто копать будет?

– Лёш, старшего брата позови, может, он поможет?!

Лёшкиного брата прозвали SOS и всегда привлекали для помощи в безвыходных ситуациях. Он пришёл, начал копать, а мы сели на край ямы и смотрели. Как у него это здорово получается!

Во влажной земле сада жило множество червяков. Они, сизые, жирные, ползали по своим тоннелям в одиночку или лежали клубками в круглых и гладких, как яйцо, норках. Упустить такую удачу мы не могли – взяли банку, начали собирать червяков для вечерней рыбалки.

Тут баб Муся позвала мальчишек обедать, они сказали, что сейчас придут, а сами продолжили копать. Набралась уже целая банка червяков, как SOS возьми да скажи:

– Коль, а ты знаешь, какой борщ из них наваристый получается?

Главное – изнутри грязь выдавить, помыть их, и будет объедение!

– Да, ладно. – протянул Колька.

– Ну, что ладно? Я вчера накопал, баб Муся уже сварила, сегодня будем на обед есть!

– Кстати, банка для червяков – моя! Значит и червяки мои! – заявил Колька.

Мы сначала расстроились, что остались без червей для рыбалки, но потом всё же решили отдать их Кольке на борщ. Тут на всю улицу раздался голос баб Раи:

Колька тут же хватает банку с червяками и скрывается за кустами! А оттуда опять голос баб Раи:

– Какие червяки? Сдурел что ли? Убери их отсюда!

– Ну, ба! Борщ сделаешь!

– Какой борщ? Иди отсюда! Выкидывай их и мой руки! Гадость всякую руками берёшь и в дом тащишь!

Яма была уже выше щиколотки. Но на шум баб Раи вышла баб Муся, решила проверить, что мы делаем в саду и загнать ребят обедать. Увидела наши старания и разогнала нас всех!

Нам с Саней пришлось уходить огородами от гнева баб Раи. Лёшка с братом пошли на линию фронта под перекрёстным огнём баб Муси за яму в саду и баб Раи за мясо для борща.

С идеей о партизанской землянке пришлось расстаться.

Все дети знают, что кукушка подбрасывает яйца в чужие гнезда, а совы занимают обжитые другими животными дупла. Вот и мы решили, что не обязательно строить дом самим, можно его достроить за кем-то.

Рядом с нашим домом была свалка старых комбайнов и тракторов – «Железки». Вообще-то нам не разрешали туда ходить, потому что можно было упасть на железяку или что-то сломать. Но мы, конечно же, всё равно туда бегали. И даже прыгали с комбайнов. Я рискнула прыгнуть только из кабины, а остальные – с самой крыши!

Зная, что доверять нам нельзя, но и запрещать бесполезно, бабушки пошли на сделку. Разрешили нам играть на краю Железок, чтобы нас было видно. Мы обследовали разные кабины, но пришли к выводу, что только в одну помещаемся все сразу. Подкатили её ближе к краю. Забились в неё, сидим. Ветер гуляет через дыры разбитых окон, через нас самих, всё видно насквозь. Скучно. Решили строить дом.

Пока я бегала в баню за мотком проволоки, которую зимой оставили электрики после смены проводов, ребята натащили разных железяк, которые уже прикладывали к дырам в окнах. Что-то подошло, что-то нет. Уже все вместе пошли искать новый материал и дошли до омута.

Источник

История Сабины Дарденн, двенадцатилетней девочки, похищенной сексуальным маньяком и пережившей 80 дней кошмара, потрясла всю Европу. Дьявол во плоти, ранее

Назва	История Сабины Дарденн, двенадцатилетней девочки, похищенной сексуальным маньяком и пережившей 80 дней кошмара, потрясла всю Европу. Дьявол во плоти, ранее
Сторінка	1/20
Дата конвертації	23.01.2014
Розмір	1.76 Mb.
Тип	Документы

mir.zavantag.com > История > Документы

История Сабины Дарденн, двенадцатилетней девочки, похищенной сексуальным маньяком и пережившей 80 дней кошмара, потрясла всю Европу. Дьявол во плоти, ранее осужденный за аналогичные преступления, был досрочно освобожден за «примерное поведение»…

Все «каникулы» Сабина провела в душном подвале «проклятого Д» и была чудом спасена. Но на этом испытания девочки не заканчиваются — ее ждет печальная известность, ей предстояло перенести тяжелейший открытый судебный процесс, который был назван делом века.

Спустя восемь лет Сабина решилась написать о душераздирающих событиях, в мельчайших деталях описала тяжелейший период своей жизни, о том, как была вырвана из детства и о том, как ей пришлось заново обрести себя.

^ МНЕ БЫЛО 12 ЛЕТ, Я СЕЛА НА ВЕЛОСИПЕД И ПОЕХАЛА В ШКОЛУ

Посвящается всем жертвам

Мне было двенадцать лет, я села на велосипед и поехала в школу… Меня зовут Сабина, я жила в маленьком городке в Бельгии и пропала по дороге в школу. Жандармы сначала предположили, что я убежала, и мои родители долгое время надеялись на это. Моя мать оставляла ночью в доме зажженный свет и открытые ставни на тот случай, если я вздумаю вернуться с повинной. Моя бабушка, тоже надеясь на это, оставляла незапертой дверь.

Я была довольно строптивой девочкой, во всяком случае, очень независимой и не давала себя в обиду. Я часто спорила с моими старшими сестрами и матерью. В тот день я понесла в школу свой дневник, подписанный матерью, в котором стояла плохая отметка по математике. Было логично подумать о бегстве, и это при расследовании подобных случаев первым приходило на ум. Затем начинают думать о похищении ради выкупа: домашний телефон берется на прослушивание, а родители вскакивают от любого звонка. Даже моего отца подозревали! Все это время газеты печатали материалы о расследовании под огромными заголовками: «Сабина исчезла», «Облавы в Рюмилли», «Вертолет поможет найти Сабину», «Напрасные поиски»… В жандармерии был организован телефон доверия для свидетелей, были напечатаны объявления о розыске, которые развесили на стенах домов, витринах магазинов, их раздавали на улицах прохожим. Прочесывали Эско, жандармы проводили обычный в таких случаях опрос соседей, вертолет патрулировал окрестности городка, даже дети из колледжа участвовали в поисках, прочесывая леса и пустыри. Сотни автомобилистов наклеили на свои машины объявления о розыске. Сто пятьдесят полицейских и сто шестнадцать военных участвовали в облавах, но все было напрасно.

Меня искали восемьдесят дней. Моя школьная фотография была вывешена на всех стенах в моей стране и даже за границей.

Теперь я принадлежала к этому скорбному списку пропавших в Бельгии девочек и девушек.

Жюли Лежён, восемь лет, и Мелисса Рюссо, восемь лет. Пропали вместе 25 июня 1995 года.

Ан Маршаль, семнадцать лет, и Ээфье Ламбрекс, девятнадцать лет. Пропали вместе 23 августа 1995 года.

Сабина Дарденн, двенадцать с половиной лет. Пропала 28 мая 1996 года.

Летиция Делез, четырнадцать с половиной лет. Пропала 9 августа 1996 года.

Расследования исчезновения этих шести жертв потрясли мою страну, как землетрясение, затронувшее людей, политику и средства массовой информации. Журналисты всего мира окрестили его как «дело Дютру» или «дело бельгийского монстра».

Я же пережила его изнутри, и вот уже сколько лет я извожу себя моим личным «делом» в ужасной компании с самым ненавистным психопатом Бельгии.

Я стала одной из немногих выживших жертв, которым удалось избежать смерти от рук подобного убийцы. Этот рассказ был необходим мне, чтобы на меня перестали странно смотреть и чтобы в будущем никто не задавал мне вопросов. Но если я и нашла в себе смелость взойти снова на эту голгофу, это прежде всего для того, чтобы судьи не отпускали больше педофилов с половины их тюремного срока «за примерное поведение» и без каких-либо других мер предосторожности. Некоторые признаны вменяемыми и ответственными за содеянное. Их сочли возможным привлечь к суду, а значит, и к психологическому наблюдению. Это отдает ужасающе беспечным отношением к действительности.

В конце концов, им грозит тюремный срок на какое-то время или, в случае рецидива, пожизненное заключение. Вот этот рецидив меня и бесит больше всего.

Потому что существуют современные и совершеннейшие технологии, позволяющие контролировать передвижения «одинокого хищника» с момента, когда он попался впервые. Правосудие может воспользоваться этими методами, но решение об этом должны принимать правительства.

И пожалуйста, пусть они не забывают об этом в будущем. Чтобы этого никогда больше не было.

октября 2004 года мне исполнится двадцать один год. Это будущее ждет меня, я надеюсь, оно будет мирным и безмятежным, даже если «Невозможно забыть незабываемое».

Мне было двенадцать лет. Я не требовала купить мне велосипед. Мне подарил его мой крестный отец по случаю моего торжественного первого причастия, и это был самый лучший подарок, который я тогда получила. Его купили в магазине в Монсе, такие велосипеды были выпущены ограниченной серией — у каждого был свой номер, и назывались они «Викинг Данлоп». Таких велосипедов, как у меня, было немного. Он был красивого зеленого цвета. Мой отец заменил фару, которая плохо работала, поставив ту, которая стояла раньше на моем старом велосипеде. То есть мой велосипед был очень легко узнаваем. Я ездила на нем в школу в течение всего нескольких недель. На спине у меня был мой школьный рюкзак, а маленький красный мешок для бассейна был привязан к багажнику сзади. Я спокойно крутила педали, когда день только начинался. Вторник, 28 мая 1996 года.

Когда едешь в школу, то совсем не думаешь каждое утро о том, что тебя может похитить грабитель, притаившийся внутри грузовичка.

Каждый раз, когда мне приходилось рассказывать об этом сначала следователям, потом в суде присяжных или моей тогдашней подруге, я видела себя на той дороге: меня схватили с велосипеда рядом с изгородью, в пятидесяти метрах от сада моей одноклассницы. Я могу пройти тот отрезок пути пешком, проехать на машине или велосипеде. Но именно тот момент и то место остались в моем сознании в застывшем, невыносимом состоянии.

В то утро мой отец смотрел, как я уезжаю, и провожал меня глазами до въезда на мост. Я помахала ему рукой, потом свернула к колледжу, и он тоже ушел… В этом месте дорога раздваивается, и я должна была быть внимательной, чтобы повернуть налево по направлению к стадиону и бассейну, а потом к колледжу.

Обычно дорога до колледжа занимала у меня десять или пятнадцать минут. Путь составлял два, два с половиной километра, не более. Я уже проделала две трети пути, когда подъехала к улице, ведущей к стадиону.

Это безлюдная улица, и в этот ранний час даже собаку на ней не увидишь. Было около половины восьмого; из дому я выехала примерно в 7:25. Часто моя подруга Давина ждала меня возле своего дома, их гараж выходил на эту улицу. Она видела меня из сада, и остаток пути мы проделывали вдвоем, а иногда и втроем, потому что с нами часто был ее младший брат.

Если же я не видела ее с высоты, подъезжая к ее дому, я дальше ехала одна, и мы встречались уже в колледже. Тогда я говорила себе: «Наверное, ее мама решила отвезти ее сегодня на машине, а может быть, она уже ушла, а может быть, еще не вышла из дому…» Но поскольку мне надо было еще поставить на стоянке у колледжа свой велосипед, а это занимало несколько минут, между нами существовал такой молчаливый уговор.

В то утро я издалека увидела, что ее нет, поэтому решила продолжать свой путь по пустынной улице, вдоль довольно высокой густой ограды. Обочина в этом месте была узкой, я ехала по середине дороги и если слышала сзади мотор автомобиля, то прижималась к правому краю.

Я любила приехать в школу пораньше и не спеша поставить свой велосипед. Приближался конец учебного года, моего первого года в колледже. Училась я неплохо, но совершенно ничего не соображала в математике, и мама часто упрекала меня: «Ты опять провалилась!»

Чаще всего я пожимала плечами и убегала играть в свой домик в углу сада или к подружкам. Говорили, что у меня «отвратительный характер», но, поскольку это не ограничивало моей независимости, это меня не слишком-то трогало. По правде сказать, мой отвратительный характер был моим самым лучшим приятелем и им же и остался.

Но в то утро вторника 28 мая 1996 года я не слишком задумывалась об этом. Я даже не знаю, чем были заняты мои мысли. Я медленно крутила педали; ведущая к стадиону улица была маленькой, тихой и очень мрачной.

Я услышала шум мотора и прижалась к правой стороне. Я была в пяти метрах от гаража моей подруги, очень близко от ограды. За оградой находился дом. Если бы кто-то был у окна или в саду, он мог бы все увидеть. Но никого не было, было слишком рано, и еще не рассеялись утренние сумерки. Если бы Давина ждала меня там в то утро, ничего бы не произошло, может быть… А если бы, как часто бывало, там оказалась ватага школьников, которые шли по этой дороге, чтобы сократить путь до колледжа, свидетелей было бы слишком много.

Но в поле моего зрения не было никого. Я ехала вперед.

Это был ржавый грузовичок, такой фургончик, переделанный в дом на колесах, с тремя сиденьями впереди и скамьей-лежанкой сзади. Стекла были закрыты ужасными занавесками в желто-коричневую клетку и залеплены сотней самоклеящихся картинок. Если я видела такую машину в городке, когда мы гуляли с мамой, я со смехом говорила ей: «Ты только посмотри на эту развалину! Мотор чихает, а выхлопная труба того и гляди отвалится…»

Я чувствовала, как он приближается ко мне, этот ужасный фургон, а потом я его увидела. Боковая дверца была открыта. Один из мужчин высунулся наружу, а другой продолжал вести машину. Я не поняла точно, что произошло, потому что инстинктивно закрыла глаза, прежде чем испугаться. Я почувствовала, что меня сдернули с моего велосипеда за секунду, буквально на лету, одной рукой закрыли мне рот, а другой глаза. Мои ноги на мгновение коснулись седла. И мой велосипед упал. С быстротой молнии меня засунули внутрь фургона, и мужчина сорвал с меня рюкзак.

Такое можно увидеть только в кино: изображение движется так быстро, что вот уже хоп! — и готово.

Когда я рассказывала гораздо позже обо всем этом Давине, она меня спрашивала: «Но неужели ты не могла ничего сделать? Ты не могла отбиваться?»

Я крутила педали и — хоп! — уже оказалась в фургоне! Как потом оказалось, они целую неделю выслеживали меня, как охотники. Конечно, я пыталась сопротивляться, но я была слишком маленькой для этого. Мне было двенадцать, но выглядела я едва на десять, метр сорок пять и тридцать три кило весом… Я была такая миниатюрная, такая худенькая, что старшеклассники меня часто спрашивали: «Эй! Ты уверена, что учишься здесь?»

Меня немедленно завернули в одеяло, и я увидела руку, которая старалась силой засунуть мне в рот какие-то таблетки. Я заорала, и мужчина наклонился ко мне и хрипло сказал: «Да замолчи же! Ничего с тобой не будет!»

Но меня словно прорвало, и я забросала этого мерзкого типа градом вопросов: «Кто вы такие? Что вам от меня надо? Что я тут делаю? А мой велосипед, где он? Я должна ехать в школу… Вы кто? Оставьте меня! Я еду в школу! Что вам нужно. »

По-моему, он обалдел от моих вопросов с самого начала, но я ненавижу, когда мне не отвечают. Даже сейчас, если не получаю ответа на свой вопрос, то сразу же очень раздражаюсь и всеми силами стремлюсь его получить. Полагаю, что я кричала инстинктивно, но в то же время меня стал душить страх. Этот момент в моей жизни, возможно, является самым жестоким из тех, что я пережила, таким внезапным и таким ужасным, что я чуть не лишилась сил. Я только что исчезла из внешнего мира за одну секунду, и, если я и не отдавала себе в этом отчета, ужас брал меня за горло перед черными глазами этого незнакомца и его рукой, которая зажимала мне рот. Шум мотора, странный акцент мужчины, это вонючее одеяло, в которое меня завернули, — все было ужасным.

Я почувствовала, что машина остановилась и водитель вышел из нее на несколько секунд.

«Давай сюда! Бери велосипед! Не забудь мешок! Поезжай!»

Мой велосипед был брошен назад, рядом со мной, и мой мешок для бассейна тоже.

Все это — похищение, мои вопли, время, чтобы подобрать мои вещи, — заняло не более минуты.

Я уже вела себя агрессивно по отношению к этому странному человеку: у него был подозрительный вид, наводящие страх косые глаза, словно напомаженные, слипшиеся жирные волосы, нелепые усы. Каково было мое первое впечатление? Я сказала себе: «Кто этот негодяй, этот варвар? Он темная личность».

Я пыталась сопротивляться, я вопила от страха и злости, и это ему не нравилось.

«Да заткнешься же ты?!»

На самом деле я ничего не могла сделать. Я лежала, стянутая этим одеялом, на старом матрасе, посередине фургона. Я видела водителя со спины, скрытого сиденьем и подголовником. Он молчал. По сравнению с другим мне он показался невысоким. Я подумала: «Этот тщедушный хмырь подчиняется тому, большому». Молодой, темноволосый, в черной куртке, в невзрачной кепке с эмблемой, одет скорее безвкусно. И они все были в одном стиле: гнусный водитель, ржавый фургон, варвар с жирными волосами. Я все еще спрашивала себя, что им от меня нужно. Я ни на секунду не думала, что это похищение садиста. Если бы этот тип ждал меня у выхода из колледжа с горстью конфет, то еще может быть… В тот момент единственной мыслью в моей голове было то, что эти двое чумазых желали мне зла. Иначе, ясное дело, зачем бы им понадобилось так жестоко сдергивать меня с велосипеда. Но что именно им было от меня нужно, я не знала. Это было сверх моего понимания.

Источник

80 девочек 92 дня рассказ читать

Бирмингем, штат Алабама

Запершись в комнате для шитья, Эвелин Коуч доедала вторую порцию шоколадного мороженого «Баскин-Роббинс» и тупо разглядывала в беспорядке сваленные на стол выкройки фирмы «Баттерик», к которым не притрагивалась со дня покупки, совершенной в порыве творческого энтузиазма. Эд в кабинете смотрел футбол, и слава Богу, поскольку стоило ей взять в рот какой-нибудь кусок пожирнее, как он смотрел на неё с наигранным удивлением и спрашивал: «Разве твоя диета это позволяет?»

Она соврала мальчишке из «Баскин-Роббинс», сказав, что мороженое берет для внуков. Нет у неё никаких внуков.

Эвелин было сорок восемь, и она чувствовала себя совершенно потерянной. Слишком уж быстро все изменилось. Пока она растила двух долгожданных детей — мальчика для мужа и девочку для себя, — мир стал совершенно другим, она ничего вокруг не узнавала.

Она перестала понимать шутки, они казались ей глупыми. А язык — это же какой-то тихий ужас! Эвелин за всю свою жизнь ни разу не сказала нецензурного слова. Теперь она смотрит только старые фильмы да повторение «Шоу Люси».[8] Когда началась война во Вьетнаме, она поверила Эду: по его словам выходило, что война эта правильная и необходимая, а кто против нее, тот коммунист. Потом, много позже, она наконец решила для себя, что эта война была не такой уж и правильной, но на экране уже мельтешила Джейн Фонда со своей аэробикой, и в любом случае мнение Эвелин никого не интересовало. У неё до сих пор зуб против этой Фонды. Хорошо бы она убралась с телевидения и перестала мотать перед носом своими тощими ногами.

Нельзя сказать, что Эвелин совсем опустила руки, нет. Она старалась, чтобы сын рос добрым и отзывчивым, но Эд ужасно напугал её, сказав, что при таком воспитании мальчик просто станет педиком. Эвелин тогда специально стала отдаляться от сына, и теперь он казался ей совершенно чужим.

Дети были не очень близки с ней. Дочь Джанис в свои пятнадцать знала о сексе больше, чем Эвелин сейчас. Да, что-то у неё в жизни разладилось.

В школе все было просто и понятно: есть хорошие девочки и есть плохие, и каждый знал, кто есть кто. Кто не с нами, тот против нас. Она принадлежала к «благородным», к элите. Не знала даже имен тех, кто играл в школьном оркестре. На мальчиков в узких брюках не смотрела, как, впрочем, и на их подружек в прозрачных нейлоновых кофточках и с браслетами на щиколотках. Мальчики её круга стриглись «под ежик» и носили застегнутые под горло жесткие полотняные рубашки и защитного цвета форму, а девочки ходили в блузках фирмы «Шип энд шор» с круглыми значками женского клуба. Они с подругами выкуривали по одной сигарете «Кент» на девичниках и лишь иногда позволяли себе пиво на вечеринках с мальчиками, но не более того. Никакого лапанья, никаких обжиманий.

Она до сих пор не получает от секса никакого удовольствия. Стоит ей хоть немного расслабиться, дать себе волю, как перед глазами возникает образ «плохой девочки».

Она-то всегда была хорошей, держалась как леди, ни разу в жизни не повысила голос и доверяла всем без разбору. Считала, что где-то там, потом, её ждет за это награда, своего рода приз. Но когда Джанис спросила, спала ли она с кем-нибудь кроме мужа, и она ответила: «Боже мой, конечно нет!», её дочь воскликнула: «Ой, мам, какая глупость! Ты ведь даже не знаешь, хорош ли он в постели. Бедняжка!»

Что правда, то правда. Она не знала.

Как же так получается? Живешь, стараешься, а потом, после стольких лет жизни, выясняется, что вовсе не так и важно, хорошо ты себя вела или плохо. Девочки из колледжа, которые прошли огонь, воду и медные трубы, отнюдь не закончили свои дни на задворках общества, и никто их не презирал, как предполагала Эвелин. Они повыходили замуж — удачно или не слишком удачно — как и все остальные, не хуже и не лучше. А значит, её старания остаться чистенькой, страх, что до тебя дотронутся, страх, что из-за одного твоего неосторожного жеста какой-нибудь мальчик посчитает тебя доступной, животный страх забеременеть — все это было напрасной тратой сил и нервов! Нынешние кинозвезды нарожали себе вагон внебрачных детишек и называют их как хотят, например Лунный Луч или Солнечное Перо.

И какую же награду она получила за свое благоразумие? Ей все время внушали, что нет ничего хуже пьяной женщины, и она никогда не позволяла себе больше одной порции виски. А нынче сливки общества танцуют в «Клубе Бетти», фотографируются Бог знает в чем и таскаются по вечеринкам. Она часто спрашивала себя, ходят ли к «Бетти» люди, у которых имеется фунтов двадцать пять лишнего веса.

Однажды дочь угостила её сигаретой с марихуаной, но, едва почувствовав горячие толчки изнутри, она перепугалась и больше не пробовала. Нет, наркотики не для нее.

Эвелин часто спрашивала себя, есть ли на белом свете такие же люди, как она, и где её место?

Лет десять назад, когда Эд завел себе подружку, — она работала вместе с ним в страховой компании, — Эвелин записалась в группу «Полноценные женщины». Хотела спасти брак. Нельзя сказать, чтобы она сильно любила Эда, но и терять его ей не хотелось. А кроме того, надо же было хоть чем-то заняться. К тому времени они прожили вместе столько же лет, сколько Эвелин жила до свадьбы с родителями.

В этой группе полагали, что женщина может стать счастливой только если расшибется в лепешку ради мужниного счастья.

Руководитель убеждала их; что все эти богатые, сделавшие удачную карьеру женщины только с виду такие благополучные. На самом деле они страшно одиноки и в глубине души завидуют какой-нибудь простушке с её незатейливым домашним уютом.

С большим трудом Эвелин удалось вообразить, как Барбара Уолтерс,[9] например, бросает все ради Эда Коуча. Надо сказать, она не отличалась особой религиозностью, но тем не менее мысль, что Библия поддерживает тебя в те минуты, когда ты стелешься перед супругом ковриком для ног, приносила ей некоторое успокоение. И разве не апостол Павел сказал, что женщине надлежит не соперничать с мужчиной, а молча повиноваться?

Посему окрыленная надеждой Эвелин начала восхождение на «Десять ступеней к полному счастью». Чтобы одолеть первую ступень, она в один прекрасный день встретила Эда голая, завернувшись в целлофановую упаковку для макарон. Но Эд отреагировал не совсем так, как предполагалось: он ринулся в дом и поскорей захлопнул за собой дверь: «Боже правый, Эвелин! А если бы это оказался почтальон! Ты что, совсем сбрендила?»

Вскоре их руководитель Надин Фингерхат развелась, ей пришлось устраиваться на работу, и группа распалась. А потом Эд перестал встречаться с той женщиной, и все пошло своим чередом.

Некоторое время спустя, в поисках чего-нибудь для души, Эвелин попыталась ходить в Общественный женский центр. Ей понравились тамошние жизненные принципы, но про себя она подумала, что этим женщинам не помешало бы хоть немного подкрашивать губы и брить ноги. Она единственная явилась на собрание в полном макияже, в колготках и с серьгами в ушах. Она была бы не прочь остаться в их компании, но когда одна дама предложила на следующей неделе всем принести с собой зеркальце, чтобы изучать свое влагалище, Эвелин запаниковала и больше туда не пошла.

Эд уверял, что эти женщины — просто сборище старых дев с несбывшимися надеждами, слишком уродливых, чтобы подцепить хоть какого-нибудь мужчину. Так она и продолжала жить со своей неприязнью к целлофановым упаковкам и со своим страхом заглянуть в собственное влагалище.

Однажды они с Эдом отправились на праздник в честь тридцатилетия их колледжа. Эвелин очень надеялась встретить хоть одну родственную душу, чтобы было кому поплакаться в жилетку. Но собравшиеся там женщины смущались не меньше неё и жались к своим мужьям и коктейлям, чтобы случайно не потеряться в толпе. Похоже, все её сверстники балансируют на заборе, не зная, в какую сторону спрыгнуть.

После той вечеринки она часами рассматривала старые школьные фотографии, а потом начала ездить по местам, где когда-то жила.

Эд махнул на неё рукой. Он все сильнее напоминал своего отца, пытался вести себя так, как, по его мнению, должен вести себя хозяин дома, и с годами становился все более замкнутым. По субботам он совершал долгие, одинокие прогулки вокруг своей страховой компании, все искал чего-то, а чего — и сам не знал. Как и все мужчины, Эд ездил на охоту, рыбалку, смотрел футбол по телевизору, но она начала подозревать, что он тоже всего лишь играет свою роль.

Эвелин с тупым удивлением глядела в пустую коробку из-под мороженого, не понимая, куда могла подеваться та улыбающаяся девочка со старой школьной фотографии.

ЕЖЕНЕДЕЛЬНИК МИССИС УИМС

В ПОЛУСТАНКЕ ОТКРЫЛСЯ ПОРОСЯЧИЙ КЛУБ

С одобрения Алабамской службы внедрения научных методов ведения сельского хозяйства у нас открылся Поросячий клуб. За дополнительной информацией звоните домой миссис Берте Вик. Берта говорит, что мисс Зула Хайт из Киттрела, Северная Каролина, всего за семь дней сумела заработать чистокровную китайскую свинью с родословной, и вы можете сделать то же самое, если как следует пошевелите мозгами. Она утверждает, что чистокровная свинья — свидетельство вашей оригинальности и принадлежности к кругу избранных, а кроме того, первый шаг на пути к богатству. Такая свинья станет основой вашего благосостояния, на всю жизнь обеспечит хороший доход, и в старости вы не будете знать нужды.

Иджи купила для кафе новый радиоприемник и говорит, что если найдутся желающие послушать передачу «Эймос и Энди»,[10] то милости просим, приходите, и даже необязательно что-нибудь заказывать. Она уверяет, что слышно прекрасно, особенно по ночам.

Кстати, никто не знает, как избавиться от собачьих следов на бетонной дорожке? Если знаете, позвоните, пожалуйста, или зайдите ко мне на почту, поделитесь опытом.

Источник

Почему с возрастом у мудрого человека не должно остаться друзей: 3 мудрые цитаты Юрия Левитанского

Молодость дружбе располагает, а старость избегает ✔️

Дети заводят друзей по щелчку пальца, им достаточно узнать имя своего «‎нового лучшего друга» и принять его в объятья без задней мысли. Со временем человек лишается части друзей, а к пожилому возрасту и вовсе не должен их иметь. Почему? Юрий Левитанский считал, что дружба таит большую опасность, чем явный враг: «‎От явного врага мы ждем самого худшего, а от друга лишь прекрасного, лучшего» но каждый наш друг — простой человек, у которого есть свои интересы, свои слабости и желания, мы не хотим думать, что друг может предать или пожелать плохого, но человеческая природа всегда берет верх: «‎Больше всего нас ранят самые близкие, потому что наши души открыты для них».
[Spoiler (click to open)] [more]

С возрастом список тех людей, которых мы считали друзьями, сокращается до единиц: «‎Где понимание было, там оно уйдет, где было доверие, не останется и следа, кто был назван другом, придя однажды, уйдет навсегда». Таков закон жизни: чем дольше мы дружим с кем-то, тем больше встречаем непонимания, зависти, подлости и лицемерия, нужно лишь время, чтобы это проявилось: «‎Не давай свою руку своему лучшему другу, сегодня она спас тебя, потому что не сложно, но завтра подойдешь ты к колодцу и он скажет: прыгай, так нужно». Это не значит, что люди вокруг плохие, виноваты мы сами в том, что назвали их такими: «‎Разве можно назвать волка теленком и ждать, что он будет есть одну травку, а потом считать его предателем, если он съест стадо? Лишь потому, что мы назвали его теленком?». Волк остается волком, как его не называй: «‎Назови человека другом и не будь разочарован, помни: «Человек — это человек, как его ни называй» ».

Как относиться к людям вокруг, чтобы избежать разочарований в жизни? ✔️

Юрий Левитанский считал, что называя человека «другом», мы пытаемся приручить его, как бы это странно не звучало, сделать безопасным и дружественным, хотя до конца сделать это невозможно, человека невозможно приручить, как верного пса. Проблема заключается не в плохих друзьях, а в наших ожиданиях: люди не плохие и не хорошие, но назвав кого-то другом, мы ждем, что он пройдет с нами огонь и воду. Нам так хочется. Мы рады обманываться, но однажды придет час расплаты за нашу иллюзию: человек остался человеком, ни плохим ни хорошим, но мы то ждали лучшего. Именно поэтому взрослый, мудрый человек, не заводит друзей: «‎Мудрый человек делает добро и не ждет того же в ответ, а значит не будет разочарован».

Суть человеческих отношений всегда остается в том, что в них участвует два человека. Как не называй отношения: дружеские, супружеские, родственные, рано или поздно дадут о себе знать именно человеческие отношения, со своими интересами и целями, корыстью и мотивами. Обезопасить себя можно лишь одним: делать добро, если хочется, общаться, если интересно, помогать, если есть возможность и желание, но никогда не ждать, что тот, с кем вы хорошо общались и дружили, будет к вам благосклонен всегда: «‎Каждый может посочувствовать вашей неудаче, но мало кто может порадоваться вашему успеху». Люди меняются — это в человеческой природе, не нужно держать у себя «‎друзей» которые стали неприятны, как и воротить нос от тех, на кого раньше внимание не обращали: «‎Друзья становятся другими, тебя избавив от всего, а ты запомнил их лик такими, который был… До этого всего».

https://zen.yandex.ru/media/id/5aa6ba0857906a16ad6dfaba/pochemu-s-vozrastom-u-mudrogo-cheloveka-ne-doljno-ostatsia-druzei-3-mudrye-citaty-iuriia-levitanskogo-60b62d223efca05eed75c103

Проснувшись от тихого стука в окно, я открыла глаза и увидела букет красивых ромашек.

— Андрюша, ты сумасшедший? Сейчас отца моего разбудишь! — прошептала я, улыбнувшись от счастья.

— Катюша, пойдём на речку, искупаемся. Вода сейчас чистая и теплая, как парное молоко, — тихо сказал Андрей.

— Ладно, жди меня на нашем месте, я скоро!

Быстренько одевшись, я выбежала из дома.

— Катерина, ты куда собралась с самого утра? — строго спросил мой отец.

— Пойду искупаюсь на речку, пока солнце сильно не палит.

— Только недолго! Дома работы много, а тебе лишь бы гулять! — сказал отец.

***
С Андреем, мы уже полгода встречались. Нам приходилось прятаться от людей, потому что мой отец был против того, чтобы я общалась с ним.

У нас в деревне, семью Андрея, считали пропащей. Его отец, уже 12 лет находился в колонии, а мать беспробудно пила. Поначалу я пыталась объяснить отцу, что Андрей не виновен в том, что у него такие родители. Ведь сам парень, был добрым и хорошим человеком.

Папа даже не стал меня слушать. Он считал, что я глупая и совсем не разбираюсь в людях.

— Я вижу, толку с тебя не будет. Ты такая же недалекая как и твоя мать. Ничего, я сам найду для тебя муж.

Мама молча терпела обиду, ведь она не смела перечить отцу.

— Дочка, не спорь с ним. Это бесполезно, только хуже будет, — говорила моя мать.

***
— Я не надолго, отец сказал, что у нас много работы, — произнесла я, обнимая любимого.

— Катя, давай сбежим отсюда. Ведь тебе никогда не позволят выйти замуж за меня.

— Андрюша, это плохая идея. Куда мы сбежим? У нас даже денег нет, как мы будем жить?

Оглянувшись назад, я вскрикнула от неожиданности и перепугу. Не далеко от нас стоял мой отец, и наблюдал за нами.

— Я так и знал! Быстро домой, больше ты не выйдешь со двора! — крикнул отец.

— Дядя Витя, почему вы так ненавидите меня? Ведь я ничего плохого не сделал вам! Мы любим друг друга и хотим быть вместе, — сказал Андрей.

— Андрей, ты и в правду считаешь, что моя семья может породниться с твоей? — засмеялся отец. — Найди себе ровню, а к моей дочери не смей подходить — иначе, сильно пожалеешь.

Дома у меня был скандал. Папа запретил мне выходить одной со двора, и сказал, что будет искать мне мужа. Мне не пришлось долго ждать его обещания, уже через неделю, он приказал мне готовится к встрече со сватами..

— Бедная моя девочка! Хоть бы у тебя была судьба получше моей, — плакала моя мать.

— Мама, кого он нашел мне? Ты видела моего жениха?

— Нет, дочка. Но отец сказал, что парень серьезный и богатый, живет в соседней деревне.

Увидев своего жениха, я чуть не лишилась чувств.
Он был старше меня лет на пятнадцать, лысый и с большим пузом. К тому же, как выяснилось позже, Владимир был вдовцом и воспитывал двоих сыновей.

Ночью, я плакала и не могла уснуть. Я была в отчаянии, и пожалела, что не сбежала с Андрюшей. На рассвете, я услышала, как кто-то тихонько постучал в моё окно. Я поняла, что это Андрей.

— Катюша, милая, ты плакала? Я видел, что к тебе сваты, приезжали. Катенька, я не смогу без тебя. Давай сбежим, я продал свой мотоцикл, деньги у нас будут на первое время, а потом я заработаю.

— Андрей, я согласна на всё! Ты прав, мы молодые и здоровые люди, устроимся как нибудь.

— Вот и отлично, я приду завтра в это же время. Ты собери необходимые вещи и жди меня, — сказал парень, и поцеловал меня.

Я очень обрадовалась и целый день находилась в, приподнятом настроении.

— Катерина, с чего это ты весёлая такая? — спросил отец с подозрением.

— А что же мне делать? Плакать все время? Мнк, надоело уже. Может, этот Владимир не такой и плохой, как мне показалось.

— Ладно, иди к себе! — скомандовал папа.

В ту ночь, я не спала. Дождавшись, когда в доме стихнет, я собрала немного вещей и стала ждать Андрея. Настало утро, а он так и не пришел. Сев на кровать, я горько заплакала. Неожиданно, распахнулась дверь, на пороге стоял мой отец.

— Не жди его, не придет больше твой Андрей! Собирайся, ты сегодня, переезжаешь к своему будущему мужу!

Через две недели, мы расписались с Владимиром. У меня не было свадьбы и красивого наряда, о котором я так мечтала. Мой муж, посчитал это ненужной растратой денег.

Долгие годы, я жила как рабыня. Сыновья моего мужа, открыто ненавидели меня, да и Владимир, относился ко мне как к прислуге. Я родила дочь, Олечку, и надеялась, что мой муж поменяет ко мне отношение, но чуда не произошло, он по прежнему обижал меня.

Я работала с утра до поздней ночи. Всё держалось на мне: огород, большое хозяйство, дом и кухня. Мой муж, не жалел меня и никогда не помогал. Через 15 лет, я стала вдовой. Мои пасынки, продолжали эксплуатировать меня и издевались над Ольгой.

Через полгода, я заболела и слегла на долго. Моим пасынкам это не понравилось.

— Катерина, ты чего лежишь днями? Думаешь, если отца нет, то можно не работать теперь? — спросил меня старший сын Владимира.

— Мишка, ты не видишь, что мама больная? Чего пристал к ней? — вступилась за меня дочь.

— Не вижу! Притворяется она! И вообще, проваливайте из нашего дома, достали вы нас уже! — кричал Миша.

— И уйдем! Вот поправится мама немного, и сразу уйдем от вас, — кричала Оля.

— У нас здесь не лазарет! Проваливайте прямо сейчас!

Еле поднявшись с кровати, мы с дочкой собрали свои нехитрые пожитки и ушли. Я еле передвигалась, но всё равно была рада, что избавилась от этого ярма. Отца моего уже не было, и дома нас встретила моя старенькая и больная мать.

— Правильно сделали, что ушли. Давно нужно было это сделать. Нечего вам батрачить на этих лодырей, — сказала моя мать.

— Мама, а как Андрей? У него наверное семья, дети?

— Не знаю, Катюша. Слышала, что он уехал на заработки лет 10 назад.

— Он тогда предал меня, мы ведь бежать с ним хотели…

— Нет, он не предавал тебя. Виктор подслушал ваш разговор, и не дал Андрею забрать тебя. Отец твой раскаялся на старости, он понял, что сломал тебе жизнь, хотел даже прощение попросить, да не успел, — заплакала мать.

Я сидела на крыльце родного дома и наслаждалась свободой.

— Здравствуй, Катюша!

Я вздрогнула, услышав знакомый голос. Оглянувшись, я увидела Андрея, он стоял у калитки с букетом ромашек.

— Андрюша, здравствуй! Ты совсем не изменился, только возмужал немного! — я улыбнулась, и подошла к любимому человеку.

— Проходи, я тебя чаем напою, — сказала я.

Всю ночь, мы сидели во дворе и разговаривали.

— Несправедливо жизнь обошлась с нами, очень жаль, что мы не смогли бежать тогда, — произнесла я. — Андрей, почему ты не женился? Ведь ты, красивый, видный мужчина.

— Катя, ты же знаешь, что я однолюб. Если честно, я знал, что ты рано или поздно вернешься. Вот и дождался, — улыбнулся мужчина.

— Да, только молодость нашу уже не вернуть…

— Катюша, о чём ты, говоришь? Тебе всего 33 года, я всего лишь на год старше тебя! Какие наши годы?! — Андрей улыбнулся и обнял меня.

— Теперь, ты выйдешь за меня замуж? Я времени не терял зря, и сейчас, завидный жених. Пока тебя не было, я построил для нас двухэтажный дом, и открыл небольшую пилораму.

— Выйду конечно! Кто же откажется от жениха с таким приданым? — засмеялась я.

Вскоре мы поженились с Андреем. В этот раз, у меня было красивое белое платье, нашу свадьбу, мы, отмечали с размахом, в ресторане.

Только сейчас, я, поняла, что значит быть любимой женщиной. Андрюша жалел меня и оберегал. Через два года, у нас родился сын. Я считаю, что заслужила своё счастье, пройдя много унижений и страданий.

Буду очень рада, если подпишитесь на мой канал!