Рассказ айтматова красное яблоко читать

Книга

Красное яблоко

• Описание
• Обсуждения
• Цитаты 2
• Рецензии
• Коллекции

Интересные факты

Информация об экранизации книги

• Похожее

• Рекомендации

• Ваши комменты
• Еще от автора

Закончил? Сделай дело!

Посвящается дорогому моему человеку В.Н.Новиковой —

прекрасному врачу и другу

***

Есть люди талантливые на доброту и благородство, как на поэзию и математику.

Н.Амосов Мысли и сердце

***

«Скоро зима», — подумала Евгения Александровна, зябко поводя плечами. Она только что вышла из тёплого дома, где оставались сынуля и муж. Сегодня у неё ночное дежурство в клинике, где она работала врачом и занималась научными исследованиями.

Евгения Александровна была счастливой женщиной. Она имела замечательную семью, друзей, единомышленников и любимую работу, которая дарила удовлетворение и вдохновляла заниматься научным трудом еще больше и упорней.

Направляясь к трамвайной остановке, она услышала своё имя. Навстречу шёл бывший однокурсник. Он был одет в штормовку, а за плечами высился большой рюкзак.

— Привет, Жень! Рад тебя видеть!

— Ой, Рома! Откуда ты такой?

— Да вот с дачи еду. Надо было всё подготовить к зиме. Заодно и яблочек набрал Угощайся!

Он достал кулёк с красными яблоками зимних сортов, но Евгения Александровна замахала руками.

— Я спешу на дежурство, Рома. Вот одно яблоко возьму и хватит.

И она выбрала большое красное яблоко. Ей больше нравились груши, но яблоко было таким красивым, что она залюбовалась.

Из-за поворота показался трамвай. Быстро попрощавшись с Романом, она почти бегом направилась к остановке.

Пока ехала в трамвае, думала о нечаянной встрече. Студенческие годы были счастливыми и радостными для неё. И еще не так далеко уплыли по реке жизни, чтобы стать далёкими воспоминаниями.

Зайдя в ординаторскую, Евгения Александровна надела свежий белый халат, достала из сумки стетоскоп. Теперь она готова к работе. Узнав обо всех больных, она поинтересовалась самыми тяжёлыми, которые были в отделении. Их она навещала сразу же, приняв дежурство. Чтобы потом ясно представлять, что может случиться и к чему быть готовой.

Тихо зайдя в палату, она подошла к кровати, где лежал больной мальчик с ППС*. Он тяжело дышал и был худеньким и маленьким для своих восьми лет. Она спросила его о самочувствии, послушала сердечко и вздохнула. В карте было написано, что у мальчика ревматоидный артрит и митральный порок сердца. Уходя, она еще раз оглянулась на ребенка и увидела боль и одиночество в его глазах.

— Я сейчас вернусь, — сказала она мальчику и заспешила в ординаторскую. Достала из сумки яблоко и пошла обратно.

— Сегодня меня угостили яблоком, а я хочу подарить его тебе, — сказала Евгения Александровна, вкладывая в ладошки ребенка большое красное яблоко. Личико мальчика осветила слабая улыбка.

— Спасибо, — прошептал он, но Евгения Александровна уже убежала, чтобы мальчик не заметил предательских слёз. Она доктор и не должна плакать перед больными.
Если бы она могла подарить ему яблоко Жизни*, то с радостью сделала бы это. Но у неё было обычное яблоко…

Прошло восемь лет. Евгения Александровна успешно защитила кандидатскую и работала в новом научно-исследовательском институте, где лечили детей и подростков.

Её пригласили на консультацию в отделение кардиоревматологии. С помощью лаборанта она сделала ЭКГ больному подростку, который лежал в отдельной палате для тяжелобольных. Мальчик всё время задыхался, подкашливал и морщился при этом от боли. Она чувствовала на себе его серьезный взгляд. Собираясь уходить, пожала ему руку, пожелав не унывать. Мальчик улыбнулся и произнес: » Доктор, я вас помню. Вы когда-то подарили мне красное яблоко».

Евгению Александровну поразило, что прошло столько лет и мальчик помнил ее и красное яблоко, которое она дала ему тогда. Она стала каждый день приходить к нему и вести беседы, которые могли ободрить больного и придать ему сил для борьбы с недугом. Но сама она с тревогой наблюдала ухудшение его состояния. Потом мальчику стало совсем трудно дышать, он начал задыхаться. Была вызвана реанимационная бригада, но всё было бесполезно. Жизнь мальчика погасла…

Она шла домой, не замечая прохожих и спотыкаясь на всех неровностях, которые следовало обойти. Это был первый больной, который умер у неё на руках. Сейчас ей остро не хватало мамы. Та тоже была врачом и самым близким, и дорогим человеком. Но её давно нет. Евгения Александровна пишет ей «неотправленные письма» в минуты неверия, тоски и бессилия. Нет. Домой сейчас нельзя. Она прошла мимо окон своего дома, направляясь к старой школьной учительнице. Только ей она может высказать свое горе и поплакать. Дома она не привыкла показывать свою слабость и поражение.

Евгения Александровна больше никому не делала таких подарков, но каждый раз она дарила своим пациентам частичку своего сердца.

НА РЕКЕ БАЙДАМТАЛ

I

Дождь обрушился внезапно. Мутные потоки, рожденные в мгновение ока, безудержно неслись по склонам, промывая зияющие овраги, с корнями вырывая старые ели, сталкивая в пропасти камни. В конце своего разрушительного бега они вливались в Байдамтал.

Почерневшая, вздувшаяся река клокотала в ущелье, не находя себе места. Было уже темно, и все же можно было разглядеть, как время от времени, вздыбившись черным валом, она набегала на берег. Ревущие волны со всего разгона ударялись о камни и, вдребезги разбившись, со стоном откатывались.

А через секунду вода и камень снова сшибались, наполняя ущелье грохотом.

Волнам тесно в стремнине. На бурунистых порогах они напирают друг на друга, кидаются вверх и кажется, что вот-вот сорвут люльку, подвешенную над рекой на стальном тросе. Ветер раскачивает люльку, и она жалобно скрипит.

Громадные черные скалы, угрюмо нависшие над бушующей рекой, казалось, были ко всему безучастны и равнодушны.

А на дворе, возле небольшого домика, выла собака. Усевшись под темным окном, она так нудно выводила свое: «А-у-у-у!..», что по спине проходил мороз. Ветер далеко разносил собачий вой по ущелью.

Асия не могла уснуть. Ей было особенно страшно, когда молнии, будто кто чиркал спичкой, сверкали под окном, и сквозь стекла, залитые мутными потоками дождя, заглядывали тучи, как лохматые чудовища. Ей даже чудилось, что они стучатся в окно. Асия испуганно прижимала к груди раскрытую книгу и боязливо закрывала глаза. Затаив дыхание, она прислушивалась.

Через стенку жила семья гидротехника Бектемира. Оттуда доносились обрывки слов, покашливание. Это отец Бектемира — старик Асылбай. Он мучился ревматизмом, и сегодня его кости, видно, еще больше разболелись. Он уже несколько раз принимался громко ругать собаку:

— Пошел, Байкурен, пошел отсюда! Да замолчи, ты, проклятый пес, чтоб тебе на свою голову накликать беду! Замолчи!

Потом Асылбай подошел к двери Асии и, покашливая, заговорил сердитым голосом:

— Ты не спишь, Асия? Лампа все горит! Лучше бы отдохнула, доченька! В книгу успеешь заглянуть и в другое время. Или боязно тебе, а?

— Что вы, папаша! Не беспокойтесь! Ложитесь спать, укройтесь потеплее!

— Да вот беда, не спится! Ненастье такое разыгралось! Да и собака, чтоб ей костью подавиться, дурно воет, на душе неспокойно…

В ответ донесся рассерженный голос снохи.

— Ах, боже ты мой, спал бы себе, старик, спокойно! Ребенка разбудишь! И что вам собака далась?.. Повоет, повоет и перестанет!..

Но туговатый на ухо Асылбай не унялся. Он начал перестилать постель и, ложась, громко забормотал:

— Сохрани бог от напастей! Долго ли до беды!.. Вон как разошелся наш Байдамтал… Того и гляди сорвет люльку с каната… Ищи потом… Ой, наказание аллаха, поясницу ломит, ой, поясница моя!..

На рассвете, когда чуть только забрезжило над горами, Бектемир оседлал лошадь и поехал в сторону скалистого ущелья. Он спешил пораньше добраться туда и посмотреть — не снесли ли ночные потоки установленные им на звериных тропах капканы.

Дождь уже перестал, но тучи, тяжелые, как набрякшие кошмы, еще низко висели над землей. На вершинах и хребтах снег за ночь заметно осел, превратился из белого в сизо-водянистый. По ущелью от снежных залежей дул неприятный, резкий ветер. Прибитые к земле травы и кусты поднимались, отряхиваясь от воды.

Тропинка была скользкая, поэтому Бектемир ехал шагом. Опустив поводья, он задумался о своих делах. Вдруг лошадь остановилась и, несмотря на понукания, не двинулась с места. «Что же это такое, чего она насторожилась?» — подумал Бектемир и огляделся… В нескольких шагах от тропинки лежал человек. Бектемир обмер от неожиданности. Человек лежал вниз лицом на каменистой осыпи, под обрывом. На голове и на плече, выглядывавшем из разорванной куртки, запеклась кровь.

«Живой или мертвый?» — Бектемир, не слезая, осторожно приблизился, — «Кто же это такой?»

Здесь, на Байдамтале, никто не живет, на десятки километров вокруг нет селений. Правда, приезжают иногда охотники, так они все знакомые люди и непременно останавливаются на гидрологическом пункте посоветоваться с Бектемиром насчет охоты. Да этот человек и не похож на охотника. Подстрижен по-городскому, одежда замаслена, на руке часы.

Бектемир огляделся. Ясно, что этот человек всю ночь лежал под дождем. Его наполовину залила глина, стекавшая с обрыва. Сам он, видать, еще совсем молодой парень. Судя по изорванной на локтях и коленях одежде, он отчаянно боролся, хотел выползти наверх. Он и сейчас лежит так, словно ползет со дна обрыва: правая рука выброшена вперед, пальцы судорожно вцепились в камень. Откуда, с какой стороны он шел? Установить невозможно — дождь уже давно смыл все следы.

Неожиданно человек зашевелился и тихо простонал. «Ой, живой еще!» — обрадовался Бектемир и, соскочив с седла, схватил его за рукав:

— Эй, товарищ! Слушай, товарищ!..

Тот не отвечал. Бектемир с трудом повернул его на спину, расстегнул ворот рубашки, положил руки на грудь. Сердце еще работало, Бектемир осмотрел его карманы, не нашел ничего, кроме комсомольского билета. Мокрые листки билета слиплись, чернила расплылись пятнами. Он с трудом прочитал три слова: «…Алиев Нурбек… 1930…»

— Вот интересно! — покачал головой Бектемир. Потом он подвел лошадь так, чтобы было удобней положить Нурбека на седло.

II

«Пенициллин кончается, что делать?» — это были первые слова, которые услышал Нурбек, очень смутно, будто издали. Но он не знал, кто произнес их и к кому они относятся. Нурбек попытался открыть глаза, это ему не удалось, просто не хватало сил, и он вновь, как показалось ему, провалился куда-то в глубокую тьму.

Потом Нурбек почувствовал, что кто-то вливает ему в рот воду. Холодная струйка побежала по подбородку и проникла за пазуху. Нурбек открыл глаза. На этот раз он совершенно ясно расслышал, как кто-то, склонившись над ним, сказал:

— Смотрите, Асылбай-ата. Он открыл глаза!

Нурбек определил по голосу, что это говорит или девушка, или молодая женщина. Но лица ее он так и не разглядел, глаза не видели ничего, перед ним все расплывалось, как в тумане. «Это, видимо, сон», — подумал Нурбек. Но тут заговорил кто-то второй, судя по всему, старый человек.

— Ну, доченька, жизнь к нему вернулась! — и с облегчением вздохнул. — Доброе ты сделала, Асия! Вот это и есть — божья сила и помощь лекарств!..

Читать дальше