Рассказ аленка часть 22 глава

Двое на тропинке яндекс дзен: читать рассказы на сайте бесплатно. Все главы рассказов на дзен канале «Двое на тропинке».

Основной и единственный канал на яндекс дзене автора «Двое на тропинке». Все части рассказов — Двое на тропинке, вы можете читать бесплатно, на нашем сайте переходя на страницу дзен канала. Навигация по каналу: Двое на тропинке дзен канал все главы рассказов онлайн.

Юность-2. Повесть.

Лис и Александра. Роман.

Лис и Александра. Видеоролик к роману.

Наследница. Роман.

Юность. Повесть.

Няня. Повесть

Жена в подарок. Повесть.

МЖМ. И как я могла в это вляпаться? Повесть.

Видеокассета. Рассказ

Няня. Повесть

Вампиры в городе? Вы мне это дело прекращайте! Воспоминания.

Откровенность за откровенность. Рассказ

Любовник жены или замужняя любовница. Рассказ

«Господи, пошли мне хоть какого-нибудь мужика!» — Получите, распишитесь! Рассказ

День Рождения. Рассказ

Верная жена. Рассказ

Профессия — муж! Рассказ.

Залог счастливой семьи — когда жена генеральный директор, а муж простой слесарь. Рассказ.

Командировка. Рассказ

Бывшие одноклассники! Один из них мой муж, а второй… Эй кто-нибудь, дайте мне биту! Рассказ.

Перевоспитание жадного мужа. Или товарно-денежные отношения. Рассказ

Что это было? Или очевидное и невероятное. Рассказ

Я от тебя ухожу! Слышишь? Рассказ

Бывшая. Рассказ

«Зина! Это не то, о чём ты подумала! Рассказ

Кризис среднего возраста. Рассказ

Качели. Рассказ.

Враг Государства (ликвидаторы). Повесть.

Солнечный малыш. Рассказ

Алёнка. Повесть.

Молодая жена это счастье или… наказание?.. Рассказ

Ты мой — Мерзавец! Роман

Татуировка. Отрывок из романа

Я тебя породил, я тебя и убью или юбилей у жены! Рассказ

В эскорт по блату. Повесть

Твой джин на всегда! Юмористическая городская фэнтези.

Билет для неудачника. Повесть

Бывшая. Странные они женщины! Рассказ

Олечич и Жданка. Историческая повесть о любви и верности.

Как так то? От второго мужа не могу забеременеть, а от первого с первого раза!!!! Юмористический рассказ.

Эдем. Рассказ

Коснуться неба. Рассказ.

Пришёл солдат с войны домой, а там…другой муж. Рассказ

Трудное решение. Повесть.

Окончательный выбор! Рассказ.

Валентин и Валентина. Юмористический короткий роман о любви.

Ревность. Рассказ.

Земля вечной охоты. Роман.

Кейс. Юмористическая повесть.

Новый год на двоих. Рассказ.

Эпитафия. Рассказ

Разговор с женой. Рассказ

Чужая жена. Рассказ.

Джип. Рассказ.

Супруга со странностями! Рассказ.

Стой, а то моя жена будет стрелять! Юмористическая повесть.

Брак закончился, а жизнь нет. Расслабься… Повесть.

Она обязательно когда-нибудь вернётся. Повесть.

Похищенная. Повесть.

Приват-танец для мужа. Повесть.

Две истории о дружбе и любовном треугольнике или угол падения, равен углу отражения. Рассказы.

Любовь и страсть. История одной семьи. Повесть.

«Я никого из них не любила, просто мстила тебе…» Рассказ.

Сенокос (когда мы были молоды с женой). Воспоминания.

Попутчик. Рассказ

Утро на двоих. Рассказ

В горячее время уборки день в совхозе «Солнечный отличается от ночи только расцветкой, а больше ничем.

Днем и ночью ходят по квадратам лафетки, трактора и комбайны, гудят на глубинных токах зернопульты и тугой прозрачной параболой взвивается в воздух зерно; круглые сутки опрокидываются над кузовами ковши зернопогрузчиков и щелкают в местах соединений бесконечные ремни.

Одна за другой наполняются степным золотом машины, и чумазые шоферы, проверив, не заснул ли кто-нибудь случайно под колесом, садятся за баранку и включают ладонью первую скорость.

Днем и ночью на главной усадьбе дышат электрические лампочки, днем и ночью стучит движок электростанции, стучит громко и до того привычно, что его уже никто не слышит.

По степи длинными эшелонами несутся грузовики, слепя фарами встречный порожняк, и, вспыхивая в ночной темноте, бьют в черное небо столбы автомобильного света, и усталые, сиплые сигналы машин изредка прорываются сквозь деловой рокот тракторов и комбайнов, и ни на минуту не оседает над степными дорогами легкая пыль.

Вот в такое-то горячее время, часа в два ночи, в коротком, на восемь домов, совхозном поселке у фонаря стояла грузовая машина с надписью «Уборочная».

Подкрашенный бортовой номер, отчетливо белеющий в темноте, железная бочка с горючим, мешки и чемоданы, ожидающие погрузки, — все говорило о том, что машина отправляется в дальний рейс.

Несмотря на поздний час, возле машины толпились женщины и ребятишки. Были здесь и отъезжающие и провожающие, подходили и просто любопытствующие и, прислушавшись к разговору, довольно быстро узнавали, что машина поедет за четыреста километров — до станции Арык.

Пассажиров было не много; они ждали шофера и тихо беседовали. Только болезненно рыхлая Василиса Петровна, уезжающая в родной город Рыбинск, уже успела вспотеть и запыхаться от хлопот и волнения. Машина стояла пустая, шофер ушел на склад — просить, чтобы поменяли резину, а Василиса Петровна была вся во власти пассажирской горячки; она толкалась среди людей, пересчитывала вещи, щупала зашитые в подкладке деньги и волновалась так, будто возле нее стоял поезд, который вот-вот тронется и навеки оставит ее «в этом степу».

На станцию Арык, а оттуда поездом в Рыбинск уезжала и Настя Тарасова. Туго спеленутый ребенок тихонько плакал на ее руках. Тихонько плакала и сама Настя Тарасова — ей было всего восемнадцать лет. Приехала она сюда, на пустое место, одной из первых по комсомольской путевке, работала замечательно. Ей дали почетную грамоту, сняли на кино. Как только лицо Насти появилось на экране, местные трактористы, словно по команде, влюбились в нее. Она вышла замуж, скорей чтобы отвязаться от докучливых ухажеров, чем по любви, и, сделавшись мамашей, механически выбыла из комсомола. Совхоз существовал всего полтора года — яслей еще не было. Настя подумала-подумала и решила отвезти сыночка к родителям, вернуться обратно и восстанавливать былую славу. А то и муж уважать перестал. Даже проводить не вышел — спит… Поговаривают — гуляет от нее…

— Вы напишите, если что, тетя Груня, — по-детски шмыгая носом, говорила Настя пожилой простоволосой женщине, вышедшей в белом докторском халате поглядеть, как поедут. Это была заведующая местным медпунктом Аграфена Васильевна.

— Напишите, напишите… — ворчала она, насильно нагибая голову маленькой мамы и утирая ей нос. — За ними разве уследишь? Их каждый омет на мысли наводит. Сдавай ребенка — и назад. Пулей!

— Я приеду… — всхлипывала Настя. — Вы только поглядите, чтобы мой-то с Ефимом не ходил. Его Ефим с пути сбивает…

— Смотри ребенка не застуди. И скорей назад! Ты должна при законном муже непрерывно находиться. Как часы, должна на нем висеть.

— Я приеду… Ребенка сдам и приеду… А вы напишите, ладно? Все как есть напишите, ничего не таите. Чтобы я знала, что сама с собой делать… Конверты я оставила с марками, с адресом… Только в ящик кинуть… Сосновый лес Шишкина. На конвертах. Такая красота.

— Красота, красота, — проворчала Аграфена Васильевна и снова утерла Насте нос. — Вперед думай сперва, а потом детей рожай.

— Ничего, тетя Груня. До годика, говорят, дорастет, дальше легче будет… Конверты у тети Лиды, под патефоном.

Молодая черноглазая волжанка Лида с мускулистыми, как у мужчины, руками стояла тут же. Пользуясь оказией, она отправляла к бабушке девятилетнюю дочь Аленку.

Большинство рабочих и служащих совхоза «Солнечный» набиралось в городе Рыбинске, там же жила Алеикина бабушка, там училась и Аленка.

— Ты за ней гляди, Василиса Петровна, — говорила Лида. — Сама знаешь, какая она ракета. Только и толку, что пятерки приносит, а так вовсе еще глупенькая. Мигнешь — и нету ее.

— Не бойся, Лидушка, и не сомневайся, — бормотала Василиса Петровна, бросаясь то туда, то сюда и ощупывая обеими руками вещи. — Все сделаю, все исполню… Узелок — вот он… Сонькина посылка — вот она… Чемодан — вот он… А где кошелка?.. Куда кошелка девалась?..

— Ты ее с вагона не спускай, — говорила Лида. — А то соскочит и убежит. С нее хватит.

— Куда же кошелку-то?.. Ой, батюшки!.. — металась Василиса Петровна.

Спокойнее всех относилась к предстоящей поездке Аленка. Она была полностью готова к отъезду — в красных ботиночках, обшарпанных до белого цвета, и в коротеньком бархатном пальтишке. Поверх одежки заботливая мама упаковала дочку в оренбургский платок; голова девочки вместе с беретом была плотно обмотана, спина и плечи закрыты, тонкая поясница опоясана в два оборота. Одного пухового платка не только хватило на все это, но еще и осталось на свисающий чуть не до земли хвост. Аленка была мала ростом даже для своих девяти лет.

Она сидела в стороне, на стопке учебников, перевязанных электрическим проводом. На коленях у нее лежала зеленая корзинка подсолнушка-уголька. Внимательно прислушиваясь к разговору взрослых, Аленка выковыривала из плотных ячеек сырые семечки и забрасывала их в рот.

Вдали, в темноте, послышались шаги.

— Никак, товарищ Гулько! — всполошилась Василиса Петровна. — Да где же кошелка?.. Завсегда так — чужое под рукой, а своего не доищешься…

— Если Аленке попадется верхняя полка, привяжи полотенцем, — печально говорила Лида. — А то свалится… Сюда весной ехала — два раза падала.

— И не думай даже об этом, — бормотала Василиса Петровна, торопливо подтаскивая к машине узлы и кошелки. — И не переживай… Глаз на сведу… Вот она, зараза! Ну, прощайте, бабоньки… Счастливо вам тут…

Читать дальше

Кто
смешит нас без конца?
Чьи
там песни звонки? —
Разрывают
нам сердца
Классные
девчонки.

Жила
была Алёнка – девочка веселая, бойкая, жизнерадостная и, к сожалению, очень не
послушная. Семья у нее была большая и дружная; но, так как папа у нее был не
родной, ей все время казалось, что любят ее родители меньше, чем ей бы того
хотелось. Ну, подумайте сами, разве любящие родители заставили бы ее коз
выгонять на пастбище? Или того хуже: с меньшим братишкой целыми днями маяться?
А если вспомнить, что маме надо по дому помогать да в огороде, то казалось: у
Золушки жизнь была малиной.
Выгонит
Алёнка свое маленькое стадо, сядет на травку и, обняв своего любимого козленка,
начинает ему жаловаться на свою тяжелую жизнь: сколько раз ее обидели подруги,
сколько раз на нее посмотрели мальчики и, обязательно, по-честному разложит,
сколько раз просто так, а сколько раз не без знаков внимания.
Но
Алёнке некогда: там, недалеко, подружки должны рыбу ловить. Вдруг что-то важное
без нее произойдет! Наскоро поцеловав своего любимчика, Алёнка «несется» к
подругам.
Две
сестры – Настя и Лиза – ловили по очереди рыбу, карпики с ладошку бойко
клевали. Сестры все время соперничали, кто больше поймает. И, чтобы поймать
быстрее и покрупнее, меньшая – Настя – подтащила поплавок прямо к кустику в
воде, хотя она и знала, что этого нельзя делать: зацеп железный, но крупняк
клюет чаще возле кустиков.
Старшая
сестра тут же «наехала»:
— Настя, зацепишься!
— Ты мне завидуешь! — недовольно выпалила
Настя, тихонечко затаскивая удочку между камышинками.
— Тебе лезть, — неохотно ответила Лиза: она бы
так не рисковала, ведь папа очень строго наказывал за зацепы и обрывы крючка.
Поплавок
несколько раз дернулся и затонул, Настя подсекла, но не тут-то было: крючок
намертво зацепился под водой. Настя с кислой физиономией дергала леску уже
минут пять: ей так не хотелось лезть. А старшая с ехидной усмешкой постоянно
намекала, что пора раздеваться. Насте же от одной мысли лезть в весеннюю, но
пока еще такую холодную воду, становилось плохо, она «тянула резину» и ждала
чуда. Говорят, что дуракам везет, и чудо произошло: из-за угла показалась
Алёнка и, весело махая руками в знак приветствия, направилась к подругам. Настя
очень обрадовалась приходу подруги, так как Алёнка не раз ее уже выручила.
Настя
была «бесхитростной» девочкой и поэтому, «не лукавя», навалилась на Алёнку:
— Алёнка, привет! Не хочешь половить?
— Хочу! – обрадовалась Алёнка, с удивлением
отметив, что очереди ей ждать почему-то не придется
— Только мы тут немного зацепились, — не
унималась Настя. – А у меня насморк еще не прошел, и голова побаливает. — А
потом радостно произнесла, найдя гениальное решение. — Кто отцепит крючок, тот
ловит без очереди.
Алёнку
не надо было долго уговаривать: за подругу она была готова «в огонь и в воду».
Она очень ценила дружбу с Настей и на все была готова, чтобы доказать это.
— А можно я достану? – несмело предложила
Алёнка.
— Жаль, что мне еще нельзя, — с напускной
грустью и нескрываемой горечью проронила «бесхитростная» Настя.
— Пусть сама лезет, — требовала Лиза.
Но
Алёнке некогда было думать: она быстро разделась и полезла в воду.
— Молодец, Алёна! Во дает! Ну, еще чуть-чуть!
— подбадривали подружки.
Алёнка,
ёжась от холодной воды, опустилась по шею и отцепила злополучный крючок.
Тут
подошел папа девочек и «набросился» на «бесхитростную» дочь, ругая за то, что
позволила Алёне лезть вместо себя.
— Да вода теплая! – радостно кричала Алёнка. –
Я с удовольствием скупнулась.
Рыба
была распугана, и девчонки засобирались: козам нарвать веток. А так как
Алёнкины козы в это время года веток не ели, то она решила помочь девчонкам. На
ближних кустах девочки уже давно пообламывали молодые ветки, и надо было идти
далеко. Но вот «простая девочка» Настя остановилась и, эдак бесхитростно, глядя
на раскидистую пушистую вербу, промолвила:
— Вот если бы кто смог залезть и сбросить нам
сверху: смотрите сколько веток! Тогда не придется далеко ходить.
Ответ
последовал тут же:
— Я могу, — предложила Алёнка и, чтобы они не
пытались отговаривать, тут же начала карабкаться на дерево.
Сестры
не стали ее отговаривать, а наоборот, бросились подсаживать на дерево: вдруг
еще передумает. Сбросив пару хороших охапок, Алёнка решила слезать, да не
тут-то было: «бесхитростная» Настя высмотрела еще несколько, ну, прямо
замечательных веточек и намекнула Алёне, что козы без них большого молока не
дадут. Алёнка решительно не могла с этим смириться и потихоньку, медленно
подбиралась к молоденьким веточкам. Ветка гнулась, но Алёнка упрямо делала свое
дело.
Лиза
кричала:
— Слазь, Алёнка! Хватит уже!
Но
хозяйственная Настя сказала:
— Еще одну и все.
Ветка
прогнулась дугой, и, когда Алёнка уже дотянулась до последней и самой замечательной веточки, предательски
треснула. Алёнка с визгом свалилась на сброшенную кучу веток. Пара царапин –
пустяк по сравнению с восторгом подруг: те наперебой восхищались смелостью
Алёнки и хвалили ее без умолку. Испуг прошел, и девчонки во всю уже дурачились.
Разобрав ветки, они собирались уходить, но тут Лиза показала, с каким
перекошенным от страха лицом падала Алёнка. Алёнка с Настей попадали,
закатившись от смеха: по части посмеяться, они с Настей были мастера, по поводу
и без повода.
Алёнка
прошлась, как эквилибрист по забору, по газовой трубе, вскарабкалась на дерево,
с него на крышу кухни и, свесив ноги, грустно смотрела: не выйдет ли на улицу
Настя (она жила напротив – через улицу). Алёнке было грустно: одной трудно во
всю развеселиться. Уже несколько дней Насте не разрешали играть с Алёнкой.
Настя убиралась в доме и Алёнка решила ей помочь, а так как они не столько
убирались, сколько тормошили мамины и бабушкины запасы одежды и покатывались со
смеху друг с друга, то их наказали. Погром-то они устроить успели, а вот
убраться до прихода родителей – нет. Когда вошли Настины папа и мама, то
обомлели: такого погрома они не видели еще. Насте повезло: она все «свалила» на
Алёнку, а вот Алёне теперь к Насте нельзя, в школе много не посмеешься, столько
дел: надо обо всем узнать и со столькими поболтать.
Алёнка
вспомнила, что у нее кончились тени и, быстренько спустившись, отправилась к
подружке из старших классов: пополнить запасы. По дороге стоял трансформатор.
Алёнка восхищалась этой большой игрушкой и ни разу не могла пройти мимо, чтобы
не походить по тонюсеньким перилам, не
облазив трансформатор вдоль и поперек. Алёнке было хорошо и с другими
подругами, но посмеяться так, как с Настей, до коликов в животе, было не с кем.

Уже
середина лета проходит, а Алёнка так и не может насмеяться вволю, и тут, глядя
на плохое Алёнкино настроение, мама посоветовала ей:
— А ты пойди и попроси прощения.
Мысль
Алёнке понравилась, но идти одной ей не хотелось: они пошли с мамой. Алёнка
повинилась во всех «грехах», и девчонкам опять разрешили играть вместе, строго
наказав, чтобы они больше не баловались. Они это событие отмечали на речке.
Воды было много, и девчонки прыгали, разогнавшись с берега, «бомбочкой» или
«головца». Наигравшись в догонялки в воде, они вскарабкивались на дерево и по
очереди прыгали с «тарзанки» – палочка на веревке, привязанная к высоким
крепким веткам. Но по отдельности прыгать было не так весело, и Настя с Алёной,
взявшись за руки, с хохотом «сигали» вместе. Но и этого им показалось мало, и
они забрались на самую макушку, где была привязана «тарзанка». Еле держась, на
счет – «три», они начали раскачиваться на ветке перед прыжком: раз, два и,
когда качнулись – три, — ветка отломилась, и они с визгом рухнули в воду.
Насмеявшись вдоволь, девчонки веселой ватагой, щипаясь и толкаясь, смеясь, шли
домой: лето — замечательная пора, и мало кто его не любит.
До
конца лета Алёнка была в гостях у бабушки с дедушкой, отдохнула, накупалась на
море и в школу пошла полная сил и
энергии. Все шло хорошо, жизнь была удивительной и замечательной, стройную
фигуру Алёнки заметили ребята, и у нее уже появился друг. Время от времени ей
стали дарить шоколадки, а предприимчивая и «бесхитростная» Настя и из этого
извлекла пользу, «подруливая» каждый раз, как Алёнке перепадала шоколадка. Она
так расхваливала Алёнкиного друга и ее шоколадку, что тому ничего не оставалось
делать, как ехать и покупать шоколадку и Насте. Заполучив шоколадку, Настя
вспоминала про срочные дела и тут же «сматывалась».
В
школе девчонки шептались по всем углам, обсуждая прошедшие каникулы. Жизнь
опять бурлила и обещала быть веселой и счастливой. Уроков прибавилось, и
беззаботного времени у девчонок становилось еще меньше. Но в жизни, кроме
радостных и беззаботных дней в силу каких-нибудь обстоятельств или «наездов»
судьбы, бывают и дни не очень веселые, а если мы ведем себя еще и глупо, то они
могут стать даже грустными.
Грустные
дни не всегда начинаются плохо. В один из таких дней у Алёнки все было как
обычно, бесшабашно и даже весело. Придя после школы, Алёнка, как всегда,
помогла маме по дому и, быстро утомившись (потому что все знают: дома
развеселиться, как правило, не дадут), Алёнка отпросилась у мамы попасти коз, и
ненадолго в гости к девчонкам. Поболтав со всеми козами в стаде, подурачившись
и прободавшись с козлятами, Алёнка поспешила, как всегда, к подружкам. Алёнка
узнала, что Настя на пастбище с козами, и заторопилась к ней.
Настя
сидела и занималась совершенно несерьезным делом: читала книжку по литературе.
Тихонько подкравшись, Алёнка так рявкнула, что чуть не перепугала Настю до
смерти: та, ругая Алёнку и чертыхаясь, приходила в себя. Алёнка была довольна:
так напугать Настю удавалось не часто. Подружка уже бубнила вслух задание по
литературе, но Алёнка все еще не могла прийти в себя. Совсем рядом, в каких-то
двадцати шагах, была охранная зона подстанции: огромные трансформаторы
величественно гудели и, даже на расстоянии, внушали страх и уважение. По
высоченным столбам толстые провода проводили сюда издалека огромное напряжение,
эта подстанция была запитана на сто тысяч вольт, а есть и покруче – до пятисот
тысяч вольт. Алёнка слышала, что уже, у самих железных мачт опасно находиться:
любой случайный пробой провода, и тому, кто будет рядом, крупно не повезет. Но
Алёнка была не из пугливых, и взгляд ее с восторгом скользил по всем этим
нагромождениям: одна мысль прогуляться по ним вызывала трепет и восторг.
«Вот
если бы там полазить! Вон на того серого гудящего толстяка залезть бы и
завизжать оттуда, что есть мочи. Вот тогда точно у Насти от удивления глаза
повылазили бы!»
Вот
тогда бы никто не усомнился, что она смелая девчонка и ничего не боится. От
одной мысли становилось приятно, и радостная, счастливая улыбка блуждала по ее
лицу. Все было хорошо, только далекая от романтики Настя сидела и бубнила под
ухо уроки, мешая мечтать.
В
заборе, окружавшем подстанцию, была дыра: «заботливый» колхозник «упёр» ночью
сетку с пары секций, и они сиротливо, уже с год, стояли никем не замеченные.
Козы и даже коровы периодически заскакивали, чтобы послушать поближе, как гудят
великаны, а жители, ругаясь и чертыхаясь на нерадивых электриков, выгоняли
животных из запретной зоны. Но месяц назад пролеты заделали, натянули проволоку
крест на крест, коровы уже не проходили, но козы и любой желающий запросто
могли прошмыгнуть в дыры.
Так
вот и в этот раз: козленок бойко прошмыгнул в дыру и понесся по загородке.
Алёнка заметила это и тут же сказала подруге. Та, отложив книгу и ругая
козленка и электриков, насколько ей позволяло образование, полезла за ним через
дыру в запретную зону. Алёнка все еще находилась под впечатлением своих мыслей,
жажда подвига не давала ей покоя, поэтому она быстро порхнула в дыру вслед за
подругой. Но пока та погналась за козленком, Алёна все-таки решила удивить
подругу по-настоящему. К опасно гудящему трансформатору Алёнка не решилась
лезть, а вот перед ним было пару возвышений, где кренились провода,
спускающиеся с высоких мачт (столбов) – вот туда-то Алёнка и решила
вскарабкаться. Благо табличек, что там опасно, не было, ничего пугающе не
гудело, а вот перильца, по которым можно прогуляться – были, да еще какие!
Алёнка мигом вскарабкалась по лесенке: вид был потрясающий, глаза ее сияли, она
была на вершине счастья. И вот уже можно завопить победный клич, но надо было
чуток приподняться, перехватить руки, чтобы увидеть подружку. Алёнка ослабила внимание
и, качнувшись, машинально протянула руку к главному тоководу.
Прогремел
выстрел, как из пушки. Со стороны было видно, как зажглась после пробоя
воздушной изоляции Вольтова дуга, как на сварочном электроде, только высотой с
метр и шириной сантиметров семьдесят. Жуткий, страшный крик разорвал тишину
маленького хуторка. Такого ужасного крика многие не слышали в своей жизни, и не
дай бог его кому-нибудь услышать. Это кричала Настя. Она «неслась», не разбирая
дороги к огороду, где работали родители, и кричала навзрыд.
Отец
еще издалека набросился на Настю:
— Что ж ты так орешь, дура! Да, черт с ними, с
этими козами! Разве можно так кричать?
Еле
справившись с рыданиями, Настя крикнула, что убило Алёнку, и она черная висит
на проводах.
Много
народу бежало к подстанции, но Настин отец немного опередил их. Первая к
подстанции вернулась Настя и опять громко закричала:
— Она жива! Скорей! Она живая!
Пока
люди спешили к Алёнке, она, как щенок, которого треснули огромной колотушкой,
тихонько шатаясь из стороны в сторону, ползла в направлении забора. Одежда на
ней испарилась: от джинсов остался один пояс и штанины ниже колен, их срочно
сняли и затушили. Алёнка приходила в себя, но была еще в шоке, увидев, что с
ней стало, ей стало страшно. Ничего не понимая, она плакала и пыталась
отцарапать обгоревшую и висящую кое-где кожу.
Прибежала
Алёнкина мама. Она, как увидела, какой стала ее доченька, едва не лишилась
чувств. Алёнкина мама рыдала и причитала, очень быстро и не громко, ничего еще
не понимала, но уже видела, что беда пришла в ее дом.
Алёнка
сама дошла до автомобиля, ей помогли с мамой сесть в него.
По
дороге Алёнка разглядывала обуглившуюся кожу и, плача, говорила:
-Мама, посмотри, какая я. Как же я буду жить дальше?
Мама
отвечала только сотрясающими ее рыданиями.
Алёнка
сама зашла в больницу, сама прошла в реанимацию.
Да,
одно чудо Алёнке удалось сделать: ее не убило напряжение, каким-то образом она
поляризовала воздух возле себя, со взрывом произошел пробой изоляции и зажглась
дуга, огромная и яркая с невероятно высокой температурой. Да вот только крепко
эта дуга обожгла Алёнку – восемьдесят
процентов кожи сгорело, а сейчас еще нет таких мазей, чтобы человеку удалось
исцелять после таких ожогов.
Рыдают
родители, опечалены родственники и друзья, все от Алёнки ждут самого главного,
самого настоящего чуда: только бы она выжила.
Веселая
Алёнка, жизнерадостная девчонка, но она не волшебница: не может она делать чудо
за чудом. А медицина помочь ей в этом, пока, к сожалению, бессильна: нет ни
оборудования, ни препаратов, которые бы помогли выжить живому человеку,
потерявшему больше семидесяти процентов кожного покрова. Очень много денег
тратится на новое вооружение, на новые способы убийства, а на медицину
выделяется гораздо меньше.
Не
повезло Алёнке, не повезло ее родителям, родственникам, друзьям: с болью в душе
и со слезами на глазах проводили они ее в последний путь.

Как
невеста, вся в цвету…
В жизни это драма.
Хоронить свою мечту
Шла, рыдая, мама.

Хорошая была Алёнка девчонка. Много вокруг нас еще
хороших мальчишек и девчонок, много у них радости и веселья, очень они хотят
поделиться ими с окружающим их миром и людьми. Хорошо, если они будут помнить
об Алёнке, о том, какие беды и страдания они принесут к себе домой, если не
будут послушны, внимательны и осторожны. Хорошо, если беда, случившаяся с
Алёнкой, обойдет другие дома стороной, если многие и многие ребята поймут, как
дороги они своим родителям, друзьям и близким. Эта трагедия должна научить
одних быть прилежными в вопросах, опасных для жизни, других – быть
внимательными и осторожными, ведь так много игр и шалостей, с виду безобидных,
кончаются так печально. Берегите себя, пощадите своих родных и близких, которые
так любят вас. А если кого-то эта история удержит от глупых поступков опасных
для жизни — значит смерть Алёнки окажется не напрасной.

«- Лена здесь не живет, ты зря потратил время на дорогу. Ты уж извини, но в дом я тебя не приглашу. А дочь мою ты оставь в покое, она скоро выходит замуж, и забыла всё, что было у вас с ней. Это всё в прошлом, ты и так много плохого ей сделал, не кажется ли тебе, что уже достаточно?! Займись своей жизнью, живи дальше, а Лену не тронь.»

Великолепный Петербург в картинах великолепной Бэгги Боем.

• Начало.

Глава 28. Окончание.

Остановившись у знакомого до боли резного заборчика в Луге, Миша вышел из машины. Он чувствовал себя почему-то сильно утомлённым, и физически, и морально. Устало вздохнув, он отворил невысокую калитку и быстро взбежал на крылечко, не давая себе времени передумать и отступить.

Решительно постучав в дверь, Миша замер, услышав шаги в доме. Сердце его бешено заколотилось в предвкушении встречи с Леной, дышать стало трудно, а в голове бешено прыгали мысли о том, что же нужно сказать, чтобы не быть изгнанным сразу же.

Дверь открылась, и на Мишу вопросительно и удивленно смотрела Любовь Ивановна:

— Миша? Не ожидала тебя увидеть. Что привело тебя сюда?

— Здравствуйте, Любовь Ивановна, — Миша немного растерялся, — Я хотел бы с Леной поговорить. Вы не волнуйтесь, я не скандалить приехал, не ругаться… просто скажу ей несколько слов, и всё.

Ему было трудно подобрать слова, казалось, что говорит он полнейшую ерунду, а смотреть в глаза бывшей тёще он и вовсе не мог. Мише казалось, что глаза Любови Ивановны смотрят на него с осуждением, которое обжигает его до самого нутра.

— Лена здесь не живет, ты зря потратил время на дорогу. Ты уж извини, но в дом я тебя не приглашу. А дочь мою ты оставь в покое, она скоро выходит замуж, и забыла всё, что было у вас с ней. Это всё в прошлом, ты и так много плохого ей сделал, не кажется ли тебе, что уже достаточно?! Займись своей жизнью, живи дальше, а Лену не тронь.

— Как замуж? За кого? – Миша, казалось, не услышал остальных слов, сказанных ему, — Где она живет сейчас?

— Ты меня слышишь? – повысив голос, строго воскликнула Любовь Ивановна, — Поезжай домой, и дорогу сюда забудь! Тебя дела Лены не касаются!

Миша сел на ступеньку деревянного крыльца и прислонился к перилам, в голове темнело, почему-то он почувствовал злость и обиду, на самого себя.

— Скажите, — хрипло спросил он вышедшую на крыльцо женщину, — Любовь Ивановна, прошу вас, скажите мне правду, Дима – мой сын? Ведь мой, правда?

Любовь Ивановна смотрела в Мишины глаза, умоляюще взирающие на неё со ступенек. Нет, как ни искала она в себе жалости к Мише, не находила её даже очень глубоко в своей душе, хотя всегда считала себя добрым и отзывчивым к чужому горю человеком.

Пожалеть сейчас Мишу означало одно – сломать всю будущую жизнь своей дочери, и своему внуку. И, возможно, даже Павлу, которого она уже считала членом семьи, за его отношение к Лене, и особенно – к Димке. Лгать грешно, это все знают… Но как тонка та грань, где тебе приходится сделать выбор…

— Нет, Димка не твой. И не терзай зря ни Лену, ни себя. Не сложилось у вас, оставь прошлое, иди в настоящее.

Любовь Ивановна ушла в дом, знакомо звякнул засов – столько раз Миша слышал этот звук раньше, когда приезжал сюда к Лене. А сейчас этот звук будто оборвал в нём ту тонкую ниточку, еще связывавшую его с прошлым. Как оказалось, со счастливым прошлым. А теперь всё… всё закончилось и ушло без возврата – Лена выходит замуж за отца своего ребенка, и Мише нет больше места в её жизни. И ему осталось только принять это.

И он принял, ведь выхода другого не было. Время потекло для него уныло и однообразно, хотя, честно сказать, развлечений хватало. За годы, прошедшие после того последнего разговора с матерью Лены, в жизни Миши много что происходило.

Он быстро поднялся по карьерной лестнице до довольно высокой должности, купил себе машину, ничуть не хуже, чем была у него раньше, оформил в ипотеку большую квартиру в престижном районе Северной Столицы. Снова дружил он с Костей Лисицким и был другом их семьи, стараясь изо всех сил быть хорошим другом и тем самым искупить прошлую тайную свою вину перед другом.

Миша стойко пережил период, когда его несколько раз вызывали в полицию по делу о краже из квартиры бывшей жены. Но вёл он себя спокойно и безразлично, сообщив следователю, что был в тот день на смене и вообще понятия не имеет, что за картины были в квартире бывшей жены, потому что живопись его совершенно не интересует. После он понял, что дело скорее всего закрыли, потому что больше никто ни его, ни его мать по этому поводу не беспокоил.

Элла же сама оказалась не лыком шита и сообщила полицейскому, который её опрашивал, что заинтересовавшую её картину она честно попросила у бывшей невестки, а когда та отказала – что поделать, её право – обиделась и забыла про картину, и про саму Лену.

Отношения матери и сына, без того не особенно тёплые и до всех этих событий, теперь и вовсе сошли на нет.

Обратите внимание: История одного человека.

Когда Миша переехал в новую свою квартиру, Элла тут же сдала бабушкину квартиру в аренду и уволилась с работы. Каждый жил сам по себе, не помня родства.

Вот только с девушками у Миши как-то не складывалось. Вроде бы и привлекал он противоположный пол, и несколько раз отношения даже заходили достаточно далеко, что девушка переезжала к Мише с вещами. Но вот только через пару-тройку месяцев очередная девушка без объяснения причин собирала свои вещи и вновь пустела Мишина шикарная жилплощадь. Миша уже и причину этого искать перестал, просто принимал всё, как должное.

Один раз правда они обсуждали это с Костей, после очередного поспешного бегства Мишиной подруги, со словами: «Дело не в тебе, ты замечательный, но… я так решила!»

— Ты знаешь, может ты в каждой из них Лену ищешь, сравнивать пытаешься с ней? Любая нормальная девушка это чувствует, а кому такое отношение понравится, — Костя всегда был искренним с другом и пытался помочь.

— Нет, Лену я забыл, всё это в прошлом. Давай не будем об этом, — Миша не хотел обсуждать это даже с лучшим другом.

На самом деле он врал. Первое время в каждой встречной рыжеволосой девушке он видел Лену и вздрагивал радостно, но это оказывалась не она. Странное дело, такой большой город, просто огромный… но так часто Миша встречал старых своих знакомых – то коллег с прошлой работы, то Наталью с дочкой, один раз даже Олесю встретил в магазине… А вот Лену за прошедшие два года он не встречал ни разу. А он очень этого хотел – чтобы свела их судьба снова, чтобы выпал счастливый случай и ему. Но судьбе было, наверное, не до Миши.

Весенним тёплым вечером ехал Миша в фитнес-клуб, забирать с занятий Марину. С этой девушкой они встречались уже три месяца, и Мише казалось, что он учёл все свои прошлые ошибки и иногда даже начал ощущать что-то, похожее на счастье, рядом с Мариной. Она была чем-то неуловимо похожа на Лену…

Остановившись на светофоре, Миша случайно взглянул на стоявшую в соседней полосе машину, и сердце его оборвалось в бездну. Он узнал бы из миллиона это лицо и рыжие локоны, собранные в узел. За рулём большой белой машины сидела Лена. Ошибки быть не могло, и Миша подумал – это он, тот случай которого он ждал. Нарушая все правила, сигналя всем, Миша открыл окно машины и просил пропустить его в нужный поток. Водители ругались, махали руками и обзывали его последними словами. Но всё же Миша вырулил на нужное направление, машина Лены маячила впереди, совсем недалеко, и Миша внимательно следил, чтобы не отстать.

Вскоре они въехали на большую стоянку возле одной из городских поликлиник. Машина Лены остановилась, и Миша припарковался неподалёку, собираясь во что бы то ни стало поговорить с ней. Внутри всё трепетало от предвкушения встречи, он закрыл глаза, выдохнул, и вышел из машины.

Фото автора

Лена открыла заднюю дверь своего автомобиля, и Миша увидел там детское кресло, из которого тут же выпрыгнул шустрый рыженький мальчуган лет примерно трёх. Миша остановился в нерешительности, он подумал, что Лена привезла ребенка в больницу по какому-то делу, и обрадовался – это был повод назвать их встречу случайной и предложить свою помощь.

— Мамочка, смотри, там папа! Папа идёт! – закричал мальчуган и указал рукой на высокого мужчину, который спускался по ступеням больничного корпуса и махал рукой.

— Не кричи так сильно, я вижу, что папа идет, — усмехнулась в ответ Лена.

Миша отступил назад так, что его не стало видно за небольшим микроавтобусом, а сам он видел всё… Лена улыбалась и махала рукой мужчине, и Миша увидел, что под рубашкой Лены виднеется округлившийся животик. Мир рухнул в его голове, потому что всё оказалось правдой – и этот рыжий мальчуган – не Мишин сын, и бывшая жена его счастлива, у неё семья, муж…. И она совершенно не помнит того, кто прячется теперь в тени и не сводит с них завистливого взгляда.

— Ну что, семейство, готовы? – мужчина подхватил на руки подбежавшего к нему малыша и поцеловал Лену, — Вот ваш папка и в отпуске! Предлагаю это отпраздновать! Пицца?

— Пицца, пицца! — закричал мальчишка звонким счастливым голоском.

Семья о чем-то еще говорила, мужчина устраивал малыша в детском кресле, Лена усаживалась на пассажирское сиденье, а Миша всё никак не мог заставить себя оторвать от них глаз.

Ему было невыносимо мучительно смотреть на чужое счастье, но в то же время не смотреть он не мог. Потому, что представлял сейчас себя на месте того мужчины, рядом с Леной.

Ведь всё так просто – это мог быть сейчас он сам, целовать Лену, погладив малыша внутри неё, пристёгивать что-то рассказывающего сына в детское кресло и ехать вместе с ними в пиццерию, праздновать предстоящий отпуск…

«Видимо, не судьба, — подумал Миша, — Не судьба мне быть счастливым».

Хотя, сам он прекрасно сейчас понимал, что судьба здесь в общем-то ни при чем. Всё разрушено его стараниями и его собственными руками.

Через месяц Миша сделал предложение Марине, но неожиданно получил отказ. Сам он этому не удивился, но уже то, что Марина всё ещё не собрала вещи и не ушла от него, вселяло в него надежду, что и он будет когда-нибудь счастлив.

Миша надеется. Кто знает, может быть, и ему наконец повезет.

От Автора:

Вот так закончился этот рассказ — надеждой. Надеждой на то, что человек в силах изменить свою жизнь, изменив себя. Только для этого нужно не изменять принципам, не жалеть себя, не паразитировать на любви другого человека к тебе.

«Не позволяй душе лениться!

Чтоб в ступе воду не толочь,

Душа обязана трудиться

И день и ночь, и день и ночь!» Н.А. Заболоцкий

Дорогой мой Читатель, добрый и справедливый! Благодарю тебя за то, что ты со мною!

Благодарю моих Читателей за поддержку сайта — сейчас она особенно необходима, за ваши эмоции, комментарии и приятное общение!

А новый рассказ — уже завтра!

Еще по теме здесь: Истории.

Источник: Питерская история. Глава 28. Окончание..