Рассказ американского военного о русских военных в ираке

Фил — бывший одноклассник моей дочери, вернулся из Ирака, мы пригласили его на Кристмас Парти. Фил окончил Институт Военных Переводчиков и свободно владеет несколькими языками, включая арабский. Он был «прикреплен» к одному из подразделений Армии, вошедшему в Ирак 19 Марта из Кувейта, участвовавшему во взятии Багдада и стоящему в Фаллудже — в «суннитском треугольнике».

Мы попросили Фила рассказать о военных приключениях.
Любопытно, что ничего «сверхгеройского», как от русских «афганцев», мы от него не услышали.
Вот некоторые из его баек.

____________________________________________________________________

Солдатский быт.

Мы жили хуже, чем иракские военнопленные. Их надо было кормить, поить и создавать условия в соответствии с Женевской Конвенцией. Поэтому мы спали в помещении склада на полу по 20 человек в комнате, а иракцев держали в здании школы на кроватях. Там были люди из Швейцарского Красного Креста и Кувейтского Красного Полумесяца, считавшие квадратные футы на пленного, количество воды и еды в день. Мы не могли принять там душ по целой неделе, не было воды, но пленным возили воду для мытья в цистерне чаще, чем нам. И у них были лучше туалеты, с проточной водой, пока сами иракцы или альКайда не взорвали водопровод.
____________________________________________________________________

О ночных обстрелах.

Наш лагерь стоял вне города Фаллуджа, на территории старого аэродрома, построенного еще англичанами в колониальную эпоху. По периметру нашего лагеря расставили сенсоры и каждую ночь арабы пытались незаметно подкрасться и запустить в нас мину. Они почему-то всегда приходили в одно время — около 10 вечера. И никак не могли понять, как мы их обнаруживаем.
Забавно было смотреть на мониторе, как они ползут или перебегают от куста к кусту и мы могли их убить в любой момент. Почти каждую ночь мы убивали таких диверсантов, по пятницам их обычно было больше, чем в другие дни. Парни заключали пари, под каким кустом их убивать. Правда, мальчишек старались брать живыми.
____________________________________________________________________

О туалете.

Мы купили в городе чугунную ванну, закопали в землю, положили на нее щит из досок, выпилили в нем дыру, сверху поставили стул — получился туалет.
Раз в день в ванну заливали канистру дизельного топлива и зажигали. Все сгорало дотла, так мы чистили наш сортир.
А у пленных был настоящий туалет с бачками и текущей водой.
Однажды ночью в наш туалет попала мина.
Пришлось срочно покупать новую ванну, нам понравилась эта система — не надо было чистить туалет, как в других частях.
____________________________________________________________________

О допросах.

Арабы сразу все рассказывают. Они думают, что их будут пытать, как они сами пытают. Арабы очень боятся стать импотентами и думают, что мы применяем «электронные пытки», вызывающие импотенцию. Мы их, естественно, не разубеждаем.
Достаточно положить арабу на колени вибрирующий пейджер, и он начинает орать: «уберите, я все расскажу!»
____________________________________________________________________

Убеждения арабов.

Даже у образованых, говорящих по-английски арабов странные взгляды на мир, Штаты, Израиль.
Они считают, что это Израиль заставил Штаты напасть на Ирак. Что ЦРУ приказало своему агенту — Саддаму сдать армию без боя. Что Моссад — менеджеры ЦРУ. Что правительство США состоит сплошь из евреев. Так было написано в их школьных учебниках.
____________________________________________________________________

Фил, ты сам кого-нибудь убил?

(Фил смущенно улыбается): не знаю, пару раз мы попадали в засаду, все отстреливались, я тоже. Мог и попасть в кого-нибудь. Я же переводчик, меня берегли и не посылали на передовую.
____________________________________________________________________

Арабы и оружие.

Трудно было привыкнуть к тому, как арабы обращаются с оружием.
В Багдаде у каждого мужчины — калашников. На базаре можно купить калашников за 10 долларов, с патронами.
Первое время мы выезжали на всякую стрельбу, но потом перестали.

Они боятся не нас, а других арабов. Сунниты в Багдаде очень боятся шиитов. Много грабежей.
В каждом квартале — самооборона: арабы сидят на крышах своих хаток с калашниковыми в руках и наблюдают за улицей. Американцев и полицию пропускают, а других арабов могут застрелить.
И палят они в небо просто так, от радости или горя. Как-то я спросил араба, почему он стрелял в небо, он сказал, что проиграл что-то в карты и расстроился.

Почему мы не разоружили арабов? Ну, мы же их освободили, а не завоевали!
____________________________________________________________________

О дворце Саддама.

Я там спал всего одну ночь, когда взяли Багдад, сначала мы спали в аэропорту, прямо на парковках, даже ночью было очень жарко, а днем доходило до 135 по Фаренгейту. А потом вошли в Багдад и взяли дворец. Арабы уже начали грабить, причем дворец Саддама первой пограбила его же прислуга, остальные арабы долго боялись.

Я спал в комнате одной из его дочерей. Там было много сигар, кубинские, хороших годов 1980, 1982. Такая сигара в Штатах стоит 100 долларов. Во дворце можно было их курить, но с собой брать ничего было нельзя. Один офицер взял с серванта фотографию семьи Саддама в рамке на память, в Штатах всех обыскали, это фото нашли, забрали, а его арестовали и понизили в звании. Было много спиртного, причем у них сухой закон, но Саддаму все дозволено.

Видел коллекцию оружия Саддама. Хорошие ружья, кинжалы.
Мог ли взять себе? Мог, но это глупо, нас же предупреждали, что всех будут обыскивать.
____________________________________________________________________

Самое опасное приключение.

Пожалуй, погрузка транспортного самолета при жаре 135 по Фаренгейту. Нас поставили цепочкой укладывать в него груз, и тут пилот стал гонять движки. Горячий воздух добавил жару и у нескольких парней произошли тепловые удары, я тоже потерял сознание. Только потом командир сообразил что к чему. Нас обливали холодной водой.
«Фил, а почему вы сами не бросили погрузку?»
(Фил смотрит на меня с искренним удивлением) «Был же приказ — грузить»
____________________________________________________________________

Фил, есть ли у Вас «внеуставные отношения»?
Фил: «Что это такое?»
Я: «Ну, это когда солдаты хором издеваются над слабаком или меньшинством».
Фил (возмущенно): «Никогда о таком не слышал. Драки бывают, но травли — никогда. Сержанты не допустят.
Могут просто перевести в другую часть. Пара переводов, и позорное отчисление из Армии без бенефитов:
ни пенсии, ни медстраховки, ни денег на колледж, ни прав на преимущественное рассмотрение при найме на правительственную службу».
«А наркоту употребляют?»
«Да, но если ловят офицера — сразу отчисляют, никаких вторых шансов. Если солдата, то сразу понижают в ранге и снижают плату — за первый раз. А за второй раз — сразу отчисляют».
«А как их ловят?» «Каждое утро фельдшер может заставить сдать анализ мочи. Выбирает людей случайно».
____________________________________________________________________

«Были ли у нас публичные дома?»
«Ха-ха-ха! Военная тайна!»

https://hojja-nusreddin.livejournal.com/69747.html

…Опытный американский солдат во время банкета откровенно рассказал автору о русских и о том, почему их так боятся в США.

Так получилось, что мне довелось участвовать в одном проекте с настоящими американцами. Хорошие ребята, профи. За полгода, пока шел проект, мы успели подружиться. Как положено, успешное завершение проекта заканчивается пьянкой. И вот наш банкет в самом разгаре, я зацепился языком с пареньком, с которым вместе вели одну тему. Конечно, мы обсуждали, кто «круче», говорили о первом спутнике, лунной программе, самолетах, оружии и т. п.

И задал я вопрос:

— Вот скажи, американец, почему вы нас так боитесь, ты же шесть месяцев живешь в России, все видел сам, нет тут медведей на улице и на танках никто не ездит?

— О, это я объясню. Нам это объяснял сержант инструктор, когда я служил в Национальной гвардии США. Этот инструктор прошел много горячих точек, он два раза попадал в госпиталь, и оба раза — из-за русских. Он все время нам говорил, что Россия — это единственный и самый страшный враг.
Первый раз это было в 1989 году, в Афганистане. Это была первая командировка, молодой, еще не обстрелянный, он помогал мирным жителям, когда русские решили уничтожить горное селение.

— Подожди! — перебил я. — Нас уже не было в 89-ом в Афгане.

— Нас тоже ещё не было в 91-ом в Афгане, но не верить ему не вижу смысла. Слушай.

И я слушал, передо мной уже сидел не мирный молодой инженер, а американский ветеран.

«Я обеспечивал охрану, русских уже не было в Афгане, местные начали воевать друг с другом, наша задача была организовать передислокацию в контролируемый нами район дружественного партизанского отряда, все шло по плану, но в небе появилось два русских вертолета, зачем и почему, я не знаю. Совершив разворот, они перестроились и начали заходить на наши позиции. Залп стингеров, русские ушли за хребет. Я успел занять позицию за крупнокалиберным пулеметом, ждал, из-за хребта должны были появиться русские машины, хорошая очередь в борт пойдет им на пользу. И русский вертолет не заставил себя ждать, он появился, но не из-за хребта, а снизу из ущелья и завис в 30 метрах от меня. Я отчаянно жал гашетку и видел, как высекая искорки, отскакивали пули от стекла.

Я видел, как улыбался русский летчик.

Очнулся я уже на базе. Легкая контузия. Мне потом рассказывали, что летчик меня пожалел, у русских считалось признаком мастерства разделаться с местными и оставить в живых европейца, зачем, не знаю, да и не верю. Оставлять в тылу врага, способного на сюрприз, глупо, а русские — не глупые.

Потом было много разных командировок, следующий раз я столкнулся с русскими в Косово.

Это была толпа необученных недоносков, с автоматами времен вьетнамской войны, броники, наверное, еще со второй мировой остались, тяжелые, неудобные, никаких навигаторов, ПНВ, ничего больше, только автомат, каска и броник. Они ездили на своих БТРах, где хотели и куда хотели, целовались взасос с мирным населением, пекли им хлеб (они привезли с собой пекарню и пекли хлеб). Кормили всех своей кашей с консервированным мясом, которую сами и варили в специальном котле. К нам относились с пренебрежением, постоянно оскорбляли. Это была не армия, а хер знает что. Как можно с ними взаимодействовать? Все наши рапорты руководству русских игнорировались. Как-то мы сцепились серьезно, не поделили маршрут, если бы не русский офицер, который успокоил этих обезьян, могло дойти и до стволов. Этих недоносков надо было наказать. Дать п…ды и поставить на место. Без оружия, нам только русских трупов не хватало, но чтобы поняли. Написали записку, по-русски, но с ошибками, вроде серб писал, что собираются ночью славные парни, дать п…ды обнаглевшим русским недоноскам. Подготовились мы тщательно, легкие бронежилеты, полицейские дубинки, ПНВ, шокеры, никаких ножей и огнестрела. Подошли к ним, соблюдая все правила маскировки и диверсионного искусства. Эти придурки даже посты не выставили, ну значит, будем п…дить спящих, заслужили. Когда мы почти подошли к палаткам, раздалось сраное «РЯ-ЯЯЯ-ААА». И из всех щелей полезли эти недоноски, почему-то одетые только в полосатые рубашки. Я принял первого.

Очнулся я уже на базе. Легкая контузия. Мне потом рассказывали, что парень меня пожалел, ударил плашмя, если бы бил по-настоящему, снес бы голову. Меня, б…, опытного бойца элитного подразделения морской пехоты США, вырубает за 10 секунд русский, тощий недоносок — и чем??? И знаешь чем? Садово-шанцевым инструментом.

Лопатой! Да мне в голову бы не пришло драться саперной лопатой, а их этому учат, но неофициально, у русских считалось признаком мастерства знать приемы боя саперной лопатой. Я потом понял, что они нас ждали, но почему они вышли в рубашках, только в одних рубашках, ведь для человека естественно защитить себя, одеть броник, каску. Почему только в рубашках? И их это сраное «РЯ-ЯЯЯ-ААА»!

Я как-то ждал рейс в аэропорту Детройта, там была русская семья, мама, папа, дочка, тоже ждали свой самолет. Отец где-то купил и принес девочке, лет трех от роду, здоровенное мороженое. Она запрыгала от восторга, захлопала в ладоши и знаешь, что она закричала? Их сраное «РЯ-ЯЯЯ-ААА»! Три года, говорит плохо, а уже кричит «РЯ-ЯЯЯ-ААА»!

А ведь те парни с этим криком шли умирать за свою страну. Они знали, что будет просто рукопашная драка, без оружия, но они шли умирать. Но они не шли убивать!

Легко убить, сидя в бронированном вертолете или держа в руках отточенную, как бритва, лопатку. Они меня не жалели. Убить ради убийства — это не для них. Но они готовы умереть, если надо.

И тогда я понял: Россия — это единственный и самый страшный враг».

Вот так нам про вас рассказывал солдат элитного подразделения США. Пошли, еще по стакану?.. Русский! А я вас не боюсь!

Изложение и перевод мой, не ищите неточности и несовпадения, они есть, я был пьян и деталей не помню, пересказал, что запомнил…

 Года три назад, сообщает сайт topwar.ru, в одной американской газетке была опубликована почти что исповедь капитана морской пехоты США Майкла Фогетти. В ней описывались события его жизни, происшедшие 40 с лишним лет назад в ходе «одной маленькой, но грязной войны, которую вели США, Алжир, Эфиопия и Сомали». Самому тексту Фогетти необходимо, впрочем, предпослать краткое пояснение: описываемые события разворачиваются в теперь печально знаменитом Аденском заливе. «Tankist», он же «бородатый капитан» – майор Николай Игнатьевич Еременко, командир отдельного батальона 104-й ТБ при миссии ООН.

А вот и сами воспоминания Майкла Фогетти.

  Меня зовут Майкл Фогетти, я – капитан Корпуса морской пехоты США в отставке. Недавно я увидел в журнале фотографию русского памятника из Трептов-парка в Берлине и вспомнил один из эпизодов своей службы. Мой взвод после выполнения специальной операции получил приказ ждать эвакуации в заданной точке, но попасть в эту точку мы так и не смогли.

В районе Золотого Рога, как всегда, было жарко во всех смыслах этого слова. Местным жителям явно было мало одной революции. Им надо было их минимум три, пару гражданских войн и в придачу – один религиозный конфликт. Мы выполнили задание и теперь спешили в точку рандеву с катером, на котором и должны были прибыть к месту эвакуации.

Но нас поджидал сюрприз. На окраине небольшого приморского городка нас встретили суетливо толкущиеся группки вооруженных людей. Они косились на нас, но не трогали, ибо колонна из пяти джипов, ощетинившаяся стволами М-16 и М-60, вызывала уважение. Вдоль улицы периодически попадались легковые автомобили со следами обстрела и явного разграбления, но именно эти объекты и вызывали основной интерес пейзан, причем вооруженные мародеры имели явный приоритет перед невооруженными.

Когда мы заметили у стен домов несколько трупов явных европейцев, я приказал быть наготове, но без приказа огонь не открывать. В эту минуту из узкого переулка выбежала белая женщина с девочкой на руках, за ней с хохотом следовало трое местных ниггеров (извините, «афро-африканцев»). Нам стало не до политкорректности. Женщину с ребенком мгновенно втянули в джип, а на ее преследователей цыкнули и недвусмысленно погрозили стволом пулемета, но опьянение безнаказанностью и пролитой кровью сыграло с мерзавцами плохую шутку. Один из них поднял свою G-3 и явно приготовился в нас стрелять, Marine Колоун автоматически нажал на гашетку пулемета, и дальше мы уже мчались под все усиливающуюся стрельбу. Хорошо еще, что эти уроды не умели метко стрелять. Мы взлетели на холм, на котором, собственно, и располагался город, и увидели внизу панораму порта, самым ярким фрагментом которой был пылающий у причала пароход.

В порту скопилось больше 1000 европейских гражданских специалистов и членов их семей. Учитывая то, что в прилегающей области объявили независимость и заодно джихад, все они жаждали скорейшей эвакуации. Как было уже сказано выше, корабль, на котором должны были эвакуировать беженцев, весело пылал на рейде, на окраинах города сосредотачивались толпы инсургентов, а из дружественных сил был только мой взвод с шестью пулеметами и скисшей рацией (уоки-токи не в счет).

У нас было плавсредство, готовое к походу, и прекрасно замаскированный катер, но туда могли поместиться только мы. Бросить на произвол судьбы женщин и детей мы не имели права. Я обрисовал парням ситуацию и сказал, что остаюсь здесь и не вправе приказывать кому-либо из них оставаться со мной, и что приказ о нашей эвакуации в силе и катер на ходу.

Но, к чести моих ребят, остались все. Я подсчитал наличные силы: 29 «марин», включая меня, 7 демобилизованных французских легионеров и 11 матросов с затонувшего парохода, две дюжины добровольцев из гражданского контингента. Порт во времена Второй мировой войны был перевалочной базой, и несколько десятков каменных пакгаузов, окруженных солидной стеной с башенками и прочими архитектурными излишествами прошлого века, будто сошедшими со страниц Киплинга и Буссенара, выглядели вполне солидно и пригодно для обороны.

Вот этот комплекс и послужил нам новым фортом Аламо.

Больше 3000 инсургентов, состоящих из революционной гвардии, иррегулярных формирований и просто сброда, хотевшего пограбить, вооруженных, на наше счастье, только легким оружием – от «маузеров-98» и «штурмгеверов» до автоматов Калашникова и «стенов», – периодически атаковали наш периметр. У местных были три старые французские пушки, из которых они умудрились потопить несчастный пароход, но легионеры смогли захватить батарею и взорвать орудия и боекомплект.

На данный момент мы могли им противопоставить 23 винтовки М-16, 6 пулеметов М-60, 30 китайских автоматов Калашникова и пять жутких русских пулеметов китайского же производства с патронами 50-го калибра. Они в главную очередь и помогали нам удержать противника на должном расстоянии, но патроны к ним кончались прямо-таки с ужасающей скоростью.

Французы сказали, что через 10-12 часов подойдет еще один пароход, и даже в сопровождении сторожевика, но эти часы надо было еще продержаться. А у осаждающих был один большой стимул в виде складов с гуманитарной помощью и сотен белых женщин. Все виды этих товаров здесь весьма ценились. Если они додумаются атаковать одновременно и с юга, и с запада, и с севера, то одну атаку мы точно отобьем, а вот на вторую уже может не хватить боеприпасов. Рация наша схлопотала пулю, когда мы еще только подъезжали к порту, а уоки-токи «били» практически только на несколько километров. Я посадил на старый маяк вместе со снайпером мастер-сержанта Смити, нашего «радиобога». Он там что-то смудрил из двух раций, но особого толку от этого пока не было.

И вот началась очередная атака. Она была с двух противоположных направлений и достаточно массированной.

Предыдущие неудачи кое-чему научили инсургентов, и они держали под плотным огнем наши пулеметные точки. За пять минут были ранены трое пулеметчиков, еще один убит. В эту минуту противник нанес удар по центральным воротам комплекса: они попытались выбить ворота грузовиком. Это им почти удалось. Одна створка была частично выбита, во двор хлынули десятки вооруженных фигур. Отделение капрала Вестхаймера – последний резерв обороны, – отбило атаку, но потеряло трех человек ранеными, в т. ч. одного тяжело. Стало понятно, что следующая атака может быть для нас последней: у нас было еще двое ворот, а тяжелых грузовиков в городе хватало. Нам повезло, что подошло время намаза, и мы, пользуясь передышкой и мобилизовав максимальное количество гражданских, стали баррикадировать ворота всеми подручными средствами.

Внезапно на мою рацию поступил вызов от Смити:

— Сэр. У меня какой-то непонятный вызов, и вроде от русских. Требуют старшего. Позволите переключить на вас?

— А почему ты решил, что это – русские?

— Они сказали, что нас вызывает «солнечная Сибирь», а Сибирь – она вроде бы в России…

— Валяй, – сказал я и услышал в наушнике английскую речь с легким, но явно русским акцентом.

— Могу я узнать, что делает United States Marine Corps на вверенной мне территории? – последовал вопрос.

— Здесь – Marine First Lieutenant Майкл Фогетти. С кем имею честь?» – в свою очередь, поинтересовался я.

— Ты имеешь честь общаться, лейтенант, с тем, у кого, единственного в этой части Африки, есть танки, которые могут радикально изменить обстановку. А зовут меня «Tankist».

Терять мне было нечего. Я обрисовал всю ситуацию, обойдя, конечно, вопрос о нашей боевой «мощи». Русский в ответ поинтересовался, не является ли, мол, мой минорный доклад просьбой о помощи. Учитывая, что стрельба вокруг периметра поднялась с новой силой, и это явно была массированная атака осаждающих, я вспомнил старину Уинстона, сказавшего как-то, что если бы Гитлер вторгся в ад, то он, Черчилль, заключил бы союз против него с самим дьяволом, и ответил русскому утвердительно. На что последовала следующая тирада:

— Отметьте позиции противника красными ракетами и ждите. Когда в зоне вашей видимости появятся танки, это и будем мы. Но предупреждаю: если последует хотя бы один выстрел по моим танкам – все то, что с вами хотят сделать местные пейзане, покажется вам нирваной по сравнению с тем, что сделаю с вами я.

Когда я попросил уточнить, когда именно они подойдут в зону прямой видимости, русский офицер поинтересовался, не из Техаса ли я, а получив отрицательный ответ, выразил уверенность, что я знаю, что Африка больше Техаса, и нисколько на это не обижаюсь.

Я приказал отметить красными ракетами скопления боевиков противника, не высовываться и не стрелять по танкам в случае, ежели они появятся. И тут грянуло. Били как минимум десяток стволов калибром не меньше 100 мм. Часть инсургентов кинулась спасаться от взрывов в нашу сторону, и мы их встретили, уже не экономя последние магазины и ленты. А в просветах между домами, на всех улицах одновременно появились силуэты танков Т-54, облепленных десантом.

Боевые машины неслись как огненные колесницы. Огонь вели и турельные пулеметы, и десантники. Совсем недавно казавшееся грозным воинство осаждающих рассеялось как дым. Десантники спрыгнули с брони и, рассыпавшись вокруг танков, стали зачищать близлежащие дома. По всему фронту их наступления раздавались короткие автоматные очереди и глухие взрывы гранат в помещениях. С крыши одного из домов внезапно ударила очередь, три танка немедленно повернули башни в сторону последнего прибежища полоумного героя джихада, и строенный залп, немедленно перешедший в строенный взрыв, лишил город одного из архитектурных излишеств.

Я поймал себя на мысли, что не хотел бы быть мишенью русской танковой атаки, и даже будь со мной весь батальон с подразделениями поддержки, для этих стремительных бронированных монстров с красными звездами мы не были бы серьезной преградой. И дело было вовсе не в огневой мощи русских боевых машин. Я видел в бинокль лица русских танкистов, сидевших на башнях своих танков: в этих лицах была абсолютная уверенность в победе над любым врагом. А это сильнее любого калибра.

Командир русских, мой ровесник, слишком высокий для танкиста, загорелый и бородатый капитан, представился неразборчивой для моего бедного слуха русской фамилией, пожал мне руку и приглашающе показал на свой танк. Мы комфортно расположились на башне, как вдруг русский офицер резко толкнул меня в сторону. Он вскочил, срывая с плеча автомат, что-то чиркнуло с шелестящим свистом, еще и еще раз. Русский дернулся, по лбу у него поползла струйка крови, но он поднял автомат и дал куда-то две коротких очереди, подхваченные четко-скуповатой очередью турельного пулемета с соседнего танка.

Потом извиняюще мне улыбнулся и показал на балкон таможни, выходящий на площадь перед стеной порта. Там угадывалось тело человека в грязном бурнусе и блестел ствол автоматической винтовки. Я понял, что мне только что спасли жизнь и я в неожиданном порыве души достал из внутреннего кармана копию-дубликат своего Purple Heart, с которым никогда не расставался, как с талисманом удачи, и протянул его русскому танкисту. Он в некотором замешательстве принял неожиданный подарок, потом крикнул что-то по-русски в открытый люк своего танка. Через минуту оттуда высунулась рука, держащая огромную пластиковую кобуру с большущим пистолетом. Русский офицер улыбнулся и протянул это мне.

А русские танки уже развернулись вдоль стены, направив орудия на город. Три машины сквозь вновь открытые и разбаррикадированные ворота въехали на территорию порта, на броне переднего пребывал и я. Из пакгаузов высыпали беженцы, женщины плакали и смеялись, дети прыгали и визжали, мужчины в форме и без орали и свистели. Русский капитан наклонился ко мне и, перекрикивая шум, сказал: «Вот так, морпех. Кто ни разу не входил на танке в освобожденный город, тот не испытывал настоящего праздника души. Это тебе не с моря высаживаться». И хлопнул меня по плечу.

Танкистов и десантников обнимали, протягивали им какие-то презенты и бутылки, а к русскому капитану подошла девочка лет шести и, застенчиво улыбаясь, протянула ему шоколадку из гуманитарной помощи. Русский танкист подхватил ее и осторожно поднял, она обняла его рукой за шею, и меня внезапно посетило чувство дежавю.

Я вспомнил, как несколько лет назад в туристической поездке по Западному и Восточному Берлину нам показывали русский памятник в Трептов-парке. Наша экскурсовод, пожилая немка с раздраженным лицом, показывала на огромную фигуру русского солдата со спасенным ребенком на руках и цедила презрительные фразы на плохом английском. Она говорила о том, что, мол, это все – большая коммунистическая ложь, и что кроме зла и насилия русские на землю Германии ничего не принесли.

Будто пелена упала с моих глаз. Передо мною стоял русский офицер со спасенным ребенком на руках. И это было реальностью, и, значит, та немка в Берлине врала, и тот русский солдат с постамента в той реальности тоже спасал ребенка. Так, может, врет и наша пропаганда о том, что русские спят и видят, как бы уничтожить Америку?.. Нет, для простого первого лейтенанта морской пехоты такие высокие материи слишком сложны. Я махнул на все это рукой и чокнулся с русским бутылкой виски, неизвестно как оказавшейся в моей руке.

В этот же день удалось связаться с французским пароходом, идущим сюда под эгидою ООН и приплывшим-таки в два часа ночи. До рассвета шла погрузка, Пароход отчалил от негостеприимного берега, когда солнце было уже достаточно высоко. И пока негостеприимный берег не скрылся в дымке, маленькая девочка махала платком оставшимся на берегу русским танкистам. А мастер-сержант Смити, бывший у нас записным философом, задумчиво сказал:
— Никогда бы я не хотел, чтобы русские всерьез стали воевать с нами. Пусть это непатриотично, но я чувствую, что задницу они нам обязательно надерут.
http://za-kaddafi.zews.su/sssr-2/istoriya/288

Закончивается вывод американских войск из Ирака, на чем настаивали демократы, имеющие большинство в Конгрессе США и неплохие шансы заполучить своего президента на выборах в ноябре. Пока же американские сыны и дочери продолжают гибнуть на чужой земле (на сегодня потери американской армии в Ираке составляют 3896 человек, хотя телеканал CBS не так давно утверждал, что власти занижают эту цифру минимум в пять раз и в первую очередь не внося туда данные по самоубийствам, а таковых случаев только в 2005 году было 6256), дают женские имена своим винтовкам и автоматам, питаются как космонавты и становятся известными не благодаря подвигам, а своим интернет-блогам. «Сегодня» собрало данные о буднях и праздниках американских солдат по страницам блогов солдат.

БЛОГИ — ЗЕРКАЛО ВОЙНЫ

Американское телевидение преподносит службы в Ираке, как весьма рядовое событие в жизни солдата. Показывают, как они мечтают о доме, о невестах, как проводят видеочаты со своими друзьями-родными, как идут в бой под песню со словами: «Умрите твари!», а во время досуга плавают в местных водоемах, ловят рыбу, играют в гольф, пьют пиво; как спят в казармах из 10—15 человек, ходят в чистой одежде и боятся быть застреленными. Но настоящим зеркалом войны, без цензуры и прикрас считаются военные блоги (личные дневники солдат в интернете) — новшество, которого не было у «янки» во время первой военной компании в Ираке в 1990-х годах, а тем более во время войны во Вьетнаме.

Как признаются сами солдаты, ведение интернет-страничек позволяет им не сойти с ума, а также дает возможность постоянно быть на связи с близкими. Количество военных блогов в мировой сети не подается исчислению. Их не менее 10 тысяч. И каждый является уникальным, ведь люди дают свою оценку событиям проходивших прямо у них перед глазами. Иногда солдаты писали достаточно нелицеприятные для командования вещи. Многие подверглись наказанию за свободомыслие, их садили на гауптвахту, отстраняли от участия в военных миссиях и запрещали пользоваться ноутбуком. «Есть ограничения на распространение информации в военном блоге, — признался телеканалу CBS пресс-атташе Пентагона Грегори Хикс. — Информация, которая становится доступной во время службы в Ираке, не может быть опубликована без разрешения Пентагона».

Правительство не хотело, что бы блоги донесли до простых граждан реальные рассказы о войне. Ведь далеко не все солдаты ее поддерживают. Их мнение разделилось. Часть армейцев фанатично поддерживают политику Джорджа Буша и верят в то что они «на штыках экспортируют демократию в Ирак», часть военных, те кто по старше и опытнее, просто и без лишних эмоций делают свое дело. Однако, часть солдат питает антипатию к происходящему. Но прозрение к ним пришло уже после подписания военного контракта. Однако, несмотря на постоянный стресс от смертей вокруг и жалобы на тяжелую жизнь, солдаты в большинстве своем относятся к пребыванию в Ираке как к обыкновенной работе — они задорого продали свои услуги своему же государству (зарплата солдата — около 4000 долларов в месяц). Правда, многие из них уже сомневаются — стоит ли Ирак этих денег?

УБИВАЯ ВРЕМЯ. Самым известным блоггером на этой войне стал пехотинец Колби Баззел. На его блог под название «Колби Баззел посылает войну на …» (http://cbftw.blogspot.com) ежедневно заходили более 5 тысяч посетителей. До армии он был заядлым неудачником — ему не удавалось задержаться на работе дольше пары месяцев, он принимал наркотики, имел склонность к алкоголизму и несколько раз был арестован. В армию пошел в 26 лет и провел в Ираке семь месяцев. В бою он особо не отличился. А вот его блог обрел небывалую популярность потому, что он делился там весьма откровенными подробностями армейской жизни. После возвращения на родину Баззела взял в свой штат популярный влиятельный журнал Esquire, а в 2007 году он получил престижную премию Lulu Blooker Prize за свою книгу «Моя война: убивая время в Ираке».

ЛЮДИ В ЧЕРНОМ. Одним из первых постов в блоге Баззела назывался «Люди в черном». Он написал его после того, как его колона попала под обстрел: «На следующий день CNN сообщило всего несколько дежурных фраз об этом. А мы прошли через настоящий ад. Наша автоколонна двигалась сквозь настоящий ураган смерти, сотни пуль пролетали над головами, несколько моих товарищей были ранены и истекали кровью. А перед глазами маячили иракские боевики, одетые в черные одежды».Многие солдаты завели свои блоги, следуя примеру Баззела. Например, 32-летний морской пехотинец Шон Дастман (http://docinthebox.blogspot.com), который оставил ценный совет новобранцам: «Будь вежлив со всем. Помни — все вооружены». А Джейсон Хартли, назвавший свой блог «Просто еще один солдат», описал свой шок после высадки в Ираке: «На самом деле я нахожусь не в современной американской армии, а в тюрьме, где-то в 1940 году. Здесь холодно, а бараки воняют, но когда мы идем в бой, все это забывается».

Автор блога «Чувак из армии» (http://www.armyofdude.blogspot.com) Алекс Хортон пишет, что служба в Ираке научила его ценить жизнь: «До войны я не знал, что нужно благодарить за то, что есть у меня. Когда вернусь домой, я буду контролировать свою жизнь и больше не буду собственностью правительства».

«МАЛЬЧИК ОПУСТИЛ ГРАНАТУ ПОД НОГИ»

«Я был на задании в бедном городке Мосул, когда двое иракских ребятишек подбежали ко мне с обломком ракеты. «Дай нам доллар!» — попросили они. Другой нес гильзы от патронов. Вдруг подбежал еще один тощий паренек, которой из последних сил держал в руке е….ю гранату. Мы все стали кричать «Брось эту е….ю гранату! Брось ее сейчас же!» А мальчик с гордой улыбкой на лице произнес: «Смотрите что я нашел!» и, опустив гранату на землю, добавил: «А теперь давайте мне денег». Граната не разорвалась». (из блога Колби Баззела)

РАЗВЛЕЧЕНИЕ — СОЛДАТ В КУПАЛЬНИКЕ

В передышках между патрулированием улиц и зачистками у американских солдат есть время на отдых, которое они используют на полную катушку. Одним из любимых развлечений вояк, которое позволяет переносить тяготы армейской службы, является переодевание в женские одежды. Например, «костюм женщины» был самым популярным нарядом во время празднований Хэллоуина — Дня всех Святых, который отмечается 31 октября. Солдатики даже устраивали конкурсы на самого лучшего «трансвестита», щеголяя в купальниках. Некоторые намазывались грязевыми масками.

Часто «янки» играют с иракскими детьми в футбол, угощая ребятню конфетами. А некоторые снимают видеоклипы, которые затем расходятся по интернету. Для поддержки связи с семьей при помощи все той же глобальной сети командование устраивает своим подчиненным телемосты из Америки.

«ПРАВИТЕЛЬСТВО УЧИТ НАС НЕНАВИДЕТЬ МУСУЛЬМАН»

Американцы идут в армию в основном из-за денег и льгот, например, бесплатное обучении. Но есть и фанатики, верящие в правоту военной идеи. «Я — мать-одиночка, которая готова сделать все, чтобы обеспечить свою семью, — написала Кетти из Луизианы (http://www.iraqwarveterans.org/soldier_single_mom.htm). — Когда мои знакомые узнали, что меня отправят в Ирак, то все стали спрашивать, как я могу так поступить со своими детьми. Солдатом я стала еще до того, как стала матерью, и только мысль о том, что я могла бы помочь иракским детям обрести достойное будущее, облегчала боль расставания со своим».

Кстати, некоторые солдаты умудряются вывезти в США иракских жен, хотя Пентагон запрещает жениться на гражданках стран, с которыми ведет боевые действия.

ИМЕНА ВИНТОВКАМ. Многие солдаты дают имена своим винтовкам, в основном — женские. «Мою винтовку зовут Мэри, — пишет в своем блоге Абрахам. — Так зовут мою трехлетнюю дочурку, которая ждет меня в Индианаполисе. Каждую ночь я целую ее перед сном, а на поле боя я сражаюсь ею за свою семью». Некоторые командиры в приказном порядке заставляют давать имена своему оружию, считая, что это поднимает боевой дух солдат. «Сержант заставил нас назвать свои винтовки так как нам хочется он говорит, что на поле боя персональное оружие — жена и мать», — написал American Sand Snake.

БОЕВИКИ — ТРУСЛИВЫ. «Иракские боевики трусливые и вместо того, чтобы открыто сражаться на поле боя, они предпочитают минировать дороги, поджидая американский военный транспорт, или мирных иракцев, — пишет в своем «Солдатском блоге» лейтенант Шон Ричарсдсон. — На такой бомбе подорвался 28-летний сержант Стеффни. Когда я проезжаю по дороге, где он погиб, я молюсь за его жену и ее борьбу со своим горем. Оплакивать погибших товарищей для меня не в новинку, но с возрастом грусть становиться другой. Но мне трудно принять афоризм Томаса Джеферсона: «Дерево свободы время от времени должно орошаться кровью патриотов и тиранов». «Правительство вешает всех собак на мусульман и учат нас ненавидить их, — пишет солдат под ником Просто Стив. — Ненависть — очень сильное чувство и помогает побеждать в войне. Однако нельзя ненавидеть всех и все. Как можно испытывать, что то подобно к простым иракцам, которые живут в домах сделанных из грязи и глины, и просят у нас еду?».

«ЭТО БЫЛА ЕГО ПОСЛЕДНЯЯ ЗАТЯЖКА»

«Я лежал на земле, сжимая в руках автомат, — вспоминает в своем блоге «Война и кровь» рядовой Сэм Хоуард. — Это было ночью, но вспышки от взрывов просто ослепляли. Пыль, поднимавшуюся от разрывающихся снарядов, прорезали искры от летящих пуль. Было очень страшно и ни черта не видно, а в воздухе летала смерть. Потом все вдруг прекратилось и боевики отступили. Вот так. Это был мой первый боевой опыт в Ираке и я его никогда не забуду.»

«Я проводил ночи в Ираке пребывая в ужасе от песчаных бурь, которые накрывали все на своем пути, — пишет сержант Сэнди Маршалл в блоге под названием «Американская боль». — Я видел разрушенные хижины иракских бедняков. Я снова и снова смотрел на убитых товарищей. Если у меня будет сын я не буду регистрировать его рождение. Я не хочу чтобы он видел и чувствовал то же, что и я».

«Утром мы вышли покурить с моим другом Кенни, — пишет блоггер под ником Снайпер. — Он говорил, что после возращения домой хочет завязать с курением. Через несколько часов он подорвался на мине. То была его последняя затяжка. Кенни больше не курит, он возвращается на родину в Конектитут. В цинковом гробу».

СУХОЙ ПАЕК: ТУНЕЦ И ТУАЛЕТНАЯ БУМАГА

В США все знают, что их «армия путешествует на своем желудке» — для солдат разработан специальный боевой рацион «Meal Ready-to-Eat» (еда готовая к употреблению, MRE). Его основные составляющие — куриное мясо, тунец, спагетти, всевозможные приправы, крекеры, сыр, арахисовое масло, желе, порошковый сухой напиток, пластиковая ложка и пластиковый стакан и «подогреватель еды без огня». В целом в солдатское меню входит около 24 блюд в пакетиках. Дополнительно к рациону прилагается туалетная бумага и жвачка. Такой паек является собственностью правительства США, но его можно купить по интернету за $89,99.

ГОРЯЧЕЕ БЕЗ ОГНЯ. «Подогреватель еды» представляет собой пластину размером с игральную карту, состоящую из магниевой пыли, с вкраплениями железной пыли и соли. Работает чудо-агрегат на основе сверхбыстрой реакции окисления магния, в результате чего выделяется тепло. Для того, чтобы активировать реакцию солдату необходимо всего лишь капнуть воду на «разогреватель». Выделение тепла начинается мгновенно и продолжается 10—12 минут. Таким образом, блюда можно разогреть до 40 градусов.

Пакеты, в которые расфасована еда, ударо- и термостойкие. Без повреждений его можно сбросить с 380-метровой высоты, хранить 5—7 лет при температуре от +38 С до -51 С.

В иракской компании настоящей проблемой является питание служебных собак, на которых не рассчитан MRE. Одни из командиров отделения резервистов в Ираке, капитан Габриела Кук даже попросила своих друзей присылать консервы для четвероногих. «13 собак, служащих в полицейской академии в Багдаде с декабря 2004 года, питаются на помойке, а настоящей собачьей еды для четвероногих в Ираке найти не возможно», — написала она в своем письме.

ГРУЗ. Солдат США в боевых условиях должен носить на себе до 50 кг. Это стандартная амуниция — винтовка, шлем, бронежилет, а также еда, вода, приборы для ночного видения и куча электроники с батарейками. 

Подвиги русских солдат поражают и восхищают, противники трепещут перед российской армией, а сталкиваться с ней в сражениях опасаются даже американские военные. Солдат США, прошедший через войну в Сирии, дал однозначную характеристику: «Русские — это психи, не надо с ними связываться». Что же вызвало такую реакцию?

Эпичное появление русских солдат

Впервые после советского периода российские и американские военные столкнулись именно в Сирии. Советские войска никогда особо не церемонились с американцами, в некоторой степени относясь к ним даже чрезмерно пренебрежительно. И не без оснований.

Американский солдат элитного подразделения рассказал одну любопытную и очень показательную историю. В Сирии он служил в корпусе морской пехоты, и, по его словам, по количеству людей и техники они превосходили оппонента. Поначалу всё было спокойно, пока однажды они не попали в засаду, которую устроили сирийские боевики.

Американские войска заняли круговую оборону. Спустя полчаса они увидели, как на полном ходу летит русский бронеавтомобиль.

«Непонятно, что они здесь делали, ведь все спецподразделения сообщают о своих зонах работы, а эти катят как на спидвее».

Внезапно со 2-го этажа разрушенного здания по ним выстрелили из гранатомета. Броневик замирает на месте, оттуда выползает русский солдат в горящей одежде, фактически сгорая заживо! Но он, вместо того чтобы начать тушить себя, начинает стрелять в сторону постройки, из которой машину атаковали. Американские военные были в шоке: как так? Почему он это делает? Нет чтобы сначала потушить себя!..

Тут из люка броневика вылезают остальные, еще 4 человека, срываются и бегут за стену. Потом тот солдат, который стрелял, падает, и непонятно: то ли его застрелили, то ли болевой шок. Здесь и произошло самое невероятное с точки зрения военных США.

Удивительное неравнодушие

Вдруг трое из тех, кто спрятался за укрытие, помчались к упавшему. Американцы застыли в недоумении. Неясно, живой тот или мертвый, территория обстреливается со всех сторон, что же, им собственных жизней не жаль? Как комментирует рассказчик:

«…то, что русские ради своего солдата пошли умирать, — вот это непонятно».

Он предположил, что тот стрелявший, вероятно, был офицером, тогда, в его представлении, этот поступок имеет хоть какой-то смысл. А русские солдаты понеслись без оружия, практически беззащитные, ради спасения боевого товарища. Один из прибежавших стоял в полный рост, глядя в направлении, откуда прилетел снаряд, пока остальные тащили пострадавшего в безопасное место. Они не пытались укрыться, прятаться, даже не ползли!

«Я не понимаю, они что, пришли сюда умирать?»

Самый амбициозный отечественный проект SFERA выводит информационные технологии на новую ступень. Инновационное мобильное приложение компании будет отвечать любым потребностям пользователя.

Американский командир тоже смотрел в бинокль, не отрываясь. Одно оставалось необъяснимым: почему сирийцы не атаковали? Ведь русские были как на ладони.

После того, как солдаты унесли своего в укрытие, тот, который стоял перед боевиками, наклонил голову (благодарность ли это? Или знак почтения?), повернулся к ним спиной(!) и неторопливо направился за стену. Казалось бы, это война, здесь не должно быть правил. У американских солдат мир перевернулся. Как утверждает рассказчик, они так и не поняли, почему русских не застрелили моментально:

«… может, посмотрев в глаза русскому, решили больше с ним не связываться».

Для военных Соединенных Штатов осталось загадкой, почему ситуация развернулась так, а не иначе. Но они сделали важные выводы. Русские — сумасшедшие, безумцы, которые готовы жертвовать собой, которые не боятся пролетающих над головой пуль, им ничего не страшно, и защита родины для них важнее собственной жизни. Как отметил, и вполне верно, американский солдат:

«…эти русские даже полумертвые страшны, потому что найдут силы, чтобы просто зубами в горло вцепиться, чтобы не умереть одному».

SFERA
https://dzen.ru

Комментарии (0) |

Распечатать | | Жалоба

Источник: https://tehnowar.ru/79981-amerikanskiy-soldat-rasskazyvaet-kak-vpervye-voeval-s-russkim-specnazom-v-sirii.html