Рассказ баня шпили вили

…Солнце еще не встало, а Мишка уже был на Барсучьем бору. Там, километрах в трех от деревни, стоял пустующий домик серогонов. Мишка сделал еще ходку до деревни, притащил рыбацкие снасти и, вернувшись назад, замел еловым лапником свои следы.

Теперь он чувствовал себя в безопасности, затопил жаркую буржуйку, наварил картошки, с аппетитом поел.

Солнце стояло уже высоко, когда он отправился к реке ставить верши. С высокого берега открывалась неописуемая красота лесной речки, укрытой снегами. Мишка долго стоял, как зачарованный, любуясь искрящимся зимним миром. На противоположной стороне реки на крутом берегу стояла заснеженная, рубленая в два этажа из отборного леса дача бывшего директора леспромхоза, а ныне крутого бизнесмена –лесопромышленника. Окна ее украшала витиеватая резьба, внизу у реки прилепилась просторная баня. Дача была еще не обжита. Когда Мишка уезжал в Питер, мастера из города сооружали камин в горнице, занимались отделкой комнат. Теперь тут никого не было. И Мишка даже подумал, что хорошо бы ему пожить на этой даче до весны. Все равно, пока не сойдет снег, хозяевам сюда не пробраться. Но тут же испугался этой мысли, вспомнив, что за ним должна охотиться милиция.

Он спустился к реке, прорубил топором лед поперек русла, забил прорубь еловым лапником так, чтобы рыба могла пройти только в одном месте, и вырубил широкую полынью под вершу.

Скоро он уже закончил свою работу и пошел в избушку отдохнуть от трудов. Избушка была маленькой, тесной. Но был в ней особый лесной уют. Мишка набросал на нары лапника и завалился во всей одежде на пахучую смолистую подстилку, радуясь обретенному, наконец, покою.

Проснулся Мишка от странных звуков, наполнивших лес. Казалось, в Барсучьем бору высадился десант инопланетян, производящих невероятные, грохочущие, сотрясающие столетние сосны звуки. Мишка свалился с нар, шагнул за двери избушки.

— Путана, путана, путана! — гремело и завывало в бору.— Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?

Музыка доносилась со стороны реки. Мишка осторожно пошел к берегу. У директорской дачи стояли машины, из труб поднимались к небу густые дымы, топилась баня, хлопали двери, на всю катушку гремела музыка, то и дело доносился заливистый девичий смех.
У Мишки тревожно забилось сердце. Он спрятался за кустами и, сдерживая подступившее к горлу волнение, стал наблюдать за происходящим…

Он видел, как к бане спустилась веселая компания. Впереди грузно шел директор их леспромхоза, следом, оступаясь с пробитой тропы в снег и взвизгивая, шли три длинноногие девицы, за ними еще какие-то крупные, породистые мужики. Скоро баня запыхала паром.

Изнутри ее доносилось аханье каменки, приглушенный смех и стенания.

Наконец, распахнулись двери предбанника, и на чистый девственный снег вывалилась нагишом вся развеселая компания. Мишкин директор, тряся отвислым животом, словно кабан пробивал своим распаренным розовым телом пушистый снег, увлекая компанию к реке, прямо в полынью, где стояла Мишкина верша.

Три ображенные девицы оказались на льду, как раз напротив Мишкиной ухоронки. Казалось, протяни руку и достанешь каждую.

От этой близости и вида обнаженных девичьих тел у Мишки, жившего поневоле в суровом воздержании, закружилась голова, а лицо запылало нестерпимым жаром стыда и неизведанной запретной страсти.

Словно пьяный, он встал, и, шатаясь, побрел к своему убогому пристанищу. А сзади дразнил и манил волнующе девичий смех и радостное повизгивание…

В избушке смолокуров он снова затопил печь, напился чаю с брусничным листом и лег на нары ничком, горестно вздыхая по своей беспутной никчемной жизни, которая теперь, после утреннего заявления по радио, и вовсе стала лишена всякого смысла.

Мишка рано остался без родителей. Мать утонула на сплаве, отец запился. Сказывают, что у самогонного аппарата не тот змеевик был поставлен. Надо было из нержавейки, а Варфоломей поставил медный. Оттого самогонка получилась ядовитая.

Никто в этой жизни Мишку не любил. После ремесленного гулял он с девицей и даже целовался, а как ушел в армию, так тут же любовь его выскочила замуж за приезжего с Закарпатья шабашника и укатила с ним навсегда.

А после армии была работа в лесу, да пьянка в выходные. Парень он был видный и добрый, а вот девиц рядом не случалось, остались в Выселках одни парни, девки все по городам разъехались. Тут поневоле запьешь! Уж лучше бы ему родиться бабки Саниным козлом! Сидел бы себе на печи да картошку чищеную ел. Ишь, в кабинете ему студено!

Мишке стало так нестерпимо жалко самого себя, что горючая слеза закипела на глазах и упала в еловый лапник.

…Ночью он вышел из избушки, все та же песня гремела на даче и стократным эхом прокатывалась по Барсучьему бору:

«Путана, путана, путана,
Ночная бабочка, но кто ж тут виноват?»

Столетние сосны вздрагивали под ударами децибелл и сыпали с вершин искрящийся под светом луны снег. Луна светила, словно прожектор. В необъятной небесной бездне сияли лучистые звезды, и, ночь была светла, как день.

Мишку, будто магнитом, тянуло опять к даче, музыке и веселью. И он пошел туда под предлогом перепроверить вершу. Ее могли сбить, когда ныряли в прорубь, или вообще вытащить на лед.

Директорская дача сверкала огнями. берега Мишка видел в широких окнах ее сказочное застолье, уставленное всевозможными явствами. Кто-то танцевал, кто-то уже спал в кресле. Вдруг двери дачи распахнлись, выплеснув в морозную чистоту ночи шквал музыки и электрического сияния.

Мишка увидел, как кто-то выскочил в огненном ореоле на крыльцо, бросился вниз в темноту, заскрипели ступени на угоре, и вот в лунном призрачном свете на льду реки он увидел девушку, одну из тех трех, что были тут днем. Она подбежала к черневшей полынье, в которой свивались студеные струи недремлющей речки, и бросилась перед ней на колени.

Мишка еще не видывал в жизни таких красивых девушек. Волосы ее были распущены по плечам, высокая грудь тяжело вздымалась, и по прекрасному лицу текли слезы.

Вновь распахнулись дачные двери, и на крыльцо вышел мужчина:

— Марго! — крикнул он повелительно.— Слышишь? Вернись! Видимо, он звал девушку, стоявшую сейчас на коленях перед полыньей.
— Маля! — повторил он настойчиво,— Малька! Забирайся домой. Я устал ждать.

Девушка не отвечала. Мишка слышал лишь тихие всхлипывания. Мужчина потоптался на крыльце, выругался и ушел обратно. Девушка что-то прошептала и сделала движение к полынье.

Мишке стало невыносимо жалко ее. Он выскочил из кустов и в один миг оказался рядом с девицей.

— Не надо! — сказал он деревянным голосом.— Тут глубоко. Девица подняла голову.
— Ты кто? — спросила она отрешенно. От нее пахло дорогими духами, вином и заграничным табаком.
— Мишка,— сказал он волнуясь.
— Ты местный?
— Живу тут. В лесу,— все так же деревянно отвечал Мишка. Девица вновь опустила голову.
— А я Марго. Или Маля. Путана.
— Это, стриптизерша, что ли?
-Да нет. Путана.

Мишка не знал значения этого слов и решил, что путана — это фамилия девицы.

-Ты, это, не стой коленками на льду-то,— предупредил Мишка.— А то простудишься.

Девица вдруг заплакала, и плечи ее мелко задрожали. Мишка, подавив в себе стеснение, взял ее за локотки и поставил рядом с собою.

— Слышишь, Мишка,— сказала она вдруг и подняла на него полные горя прекрасные глаза.— Уведи меня отсюда. Куда-нибудь.
И Мишка вдруг ощутил, что прежнего Мишки уже нет, что он весь теперь во власти этих горестных глаз. И что он готов делать все, что она скажет.

— У меня замерзли ноги,— сказала она.— Погрей мне коленки. Мишка присел и охватил своими негнущимися руками упругие колени
Мали. Ноги ее были голы и холодны. Мишка склонился над ними, стал согревать их своим дыханием.

— Пойдем,— скоро сказала она.— Уведи меня отсюда скорее…

— Они поднялись по тропе в угор. Неожиданно для себя Мишка легко подхватил ее на руки и понес к своему лесному зимовью. А она охватила его руками за шею, прижалась тесно к Мишкиной груди, облеченной в пропахшую дымом и хвоей фуфайку и затихла.
Когда Мишка добрался до избушки, девушка уже глубоко спала.

Он уложил ее бережно на укрытые лапником нары и сел у окошечка, прислушиваясь к неизведанным чувствам, полчаса назад поселившимся в его душе, но уже укоренившимся так, словно он вечно жил с этими чувствами и так же вечно будет жить дальше.
Маля чуть слышно дышала. Ночь была светла, как день. За окошком сияла прожектором луна.

Мишка был самым обыкновенным подростком четырнадцати лет, каких в их селе были десятки, и ничем не выделялся из своих сверстников. Но в отличие от них у него была одна тайна, о которой он никогда и никому не рассказывал. Иногда Мишке казалось, что всё произошедшее прошлым летом — это всего лишь сон.

Мишка жил с родителями и сестрой в небольшом селе, недалеко от областного центра. Места были живописные и, наверное, поэтому, а также в связи с тем, что город был недалеко, в их селе было довольно много дачников. Местные уезжали в город за лучшей долей, а их дома покупали под дачи состоятельные горожане, которых тянуло на лоно природы. Зимой эти дома обычно пустовали, а вот летом дачники съезжались и жизнь в селе кипела.

Один из таких домов пустовал уже давно, но теперь, видать, его наконец продали, потому что сегодня, похоже, приехали новые хозяева, так как около дома с утра стояла новенькая иномарка. Между тем никого во дворе видно пока не было. Ну, да ладно, будет ещё время посмотреть. В это время Мишку позвала мать. Надо было сходить в магазин.

Приехав из магазина, Мишка сразу заметил изменения в соседском дворе, благо полусгнивший забор, отделявший их усадьбу от соседей, никак не препятствовал обзору.

Во-первых, соседкой оказалась миловидная дама тридцати–тридцати двух лет. Во-вторых, похоже, что она была совершенно не закомплексована и запросто разгуливала по двору в купальнике, что для их мест было довольно необычным делом. Хотя сказать, что соседка разгуливала, было не совсем верно. Она убирала во дворе всякий старый хлам и складывала его в кучу.

Сглотнув слюну, Мишка пошёл ставить велосипед.

— Здравствуй! — вдруг раздался приятный женский голос. Оторопев от неожиданности, Мишка поднял глаза. Соседка стояла у забора и, улыбаясь, смотрела на него:

— Давай знакомиться! Я — ваша новая соседка. Меня зовут Ирина Петровна!

— Миша. — представился Мишка.

Соседка стала расспрашивать его о селе, о родителях и примечательных местах в округе, в общем, обычные вопросы всех новоприбывших. Мишка, косясь на бюст женщины, отвечал на её расспросы, стараясь говорить не торопясь и обстоятельно, не в последнюю очередь из-за того, чтобы подольше полюбоваться «прелестями» соседки.

И в самом деле, посмотреть было на что. Стройная фигура, женщина явно была на «ты» со спортом, и великолепный тугой бюст, обтянутый лифчиком купальника, привлекал мишкин взор. Светлые гладкие волосы были стянуты в пучок и спрятаны под бейсболкой. Смеясь, соседка показывала ряд белых зубов, похоже, не знавших, что такое бормашина. Косметика, если и присутствовала, то так, что её не было видно. Только глаза были скрыты под солнцезащитными очками, и Мишка мог только догадываться, какого они цвета.

Но вот Ирина Петровна, кажется, удовлетворила своё любопытство:

— Ну, спасибо! Перекур закончен, пора за работу. Рада была познакомиться.

В этот момент Мишка кивнув, небрежно проронил:

— Если хотите, я могу помочь…

Соседка просияла:

— Правда? Вот здорово! А то я тут одна за неделю не управлюсь! Давай после обеда, если твои родители не будут против!

Родители были сегодня приглашены на свадьбу к каким-то дальним родственникам. Вернее, приглашали всю их семью, но Мишка, представив долгую дорогу по жаре — а тащиться надо было километров за тридцать в раскалённом «уазике», — сразу же придумал «отмазку», будто бы они собрались с друзьями на вечернюю зорьку, на рыбалку. К тому же там он никого толком не знал, и перспектива провести два дня в компании поддатых незнакомых людей мало его радовала. Сестра, похоже, тоже разделяла его мнение и заявила, что они с подругами договорились помочь убирать сено. Мишка знал, что сеном они будут заниматься от силы часа два, а потом станут валяться на сеновале, грызть яблоки да сплетничать. Но поскольку в данном случае его интересы это никак не затрагивало, он не стал при родителях разоблачать сестру, только ехидно ухмыльнулся, слушая её «басни».

Впрочем, родители особенно и не настаивали на их поездке. Им, конечно, было проще ехать вдвоём, да и на хозяйстве кто-то оставался. Поэтому, перечислив задания, которые Мишка с сестрой должны были исполнить, они загрузились в «уазик» и со спокойным сердцем поехали.

С бьющимся сердцем Мишка подошёл к забору и, сделав равнодушное лицо, окликнул соседку:

— Вам помочь?

Ирина Петровна обернулась и помахала Мишке:

— Лезь прямо через забор!

Не без сожаления Мишка отметил, что к этому времени она уже успела переодеться, вернее, надеть сверху рубашку, причём мужскую, завязав её узлом на животе, и лёгкую юбку, в каких рекламные девицы по телевизору резвятся на пляже. Отодвинув доску, Мишка без труда пролез на соседний участок.

Во дворе уже была внушительная куча всякого старья. Ирина Петровна звонким голосом стала отдавать команды:

— Так! Эти ящики сложи у забора! А вот это сразу в кучу неси! И эти мешки тоже захвати!

Надо сказать, командовать получалось у неё весьма и весьма неплохо. Мишка подивился, как здорово получается это у женщины. Указания были чёткие и ясные, так что Мишке не приходилось бестолково бегать туда-сюда, как иногда это бывает.

— Ну, вот грамотное руководство и сильные руки приносят свои плоды! — сияя, заявила Ирина Петровна.

Похоже, что ей доставляло удовольствие руководить людьми и в частности Мишкой. Но её замечание насчёт сильных рук Мишке понравилось.

— Надо бы сжечь всё это. Сможешь? — взглянула она на Мишку озабоченно.

И в следующий миг опять звонко расхохоталась, показав свои белоснежные зубы.

— Ну, как я смогла усомниться в твоих силах. Чтоб такой парень и не смог разжечь костёр! Держи спички!

И она кинула ему коробок. Мишка поймал его на лету.

— А я пойду приберусь в бане. Там тоже хлама предостаточно!

Конечно, Мишка без труда зажёг кучу мусора, которая сразу запылала, благодаря старым сухим ящикам, в изобилии валявшимся ранее на соседском дворе. Поразмыслив, он решил зайти в баню, стоящую несколько в отдалении от основных построек. Подойдя туда, парень увидел, что Ирина Петровна уже вышла из бани и сосредоточенно о чём-то размышляла.

— А, пришёл! — воскликнула она.

— Всё исполнено, товарищ командир! — шутливо доложил Мишка.

— Молодец! Хвалю! — засмеялась соседка — Я вот знаешь что подумала… А не затопить ли баньку? Надо бы дровишек принести, да и водопровода здесь нет… — хитро прищурилась она.

Мишка всё понял:

— Сейчас сделаем! Дело нехитрое!

Он сходил к поленнице, благо там было достаточно дров от старых хозяев, и принёс их к бане. Дело для Мишки действительно было знакомое, и вскоре из трубы бани уже шёл дымок.

В это время Ирина Петровна принесла ведро воды.

— Надо вылить его в чан, который стоит на печи. — сказал со знанием дела Мишка — Когда печь разогреется — будет горячая вода!

— Ну, дерзай, а я посмотрю, как горит печь! — улыбнулась Ирина Петровна!

Вместе они зашли в баню, Ирина Петровна присела у печи, заглядывая в дверцу, а Мишка стал поднимать ведро, чтобы вылить его в чан. Тут-то и случилось непредвиденное. Мишка слишком резко опрокинул ведро и вода, хлынув через край чана, окатила сидящую на корточках Ирину Петровну.

— А-а-а-ай! — взвизгнула от неожиданности соседка, сразу же вскочив на ноги.

— И-извините, я нечаянно! — растерянно пробормотал Мишка.

— Ха-ха-ха! — звонко рассмеялась соседка — хотела в баню, а попала под душ!

Поняв, что соседка не сердится, Мишка облегчённо вздохнул.

— Ну, ладно! В качестве компенсации натаскаешь воды! — снова хохотнула она.

Мишка энергично кивнул и побежал с ведром к колодцу.

Однако нет худа без добра! Возвращаясь с полным ведром Мишка увидел, что соседка сняла промокшую одежду и снова осталась в одном купальнике. Полные бёдра и очаровательно круглые колени, покатые плечи, подтянутый животик… теперь Мишка мог видеть даже «кнопочки» сосков, выделяющиеся под лифчиком. Разумеется, от такого зрелища, член напрягся и стал весьма зримо выпирать.

— Что, уже встал? — удивлённо воскликнула соседка и, подойдя к Мишке, вдруг схватила его за выпирающий член. — Точно встал!

Мишка инстинктивно отдёрнулся.

— Да ты не волнуйся! — успокаивающе сказала женщина — Я таких «стручков» насмотрелась будь здоров!

Покраснев от смущения, Мишка всё таки набрался смелости, чтоб спросить:

— Где же это?

— В поликлинике, я врач! А осенью и весной приходится и на медосмотре призывников участвовать. Так что этим меня не удивишь!

Теперь Мишка понял, откуда у его собеседницы такие способности к командирскому искусству.

— Ну, ладно, — вдруг забеспокоилась Ирина Петровна — Спасибо тебе за помощь. Заходи завтра на чай, сейчас-то и угостить нечем.

Мишка, несколько обескураженный таким внезапным прощанием, отдал ведро, сказал что-то вроде «да не за что, и вам всего хорошего» и пошёл к себе во двор, думая, почему это Ирина Петровна так быстро распрощалась.

Любопытство настолько сильно его мучило, что он решил последить за соседкой. Зайдя за сарай, откуда его не было видно, он пригнулся и подполз к забору. Прильнув к щели, Мишка увидел, что женщина стала оглядываться вокруг, будто что-то ища! Потом она пристально посмотрела в его сторону и вдруг пошла к забору прямо на него.

«Заметила, что я подглядываю!» — Мишка отпрянул от забора и лёг прямо на землю, хотя его вряд ли было видно с соседнего участка, так как на этой стороне были заросли малины, в которых и слона можно было спрятать. Мишка понял, что Ирина Петровна подошла прямо к забору и сейчас стояла совсем рядом, во всяком случае шелест травы больше не раздавался. Мишка осторожно прильнул к щели. От увиденного у него перехватило дыхание. Буквально в двадцати сантиметрах от его лица находилась великолепная задница соседки. «Ах, вот что! — подумал Мишка. — Туалет-то у них давно сгнил и развалился и ей попросту захотелось пописать!»

На таком расстоянии Мишка мог прекрасно видеть женские прелести властной докторши. Он обратил внимание на то, что Ирина Петровна не жаловала бритву. Вся промежность была покрыта густыми, тёмными, но короткими волосами, которые захватывали и анус. Мишке показалось, что он даже почувствовал какой-то пряный запах, ранее ему незнакомый.

Тем временем из половых губ женщины вырвалась на свободу первая струйка, потом ещё одна и, наконец, широкая, шипящая струя ударила оземь, периодически попадая на лежащий, прямо между ног докторши, небольшой камень, из-за чего брызги изменяли траекторию и веером летели прямо на лицо Мишки, порой попадая даже на губы. Во всяком случае, Мишка ощутил явный солоноватый привкус. Струя то усиливалась, то ослабевала и, наконец, издав последнее «псск», губки затворились. Мишка видел, как на волосках повисли маленькие прозрачные капельки мочи. Ирина Петровна как-то ловко тряхнула бёдрами и капельки упали на землю. Женщина поднялась, довольно мурлыкнув, подняла трусики и пошла в сторону дома. Выждав пока она отойдёт подальше, Мишка поднялся.

Он испытывал смешанные чувства. Женщина, пускай даже и очень красивая, его фактически обоссала, что само по себе является унизительным, даже если это произошло и случайно. Но больше всего Мишку поразило то, что он не только не испытывал отвращения от произошедшего с ним, но и, наоборот, получил необычайное возбуждение. Он понял, что не прочь был бы, чтобы эта женщина сделала это снова, причём явно.

Мишка переоделся и присел на крыльце. Уже начало темнеть и все его мысли были заняты произошедшим случаем. Он уже трижды сходил в укромный уголок, где обычно уединялся для страстной мастурбации. Но в этот раз даже это не помогало. Как только Мишка вспоминал сочащуюся щель Ирины Петровны, член вскакивал и за секунды доходил до каменного состояния так, что его буквально ломило от «перестоя».

Тем временем, на соседской усадьбе промелькнула тень, направляющаяся в сторону бани.

«А что, если…» — вспыхнула мысль и Мишка лихорадочно стал обдумывать свой план. Когда он носил воду в баню, то заметил, что на окне нет никаких занавесок. А это значит, что можно тихонько подкрасться к окну и насладиться уже полной картиной. Зрелище обещало быть изумительным. Как только Мишка представил обнажённую докторшу, член его снова немедленно встал.

Решив, что сейчас самое время, он тихонько отодвинул доску на заборе и проскользнул на соседский участок. Уже окончательно стемнело, на небе загорались звёзды и Мишке приходилось идти очень осторожно, чтобы ненароком не вызвать шума. Силуэт бани указывал ему путь. На стене жёлтым светящимся пятном выделялось окошко. Утром оно было довольно грязным, но, похоже, эта чистюля-врачиха протёрла его, потому что сейчас стекло было прозрачным.

«Вот и хорошо!» — удовлетворённо подумал Мишка. Он прокрался к кустам, которые росли перед окном, и расположился рядом, надеясь, что его силуэт сольётся с кустами и его не будет видно из окна. Через секунду, забыв обо всём, Мишка, затаив дыхание, наблюдал за обнажённой Ириной Петровной. Грудь у неё была довольно большой и тяжёлой, но было заметно, что она не дряблая, как у многих женщин её возраста, а довольно тугая. На груди отчётливо выделялись тёмные кружки с торчащими сосками. Сергей ещё никогда не видел таких больших кружков, они были, наверное, сантиметров пять в диаметре. Ничего не подозревая, Ирина Петровна присела на лавку а потом и вовсе легла на неё, похоже совершенно разомлев от пара. Рука Мишки сама собой скользнула в штаны и привычно обхватила донельзя возбуждённый член. Полностью захваченный этим великолепным зрелищем и удовлетворением плоти, Мишка не мог заметить, как две тени, проскользнув рядом, остановились за его спиной.

— Ах ты, юный онанист! — раздался вдруг чей-то голос и сильная рука обхватив его за шею, поволокла куда-то назад. Смешно перебирая ногами в спущенных штанах, задыхаясь и не имея возможности встать, Мишка послушно пятился за зажавшей его шею рукой.

Вторая тень приблизилась спереди и резким, коротким ударом ноги двинула ему по яйцам:

— Подглядывать любим? — раздался девичий голос — Стоячок замучил? Сейчас мы тебе это поправим!

Жуткая боль охватила мишкин пах, он не смог даже выдохнуть. Тем временем, девица стоящая перед ним, пользуясь тем, что Мишке было сейчас явно не до сопротивления, легко сдёрнула с него штаны вместе с трусами, благо они и так были спущены до колен.

— Что случилось? — раздался из предбанника встревоженный возглас Ирины Петровны.

— Онаниста местного поймали, тёть Ир! — весело сообщила девушка, держащая Мишку за шею. — Подглядывал за вами в окно! Ну, и дрочил, похоже! Сейчас приведём!

Представив, что его в таком виде приведут к Ирине Петровне, Мишка попытался вырваться, но первая девушка только сильнее сжала его шею, а вторая без разговора повторила отработанным движением удар по яйцам. Вывернув руки Мишки за спину, отчего он вынужден был согнуться в виде буквы «г», девицы поволокли его в баню.

Ирина Петровна уже стояла в предбаннике, накинув на себя какой-то цветастый халат:

— Вот это да! Миша! А ты оказывается нехороший мальчик? — с деланным изумлением воскликнула соседка и залилась звонким смехом.

Происходящее явно не особо удивило её.

— Ха-ха-ха!!! Девчонки тебя не покалечили, а? Они такие, могут и яйца ненароком оторвать! Ха-ха-ха!

Девки стояли рядом и ухмылялись. На вид им было семнадцать–восемнадцать лет. Высокие, отлично сложенные, они были совершенно одинаковые и чем-то неуловимо напоминали Ирину Петровну. Обе были одеты в светлые футболки навыпуск и шортики.

— Кстати, Миша! Познакомься! Это мои племянницы-близняшки, Вера и Алина! — поочерёдно указав на девушек, весело сообщила соседка. — Закончили медучилище, квалифицированные медсёстры! Если что, быстро тебя вылечат от онанизма! — и соседка снова заливисто расхохоталась, а сёстры присоединились к ней.

Мишка лихорадочно соображал. Бежать вряд ли удастся, перед дверью стояли близняшки. Похоже, что они знакомы с самбо, во всяком случае, вряд ли ему удастся их раскидать. Что же делать?

Как будто прочитав его мысли, Ирина Петровна спросила:

— Ну, и что мы будем делать?

Впрочем, этот вопрос скорее относился к близняшкам, чем к нему.

— Может, отрежем ему яйца? — сказала одна, кажется Алина, отчего Мишка вздрогнул.

Вся троица опять захохотала.

— Ну, девочки! Зачем так пугать мальчика! — пропела Ирина Петровна. — Надо найти устраивающий всех вариант. Мальчику же хочется посмотреть на женские прелести. А что хочется женщинам?

— Чтоб он как следует полизал эти прелести! — ухмыльнулась Вера. — Вот каждый и получит то, что хотел!

— Ну, что ж! Отличная идея! — с милой улыбкой сказала соседка. — Миша! Надеюсь, ты не против?

Этот вопрос вызвал новый взрыв хохота у двойняшек.

Мишка тупо смотрел в пол.

— Значит, все согласны. — подытожила Ирина Петровна и обратилась к близняшкам:

— Ну, милые! Надеюсь, вы не будете возражать, если мальчиком сначала попользуюсь я. Посмотрите, поучитесь, как надо обращаться с противоположным полом! — сказала Ирина Петровна.

— Ну, что вы, теть Ир! Конечно! — чуть ли не хором ответили девки.

Соседка уселась на лавку и, распахнув халат, развела ноги:

— Ну, что замер?

Вера, а может быть Алина, толкнула его ногой в зад:

— Вперёд, дрочила!

Мишка упав от толчка на колени, подполз к докторше.

— Ну, вот! Теперь ты можешь свободно видеть то, что давно хотел посмотреть. Только за всё надо платить. Давай-ка поработай язычком! Сделай тёте приятно! — ухмыльнулась та.

Теперь Мишке было видно абсолютно всё! И лобок, густо поросший курчавыми тёмными волосками, которые спускались к половым губам, обрамляя их и убегая тёмной дорожкой дальше, к анусу. И половые губы, которые уже припухли от возбуждения и слегка раскрылись, явив мишкиному взору сочащийся прозрачный сок возбуждённой женщины. И клитор, вдруг показавшийся из своего надёжного убежища и выпирающий теперь тёмно-красным бугорком.

Вероятно, устав ждать, Ирина Петровна вдруг схватила его за волосы и ткнула в истекающую соком промежность, прошипев:

— Лижи, тварь!

Мишка понял, что терпение женщины истекло и стал усиленно водить языком по половым губам. Он ощутил ранее незнакомый ему специфический запах женских гениталий вбирающий в себя запах мочи, пота и ещё чего-то непонятного, и почувствовал, как наливается кровью его член. Мишка боялся этого. Он боялся признаться даже самому себе, что ему нравится и этот запах, и вкус попавших в рот женских выделений, и ощущения которые получал его язык, мечущийся в закоулках вульвы.

— Внутри, внутри лижи! Придурок! — теряя терпение, закричала докторша.

Мишка старался делать, как велено и, раздвинув языком половые губы, засунул его как можно глубже внутрь влагалища. Обильная смазка заливала его губы, попадая в рот, и затем стекала по подбородку. Он отчаянно водил языком по входу во влагалище, пытаясь удовлетворить стонущую от наслаждения женщину.

— А теперь клитор, клитор соси! — выдохнула Ирина Петровна, закатив глаза от удовольствия.

Мишка не зная толком как это сделать лучше, аккуратно взял тёмно-красный бугорок губами и стал его мять, периодически подключая язык. По реакции женщины он понял, что делает всё правильно. Вдруг докторша с силой свела бёдра, зажав мишкину голову и вцепившись в неё руками. Раздался глубокий стон наслаждения. Мишке было трудно пошевелиться, воздуха не хватало, и он инстинктивно стал вырываться из плена женских бёдер. Наконец ноги разжались и выпустили Мишку.

Хватая ртом воздух, с блестящим от влагалищных выделений лицом Мишка, видать, представлял потешное зрелище, потому что близняшки расхохотались, глядя на него.

К этому времени Ирина Петровна отдышалась и спросила:

— Ну, кто следующий?

Близняшки замялись.

— Ой! Даже не знаю! — несколько смутившись, хихикнула Алина. — У нас с Веркой месячные сейчас! Вдруг какую-нибудь заразу от него подцепим!

— Эх вы, а ещё медики! Разве вы не знаете, что слюна отличный антисептик! — укоризненно выговорила девушкам Ирина Петровна!

— Ну, ладно! — выдохнула Алина и стала стягивать шортики.

Мишка знал, что такое месячные и не раз видел использованные женские тампоны и прокладки. Об одной только мысли об этом к горлу подкатила тошнота.

— Я не буду лизать у них! — пробормотал Мишка.

— Что ты сказал? Не будешь лизать? — сузив глаза, со злостью прошипела соседка. — А вот мы сейчас посмотрим!

С этими словами она вытащила из распаренного веника гибкий прутик и, очистив его от листьев, ловким движением хлестнула по вздыбленному мишкиному члену. Удар пришёлся на головку и Мишка вскрикнул от резкой боли. На глаза навернулись слёзы.

— А ну-ка, девочки!

Сёстры ловким движением привычно вывернули руки и снова загнули его, как тогда, когда волокли сюда. Елена Петровна зашла сзади и небрежно, ударами ноги, раздвинула ноги Мишки. Ещё мгновение и гибкий прутик, со свистом разрезав воздух, опустился на мишкины яйца. У Мишки от боли перехватило дыхание так, что даже крик застрял в горле.

— Ну, как? Будешь лизать или продолжим? — участливо спросила Елена Петровна.

Мишка в знак согласия лишь кивнул головой.

— Вот это другое дело! — голос у женщины вновь стал мягки и приветливым. — Но чтоб ты не испортил девочкам удовольствие, мы сделаем вот что…

С этими словами она подняла его трусы и, подцепив резинку, вырвала её. Потом подошла к Мишке, ловко обмотала многострадальные яйца резинкой и завязала узел.

— Ну, вот теперь можно отпустить кавалера! — удовлетворённо произнесла докторша, обращаясь к близняшкам. — Кто первый?

— Я! — заявила Алина.

Мишка заметил, что она была более активна.

— Ложись на пол, пидор! — прикрикнула девушка.

Мишка, чувствуя натяжение резинки на яйцах, незамедлительно выполнил приказание. Алина встала над ним так, что мишкина голова оказалась между её ног, и ловко опустилась задницей прямо на голову. Тяжёлый запах месячных проник Мишке в ноздри. Раскрывшиеся половые губы обнажили вход во влагалище их которого тут же стала вытекать смесь мутных выделений с кровью и какими-то кусочками слизи.

— Работай! — прикрикнула Алина!

Но Мишка никак не мог себя заставить прикоснуться к разверзшейся щели. Ирина Петровна, молча наблюдавшая за происходящим, усмехнулась и дёрнула за резинку. Вслед за резинкой дёрнулся и Мишка и, зажмурив глаза, дотронулся языком до медленно вытекающего из влагалища сгустка.

— Главное — не нюхать! — хохотнула Вера — Сразу глотай! Там же сплошной белок!

И все трое весело засмеялись.

Как ни странно, Вера была права. Задержав дыхание, Мишка собрал языком сгусток и проглотил его. Он бы с удовольствием выплюнул его, но вряд ли это понравилось бы Ирине Петровне, которая зорко следила за процедурой подмывания. Но не чувствуя запаха и не видя этих кровавых сгустков, сам процесс вылизывания Алины мало чем отличался от предыдущего сеанса лизания. «Как же это называется, когда мужик у бабы лижет? Кунигулис, что ли? Или кунислигус? Как-то так, кажется» — думал Мишка, вылизывая гениталии Алины. Он уже не чувствовал этого тяжёлого запаха и решил открыть глаза. Перед ним, была чистенькая девичья щёлка без признаков крови, слизи и других малоприятных взору подробностей. В отличие от тёти Алина брила половые губки, оставляя, впрочем, лобковый треугольник. Да и волосы у неё были светлые.

Мишка слышал, как Алина там наверху уже вовсю стонала в предвкушении оргазма и через пару минут, поёрзав на его лице, с воем кончила.

— Да ты спец по кунилингусу!..— воскликнула со смехом Ирина Петровна!

«Ах вот как! Кунилингус! Это называется ”кунилингус”» — подумал Мишка.

— …Или лизун, если попроще! — добавила Вера.

— Пиздолиз! — выдала свой вариант Алина и все снова рассмеялись.

После Веры язык у Мишки одеревенел и еле шевелился. К тому же напряжённый член давал о себе знать сильной ломотой. Мишка с удовольствием бы сейчас «погонял в кулачок», но кто знает, как к этому отнесутся его мучительницы.

«Хорошо, что хоть резинку с яиц сняли» — подумал он. Видать, Ирина Петровна, убедившись, что Мишка одумался, решила, что теперь можно обойтись и без подобных мер принуждения. А может, ей попросту надоело сидеть с резинкой в руке. Так или иначе, теперь он был относительно свободен.

— Ну, что, малыш! — проворковала Ирина Петровна — Ты неплохо постарался! Можешь и сам вздрочнуть теперь!

Мишка никогда не дрочил не то что при женщинах, а и при друзьях. Но теперь, после всего, что с ним произошло сегодня… Все трое уселись на лавку и стали обсуждать его член. От удара прутом головка распухла и любое прикосновение причиняло боль. Но и терпеть возбуждение дальше было невмоготу. Мишка робко взялся за член и стал дрочить. К его счастью, через три-четыре движения кулака, знакомый приятный спазм вытолкнул порцию спермы, потом ещё и ещё. Женщины зааплодировали!

— Браво, Мишель! — заразительно засмеялась Ирина Петровна — Ты — великий дрочун!

Девки захохотали. Мишка не знал, как поступить в этой ситуации и поэтому, потупившись, смотрел на пол, где растекалась маленькая лужица его спермы.

— Только вот пачкать полы нехорошо! — с укоризной сказала Ирина Петровна. — Давай-ка вытирай за собой свою гадость!

Мишка кивнул и стал искать тряпку. Алина, встав со скамейки и зайдя сзади, своим коронным движением ударила ногой Мишке под колени. Он упал, успев, правда, выставить руки.

— Идиот! Языком слизывай свою «спущёнку»!

Мишка стоя на четвереньках под хохот женщин стал слизывать сперму с пола.

— Ох и насмеялась я! — сквозь смех прощебетала Вера — Чуть не обоссалась! Пойду-ка отолью!

— Да здесь сортира нет! — ответила ей Ирина Петровна — Я сама днём в кусты ходила!

Услышав эти слова, Мишка с ужасом почувствовал, что его член снова стал медленно, но верно набухать. И что самое страшное, это сразу же заметила врачиха!

— Та-а-ак! Смотрите-ка! Значит, ты сегодня подсматривал за мной? — встав с лавки и упёршись руками в бока, грозно спросила Ирина Петровна — А я-то думала, что за шуршание за забором. На кота грешила, а это, оказывается, вот кто там был!

Поставив ногу Мишке на шею и наклонившись к нему, Ирина Петровна, вдруг заговорщицки спросила:

— А что, понравилось смотреть, как женщина ссыт?

— Да, понравилось… — вдруг неожиданно для самого себя, хриплым голосом произнёс Мишка.

— А может, тебе понравится, когда я нассу на тебя, а? — тем же тоном спросила женщина.

Близняшки заворожено молчали, наблюдая за этой сценой.

Мишка молча кивнул.

— Ну, что ж… Я тоже давно хотела попробовать… — Ирина Петровна, не снимая ноги с шеи Мишки, толкнула его вбок, отчего он повалился и оказался на спине.

Докторша встала над ним, расставив ноги и развела пальцами половые губы. Мишка лежал и видел, как с уретры сорвались несколько капель, потом брызнула тонкая струйка, а за ней уже уверенно, с громким шипением хлынула мощная толстая струя, заливая его лицо и волосы и стекая в нос и уши. Чтобы не захлебнуться, Мишка фыркнул носом и открыл рот. В ту же секунду Ирина Петровна повела тазом и изливающаяся из женщины теплая жидкость стала наполнять мишкин рот.

«А это, оказывается, и не противно вовсе», — мелькнула в голове мысль и Мишка проглотил всё, что было. Не дождавшись руки хозяина, член изверг порцию мутно-белой жидкости и блаженная улыбка впервые за этот вечер появилась на мишкином лице.