Рассказы про щекотку девочки

Пленница.

***

Всё
это началось с того, что моим родителям представилась возможность заработать за
границей. Пришли новые времена, и иметь бизнес с нашей страной теперь хочет
каждый второй воротила западного мира. Настала потребность в профессиональных
переводчиках, и филологические дипломы стали цениться на вес золота. Плохо, конечно,
что кандидат в доктора наук получает в пятьдесят раз больше, работая
переводчиком на званых приёмах, но ведь у нас всё впереди? А пока, столь солидная
прибавка к семейному бюджету нам не помешает.

Проблема заключалась в одном: в вызове не
было моего имени. Фирма не занималась благотворительностью и не стремилась
принимать у себя семьи сотрудников – как ни обидно, но во Францию я не поехала.
В село к дедушке я ехать отказалась – мне, в конце концов, скоро будет шестнадцать
– что делать на периферии такой современной девушке, как я? Я хотела остаться в
городе, и родителям пришлось нанимать домоправительницу: к счастью, это позволял
сделать солидный аванс, полученный от фирмы.

Контора по найму получила деньги, и
пообещала в течение недели прислать одну из лучших своих сотрудниц, так что через
три дня я попрощалась с родителями, и на четвёртый их уже не было в стране, а я
стала полноправной хозяйкой квартиры. Впрочем, ненадолго.

Мой сладкий сон в солнечное субботнее утро
был прерван длинным звонком в дверь. В одной пижаме, сонная и растрепанная, я
открыла дверь. Признаться, я не ожидала увидеть за ней такую компанию: на
площадке стояла строгого вида женщина, лет сорока на вид, и три молодые девушки.
Вернее сказать, две девушки и девочка лет двенадцати.

— Ты – Юля Бойченко? – осведомилась женщина,
уверенно шагнув в квартиру.

— Да, я. А кто вы такие? – опомнилась я и
попыталась загородить вход, но было слишком поздно: странная процессия уже
топталась в коридоре.

— Меня зовут Линда Петровна, и я твоя новая
нянька, — бросила, не глядя на меня, женщина, оглядываясь по сторонам. – А это
мои дочери – Валерия, Александра и Оксана, они будут помогать мне наводить тут
свои порядки.

— Не надо тут наводить порядки, — ответила
я, а про себя подумала: «какое счастье, что я впустила в дом прислугу, а не
бандитов. Впредь, надо смотреть в глазок». – И нянька мне не требовалась: мы
вызывали домоправительницу.

Линда Петровна прошлась по мне странным оценивающим
взглядом, начав осмотр с рыжей макушки, она скользнула взглядом по моей груди,
по подростковой, но вполне пропорционально сложенной фигуре, надолго
задержалась взглядом на моих босых ногах.

— Тебе не нужна нянька? – протянула она,
пожевав нижнюю губу. – Посмотрим. — С этими словами, она подхватила с полу
сумки, и твёрдой походкой направилась вглубь квартиры. Дочери, надменно взглянув
на хозяйку квартиры, гуськом двинулись за ней.

Новые порядки не заставили себя долго ждать:
тётя Линда, как теперь следовало называть Линду Петровну, сразу же принялась раздавать
приказы, и моя комната превратилась в коллективную девичью спальню. Кровать вынесли
в залу, так как спать в юном возрасте, по мнению тёти Линды, следовало лишь на
специально сертифицированных матрацах (наводивших воспоминания о фильмах про
психушку), которые тут же были раскатаны прямо на полу. Девчонки бродили по
всему дому, хватая и перенося с места на место всё, что попадалось под руку.
Средненькая дочь Саша, девушка примерно моего возраста и комплекции, обнаружила
мой шкаф, и сразу же принялась примерять мои платья и костюмы. Это было уже слишком.
В ярости, я раздвинула ширму и вытолкала опешившую полуголую модницу прочь из
комнаты. Успокоившись, и получив уверенность в собственных силах, и спрятала
вещи обратно на полки; после этого, во второй половине дня, конфликтов больше
не возникало – только Саша метала в меня грозные взгляды, на которые мне было,
в общем-то, наплевать.

Ужин тоже прошёл мирно; готовила тётя Линда
отменно, и мои сомнения по поводу домоправительницы потихоньку сходили на нет.
После трапезы, тётя Линда прошествовала в коридор, и, одевшись, сообщила, что
идёт в городскую филармонию.

— Вернусь я, скорее всего, очень поздно, —
сказала она с порога, — Так что спать ложитесь без меня. Спокойной ночи, — с
этими словами она захлопнула за собой дверь.

Пролетели вечерние сериалы, которые я
смотрела в гордом одиночестве – остальные девчонки удалились в «коллективную
спальню», и, по-видимому, травили там анекдоты, поскольку оттуда часто раздавался
звонкий смех. В девять я выключила телевизор, и пошла к себе. Зайдя за ширму, я
начала переодеваться, но, стянув с себя футболку, я обнаружила, что пижама, которую
я повесила на край ширмы, исчезла. «Чёрт, наверное, упала, « подумала я,
потянувшись обратно к футболке, но и та исчезла за ширмой на моих глазах.

— Эй, что за шутки?! – рассердилась я, и
протянула руку поверх ширмы, чтобы достать воровку, но моя ладонь схватила
только воздух. В этот момент дверцы ширмы распахнулись, и я, в одних штанах,
предстала перед взглядами сестёр.

— Что, не так-то приятно, когда тебя
вытаскивают из раздевалки? – Саша смотрела на меня, уперевшись кулаками в бёдра.

Я
не тугодумка, но ситуация совершенно выбила меня из колеи. Я даже не
предпринимала попытки прикрыть грудь руками, настолько их поведение вогнало
меня в ступор. Моя реакция, видимо, придала им смелости, и Саша с улыбкой
бросила: «А ведь это только начало», и вся троица дружно двинулась ко мне.

От прикосновения моё оцепенение спало, но
толку от этого оказалось немного: несмотря на моё сопротивление, им удалось
подтащить меня к моему матрацу. Возле него мне почти удалось вырваться из их
рук, но тут младшая, Валя, бросилась мне под ноги. Не удержав равновесия, я
упала, и на меня тут же навалились старшие сёстры. Я продолжала сопротивляться,
но они были сильнее меня. К тому же обнаружились скрытые достоинства «сертифицированного»
матраца – ремешки на липучках. Когда один из них обернулся вокруг моей кисти, я
начала понимать всю серьёзность своего положения, но было поздно: спустя какую-то
минуту я, полуголая, лежала на спине в своей собственной квартире, крепко
привязанная за кисти и лодыжки, а надо мной стояли три едва знакомых мне девушки.
Мне стало страшно.

— Что вы делаете?! Отпустите меня! – я
хотела скомандовать, но мой голос предательски дрожал.

— Сейчас ты узнаешь, что мы делаем, —
ответила Оксана. – Мы всего лишь хотим кое-что проверить. Валь, неси сюда мою
сумочку и тальк.

В голове метались пугающие мысли, но
додумать их до конца не удалось: рядом со мной присела Саша.

— Мы с тобой ведь не должны ждать Вальку, —
она подмигнула мне, и легонько провела ноготком  вокруг моего пупка. От неожиданности я хихикнула, и рефлекторно
втянула животик. Судя по всему, Саше результат понравился.

— Прекрасно, Юль. А как насчёт этого? – она
склонилась надо мной, и её пальчики забегали у меня под мышками. На этот раз я
была готова, но это мне не помогло: я боюсь щекотки. И те, кто раздел и связал
меня, теперь это знали. Прекрасно.

— Эй, вы опять начали без меня! – в голосе
Вали, впрочем, обиды не было.

— Ничего, всем хватит. – Оксана извлекла из
своей сумочки кисточку, которая мало походила на косметическую. Вооружившись
таким образом, она уселась напротив Саши.

— Давай знакомиться заново, — предложила
она. – Это маленькое приспособление поможет тебе отвечать правильно. — С этими
словами она подняла кисточку, и сделала несколько кругов по моему беззащитному
телу.

Я никогда не думала, что может быть ТАК
щекотно. Я извивалась всем телом, хохотала, металась по матрацу, но всё даром:
ремни держали крепко, и кисточка  находила
самые щекотливые местечки на коже. Мягкие волоски, скользящие по бокам и животику,
сводили меня с ума. Воздух в лёгких закончился, и я еле успевала вдохнуть, как
он уходил назад вместе со смехом.

— Попробуем и тут, — кисточка скользнула к
моей груди. Здесь её движения то замедлялись, то убыстрялись, особое внимание
Оксана уделяла моим соскам. К щекотке прибавилось какое-то странное чувство;
оно шло от грудей глубоко внутрь, и сквозь смех я стала тихонько постанывать.

— По-моему, ей нравиться, — довольно заявила
Оксана. Саша, словно не поверив, протянула руку и ущипнула мой розовый сосок,
глядя при этом мне в лицо. Не выдержав, я застонала: как бы это ни было ужасно,
но где-то в глубине мне это нравилось.

— Ты права: твёрдый, как камушек, —
улыбаясь, Саша ещё несколько раз стиснула мою грудь. Странное чувство усилилось,
из головы выбило даже обрывки мыслей. Оксана тем временем продолжала охаживать
меня кистью. Пытка стала нестерпимой, теперь я хохотала даже при вдохе, всё
тело конвульсивно дёргалось. И в этот момент, когда мне уже казалось, что хуже
ничего произойти не может, я почувствовала, как по моим босым пяткам растирают
какой-то порошок. Уже само это чувство заставило меня чуть ли не взвиться под
потолок вместе с матрацем,  а ведь это
была лишь подготовка. Вале надоело бездействие, и, осыпав мои ступни тальком,
она с ажиотажем принялась за дело. Вы сами понимаете, за какое. Судя по всему,
все три сестрицы были большими профессионалками в вопросах щекотки. Только Саша
немного отстаёт от сестёр, подумалось мне; но, почувствовав, как мой сосок перекатывается
между двух её пальчиков, я изменила своё мнение.

Тем временем Валя, начавшая позже всех,
стала наибольшим моим мучителем. Её маленькие руки бодро летали по моим голым
пяткам; вот они на пятке, поднимаются выше, к внутренней стороне стопы… О нет,
только не возле пальцев! Прошу вас!!! Даже купаясь в ванной, для меня всегда
было проблемой мыть пятки, а тут чужие руки… Прекратите!

Не думаю, что они слышали мои крики,
наверное, они звучали только у меня в голове, 
а наружу лился смех. К счастью, по моему внешнему виду они поняли, что
пора дать мне передышку. По сигналу Оксаны все трое прекратили пытку, и я обессилено
опустилась на матрац: сама не отдавая себе отчёта, я выгнула своё тело, пытаясь
спасти его от сестёр. Я была вся в поту, сердце бешено колотилось; я не могла
отдышаться. Разгорячённое тело было наполнено памятью об ужасной щекотке; от
случайного прикосновения простыни к моему боку я вся вздрагивала.

— Прежде чем начать демонстрацию
возможностей, — начала Оксана, поигрывая в руках кисточкой, — Я говорила про
новое знакомство. Так вот: забудь о том, что это твоя квартира. Забудь, что ты
была здесь хозяйкой. Твои родители далеко, и они тебе не помогут. Все твои подруги
думают, что ты у дедушки.  Парня у тебя
нет. Так что теперь хозяйки тут мы. А если тебе интересно знать, кто теперь ты,
— она усмехнулась, и взглянула на Сашу, – то ты – личная рабыни Саши, потому
что осмелилась оскорбить её. Познакомься со своей госпожой, мы не будем мешать.

С этими словами Оксана вышла из комнаты, а
за ней гордо промаршировала Валя, не забыв провести мне на прощанье ноготком по
пятке. Я всё ещё не восстановила ни дыхание, ни нормальный ход мыслей, чтобы
хотя бы попытаться ответить на монолог.

А Саша уходить из комнаты по-видимому, не
собиралась. Потянувшись, она взяла со спинки стула полотенце, и уселась мне на
низ живота. С её лица не сходила торжествующая улыбка, она наслаждалась моей
беспомощностью.

— Ты немного вспотела, — проворковала она, и
начала обтирать меня полотенцем. Начав с самого низа живота, она круговыми движениями
поднялась сперва до пупка, потом всё выше и выше, пока не достигла моих голых
грудей. Мои соски едва начали расслабляться, как снова нацелились в потолок от
неторопливых прикосновений Сашиных рук через махровое полотенце. Лицо Саши было
самой внимательностью, когда краем полотенца она стала с нажимом тереть по
кругу мой сосок, но в её глазах прыгали шальные искры.

— Но теперь я о тебе позабочусь, —
прошептала она, не отрываясь от дела. Я пока что держала себя в руках, и старалась
никак не показать, что меня пронимает всё больше и больше.

— Ты просто ненормальная, — слабым, но
твёрдым голосом сказала я. – Немедленно отпусти меня. Я хочу, чтобы вы немедленно
убрались из моего дома.

— Разве ты забыла, кто ты теперь? Я решаю,
что ты хочешь, а что нет, — резко бросила мне Саша.  – К тому же, по тебе видно, чего ты хочешь ПРЯМО СЕЙЧАС, — добавила
она уже помягче, вновь улыбаясь. Отбросив полотенце, она наполовину легла на
меня, медленно стискивая мои груди ладонями. Одним коленом она упёрлась мне в
промежность, и начала делать мерные толчки. Полгода назад отец взял меня
покататься на лошади, и после рыси у меня появлялось похожее сладко-томное
чувство, но теперь оно было гораздо сильнее. Её проделки с моими сосками как бы
усиливали его, я мне стало казаться, что я растворяюсь в нём. Но пока что я
продолжала держаться. Несмотря на то, как стискивала Саша мою грудь и задумчиво
крутила мне соски, несмотря на её колено, не находящее покоя у меня между ног,
я не проронила ни единого звука. Я не стонала и лежала неподвижно, хотя вся
снова покрылась потом и немного дрожала от возбуждения. После пытки щекоткой,
мне уже было нипочём.

Но к несчастью, Саша как будто прочитала мои
мысли. Не меняя позы, она позвала Валю, и та мигом очутилась возле меня:
наверное, подслушивала за дверью. Саше даже не потребовалось объяснять, зачем
она её звала – девчонка моментально очутилась возле моих ног. Почувствовав прикосновение
к босым пяткам, я невольно взвизгнула. Саша не упустила возможность воспользоваться
первым звуком, вырвавшемся против моей воли, и крепко стиснула пальцами мои
напряжённые соски. Визг окончился стоном, и с этого момента было ясно, что я
проиграла. Валины пальчики усердно щекотали мои бедные ступни; пятку, носок,
возле пальцев (о нет!), внутреннюю сторону ступни. Я никуда не могла деться, не
могла даже пошевелить ногами; крепкие ремни держали меня в распятом состоянии.
Я хохотала до слёз, крутила головой, просила, умоляла – всё без толку, Валя не
нуждалась ни в моих просьбах, ни в отдыхе. А Саша сидела на мне верхом, как
гордая наездница, её руки гладили, стискивали, мяли, массировали, пощипывали
мои соски; колено всё беспокойнее ёрзало у меня между ног; и всё время она
слушала мои стоны сквозь хохот, не сводя с меня насмешливого взгляда.

Неожиданно я почувствовала (хотя и не
думала, что могу чувствовать ЧТО-ТО ЕЩЁ) лёгкие и умелые движения кисточки под
мышками и по бокам. Из-за выступивших от щекотки слёз я едва смогла различить
склонившееся сверху лицо Оксаны. Пытка щекоткой усилилась. Но через некоторое
время Оксане показалось, что одной кисточки в моём случае явно недостаточно, и,
отбросив её, она просунула ладони мне под мышки. Думаете, мне стало легче?
Стало ХУЖЕ, и если ощущения от кисточки меркли по сравнению с успехами Вали, то
беспокойные пальцы Оксаны под мышками подарили мне возможность сравнивать. Хотя
мой мозг к тому времени уже не мог ничего сравнивать. Странное чувство, что я
чувствовала от Сашиных стараний, и такая умелая и сильная щекотка окончательно
подточили моё «Я», а то, что осталось, могло лишь смеяться, стонать и
извиваться в руках трёх сестёр.

Не знаю, сколько времени продолжался этот
ад. Но вот, Саша сильно ущипнула меня за соски, и замерла; но то, что я
чувствовала, когда она щипала меня до этого, не прошло, а лишь усиливалось. Это
было как локомотив, сметающий всё на своём пути, как взрыв бомбы, как… Мне
стало так приятно, кажется, я кричала, а щекотка не прекращалась, принося в это
чувство новые нотки, усиливая его. Немного спустя я поняла, что меня больше не
щекочут, а во рту у меня мечется язычок Саши; её ладони нежно поглаживают мою
голую грудь, а её колено я с силой зажала ногами (насколько мне позволяли ремни).
Между ног чувствуется тепло, но меня это не волнует: только бы её руки продолжали,
не останавливались…

— На сегодня с тебя хватит, — Саша встала, и
направилась прочь. И, словно внезапно что-то вспомнив, обернулась: — Или ты
хочешь ЕЩЁ?

К счастью, мой ум уже начал просветляться, и
вместо «Да», как того требовало моё тело, я отрицательно качнула головой.

— Следует говорить «Нет, госпожа»! –
сверкнула глазами Саша. — Валя, объясни ей. Щёткой.

Когда щётка для одежды коснулась моих голых
пяток, мне стало ясно, что живой мне с матраца не встать. Валя усердно
«чистила» мою подошву, одной рукой удерживая её за пальцы, и я уже не смеялась
– я визжала. Щекочущие ворсинки несли мне ужасные муки, я еле могла глотнуть
воздуха, чтобы пищать дальше. Внезапно пытка прекратилась, и сквозь звон,
стоящий в ушах я расслышала шаги по коридору. Тётя Линда вернулась, я спасена.

— Я вижу, вы уже подружились, — она стояла
на пороге комнаты и смотрела на нас. Мне было видно только её лицо, и оно не
выражало никакого удивления, словно у нас всё было в полном порядке.

— Помогите! Развяжите меня! Ваши дочки… — я
запнулась, потому что поняла, что помогать мне никто не собирается. Передо мной
начала складываться картина событий, и она было неутешительной. Откуда Оксана
знала про дедушку? Про то, что у меня нет парня? И кто сказал подругам, что я
уехала? Этого я не знала, но понимала, что из этого следует. Некоторое время
НИКТО не заподозрит неладного. И всё это время я буду в их руках.

— Я вижу, ты что-то сообразила, — улыбнулась
тётя Линда. – Дай-ка я тебе помогу. Твои родители уехали, и их контракт может
продлиться довольно долго. Да, они будут звонить, но ты скажешь им то, что Я
тебе прикажу. Твои подруги думают, что ты в деревне. Что думают в деревне, мне
не интересно. Соседи думают, что твои родители то ли продали, то ли сдали мне
эту квартиру. И таким образом нет никого, кто потревожил бы наше с тобой небольшое
уединение. Ты же, в свою очередь, будешь выполнять все наши приказы, и будешь
прислуживать по дому. В случае неповиновения – тебя накажут. Сперва девочки, —
тут она с гордостью посмотрела на своих детей, но её взгляд тут же вернулся ко
мне, – потом я. До этого доводить не советую. Бежать не пытайся. Ведь знаешь
что – мы можем обойтись и без прислуги.

По моей спине пробежал холодок. Я впустила в
свой дом настоящих бандитов, и теперь была полностью в их распоряжении. Они всё
продумали. И убьют меня без колебаний.

— Не бойся, это не то, что ты подумала, — рассмеялась
«тётя» Линда. – Мы же не убийцы и не воры – в случае чего, мы чисты перед
законом. Мы не грабим и не убиваем. Но поверь, — в её голосе ясно читалась
угроза – тебе не понравится то, что мы приготовили на случай твоего побега.

Она замолчала, и повернулась, чтобы уйти.

— Спокойной ночи, — бросила она из коридора.
– И запомни – к щекотке не привыкают. Если ты БОИШЬСЯ – это навсегда.

С момента того разговора прошла неделя.
Ужасная неделя. Ночью я сплю привязанной к матрацу, а днём обслуживаю проклятую
семейку. Мне запретили надевать что-либо, кроме штанов или юбки, и я вынуждена
ходить по дому полуголой. Из-за этого меня не покидает чувство собственной
уязвимости, тут не станешь думать о побеге. За малейший проступок: за пролитый
на стол чай, за попытку выйти на балкон, подойти к телефону меня снова привязывают
к матрацу а-ля дурдом, и снова «учат» щекоткой. И вы знаете – Линда была права:
к щекотке не привыкнешь. Это действительно навсегда.

В субботу звонили мои родители. Когда я
говорила с ними, вокруг меня стояли все четыре «хозяйки», и я побоялась кричать
в трубку «на помощь!». Они действительно всё продумали, и я уверена, что они
нашлись бы и на это. Нажали бы на рычаг, в конце концов. А когда родители
дозвонились бы во второй раз… Боюсь, что я ответила бы им, что это были помехи
на линии. Правда, мой голос был бы слабее, чем обычно, да и дыхание бы сбилось.
Да только по телефонной трубке этого не расслышишь. Как там говорил учитель?
Частота дискретизации?

Но у меня ещё есть надежда. Да, их больше, и
сила на их стороне. Но… Я сказала, что они всё продумали? Не совсем.

У Оксаны есть маленький карманный компьютер
фирмы Palm. Они не слишком следят за своими вещами, им
не приходит в голову, что я могу ими воспользоваться. А я могу.

Здесь есть Интернет. Не могу сказать, что
умею им пользоваться, и не знаю, как можно вызвать домой милицию. Но в школе
нам показывали, как отправлять почту. Учитель заставил нас выучить несколько
названий бесплатных почтовых серверов; тогда мне казалось это бредом, но теперь
от этого зависит моя жизнь.

И я очень надеюсь, отправляя это письмо на
придуманные мной адреса, что какой-то из них существует. И что его владелец
сможет мне помочь.

ПОМОГИТЕ МНЕ!

    Юля.

***

                                                                 ПРОЛОГ

Оля, Ира и Галя были лучшими подругами, дружили с первого класса, делились самыми сокровенными мечтами, ночными романтическими грёзами, успехами в личной жизни и просто своими девчачьими увлечениями. Их дружба продлилась до 11 класса, там появился парень – Стас. Он тут же стал секс-символом класса и любимцем всех девчонок. Оля, Ира и Галя влюбились в него, но выбрал он одну. Галю. Теперь подруги решили отомстить ей. Они уже всё спланировали, приготовили необходимые вещички и дождались того дня, когда в втроем должны были убираться в классе. Этот день настал…
Оля – красивая, невысокая девушка, брюнетка. Всегда ходила в юбке. Джинсы не признавала. Ира – загорелое симпатичное личико, ходит в розовом, носик немного вздёрнут, любит большие кроссовки, особая примета: пышная грудь. Ну а Галя ходила в длинной пёстрой кофточке, штанишках и босоножках, демонстрируя аккуратненькие, гладенькие, нежные, чувствительные и розовенькие пяточки.

                                                           ИТАК, НАЧНЁМ…

Половина четвёртого. Ученики покидают здание школы с величественным чувством освобождения: кто-то проведёт оставшееся время за книгами, кто-то за сверкающими мониторами своих ПК, кто-то будет до устали гулять по жарким улицам. Часть учителей уже тоже стоят возле двери своего класса, со звенящими ключами готовясь закрыть дверь до следующего дня. Трое девушек из одиннадцатого класса в это время убирают кабинет, но одна из них не знает, что ей грозит опасность в лице её подружек!
— А где ведёрко, девчонки? – призадумавшись, спросила Галя.
— В шкафу! В нижнем! Ира показала своей гладкой ручкой на дверцу шкафчика у стенки.
— Ага! – Галя подошла к нему и, нагнувшись, начала шарить в поисках ведёрка.
Ира и Оля пробежались по ней взглядом. От тёмненьких коротких волос, до двух симпатичных, «детских» пяточек. Переглянувшись, подруги начали свою месть. Ира подошла сзади с верёвкой. Галя не заметила этого, была увлечена поисками ведра. ХВАТЬ!!! Оля накинула на подругу верёвочку и одним её движением сковала жертву, обвязав её стройное тело.
— Что ты делаешь? – вырываясь, спросила Галя. Пока в её глазах было даже не удивление, а что-то вроде шутки. Ира помогла подруге, подняв ноги Гали. Они дотащили её до парты и положили на неё. Расставили руки в стороны и туго привязали к углам, спустившись к ножкам (руки в стороны, привязаны к углам парты, верёвки связавшие руки туго привязаны другими концами к толстым ножкам стула). На аккуратненьком лице Гали появился страх. Она задёргала ногами, пытаясь вырвать их из объятий подруг уже привязывавших ноги за щиколотки (таким же путем, как и руки). Галя лежала на парте, будто морская звезда на берегу моря: распятая, напуганная, беззащитная. Подруги сняли с Гали рубашку (лифчик снимать им не обязательно, он и так откровенен, — но если хотите, представьте, что и его сняли), приспустили штаны на пару сантиметров, и сняли с её прекрасных ножек босоножки. Теперь она была полностью готова. Оля заперла дверь. Ира достала из сумочки расчёски, пемзу и кисточки.
— Что вы делаете? Вы с ума сошли? – испугу Гали не было предела.
— Нет, дурочка, просто мы хотим отомстить тебе за флирт со Стасом!
— Вы что! Он же сам выбрал! Вы не правы! Что вы делаете? Развяжите меня! – Галя затрепыхалась точно рыбка.
Оля подошла к ней и провела тёплой рукой по животу Гали, пройдя по бокам и пощупав место под грудью. Галя вздрогнула. Оля тихонько, будто дразня, легко и безмятежно пробежала по этому месту под грудью. Галя снова вздрогнула, но теперь издала смешок. Пальцы Оли уже набирали скорость, пробегая по телу, груди и животику. Скорость снова увеличилась, как будто Оля играла в тетрис, только тиклинговый тетрис!
Галя немного поёжилась, испытав чувство дрожи пробегавшей под её грудью и забегавшей к животику. Эмоции бедняжки перешли на новый уровень. Теперь явный смех. Не слишком громкий, будто из последних сил девушка сдерживает свой смех в клетке под замком. Но после щекотливой арифметики на рёбрышках замок лопнул, и струя громкого смеха вырвалась из её рта, как тигр из этой самой клетки. Галя зашевелилась, задёргалась, засмеялась. Эти минуты наполнились для неё агонией смеха. Все чувства будто сдуло Питерским ветром, унесло морской волной. Для неё теперь существовал лишь один мир. Мучительный и щекотливый. Мир смеха…
Заливистый смех, освещавший комнату, перешёл в хохот, когда ловкие пальцы Оли неистово и молниеносно атаковали своим нежным, но щекотливым танцем бока, рёбра, живот. Потом перенесли свои чары на грудь и подмышки. Эти ловкие и простые движения заставляли Галю, забыв обо всём, впадать в истерический смех. ХАХАХАХАХА!!!!! — Вот что Галя могла сказать. И больше ничего. Эта щекотка, эти нежные и невыносимые ласки её нежной и чувствительной кожи, эти минуты наполненные безудержным смехом. Действительность сурова. На её месте могла оказаться любая из трёх подруг, но судьба выбрала именно её.
Через десять минут, Оля передала эстафету подруге, не дав Гале отдохнуть ни минуты. Ира, дабы избежать привычное для пытаемой однообразие, взяла на вооружение расчёску.
— ХАХАХАХАХА!!!!! — Вырывалось из девушки с каждым скольжением по её нежным, приятным на ощупь бокам этой безжалостной расчёски. Рёбрышки особенно испытали эту агонию смеха. Чувство досады, обиды и ужаса теперь наполнило Галю, но это быстро разрушилось очередным бесчувствием, принесённым очередной серией пролёта расчёски по её нежным бокам и местом ниже пупка.
Такая пытка продлилась около десяти минут. За дверью прошла учительница и, услыхав смех, постучала в дверь. Оля заткнула Гале рот и ответила, что просто анекдоты рассказывают. Да… хороший анекдот. Мучительный и долгий. Когда горизонт снова стал чист, пытка продолжилась. Теперь Оля занялась её ступнями. Сначала пошла затравочка. Девушка раздвинула маленькие, очаровательные пальчики ног Гали и неспешно, но с большим щекотливым энтузиазмом стала водить по этому нежному месту кисточкой. Галя досадно замычала в преддвериях адского смеха и попытавшись отодвинуть ступню, снова издала это мычание, но уже переходившее в смех. Теперь взяв в руки пемзу, девушка резко, но аккуратно начала водить самым грубым краешком по чувствительной коже вокруг и в центре ступни. Пальчики Гали невольно двигались с каждым щекотливым укусом пемзы. Теперь ужасный смех снова вырвался как пробка из бутылки шампанского.
— АААЙЙЯХАХАХА!!!
Теперь небольшой кружок в центре, по краешку и контуру. Ноги по-прежнему делали безуспешные попытки вырваться. Но уже Ира скребла по нежной коже своими ноготками, переходя к резвой щекотке. Пальцы уже бегали по всей ножке. По краешкам, по подушечкам, серединкам, пальчикам. Снова адский хохот, бесчувственное трепыхание. Оля и Ира встали каждая около ступни, (теперь на одну ступню, одна девушка) и продолжили ужасную щекотку этих неотразимых, но уже разгоряченных ступнях. Истерический смех не заставил себя ждать. Ступни Гали были атакованы разными стилями щекотки. Каждая подруга щекотала по-своему, с особым подходом и безжалостностью.
Щекотка продлилась около пятнадцати минут. За это время Галя сильно вспотела и уже тяжко дышала. Подруги развязали её и посадили на стул. Оля дала ей кофточку, а Ира одела на немного подрагивающие ватные и разгоряченные босые ноги девушки её сандалии.
— Ну как, Галина, понравилась игра? – с насмешкой спросила Ира.
— Вы сумасшедшие… — переведя дух, ответила Галя.
Девушки звонко захихикали. Дааа… этот день им запомнится надолго!