Веб рассказ альтернативная история

      Бытует мнение, что Россия напрасно помогала американским мятежникам отделиться от Англии, тем самым создав себе в будущем главного врага. Оставим в стороне вопрос, как бы развивались события без создания Лиги вооруженного нейтралитета и сделаем сразу ход конем, задушив революцию в зародыше.

Содержание:

Пролог

     В середине тридцатых годов двадцать первого века два талантливых и патриотически настроенных ученых – российский аспирант Иван Кузнецов и британский студент Джон Смит разработали теории, соответственно, темпорального скачка и темпорального провала. Начав искать открытия в смежной области, они быстро вышли друг на друга и обнаружили, что несмотря на принципиальные политические разногласия, у них имеется и общий интерес. Они оба ненавидели США.

     Британия попала в зависимость от США еще после ПМВ, а полностью утратила самостоятельность уже в начале ВМВ. Пока гегемон процветал, его «пятьдесят первому штату» тоже немало перепадало. Но как только положение мирового полицейского зашаталось, экономика шестерок первой пошла под нож. Британская экономика, к тому времени почти полностью состоящая из услуг, кризиса не выдержала. ЕС тоже находился в плачевном состоянии и доступ на свой рынок островитянам перекрыл полностью, а с Россией и Китаем Англия разругалась еще раньше. Винить во всем англичане, естественно, стали кого угодно, кроме себя, но больше всех американцев.

     Ностальгия по «старым добрым колониальным временам» стала вторым увлечением Джона Смита, и он целенаправленно искал способы вернуть острову былое величие.

     Оба ученых, талантливых в физике, были полными профанами в истории. Они наивно решили, что достаточно помешать американской революции, и главный злодей в истории в лице США сойдет со сцены. Кузнецов даже написал статью о близорукости царского правительства, взрастившего главного конкурента в пику Великобритании. Когда оказалось, что лекарство хуже болезни, ничего исправить уже было нельзя. Положение США, находившихся за океаном в полной безопасности, было абсолютно неуязвимым для любого вторжения.

     Статью, естественно, раскритиковали, но молодой гений физики самонадеянно возомнил себя гением во всех областях, и критику проигнорировал, сосредоточившись на выборе ключевой точки. Кузнецов устроил на одном популярном сайте альтернативной истории голосование, с какого года лучше начинать развилку – с 1763, 1765 или 1766. Смит, в свою очередь, опрашивал английских любителей истории, какая точка бифуркация оптимальнее, и как все лучше провернуть.

     Собрав ворох мнений, ученые составили таблицы, ввели весовые коэффициенты, и разложили по полочкам все факты и доводы. Работа шла быстро. Лаборатория Смита получала от государства квоту на биоэтанол для генератора, и он мог пользоваться электричеством хоть сутки напролет. Составив перечень реформ и согласовав дату высадки, физики после недолго колебания решили привлечь к экспедиции историка, знатока той эпохи. Найти кандидатуру оказалось несложно. Настроения, царившие в это время в Англии, были таковы, что повернуть время вспять согласился бы каждый второй. Выбор пал на Стайна — умного, обаятельного, обладавшего прекрасными манерами и, несмотря на молодость, глубокими познаниями в истории.

     И вот, запасшись подходящими костюмами, британцы перебрались в Россию через нейтральные страны – Испанию, Грецию и Турцию. Здесь они прошли полный курс вакцинации и собрали медицинские наборы. Кузнецов же тем временем еще раз провел испытание Устройства.

     Экипировавшись должным образом и последний раз согласовав детали, англичане насмешливо попрощались с этим «ужасным миром» и унеслись в прошлое.

Реформы

     Демонстрация невероятных артефактов быстро открыла путешественникам двери в высшее общество, вплоть до королевского дворца, и уже через месяц парламент начал реформы – налоговую, парламентскую, избирательную, торговую, и прочие. Часть законов удалось принять сразу, некоторые преобразования растянулись на долгие десятилетия, но процесс шел.

     Самым трудным для хрононавтов было поддерживать свое рабочее состояние в ту эпоху шарлатанской медицины. Однако ученые тщательно следили за своим здоровьем, ели лишь термически обработанную пищу, соблюдали умеренность, постоянно сверялись с прихваченными медицинскими пособиями, распечатанными на бумажном носителе, и не экономили лекарства, если в них возникала необходимость. Таким образом, через сорок лет Смит и Стайн еще находились в прекрасной физической и умственной форме. У них имелись и титулы, и обширные владения в Америке, и положение в обществе. А самое главное, они с удовлетворением констатировали, что дело их жизни выполнено успешно. История безвозвратно повернута вспять.

     К этому времени торгово-земледельческая верхушка американских колоний полностью слилась с английской знатью. Колонисты имели представительство в парламенте и наделялись титулами наравне с англичанами. Американцы, достигшие должности премьер-министра, уходили с поста с титулом графа. Адмиралы, разгромившие вражеский флот, становились виконтами, а если победа была значительной, то и графами. На новых землях возобновилась продажа титула баронета, приносившая доход казне и укреплявшая связи с метрополией. Естественно, самые богатые американцы становились герцогами даже вне зависимости от заслуг перед короной.

     Джордж Вашингтон, пользовавшийся покровительством Стайна, тоже завершил свою политическую карьеру премьер-министром Великобритании. И хотя ему пришлось быстро уйти с поста из-за разразившегося кризиса, ушел он виконтом и пэром.

     Небогатые колонисты за символическую плату покупали у государства землю в западных землях, а позже в Луизиане, а британские и американские лорды получали и покупали там же огромные наделы. Приток капитала из метрополии все рос, ускоряя развитие штатов, и никому из власть имущих колонистов уже не приходили в голову мысли о сецессии. Мало того, так как численность североамериканцев быстро увеличивалась, их роль в законодательной и исполнительной власти империи тоже росла.

     Единственный камень преткновения был в проблеме рабовладения, но Стайн убедил и парламент, и плантаторов согласиться на компромисс. Рабство пока сохранялось в южных штатах, но лишь на полвека, и с условием освобождения рабов, отработавших двадцать лет.

     Войны с Францией и Испанией, все также периодически вспыхивавшие, проходили успешно. Наличие крепкого заокеанского тыла, дававшего материальные и людские ресурсы, сыграла свою роль.

Франция

     Между тем, глубокий кризис французского общества никуда не делся. Налоговые привилегии церкви и дворянства, обнищание рядовых французов, процесс рефеодализации, система откупов, внутренние таможни, огромные расходы на войны и расточительство двора, все это вело к неизбежному краху. Госдолг страны после Семилетней войны возрос до полутора миллиардов ливров, а после следующей войны подскочил еще вдвое. При этом, в отличие от Англии, во Франции не было налаженной системы погашения долга, что вело к банкротству.

     Французской монархии постоянно не хватало средств, привилегированные сословия хотели ограничить власть короля,  а третье сословие не хотело так жить дальше, и требовало прав, как в Англии. В итоге, после ряда неизбежных переворотов и восстаний, власть захватила группа талантливых офицеров, на революционной волне ставших генералами. Один из них – Бонапарт, был послан захватить Испанию, и вполне справился с задачей, хотя после застрял на Пиренеях на долгие годы, борясь с партизанами и с английским экспедиционным корпусом. Бернадоту удалось захватить Северную Италию, выведя Австрию из войны. Сам же император Мишель Ней легко оккупировал Нидерланды, принудил Данию присоединиться к континентальной блокаде Англии и вторгся в Германию, где после первых успехов завяз.

     Тем временем, российский император, вступившийся за Данию, оккупированную англичанами, смог выгнать захватчиков из Копенгагена, заодно захватив Швецию, отказавшуюся выполнять договор.

     Видя слабость Франции, и временно устранив разногласия с Англией, в большую войну вмешались Пруссия с Россией. Франц II, вслед за Неем провозгласивший себя императором Австрии, также снова вступил в войну, и союзники начали потихоньку теснить противника. Вскоре к ним присоединились Неаполитанское королевство и ряд германских княжеств.

     Дела у французов пошли веселее, когда они договорились с Испанией и очистили Пиренеи. К тому времени Англия начала оккупацию испанских колоний, и Карл IV согласился провозгласить нейтралитет, чтобы заняться внутренними проблемами. Бонапарт же с освободившейся армией вторгся в Италию и прошел через весь полуостров, как нож сквозь масло. Однако, Австрия, поддерживаемая многочисленными союзниками, продолжала напирать. В императорской ставке Мишелю настойчиво предлагали вызвать маршала Наполеона и передать командование ему, как самому талантливому из французских стратегов. Ней и сам прекрасно понимал, что не справляется с ситуацией, но отдавать командование амбициозному Бонапарту отказывался. Он подозревал, что получив всю французскую армию, генерал вместе с ней получит и власть.

     Будь на месте Нея Бурбон, совещание на том бы и закончилось. Но имевшие опыт череды переворотов французские генералы без колебаний сместили императора, которому присягали, и вызвали Бонапарта.

     Война затянулась. Германские, французские, голландские и, частично, австрийские земли, на которых велись боевые действия, были выжжены и разорены. Но Пруссия, Россия, Австро-Венгрия и Англия продолжали поставлять новых рекрутов, вооружение и амуницию, причем английское оружие было чудовищным, а ресурсы Франции совершенно истощились.

     Гениальный законотворец и прекрасный полководец, Наполеон оказался никудышным политиком и полным профаном на море. Он не смог привлечь союзников и потерял весь флот. А стратегическое искусство не поможет, если противник лучше снабжается и в любой битве имеет, как минимум, двукратное преимущество.

     В итоге, когда союзники оккупировали Францию, их объединенные силы насчитывали девятьсот тысяч солдат, а Наполеон еле наскреб для последней битвы сто тысяч. Ему, правда, удалось ловким маневром отрезать от основных сил пятидесятитысячный корпус австрийцев, но спешившие со всех сторон союзники загнали маршала в ловушку.

Послевоенный не мир

     Главные проблемы для союзников начались после войны, когда стали делить мир. Вопросов было много: Что делать с Швейцарией, Данией, Нидерландами, французскими колониями, итальянскими государствами.  Кого вообще оставлять на французском престоле – Бурбона, Бонапарта или Нея? На конференции союзники решили отдать Бурбону Францию, Бернадоту Неаполитанское королевство, а Нею новоиспеченное Североитальянское королевство. Бонапарта же сослали на Эльбу. Данию взяла под свой протекторат Россия.

     Стайн, давно ставший герцогом Вестминстерским, и обладавший к тому времени огромным влиянием в политике, предостерегал против усиления не только Франции, естественного врага Англии, но и России, в которой видел будущего соперника. Но совсем другое мнение имел Смит, маркиз Эксетер, президент Королевского Общества и основатель Британской академии, пользовавшийся непререкаемым авторитетом в мировом научном сообществе, и частенько служивший посредником в трудных международных переговорах. По мнению маркиза, не было смысла долго и упорно бодаться с далекой державой, если все равно придется разделить с ней сферы влияния. Тем более, что в новой истории Россия уже прочно удерживала балтийские проливы. Лучше сразу поделить Иран и Китай, провести условную «линию Керзона» по Австро-Венгрии и предложить султану оставить английские гарнизоны в черноморских проливах. Этого достаточно для безопасности строящегося Суэцкого канала. А противовесом Франции следует сделать итальянцев и австрийцев. Усиливать же Пруссию в пику России пока не стоит, уж очень часто она вместо Востока неожиданно поворачивает на Запад.

     Но чем дольше шел Венский конгресс, тем меньше англичан волновали проблемы Ирана и Китая. Все без исключения европейские страны считали Великобританию главной угрозой своей безопасности. Они дружно потребовали от Англии вернуть захваченные в последней войне испанские и французские колонии. Захваченное еще ранее, а именно Луизиана и Канада, конечно, остаются за короной.

     Стайн, будучи сторонником политики «фунта и дубинки», в новых колониях проку не видел, но долго торговался, делая вид, что уступает лишь под большим нажимом. Взамен он потребовал от всех стран подписать общий договор о свободной торговле.

     Разделив земли и рассадив монархов по тронам, участники конгресса едва разъехались по своим странам, как тут же начали нарушать договоренности. В Италии, где давно назрела необходимость объединения, давнюю мечту итальянцев сумел воплотить в жизнь Бернадот, захвативший Апеннины, и отправивший Нея в ссылку вслед за Бонапартом. Англия, Пруссия и Россия объявили случившееся внутренним делом итальянцев. Людовик, которого француз на итальянском троне уверял в своей лояльности Франции, тоже был спокоен. Лишь Австрия, опасавшаяся претензии единой Италии на свои владения, была недовольна. Но начинать новую войну, да еще при подозрительном поведении союзничков, она не стала.

     Тем временем Испания воспользовалась уходом с полуострова англичан и захватила Португалию, заявив, что этот полуостров тоже имеет право на объединение. Англичане, почувствовав, что Бразилия сама плывёт им в руки, ограничились протестом. Однако, за испанцами стояли соперничающие Англии державы, заинтересованные в ослаблении британских позиций за океаном. Чтобы не допустить независимости испано-португальских колоний, советники Карла предложили королю провести реформы по образцу британских, дабы заинтересовать колонистов в сохранении единой империи. И это им более-менее удалось!

     Следующим ударом для островитян стал научно-технический прогресс на континентальной Европе. Все страны горели желанием внедрить у себя такие новшества, как железные дороги, современные станки и пароходы. Как только препятствия военного времени были сняты, в Англию зачастили торговые, и не только, агенты. Покупалось, когда официально, а когда и подпольно, оборудование, переманивались механики и инженера. Спохватившиеся парламентарии ввели ограничения на продажу секретной техники, и были тут же обвинены мировым сообществом в нарушении собственного договора о свободной торговле.

     Опасаясь торговой и военной мощи Великобритании, Россия сразу предложила Австрии, Пруссии, Франции и Испании проект трансъевропейских железных дорог единого стандарта. После трудных переговоров все согласились, а уже проложенные пути перешили под новую колею. Следующим шагом стала унификация оружия. Европейские страны начали производство нарезных капсюльных винтовок, чью идею беззастенчиво позаимствовали у англичан, и для упрощения снабжения союзной армии согласовали единый калибр.

     Британцы в ответ начали вооружать турок, но, не дожидаясь перевооружения своего извечного врага, Россия опередила противника, нанеся совместно с Австрией превентивный удар. Союзники поделили Балканы, а к разделу пирога подоспели и французы, желавшие получить на Ближнем Востоке хотя бы клочок земли. Дабы не отдавать на съедение врагу стратегически важный Египет, Англия была вынуждена занять его сама. В ответ Турция выгнала английские гарнизоны, охранявшие Проливы… чего Россия с нетерпением и ожидала, введя в Босфор пароходы, вооруженные казнозарядными пушками большого калибра, сметавшими турецкие батареи.

     Следующим шагом была установка российского протектората над Ираном, и Стайн запоздало пожалел, что не принял вовремя мудрый совет маркиза. Но теперь мяч был на стороне англичан, и они стали играть жестко. Всем белым колонистам Северной Америки, независимо от их происхождения и вероисповедания, были дарованы полные гражданские права, что успокоило нелояльные элементы и ускорило добровольное присоединение Калифорнии, Техаса и Флориды. Карлу Четвертому вернули его же слова, заявив, что Северная Америка тоже имеет право быть единой. А вслед за холодной войной приготовилась разразиться и горячая.

     Обе стороны были готовы идти до конца. Оснащались флоты, начинались массовые мобилизации, готовилась восстания во вражеских колониях. Армии вторжения уже подходили к Мексике, Аляске и Индии. Над Английским проливом с обеих сторон взлетали разведывательные дирижабли, причем идентичной конструкции. Первая Мировая война должна была разразиться со дня на день.

     Стайн и Смит, которым было уже за семьдесят,  все еще оставались в здравом уме и твердой памяти, и имели за плечами огромный опыт. Поэтому когда они начали доклад на расширенном заседании Кабинета министров, премьер-министр, принц-регент и морские лорды внимали им, затаив дыхание. По выкладкам физика выходило, что британский флот способен помешать высадке десанта на остров и отрезать от Европы южноамериканские колонии. Герцог же гарантировал переход Норвегии, Пруссии и Италии на сторону Англии, причем в самый неожиданный для европейцев момент. За это им будут предоставлены земли на континенте, заморские владения и торговые преференции. Но в этот момент странная вспышка за окном заставила докладчика прерваться, а через мгновение весь огромный особняк на Даунинг-стрит рассыпался в пыль.

     Убийцы, отправившие смертельную ракету, были схвачены и не думали отпираться. По их словам, они прибыли из конца двадцатого века, чтобы не дать развиться монстру Американо-Британской империи, терроризирующему всю планету. Оружие, которым они столь невежливо прервали заседание, было английским же. Такими ракетами американобританцы уничтожали повстанцев по всему миру. На вопрос же генерального атторнея, лично допрашивающего подозреваемых, почему они не прикончили Смита и Стайна полвека назад, когда те только прибыли из будущего, диверсанты сослались на технические трудности. Их устройство, созданное практически подпольно, слишком маломощно, и сто восемьдесят лет было для него пределом.

     По иронии судьбы, ученого, создавшего для них машину времени, тоже звали Иван Кузнецов.