Ведьмак рассказ про дракона

Золотые драконы (ориг. Smoki złote, лат. Draconis Aurum nobilis^[1]) — уникальный подвид драконов, считающийся на Континенте легендарным^[2].

Описание[]

Золотые драконы описываются как изящные, по-кошачьи грациозные ящеры, покрытые от длинного хвоста до треугольной головы блестящей золотой чешуёй с правильным рисунком. Их глаза с вертикальным зрачком и широкие нетопыриные крылья также золотые. По хребту от шеи до хвоста у них тянется ряд треугольных зубчатых выростов. Золотые драконы, по крайней мере если судить по Виллентретенмерту, не велики, однако являются страшными противниками, поскольку обладают высоким интеллектом, а их скорость, ловкость и рефлексы значительно превосходят человеческие. Как и большинство драконов, золотые могут дышать огнем или горячим паром.

Даже среди ведьмаков и иных специалистов по зоологии, в том числе и чародеев, золотые драконы считаются выдумкой и мифом ввиду своей невероятной редкости. Также ввиду неизученности представителям этого подвида приписывают различные способности, в том числе и магические. Некоторыми они действительно обладают, например, уникальными полиморфическими способностями, позволяющими им принимать облик кого угодно, в том числе и человека, причем трансформация занимает у дракона мгновения и происходит не постепенно, а сразу же. Кроме того, они владеют телепатией и могут как транслировать свои мысли, так и читать чужие.

Золотые драконы предположительно не могут иметь потомства, что, однако, опровергается как логикой существования нескольких особей, так и примером Саесентессис — дочери Виллентретенмерта и драконицы иного подвида, которая частично унаследовала способности своего отца к полиморфизму, но не более того.

Ведьмак: Игра Воображения[]

Золотые драконы достигают в длину 20 метров.

Известные представители[]

• Виллентретенмерт
• Зеррикантермент^[3][4]
• Саэсентессис — дочь золотого дракона Виллентретенмерта и, вероятно, Миргтабракке, сочетающая черты нескольких подвидов драконов^[5].

Литературная сага[]

Во время событий рассказа «Предел возможного» в Каингорне Геральт встречает рыцаря Борха по прозвищу Три Галки, путешествующего в компании двух зерриканок, и завязывает с ним дружбу. Вместе они присоединяются к обозу короля Недамира, который охотится на голопольского дракона с помощью известных драконоборцев: Рубайл из Кринфрида, Эйка из Денесле и команды краснолюдов Ярпена Зигрина. Впоследствии выясняется, что Борх — легендарный золотой дракон по имени Виллентретенмерт, который обладает способностью менять обличье на любое другое и помогает другим драконам решить их проблемы с людьми, а на дальний север он прибыл, чтобы защитить детеныша своей подруги Миргтабракке.

Игра «Ведьмак 2: Убийцы Королей»[]

В замке Ла Валетт, а также в Лок Муинне Геральт сталкивается с драконом, которым, на самом деле, является предводительница аэдирнского ополчения и королева Свободного государства в Долине Понтара Саския — дочь золотого дракона Виллентретенмерта и драконицы иного подвида, которая частично унаследовала способности своего отца к полиморфизму.

Галерея[]

Примечания[]

1. ↑ Мир Ведьмака, стр. 132.
2. ↑ Рассказ «Предел возможного»
3. ↑ Ведьмак: Игра Воображения.
4. ↑ Ведьмак.
5. ↑ Ведьмак 2: Убийцы Королей.

– Задание? – вздохнул канцлер. – Нет. Речь идет о драконе, а это явно превышает пределы твоих возможностей, ведьмак. Уж предпочитаю рубайл. Тебя же я хотел лишь предупредить. Предостеречь. Ведьмачьи причуды, в основе которых лежит деление чудовищ на добрых и злых, я и король Недамир можем терпеть, но не желаем о них слышать, а тем более видеть, как их претворяют в жизнь. Не лезьте в королевские дела, ведьмак. И не якшайтесь с Доррегараем.

– Я не привык, как вы выразились, якшаться с чародеями. Откуда такие мысли?

– Доррегарай, – сказал Гилленстерн, – переплюнет своими причудами даже ведьмаков. Не ограничивается делением чудовищ на хороших и плохих. Считает, что все они хорошие.

– Немного преувеличивает.

– Несомненно. Но отстаивает свои взгляды с яростным упорством. Я, честно говоря, не удивлюсь, если с ним что-нибудь приключится. А то, что он присоединился к нам в странном обществе…

– Я не спутник Доррегарая. И он не мой спутник.

– Не прерывай. Общество довольно странное. Ведьмак, напичканный принципами, словно лисья шуба блохами. Чародей, повторяющий друидские бредни о равновесии в природе. Молчаливый рыцарь Борх Три Галки и его эскорт из Зеррикании, в которой, как известно, складывают жертвы к лапам статуи дракона. И все они ни с того ни с сего присоединяются к охоте. Странно, верно?

– Пусть будет странно.

– Так знай, – сказал канцлер, – что у самых загадочных проблем бывают, как говорит практика, самые простейшие решения. Не заставляй меня, ведьмак, прибегать к ним.

– Не понял?

– Понял, понял. Благодарю за беседу, Геральт.

Геральт остановился. Гилленстерн послал коня вперед, догнал обоз и присоединился к королю. Мимо проехал Эйк из Денесле в стеганом кафтане из светлой кожи и с вмятинами от снятых лат, ведя за собой вьючного коня, нагруженного оружием, цельным серебряным щитом и огромной пикой. Геральт приветливо поднял руку, но странствующий рыцарь отвернулся, сжав тонкие губы, и пришпорил коня.

– Не очень-то он тебя любит, – сказал Доррегарай, подъезжая. – А, Геральт?

– Оно и видно.

– Конкурент? Оба вы работаете в одной области, так сказать, только Эйк – идеалист, а ты – профессионал. Почти никакой разницы, особенно для тех, кого убиваете.

– Не надо сравнивать меня с Эйком, Доррегарай. Неизвестно, кого ты обижаешь таким сравнением, его или меня, но сравнивать не надо.

– Как хочешь. По мне, честно говоря, оба вы одинаково отвратны.

– Благодарю.

– Не за что. – Чародей похлопал по шее коня, напуганного воплями Ярпена и его краснолюдов. – Я считаю, что называть убийство призванием отвратительно, низко и глупо. Наш мир пребывает в равновесии. Уничтожение, избиение каких-либо существ, заселяющих этот мир, нарушает равновесие. А это, в свою очередь, приближает гибель, гибель и конец того света, который мы знаем.

– Друидская теория, – отметил Геральт. – Знаком. Однажды мне ее изложил один старый гиерофант, еще в Ривии. Спустя два дня после беседы его разорвали на куски крысолаки. Нарушения равновесия не наблюдалось.

– Мир, повторяю, – Доррегарай равнодушно посмотрел на него, – пребывает в равновесии. Природном. У каждого вида есть свои естественные враги, и каждый является естественным врагом для других видов. К людям это тоже относится. Уничтожение естественных врагов человека, чему ты посвятил свою жизнь и что уже становится заметно, грозит вырождением расы.

– Знаешь что, колдун, – занервничал Геральт, – подойди как-нибудь к матери, у которой василиск сожрал ребенка, и скажи ей, что она должна радоваться, потому как благодаря этому человеческая раса избежала вырождения. Посмотришь, что она тебе ответит.

– Прекрасный аргумент, ведьмак, – сказала Йеннифэр, подъехав к ним сзади на своем вороном. – А ты, Доррегарай, следи за словами.

– Я не привык скрывать свои взгляды.

Йеннифэр въехала между ними. Ведьмак заметил, что золотую сеточку на волосах она сменила на ленту из скрученного белого платочка.

– Так поскорее начни скрывать, Доррегарай, – сказала она. – Особенно перед Недамиром и рубайлами, которые подозревают, что ты намерен помешать им прикончить дракона. Пока ты лишь болтаешь, они смотрят на тебя как на неопасного маньяка. Но как только попытаешься что-либо предпринять, они свернут тебе шею, ты и охнуть не успеешь.

Чародей пренебрежительно усмехнулся.

– Кроме того, – продолжала Йеннифэр, – проповедуя такие взгляды, ты подрываешь основы нашей профессии и призвания.

– Это чем же?

– Свои теории ты можешь прилагать к любым существам и червям, Доррегарай, но только не к драконам, ибо драконы – естественные наисквернейшие враги человека. И речь идет не о деградации человеческой расы, а о самом ее существовании. Чтобы выжить, надо расправиться с врагами, с теми, кто может свести на нет самое возможность выживания.

– Драконы – не враги человека, – вставил Геральт. Чародейка взглянула на него и улыбнулась. Одними губами.

– Об этом, – сказала она, – предоставь судить нам, людям. Ты, ведьмак, создан не для оценок. Ты создан для работы.

– Как заводная, безвольная игрушка?

– Это твои слова, не мои, – холодно ответила Йеннифэр. – Но сравнение точное.

– Йеннифэр, – сказал Доррегарай, – для женщины с твоим образованием и твоего возраста ты высказываешь поразительные глупости. Почему именно драконов ты считаешь основными врагами людей? Почему не других, во сто крат более страшных существ, на совести которых гораздо больше жертв, чем у драконов? Почему не хирикки, вилохвосты, мантихоры, амфисбены или грифы? Почему не волки?

– Скажу почему. Преимущество человека перед другими расами и видами в том, что его борьба за соответствующее место в природе, за жизненное пространство может быть выиграна лишь тогда, когда он окончательно исключит кочевой образ жизни – переходы с места на место в поисках пищи, следуя календарю природы. Иначе он не достигнет нужного темпа прироста, человеческое дитя слишком долго не обретает самостоятельности. Только находящаяся в безопасности за стенами города или крепости женщина может рожать в нужном темпе, то есть ежегодно. Плодовитость, Доррегарай, – это прогресс, условие выживания и доминирования. И тут мы подходим к драконам. Ни одно чудовище, кроме дракона, не может угрожать городу или крепости. Если драконов не уничтожить, люди ради безопасности станут распыляться, вместо того чтобы объединяться, потому как драконье пламя в густозастроенном поселке – это кошмар, это сотни жертв, это ужасающая гибель. Поэтому драконы должны быть выбиты до последнего, Доррегарай.

Доррегарай взглянул на нее, странно улыбнулся.

– Знаешь, Йеннифэр, не хотел бы я дожить до того часа, когда осуществится твоя идея о царстве человека, когда тебе подобные займут надлежащее им место в природе. К счастью, до этого дело никогда не дойдет. Уж скорее вы все друг другу глотки перегрызете, перетравите, передохнете от дурмана и тифа, ибо грязь и вши, а не драконы угрожают вашим изумительным городам, в которых женщины рожают ежегодно, но только один новорожденный из десяти доживает до одиннадцатого дня! Да, Йеннифэр, плодовитость, плодовитость и еще раз плодовитость. Займись, дорогая моя, деторождением, это более естественное для тебя занятие. Оно займет у тебя время, которое сейчас ты бесплодно тратишь на придумывание глупостей. Прощай.

Пришпорив коня, чародей направился к голове колонны. Геральт, кинув взгляд на бледное и искаженное яростью лицо Йеннифэр, заранее посочувствовал колдуну. Он знал, в чем дело. Йеннифэр, как и большинство чародеек, была стерильна. Но, как многие чародейки, страдала от этого факта и на упоминание о нем реагировала совершенно дико. Доррегарай, вероятно, знал об этом. Однако скорее всего не предполагал, насколько она мстительна.

– Накличет он себе хлопот на голову, – прошипела Йеннифэр. – Ох накличет. Будь осторожнее, Геральт. Не думай, что, ежели в случае чего ты не проявишь рассудительности, я стану тебя защищать.

– Не волнуйся, – усмехнулся он. – Мы, то есть ведьмаки и безвольные игрушки, всегда действуем рассудительно. Поскольку однозначно и четко помечены границы возможного, в пределах которых мы можем действовать.

– Ну, ну, смотри. – Йеннифэр, все еще бледная, взглянула на него. – Ты обиделся, как девочка, которую обвинили в утрате невинности. Ты – ведьмак, и этого ничем не изменить. Твое призвание…

– Прекрати, Йен, меня начинает мутить.

– Не говори со мной так, ведьмак. А твои тошноты меня мало интересуют. Как и прочие реакции из ограниченного ведьмачьего ассортимента.

– Тем не менее некоторые из них тебе придется увидеть, если ты не перестанешь потчевать меня байками о возвышенных предназначениях и борьбе во благо людей, и о драконах, ужасных врагах племени человеческого, я знаю больше.

– Да? – прищурилась чародейка. – И что же ты такое знаешь, ведьмак?

– А хотя бы то, – Геральт не обратил внимания на резкое, предостерегающее дрожание медальона на шее, – что если б у драконов не было сокровищ, то никакая собака, не говоря уж о чародеях, не заинтересовалась бы ими. Даже странно, что при каждой охоте на дракона неподалеку обязательно крутится какой-нибудь чародей, крепко связанный с гильдией ювелиров. Например, ты, и позже, хотя на рынок должны, казалось бы, посыпаться камни и камушки, они почему-то туда не попадают, и их цена не падает. Не рассказывай мне сказочки о призвании и борьбе за выживание расы. Я слишком хорошо и слишком долго тебя знаю.

– Слишком долго, – повторила она, зловеще скривив губы, – это уж точно. Но не думай, что слишком хорошо. Ты, сукин сын. Черт, до чего ж я была глупа. А, иди к дьяволу! Видеть тебя не могу!

Она хлестнула вороного, помчалась вдоль колонны. Ведьмак сдержал коня, пропустил телегу краснолюдов, рычащих, ругающихся, высвистывающих что-то на костяных свирелях. Между ними, развалившись на мешках с овсом и побрякивая на лютне, возлежал Лютик.

– Эгей! – орал Ярпен Зигрин, сидевший на козлах, указывая на Йеннифэр. – Чтой-то там чернеет на дороге? Интересно что? Похоже на кобылу.

– Несомненно! – ответствовал Лютик, сдвигая на затылок сливового цвета шапочку. – Кобыла! Верхом на мерине! Невероятно!

Ярпеновы парни затрясли бородами в хохоте. Йеннифэр сделала вид, будто не слышит.

Геральт остановил коня, пропустил лучников Недамира. За ними, на некотором удалении, ехал Борх, а следом – зерриканки, образуя арьергард колонны. Геральт дождался, пока они подъедут, повел свою кобылу бок о бок с лошадью Борха. Ехали молча.

– Ведьмак, – вдруг проговорил Три Галки. – Хочу тебя спросить.

– Спрашивай.

– Почему ты не завернешь?

Ведьмак какое-то время глядел на него.

– Ты действительно хочешь знать?

– Хочу, – сказал Три Галки, поворачиваясь к нему лицом.

– Я еду с ними, потому что я безвольная игрушка. Потому что я – пучок пакли, гонимый ветром вдоль дорог. Куда, скажи мне, я должен ехать? И зачем? Здесь по крайней мере собрались те, с кем есть о чем поговорить. Те, кто не замолкает, когда я подхожу. Те, кто, даже не любя меня, говорят мне это прямо в глаза, не кидают камни из-за заборов. Я еду с ними по той же причине, по какой поехал с тобой в трактир плотогонов. Потому что мне все равно. У меня нет места, куда я мог бы стремиться. У меня нет цели, которая должна быть в конце пути.

Три Галки откашлялся.

– Цель есть в конце любого пути. Она есть у каждого. Даже у тебя, хоть тебе и кажется, будто ты не такой, как все.

– Теперь я тебя спрошу.

– Спрашивай.

– А в конце твоего пути есть цель?

– Есть.

– Счастливец.

– Дело не в счастье, Геральт. Дело в том, во что ты веришь и чему отдаешь себя. В чем твое призвание. Никто не может знать об этом лучше, чем… чем ведьмак.

– Я сегодня то и дело слышу о призвании, – вздохнул Геральт. – Призвание Недамира – захватить Маллеору. Призвание Эйка из Денесле – защищать людей от драконов. Доррегарай чувствует призвание к совершенно обратному. Йеннифэр, учитывая определенные изменения в организме, не может исполнить своего призвания и мечется из стороны в сторону. Черт побери, только рубайлы да краснолюды не чувствуют никакого призвания, а просто хотят нахапать как можно больше. Может, поэтому меня к ним так тянет?

– Не к ним тебя тянет, Геральт из Ривии. Я не слеп и не глух. Не при звуке их имен ты схватился тогда за мешочек. Но кажется мне…

– Напрасно кажется, – беззлобно сказал ведьмак.

– Прости.

– Напрасно извиняешься.

Они сдержали лошадей в самое время, чтобы не налететь на резко остановившуюся колонну лучников из Каингорна.

– Что случилось? – поднялся на стременах Геральт. – Почему остановились?

– Не знаю, – повернул голову Борх. Вэя с удивительно сосредоточенным лицом быстро произнесла несколько слов.

– Поскачу в голову, – сказал ведьмак. – Узнаю.

– Останься.

– Почему?

Три Галки минуту помолчал, глядя в землю.

– Почему? – повторил Геральт.

– Поезжай, – бросил Борх. – Может, так-то оно и лучше.

– Что – лучше?

– Поезжай.

Мост, связывающий два берега каньона, выглядел солидно, был построен из толстых сосновых бревен, опирался на четырехугольный столб, о который поток, шумя, разбивался на длинные полосы пены.

– Эй! Живодер! – рявкнул Богольт, подводя телегу. – Ты чего остановился?

– Черт его знает, что это за мост!

– А чего ради нам на него лезть? – спросил Гилленстерн, подъезжая ближе. – Что-то не светит мне лезть с телегами на эту кладку. Эй, сапожник! Ты почему ведешь туда, а не по тракту? Ведь тракт идет дальше к западу?

Героический отравитель из Голополья приблизился, скинул барашковую шапку. Выглядел он презабавно, облаченный в натянутый на сермягу старомодный полупанцирь, который выковали еще, почитай, при короле Самбуке.

– Тут дорога короче, государь, – пояснил он не канцлеру, а непосредственно Недамиру, лицо которого по-прежнему выражало прямо-таки болезненную усталость.

– Чем какая? – спросил, поморщившись, Гилленстерн. Недамир не удостоил сапожника даже взглядом.

– Это, – сказал Козоед, указывая на три вздымающиеся над округой щербатые вершины, – Хиява, Пустула и Скочий Зуб. Дорога ведет к руинам старой крепости, обходит Хияву с севера, за истоками реки. А по мосту мы можем дорогу срезать. По ущелью выйдем на равнину меж горами. А если тама драконьих следов не найдем, пойдем дале на восток, осмотрим яры. А еще дале на восток лежат ровнютенькие луговины, оттедова прямая дорога в Каингорн, к вашим, государь, владениям.

– И где это ты, Козоед, такого ума об энтих горах поднабрался? – спросил Богольт. – У колодок сапожных аль как?

– Нет, милсдарь. В ребячестве овец тута пас.

– А мост выдюжит? – Богольт приподнялся на козлах, глянул вниз, на пенящуюся реку. – Пропасть сажен сорок.

– Выдюжит.

– А откуда вообще взялся такой мост в этой глуши?

– Его, – сказал Козоед, – в давние времена тролли срубили, а кто тута ездил, крепко им платить должен был. А так как редко кто тута ездил, то тролли по миру пошли. А мост остался.

– Повторяю, – гневно сказал Гилленстерн, – у нас телеги с грузом и фуражом, на бездорожье мы можем застрять. Не лучше ли трактом ехать?

– Можно и трактом, – пожал плечами сапожник, – но дорога дальняя. А король говорил, что ему надыть к дракону срочно, потому как он высматривает его, словно коршун падь.

– Падаль, – поправил канцлер.

– Пусть падаль, не все едино? – согласился Козоед. – А мостом все равно ближее.

– Ну так вперед, Козоед, – решил Богольт. – Жми передом, ты и твое войско. У нас такой обычай – вперед пускать самого боевитого.

– Не больше одной телеги сразу, – предостерег Гилленстерн.

– Лады. – Богольт стегнул лошадей, телега задуднила по бревнам моста. – За нами, Живодер! Глянь-ка, колеса ровно идут?

Геральт придержал коня, дорогу ему загородили лучники Недамира в пурпурно-желтых кафтанах, столпившиеся на каменистой площадке.

Кобыла ведьмака фыркнула.

Дрогнула земля. Горы загудели, зубчатый край каменной стены вдруг затуманился на фоне неба, а сама стена неожиданно заговорила глухим ощутимым гулом.

– Внимание! – зарычал Богольт уже с другой стороны моста. – Эй, там, внимание!

Первые камни, пока еще мелкие, зашуршали и застучали по лихорадочно дрожащему обрыву. На глазах у Геральта часть дороги, раскрываясь в черную, чудовищно быстро увеличивающуюся щель, оборвалась и с оглушительным грохотом рухнула в пропасть.

– По коням! – рявкнул Гилленстерн. – Ваше величество! На другую сторону!

Недамир, вжавшись головой в гриву коня, рванулся на мост, за ним прыгнул Гилленстерн и несколько лучников. Следом, грохоча, ввалился на трясущиеся бревна королевский фургон с полощущимся на ветру прапором с грифом.

– Лавина! С дороги! – взвыл сзади Ярпен Зигрин, хлеща бичом по конским крупам, опережая второй воз Недамира и раскидывая по сторонам лучников. – С дороги, ведьмак! С дороги!

Рядом с телегой краснолюдов прогарцевал Эйк из Денесле, выпрямившийся и чопорный. Если б не смертельно бледное лицо и сжатые в гримасе дрожащие губы, можно было подумать, что странствующий рыцарь не замечает сыплющихся на дорогу камней и обломков. Сзади, в группе лучников, кто-то дико кричал, ржали кони. Геральт рванул поводья, пришпорил коня, в тот же момент земля перед ним запылила от летящих сверху камней. Телега краснолюдов с грохотом протарахтела по камням, перед самым мостом подскочила и с треском осела набок, на сломанную ось. Колесо отбилось от огородки, полетело вниз, в кипень.

Лошадь ведьмака, по которой били острые обломки камней, встала на дыбы. Геральт хотел соскочить, но зацепился застежкой башмака за стремя и упал на бок, на дорогу. Лошадь заржала и понесла прямо на пляшущий над пропастью мост. По мосту бежали краснолюды, вереща и проклиная кого-то.

– Быстрей, Геральт! – крикнул бегущий за ним Лютик, оглянувшись.

– Вставай, ведьмак! – крикнул Доррегарай, мечась в седле и с трудом удерживая взбесившегося коня.

Позади них дорога тонула в клубах пыли, вздымаемой летящими обломками, разбивающими в щепы телеги Недамира. Ведьмак уцепился за ремни вьюков, притороченных за седлом чародея. Услышал крик.

Йеннифэр свалилась вместе с лошадью, отползла в сторону, подальше от бьющих вслепую копыт, припала к земле, заслоняя руками голову. Ведьмак отпустил седло, побежал к ней, ныряя в поток камней, перескакивая через разверзающиеся под ногами провалы. Рванул Йеннифэр за плечо, она поднялась на колени. Ее глаза были широко раскрыты, из рассеченной брови текла кровь. Струйка уже доходила до мочки.

– Вставай! Йен!

– Геральт! Осторожно!

Огромная плоская каменная глыба, с грохотом скользя по стене обрыва, двигалась прямо на них. Геральт упал, прикрыв собой чародейку. В этот момент блок взорвался, развалился на миллиарды осколков, посыпавшихся на них и жалящих, словно осы.

– Быстрей! – крикнул Доррегарай. Сидя на пляшущем коне и размахивая палочкой, он дробил в пыль летевшие с обрыва камни. – На мост, ведьмак!

Йеннифэр, изогнув пальцы, махнула рукой, крикнула что-то непонятное. Камни, сталкиваясь с голубоватой полусферой, неожиданно выросшей над их головами, испарялись, как капли воды, падающие на раскаленное железо.

– На мост, Геральт! – крикнула чародейка. – За мной!

Они побежали, догоняя Доррегарая и нескольких спешившихся лучников. Мост качался и трещал, бревна изгибались, кидая их от перил к перилам.

– Скорее!

Мост вдруг осел с пронзительным треском, та половина, которую они уже оставили позади, с грохотом рухнула в пропасть, вместе с ней телега краснолюдов, разваливаясь на части при ударах о каменные острия, под сумасшедшее ржание коней. Часть моста, на которой они находились, выдержала, но Геральт вдруг сообразил, что они уже бегут вверх, по быстро увеличивающейся крутизне. Йеннифэр, тяжело дыша, выругалась.

– Йен, держись!

Остатки моста заскрежетали и опустились. Они упали, уцепившись за щели между бревнами. Йеннифэр не удержалась, пискнула, словно девчонка, и поехала вниз. Геральт, уцепившись одной рукой, другой выхватил кинжал, всадил острие между бревнами и теперь уже обеими руками ухватился за рукоять. Суставы в локтях затрещали, когда Йеннифэр рванула его, повиснув на ремне и ножнах меча. Помост снова хрустнул и наклонился еще больше, став почти вертикальным.

– Йен, – простонал ведьмак. – Сделай что-нибудь… Дьявольщина, кинь заклинание!

– Как? – услышал он злое приглушенное ворчание. – Ведь я же вишу!

– Освободи одну руку!

– Не могу!

– Эй! – крикнул сверху Лютик. – Держитесь? Эй!

Геральт не счел нужным подтверждать очевидное.

– Давайте веревку! – орал Лютик. – Быстрее, мать вашу…

Около трубадура возникли рубайлы, краснолюды и Гилленстерн. Геральт услышал тихие слова Богольта:

– Погоди, певун. Она сейчас отвалится. Тогда вытянем ведьмака.

Йеннифэр зашипела, словно змея, повиснув на спине Геральта. Ремень болезненно впился ему в грудь.

– Йен! Ты можешь нащупать опору? Ногами? Можешь что-нибудь сделать ногами?

– Да, – простонала она. – Подрыгать…

Геральт глянул вниз на реку, кипящую меж острых камней, о которые бились крутящиеся, немногочисленные бревна моста, на лошадь и труп в ярких одеждах Каингорна. За камнями в изумрудной прозрачной пучине лениво двигались против течения веретенообразные тела огромных форелей.

– Держишься, Йен?

– Еще… да…

– Подтянись. Надо найти опору.

– Не могу…

– Веревку! Дайте веревку! – кричал Лютик. – Вы что, сдурели? Ведь свалятся оба!

– Может, оно и к лучшему? – задумчиво проговорил невидимый Гилленстерн.

Мост затрещал, просел еще больше. Пальцы Геральта, стиснутые на рукояти, начали неметь.

– Йен…

– Заткнись… и перестань верещать…

– Йен…

– Не называй меня так…

– Выдержишь?

– Нет, – холодно сказала чародейка. Она уже не боролась, просто висела у него на спине мертвым, инертным грузом.

– Йен?

– Заткнись.

– Йен. Прости меня.

– Никогда.

Что-то ползло по бревнам вниз. Быстро. Словно змея.

Излучающая синий свет веревка, извиваясь и свиваясь, будто живая, нащупала подвижным концом шею Геральта, передвинулась под мышки, замоталась в свободный узел. Чародейка застонала. Он был уверен, что она заплачет. Но ошибся.

– Внимание! – крикнул сверху Лютик. – Мы вытаскиваем вас! Нищука! Кеннет! Наверх их! Тяните!

Болезненный рывок, удушающая хватка натянутой веревки. Йеннифэр тяжело вздохнула. Они поехали вверх, быстро, скребя животом по шероховатым доскам настила.

Наверху Йеннифэр встала на ноги первой.

7

– Из всего обоза, король, – сказал Гилленстерн, – мы спасли лишь фургон, не считая рубайловых телег. От отряда осталось семеро лучников. По той стороне пропасти дороги уже нет, только щебень да гладкая стена, насколько позволяет видеть излом. Неизвестно, уцелел ли кто-нибудь из оставшихся, когда мост рухнул.

Недамир не ответил. Эйк из Денесле, выпрямившись, стоял перед королем, вперив в него взор блестящих, лихорадочно горящих глаз.

– Нас преследует гнев богов, – сказал он, вздымая руки. – Видать, согрешили мы, король. Это был священный поход, поход против зла. Ибо дракон есть зло, да, любой дракон есть воплощение зла. Я не прохожу безразлично мимо зла, я давлю его ногами… Уничтожаю. Как велят боги и Святая Книга.

– Что он мелет? – поморщился Богольт.

– Не знаю, – сказал Геральт, поправляя упряжь. – Не понял ни слова.

– Тихо, – сказал Лютик. – Я пытаюсь запомнить, может, удастся использовать, когда подберу рифмы.

– Святая Книга гласит, – окончательно разошелся Эйк, – что изойдет из бездны змий, дракон отвратный, семь глав и десять рог имеющий! А на спине у него усядется дева в пурпуре и багрянце, и кубок златой будет у нее в руце, а на челе выписан будет знак всякого и полного распутства!

– Я ее знаю! – обрадовался Лютик. – Это Чилия, жена солтыса Зоммерхальдера!

– Успокойтесь, господин поэт, – произнес Гилленстерн. – А вы, рыцарь из Денесле, говорите ясней, если можете.

– Противу зла, король, – завопил Эйк, – надобно поспешать с чистым сердцем и совестью, с поднятой главою! А кого мы видим здесь? Краснолюдов, кои есть поганцы, рождаются в темностях и темным силам поклоняются! Чародеев-богохульников, присваивающих себе божеские права, силы и привилегии! Ведьмака, коий есть отвратный проклятый извращенец, противуестественное творение. И вы еще удивляетесь, что на наши головы пала кара? Мы дошли до предела возможного! Не надо испытывать божескую милость. Призываю вас, король, очистить от нечисти наши ряды, прежде чем…

– Обо мне ни слова, – жалостно вставил Лютик. – Ни слова о поэтах. А вообще-то я стараюсь…

Геральт ухмыльнулся Ярпену Зигрину, ласково поглаживающему острие засунутого за пояс топора. Краснолюд, развеселившись, осклабился. Йеннифэр демонстративно отвернулась, притворившись, будто разорванная до самого бедра юбка занимает ее больше, нежели слова Эйка.

– Вы немного переборщили, милсдарь Эйк, – резко проговорил Доррегарай. – Впрочем, уверен, из благородных побуждений. Я считаю совершенно никчемным ваше мнение о чародеях, краснолюдах и ведьмаках. Хотя, мне кажется, все мы уже привыкли к таким речам, все же говорить так невежливо и не по-рыцарски, милсдарь Эйк. И уж вовсе не понятно после того, как вы, а не кто другой, бежите и подаете волшебную эльфову веревку ведьмаку и чародейке, которым угрожает смерть. Из сказанного вами следует, что вам скорее следовало бы молиться, чтобы они упали.

– Черт возьми, – шепнул Геральт Лютику. – Так это он подал веревку? Эйк? А не Доррегарай?

– Нет, – буркнул бард. – Эйк. Именно он.

Геральт недоверчиво покачал головой. Йеннифэр чертыхнулась себе под нос и выпрямилась.

– Рыцарь Эйк, – сказала она с улыбкой, которую любой, кроме Геральта, мог счесть любезной. – Как же так? Я – нечисть, а вы спасаете мне жизнь?

– Вы дама, госпожа Йеннифэр. – Рыцарь чопорно поклонился. – А ваше красивое и искреннее лицо позволяет думать, что вы когда-нибудь отречетесь от чернокнижничества.

– Чернокнижия, хотели вы сказать.

Богольт фыркнул.

– Благодарю вас, рыцарь, – сухо сказала Йеннифэр. – И ведьмак Геральт также вас благодарит. Поблагодари его, Геральт.

– Да меня скорее удар хватит. – Ведьмак обезоруживающе искренне вздохнул. – За что же? Я мерзкий извращенец. А моя безобразная и лживая физиономия не сулит никаких надежд на исправление. Рыцарь Эйк вытащил меня из пропасти случайно, только потому, что я лихорадочно цеплялся за красивую даму. Виси я там один, Эйк и пальцем бы не шевельнул. Я не ошибаюсь, рыцарь?

– Ошибаетесь, господин Геральт, – спокойно отозвался странствующий рыцарь. – Никому из нуждающихся в помощи я не отказываю. Даже ведьмаку.

– Поблагодари, Геральт. И извинись, – резко сказала чародейка. – В противном случае ты подтвердишь, что по крайней мере в отношении тебя Эйк был совершенно прав. Ты не можешь сосуществовать с людьми. Потому что ты – иной. Твое участие в экспедиции – ошибка. Тебя сюда пригнала бессмысленная цель. Поэтому будет целесообразно отделиться. Я считаю, что ты и сам это понял. А если нет, то пойми наконец.

– О какой цели вы говорите, госпожа? – вклинился Гилленстерн.

Чародейка взглянула на него, но не ответила. Лютик и Ярпен Зигрин усмехнулись многозначительно, но так, чтобы чародейка этого не заметила.

Ведьмак взглянул в глаза Йеннифэр. Они были холодны как лед.

– Прошу прощения и благодарю, рыцарь из Денесле, – наклонил он голову. – Благодарю всех присутствующих за мое непреднамеренное и поспешное спасение. Я слышал, когда висел, как вы наперегонки рвались мне на помощь. Прошу всех присутствующих простить меня. За исключением благородной Йеннифэр, которую я благодарю, ни о чем не прося. Прощайте. Мерзость по собственной воле покидает благородную компанию. Ибо вы у мерзости уже вот где сидите! Бывай, Лютик.

– Эй, Геральт! – крикнул Богольт. – Не разыгрывай из себя целочку. Не делай из мухи слона. К черту…

– Лю-ю-юди!

Со стороны устья ущелья бежали Козоед и несколько голопольских милиционеров, высланных на разведку.

– Что такое? Чего он орет? – поднял голову Нищука.

– Люди… Ваши милости… – задыхался сапожник.

– Отдышись, человече, – сказал Гилленстерн, засовывая большие пальцы за золотой пояс.

– Дракон! Там дракон!

– Где?

– За ущельем… На равнине… Господин, он…

– По коням! – скомандовал Гилленстерн.

– Нищука! – рявкнул Богольт. – На телегу! Живодер, на коня и за мной!

– В галоп, парни! – завопил Ярпен Зигрин. – Галопом, мать вашу так!

– Эй, погодите! – Лютик забросил лютню за спину. – Геральт, возьми меня на коня!

– Прыгай!

Ущелье окончилось россыпью светлых камней, все более редких, образующих неправильную окружность. За ними местность мягко понижалась, переходя в поросшую травой, слегка холмистую луговину, со всех сторон замкнутую известняковыми стенами, в которых зияли тысячи отверстий. Три узких каньона, устья высохших потоков, выходили на луговину.

Богольт первым доскакал до каменного барьера, резко осадил коня, поднялся на стременах.

– О, зараза, – сказал он. – О, чертова зараза. Этого… этого не может быть!

– Чего? – спросил Доррегарай, подъезжая. Рядом с ним Йеннифэр, спрыгнув с телеги, налегла грудью на каменную глыбу, выглянула, попятилась, протерла глаза.

– Что? Что такое? – крикнул Лютик, выглядывая из-за спины Геральта. – Что такое, Богольт?

– Дракон-то… дракон… золотой.

Не больше чем в ста шагах от каменной горловины ущелья, из которого они только что вышли, у дороги, ведущей к северной части каньона, на куполообразном невысоком холме сидело существо. Оно сидело, изогнув правильной дугой длинную изящную шею, склонив узкую голову на выпуклую грудь, оплетя хвостом передние выпрямленные лапы.

Было в этом существе, в его позе что-то невообразимо грациозное, что-то кошачье, что-то противоречащее его явно змеиной родословной. Несомненно, змеиной. Ибо существо было покрыто слепящей глаза золотой чешуей с четким рисунком. Да, существо, сидящее на холме, было золотым – золотым от острых, зарывшихся в землю когтей до конца длинного хвоста, слегка шевелящегося меж покрывающих холмик растений. Глядя на них огромными золотыми глазами, существо расправило широкие золотистые нетопыриные крылья и так сидело, неподвижное, как бы требуя, чтобы им любовались.

– Золотой дракон, – шепнул Доррегарай. – Невероятно… Живая легенда!

– Не существует в мире, чертова мать, золотых драконов, – заявил Нищука и сплюнул. – Я-то знаю, что говорю.

– А что же в таком случае сидит на холме? – трезво спросил Лютик.

– Обман какой-то…

– Иллюзия…

– Это не иллюзия, – сказала Йеннифэр.

– Это золотой дракон, – проговорил Гилленстерн. – Самый настоящий золотой дракон.

– Золотые драконы бывают только в легендах!

– Перестаньте, – вклинился Богольт. – Нечего дергаться! Любому болвану ясно, что это золотой дракон. Да и какая разница, милсдари, золотой, синий, пегий в крапинку или клетчатый? Он невелик, уделаем его в момент. Живодер, Нищука, разгружайте телегу, вытаскивайте снаряжение. Тоже мне разница – золотой не золотой.

Описание 6 серии сериала Ведьмак, Сезон 1

Все дальше и дальше мы продвигаемся в обзорах серий «Ведьмака». В этой статье перед нашим взором предстает сериал «Ведьмак» – первый сезон шестая серия.

Наконец-то Йеннифэр и Геральт познакомились и воспылали взаимной любовью. Надеемся, что у них все будет хорошо. Однако на то и нужны сериалы, чтобы удивлять зрителей, поэтому посмотрим, что станет с главными героями.

Сюжет шестой серии

Шестая серия «Ведьмака» 2019 года от Нетфликс явно не даст заскучать. Тем более она уж сильно напомнила знаменитую «Игру Престолов». Серия эта рассказывает об охоте на золотого дракона, а ее название – «Редкие виды».

Охота на золотого дракона

Серия начинается с того, что Ведьмак исполняет одно из заданий. В это время заказчики решили, что Белому Волку пришел конец и попытались украсть его вещи. Но откуда не возьмись появились трое еще незнакомых нам людей: две молодые афроамериканки и старик Борх.

Они разобрались с ворюгами и уговорили Геральта помочь им в охоте на дракона. Не долго думая, Белый Волк согласился поучаствовать в этом действии и они вместе с Лютиком отправились в путь.

Конечно же Ведьмак не так просто присоединился к охотникам на драконов, ведь он всегда наоборот — старался защищать невинных существ. Причиной его согласия стала Йеннифэр из Венгерберга, которая по личным причинам следовала к дракону. К слову, Йен снова хотела использовать этот шанс, чтобы суметь родить ребенка. Забегая наперед, скажу, что это у нее, к сожалению, и в этот раз не получится. С ними так же пошли краснолюды.

Краснолюды — одна из Старших Рас. Некогда их раса была господствующей, вместе с эльфами, но сегодня у них остался лишь один анклав — Махакам, город-гора с большими залежами минералов и железной руды. Из всех Старших Рас краснолюды чаще всего охотно селятся в человеческих городах. Они успешно ведут дела и часто наживают неплохие капиталы, хотя им постоянно приходится сталкиваться с презрением и неприязнью. Во время войны с Нильфгаардом краснолюды прослыли наёмниками, но многие из них сражались в командах Белок против Северных Королевств.

Декорации и место съемок отлично вписались в эпизод. Актеры, подобранные на роль Борха и девушек-защитниц, довольно колоритны и профессиональны.

Более интересным этот эпизод делает юмор героев. Очень много высказываний Лютика и сопутствующих персонажей уж точно сделают ваш просмотр захватывающим.

Далее по сюжету герои продвигаются в горы. Краснолюды предложили короткую дорогу, которая проходит по отвесным мостикам. От съемки того, как персонажи преодолевали этот путь захватывает дух. Волнение за каждого из команды зашкаливает, а когда Борх и его спутницы падают в бездну становится грустно и обидно за них.

Добрались до пещеры дракона лишь Йен и Геральт. Они увидели, что ни Борх, ни его защитницы не умерли. Наоборот, стало понятно зачем им понадобилась помощь Геральта, ведь Борх Три Галки и есть тот золотой дракон за которым они шли. Ведьмак нужен был не для того, чтобы убить дракона, а для того, чтобы защитить от остальных, охотящихся за ним.

Ведьмака и чародейку догнали другие команды и уже начинали атаковать дракона, но парочка стала на защиту Борха и между ними вспыхнула драка.

«Дракон ушел от удара мягким, ловким, полным грации поворотом», –пишет Сапковский.

Команда Ведьмака дала отпор «плохим парням» и сохранила жизнь золотому дракону.

Далее по сценарию началась неминуемая драма. Йен вовсе рассорилась с Геральтом, Ведьмак выместил всю свою злобу на Лютике, а сам бард обиделся и ушел куда подальше. Та еще мыльная опера!

Куда делась принцесса Цирилла

В предыдущей серии Цириллу забрал Мышовур и повел с собой в Цинтру. Только мы знаем, что на самом деле это – никакой не Мышовур, а перевоплотившейся Допплер, который должен доставить княжну прямо к Кагыру.

По пути друг Цири Дара начинает задавать компрометирующие вопросы явившемуся из ниоткуда давнему знакомому княжны. Дети узнают, что это Допплер и пытаются его убить. В этой сцене Цири показывают уже как смелую девушку. И хоть убить лже-Мышовура у них не получилось, они смогли благополучно сбежать.   

Слишком мало, к сожалению, показывают принцессу Цириллу в этом сезоне. Хотя ее история не полностью раскрыта, к тому же она еще не встретилась с Геральтом. Возможно в следующем сезоне ей уделят больше внимания и мы будем видеть неимоверную Цири в исполнении Фрейи Аллан чаще.

Плюсы и минусы

Шестая серия первого сезона американо-польского сериала получилась достаточно захватывающей и впечатляющей. И снова, наверное, следует обозначить достоинства и недочеты шестой серии «Ведьмака».

Начнем пожалуй с плюсов.

• Во-первых, Генри Кавилл, Аня Чалотра, Фрейа Аллан отлично справились с предназначенными ролями. Новые актеры, которые сыграли Борха, афроамериканок и краснолюдов так же не потерялись на фоне уже присутствующих профессионалов.
• Во-вторых, снята серия была на Канарских островах, что добавило эпизоду некой эстетики и экзотичности. Сцены в горах отсняты исключительно хорошо. На самом деле, съемка сериала радует, ведь ему с такими темпами и вправду недалеко до «Игры Престолов».
• В третьих, диалоги персонажей явно более проработанные нежели в той же пятой серии. Логика повествования так же присутствует и это радует. Значительно больше юмора, что можно объяснить наличием новых комических персонажей, например, рыцаря, который сопровождает Йеннифэр в самом начале.

Кроме плюсов можно выделить и некоторые минусы, которые портят общие впечатление от серии.

• К примеру, дракон в сериале от Нетфликс 2019 года мог бы выглядеть в разы лучше, но по неведомым причинам имеем то, что имеем. Кажется, это самый слабо проработанный зверь в «Ведьмаке».
• Еще одним минусом являются все те же костюмы. Как уже известно, во втором сезоне с костюмами будет работать другой человек. И слава богу, потому что в первом сезоне ужасной была не только броня нильфгаардцев, но и общие одежки обычных людей, магов, дриадов и многих других.

В целом, серия вышла насыщенная и интересная.

– Я имел в виду, какие они в постели.
Геральт беспокойно глянул на девушек. Обе улыбались. Вэя молниеносным, почти незаметным движением потянулась к тарелке. Глядя на ведьмака прищуренными глазами, с хрустом разгрызла панцирь. Ее губы блестели от соленой воды. Три Галки опять громко рыгнул и сказал:
– Итак, Геральт, на драконов ты не охотишься, ни на зеленых, ни на черных, ни на красных. Принял к сведению. А почему, позволь поинтересоваться, только на эти три цвета?
– Четыре, если быть точным.
– Ты упоминал три.
– Тебя интересуют драконы, Борх? Есть какая то особая причина?
– Нет, просто любопытство.
– Угу. А что до цветов, то так принято классифицировать истинных драконов. Хоть это и не совсем точно. Зеленые драконы, самые распространенные, скорее серые, как обычные ослизги. У красных фактически красноватый или кирпичный цвет. Больших драконов темно коричневого цвета принято называть черными. Самые редкие – белые драконы, мне такой никогда не встречался. Они держатся далеко на севере. Якобы.
– Интересно. А знаешь, о каких драконах я еще слышал?
– Знаю. – Геральт отхлебнул пива. – О тех же, о которых слышал и я. О золотых. Таких нет.
– Почему ты так утверждаешь? Только потому, что никогда не видел? Белого ты тоже не видел.
– Не в том дело. За морями, в Офире и Зангвебаре, есть белые лошади в черную полоску. Их я тоже никогда не видел, но знаю, что они существуют. А вот золотой дракон – существо мифическое. Легендарное. Как, скажем, феникс. Фениксов и золотых драконов не бывает.
Вэя, поставив локти на стол, с интересом глядела на него.
– Надо думать, ты знаешь, о чем говоришь. Ты же ведьмак. – Борх набрал пива из бочки. – Однако, я думаю, у каждого мифа, у каждой легенды должны быть какие то корни. И у этих корней что то лежит.
– Лежит, – согласился Геральт. – Чаще всего мечта, желание, тоска. Уверенность, что нет предела возможному. А иногда – случай.
– Именно что случай. Может, когда то и был золотой дракон, единичная, неповторимая мутация?
– Если и так, то его постигла судьба всех мутантов, – отвернулся ведьмак. – Он чересчур отличался от других, чтобы выжить.
– Ха! – произнес Три Галки. – Теперь ты противоречишь законам природы, Геральт. Мой знакомый колдун говаривал, что в природе у каждого существа есть продолжение и оно, существо, стало быть, выдюжит тем или иным образом. Конец одного – это начало другого, нет предела возможному, во всяком случае, природе таковые незнакомы.
– Крупным оптимистом был твой знакомый колдун. Только одного он не принял во внимание: ошибки, которую совершила природа. Или те, кто с ней играл. Золотой дракон и другие подобные мутанты если и существовали, то сохраниться не могли. Ибо мешала тому сама природа, предел возможного.
– Что еще за предел?
– Мутанты, – на скулах Геральта заиграли желваки, – мутанты стерильны, Борх. Только в легендах может выжить то, что в природе выжить не может. Только легенде и мифу не ведомы пределы возможного.
Три Галки молчал. Геральт взглянул на девушек, на их вдруг посерьезневшие лица. Вэя неожиданно наклонилась к нему, охватила его шею жесткой мускулистой рукой, прикоснулась к щеке губами, влажными от пива.
– Любят они тебя, – медленно проговорил Три Галки. – Пусть меня скособочит, они тебя любят!
– Что тут странного? – грустно улыбнулся ведьмак.
– Ничего. Но это надо обмыть. Хозяин! Еще бочонок!
– Куда ты! Ну разве что кувшин.
– Два кувшина! – рявкнул Три Галки. – Тэя, я на минуточку выйду.
Зерриканка встала, подняла с лавки саблю, окинула зал тоскливым взглядом. Хоть до того, как заметил ведьмак, несколько пар глаз хищновато разгорелись при виде пухлого кошеля, никто не решился выйти вслед за Борхом, нетвердой походкой направлявшимся к выходу во двор.

Dragons are flying monsters, or draconids, which are said to represent the forces of Chaos. Apart from cats, dragons the only creatures known to absorb magical energy.

Dragons are 4-legged reptiles with bat-like wings, forked tongues and narrow triangular heads on long slender necks. They are divided into different types, loosely by colour and environment. Depending on their type they are able to breathe dangerous substances in combat; the Crinfrid Reavers, who have hunted a couple of these beasts, mention fire, acid and steam.

These creatures are viewed differently by human and non-human societies. While Zerrikanians worship dragons, many Nordlings consider them to be the single greatest enemy of the human race and many legends revolve around the beasts. The fear of these creatures is largely misplaced as the simpler folk cannot distinguish dragons from other flying reptiles. However, the primary motivation for hunting dragons tends not to be the preservation of the human race, but plundering their legendary hoards of treasure. Dragons are also the source of many alchemical materials, especially their tears and teeth, which are used in the manufacture of medicine and elixirs, and their blood, which is used in cosmetics. The tail is considered a great delicacy in some parts of the world.

In The World of the Witcher[]

“

Dragons are a separate family of draconids, characterized by their large size, two pairs of well-developed legs, and huge winges and tail. They are also much more advanced than their smaller cousins, possessing not only greater strength, but also cunning and intelligence. Though reasons for this behavior remain unknown, dragons universally love to collect gold, gemstones and other treasures — a trait which has already made its way into countless legends. Despite what tales of noble dragon slayers rescuing innocent maidens might have you believe, the people organizing expeditions to hunt down dragons are invariably motivated not by the desire to put an end to the local threat, or even to win fame, but by simple greed.
In the same way, tales painting dragons as terrible foes of the human race, which are used to justify half of all hunts, are just fables. If dragons had no treasure hoards, nobody would even give a damn, except maybe the serfs whose sheep they devour. It is worth noting that almost every dragon hunt is closely scrutinized by someone connected to the Jewelers’ Guild. Not coincidentally, despite the fantastic size of some dragon hoards, no hunt has ever led to the market being suddenly flooded with gemstones, with the corresponding drop in prices.

”

In The Witcher 2: Assassins of Kings[]

Dragon
Details
Occurrence	wherever they choose
Immunity	poison, bleeding, traps, bombs
Susceptibility	none
Tactics	fire and flight

In the Prologue of the game, you will have to guide King Foltest across a bridge while being pursued by a dragon as part of the Trial by Fire quest. Later in Chapter II, Geralt finds a magic stone that can help him learn more about who summoned the dragon and the possible perpetrator of the kings’ murders. Later on in Chapter III, there is a battle with the dragon.

Journal entry[]

Once dragons were commonplace and ruled the continent absolutely. Dragon fire was the bane of cities, and dragon appetite was a constant threat to the first colonizers. Sorcerers stood against these creatures witchers were created to fight them. Today dragons are nearly extinct. Sometimes forktails and slipzards can be seen, but compared to dragons, they are like stray cats to tigers. The beasts were exterminated by professional hunters, such as the famed Crinfrid Reavers. Alchemical components found in a dragon’s body are among the most expensive on the market, and are in high demand among sorcerers. The beast’s roasted tail is a real delicacy.

The legends are true: dragons like to gather hoards and have a voracious appetite that they satiate by eating all living creatures with no exceptions. Like cats, they like to lounge in places of power — they nap there, drawing energy, yet nobody knows what they use that energy for. There are five species of these great wyrms: white, black, red, green and rock. Golden dragons, extremely intelligent, gifted with the ability to assume the shape of any creature, are of course a fairy-tale for little children. Dragons are smart indeed, but they cannot speak, much less polymorph.

The best tactic when meeting a dragon is to pray to all the gods with no exceptions. Atheists should run — they can thus extend their lives for a few heartbeats. It must be stressed that any of these choices would end in death when made by an amateur. One fighting a dragon should watch out for it’s fire above all else — the breath is lethal, momentarily ending the fight. The wyrms can also fly, and are excellent at maneuvering, so they use the advantage of altitude in combat. A witcher should climb high buildings to surprise the reptile flying by, and to use walls as protection. The beast’s jaws are even worse than its paws — they bring instant death. Dragons, like cats, like to toy with their prey, so they sometimes lift it to the air, and drop from height when they are bored.

Dragons are immune to poisons, unworried by oils which increase bleeding, and unaffected by traps or bombs. One would be hard pressed to find a soul brave enough to drop a dragon, unless it had been hacked to pieces with an axe first. And I wish such an outcome of the battle to all dragonslayers with all my heart.

Video[]

1st Meeting with dragon	Running from a dragon

Killing the dragon

Gallery[]

• 

• 

• 

• 

• 

• 

Notes[]

Comparison to D&D dragons[]

Though Sapkowski’s dragons seem to be inspired by those appearing in settings for Dungeons & Dragons role-playing game, there are some significant differences. While they are indeed divided into species by color of their scales, the number of their known kinds is remarkably smaller than in the popular game. Even more important, the dragon’s type does not imply its character nor attitude towards dragons of other types – while chromatic and metallic dragons hate each other in D&D worlds, golden dragon Villentretenmerth and green dragon Myrgtabrakke are partners in The Bounds of Reason short story. Sapkowski also stated in that dragons could mutate, thus making individuals of different abilities and traits than others of their kind, mentioning a red dragon he created for an RPG session which breathed chlorine and mustard gas rather than fire like a typical red dragon.^[3] The very existence of golden dragons, the only metallic dragons known to exist in the Witcherland, is suggested to be result of rare mutations among more common dragons.

The colour of their scales is also different than that of their exact D&D counterparts. For example, scales of green dragon in the game can reach shades of forest, emerald, and olive green while Sapkowski’s green dragons are more greyish.

In Bogusław Polch’s comics series and on illustrations for Wiedźmin: Gra Wyobraźni, dragons are less muscled and slimmer than common D&D portrayal of these creatures. On the other hand, Saesenthessis in The Witcher 2 is quite heavyset.

Other[]

• In some illustrations for Gwent, dragons are 2-, not 4-legged. It was not explained whether they are mutations or just mistakes of the illustrators.

References[]

1. ↑ ^{1.0 1.1} in Wiedźmin: Gra Wyobraźni
2. ↑ in The Witcher game series
3. ↑ in The Eye of Yrrhedes role-playing game

Dragons are flying monsters, or draconids, which are said to represent the forces of Chaos. Apart from cats, dragons the only creatures known to absorb magical energy.

Dragons are 4-legged reptiles with bat-like wings, forked tongues and narrow triangular heads on long slender necks. They are divided into different types, loosely by colour and environment. Depending on their type they are able to breathe dangerous substances in combat; the Crinfrid Reavers, who have hunted a couple of these beasts, mention fire, acid and steam.

These creatures are viewed differently by human and non-human societies. While Zerrikanians worship dragons, many Nordlings consider them to be the single greatest enemy of the human race and many legends revolve around the beasts. The fear of these creatures is largely misplaced as the simpler folk cannot distinguish dragons from other flying reptiles. However, the primary motivation for hunting dragons tends not to be the preservation of the human race, but plundering their legendary hoards of treasure. Dragons are also the source of many alchemical materials, especially their tears and teeth, which are used in the manufacture of medicine and elixirs, and their blood, which is used in cosmetics. The tail is considered a great delicacy in some parts of the world.

In The World of the Witcher[]

“

Dragons are a separate family of draconids, characterized by their large size, two pairs of well-developed legs, and huge winges and tail. They are also much more advanced than their smaller cousins, possessing not only greater strength, but also cunning and intelligence. Though reasons for this behavior remain unknown, dragons universally love to collect gold, gemstones and other treasures — a trait which has already made its way into countless legends. Despite what tales of noble dragon slayers rescuing innocent maidens might have you believe, the people organizing expeditions to hunt down dragons are invariably motivated not by the desire to put an end to the local threat, or even to win fame, but by simple greed.
In the same way, tales painting dragons as terrible foes of the human race, which are used to justify half of all hunts, are just fables. If dragons had no treasure hoards, nobody would even give a damn, except maybe the serfs whose sheep they devour. It is worth noting that almost every dragon hunt is closely scrutinized by someone connected to the Jewelers’ Guild. Not coincidentally, despite the fantastic size of some dragon hoards, no hunt has ever led to the market being suddenly flooded with gemstones, with the corresponding drop in prices.

”

In The Witcher 2: Assassins of Kings[]

Dragon
Details
Occurrence	wherever they choose
Immunity	poison, bleeding, traps, bombs
Susceptibility	none
Tactics	fire and flight

In the Prologue of the game, you will have to guide King Foltest across a bridge while being pursued by a dragon as part of the Trial by Fire quest. Later in Chapter II, Geralt finds a magic stone that can help him learn more about who summoned the dragon and the possible perpetrator of the kings’ murders. Later on in Chapter III, there is a battle with the dragon.

Journal entry[]

Once dragons were commonplace and ruled the continent absolutely. Dragon fire was the bane of cities, and dragon appetite was a constant threat to the first colonizers. Sorcerers stood against these creatures witchers were created to fight them. Today dragons are nearly extinct. Sometimes forktails and slipzards can be seen, but compared to dragons, they are like stray cats to tigers. The beasts were exterminated by professional hunters, such as the famed Crinfrid Reavers. Alchemical components found in a dragon’s body are among the most expensive on the market, and are in high demand among sorcerers. The beast’s roasted tail is a real delicacy.

The legends are true: dragons like to gather hoards and have a voracious appetite that they satiate by eating all living creatures with no exceptions. Like cats, they like to lounge in places of power — they nap there, drawing energy, yet nobody knows what they use that energy for. There are five species of these great wyrms: white, black, red, green and rock. Golden dragons, extremely intelligent, gifted with the ability to assume the shape of any creature, are of course a fairy-tale for little children. Dragons are smart indeed, but they cannot speak, much less polymorph.

The best tactic when meeting a dragon is to pray to all the gods with no exceptions. Atheists should run — they can thus extend their lives for a few heartbeats. It must be stressed that any of these choices would end in death when made by an amateur. One fighting a dragon should watch out for it’s fire above all else — the breath is lethal, momentarily ending the fight. The wyrms can also fly, and are excellent at maneuvering, so they use the advantage of altitude in combat. A witcher should climb high buildings to surprise the reptile flying by, and to use walls as protection. The beast’s jaws are even worse than its paws — they bring instant death. Dragons, like cats, like to toy with their prey, so they sometimes lift it to the air, and drop from height when they are bored.

Dragons are immune to poisons, unworried by oils which increase bleeding, and unaffected by traps or bombs. One would be hard pressed to find a soul brave enough to drop a dragon, unless it had been hacked to pieces with an axe first. And I wish such an outcome of the battle to all dragonslayers with all my heart.

Video[]

1st Meeting with dragon	Running from a dragon

Killing the dragon

Gallery[]

• 

• 

• 

• 

• 

• 

Notes[]

Comparison to D&D dragons[]

Though Sapkowski’s dragons seem to be inspired by those appearing in settings for Dungeons & Dragons role-playing game, there are some significant differences. While they are indeed divided into species by color of their scales, the number of their known kinds is remarkably smaller than in the popular game. Even more important, the dragon’s type does not imply its character nor attitude towards dragons of other types – while chromatic and metallic dragons hate each other in D&D worlds, golden dragon Villentretenmerth and green dragon Myrgtabrakke are partners in The Bounds of Reason short story. Sapkowski also stated in that dragons could mutate, thus making individuals of different abilities and traits than others of their kind, mentioning a red dragon he created for an RPG session which breathed chlorine and mustard gas rather than fire like a typical red dragon.^[3] The very existence of golden dragons, the only metallic dragons known to exist in the Witcherland, is suggested to be result of rare mutations among more common dragons.

The colour of their scales is also different than that of their exact D&D counterparts. For example, scales of green dragon in the game can reach shades of forest, emerald, and olive green while Sapkowski’s green dragons are more greyish.

In Bogusław Polch’s comics series and on illustrations for Wiedźmin: Gra Wyobraźni, dragons are less muscled and slimmer than common D&D portrayal of these creatures. On the other hand, Saesenthessis in The Witcher 2 is quite heavyset.

Other[]

• In some illustrations for Gwent, dragons are 2-, not 4-legged. It was not explained whether they are mutations or just mistakes of the illustrators.

References[]

1. ↑ ^{1.0 1.1} in Wiedźmin: Gra Wyobraźni
2. ↑ in The Witcher game series
3. ↑ in The Eye of Yrrhedes role-playing game

Записка «Заказ: дракон» висит на доске объявлений в деревне Фирсдаль на южном побережье Ард Скеллига. Ведьмачий заказ рассчитан на персонажа 28 уровня и остается доступен для прохождения до отъезда на Остров Туманов ближе к концу игры.

Шаг 1: Поговорить со старостой Фирсдаля

После прочтения записки с доски объявлений идем к старосте Фирсдаля. Вагн стоит во дворе дома в центре деревни. При встрече старик расскажет ведьмаку о драконе и двух погибших сельчанах, которые попытались разобраться с чудовищем, но поплатились за свою самоуверенность жизнями. Чудовище разорвало братьев на части. Ужасные рваные раны поразили даже бывалых скеллигских воинов. Никто больше не рискнул бросить вызов дракону, поэтому сельчане решили найти смельчака, который бы расправился с чудовищем и обезопасил окрестные земли. Договорившись с Вагном о вознаграждении за ведьмачий заказ, отправляемся осматривать тела погибших.

к содержанию ↑

Шаг 2: Поговорить с матерью жертв

Тела братьев, Аскеля и Нильса, лежат в соседнем доме, расположенном на западном краю деревни. Зайдя в дом, беседуем о трагедии с матерью жертв. Карли расскажет ведьмаку о месте нападения на сыновей и позволит осмотреть раны. Закончив беседу, изучаем тела братьев ведьмачьим чутьем, но обнаруживаем только следы от когтей и зубов, без ожогов и других характерных признаков дракона. Выходим из дома и идем на поля в северной части деревни.

к содержанию ↑

На дороге осматриваем тушу коровы. На соседнем камне находим следы коровьей крови. Бежим по кровавым следам в сторону огромной осадной башни, к северу от Фирсдаля. Останавливаемся у останков собаки с переломанными костями и присматриваемся к пустому гнезду на вершине осадной башни. Приходим к выводу, что на братьев напал вилохвост, который не имеет ничего общего с драконом. Из мешков у колес осадной башни забираем ремесленные материалы и возвращаемся к старосте Фирсдаля за приманкой.

к содержанию ↑

Шаг 4: Отвести овцу к гнезду вилохвоста

Забираем паршивую овцу у Вагна и вместе бежим охотиться на чудовище. Чтобы быстро довести овцу к гнезду вилохвоста, подчиняем Мию Аксием (клавиша [7] + [Q]), а затем спокойно добегаем по дороге до осадной башни. Если обойтись без Аксия, то придется долго вилять из стороны в сторону, пытаясь корректировать траекторию движения животного. Если при виде добычи вилохвост застрянет в гнезде, перезагружаем сохранение и повторно приводим овцу к осадной башне.

к содержанию ↑

Шаг 5: Убить вилохвоста и забрать трофей

В сражении с драконом из Фирсдаля используем серебряный меч, смазанный маслом против драконидов. Уходим от стремительных атак и ядовитых плевков перекатами и отпрыжками. Контратакуем быстрыми и сильными ударами. В качестве противоядия используем Иволгу, а для быстрого восстановления здоровья Ласточку и Зелье Раффара Белого. На дальней дистанции метаем в чудовище бомбы Картечь, на близкой — сбиваем Знаком Аард. Опускаем чудовище с небес на землю выстрелами из арбалета. Из останков дракона из Фирсдаля извлекаем [драконью чешую], [шкуру вилохвоста], [мутаген из вилохвоста], реликтовый стальной меч [Танцор] 21 уровня и [трофей вилохвоста]. Возвращаемся за наградой к Вагну в деревню Фирсдаль, рассказываем о легендарном золотом драконе и забираем деньги за выполненный ведьмачий заказ. Если сказать старосте о победе над обычным вилохвостом, а не над драконом, то награда уменьшится вдвое. Если овца выживет в сражении с вилохвостом, то ведьмак позволит ей порезвиться и отпраздновать победу, иначе от овцы останется лишь старая шкура. Выжившая овца вернется в деревню и продолжит радовать сельчан своим присутствием.

Мутаген из вилохвоста требуется для изготовления реликтового отвара из вилохвоста, который на протяжении получаса после каждой успешно завершенной комбинации увеличивает силу всех последующих атак и мощь Знаков. Рецепт отвара из вилохвоста выпадает случайно из сундуков во время приключений и исследования мира. Для приготовления отвара из вилохвоста дополнительно требуется краснолюдский спирт, мышехвост и переступень. Обычные компоненты собираются самостоятельно или покупаются у травников.

В деревне Фирсдаль можно сыграть в гвинт с кузнецом и купцом и выиграть две случайные карты, которые помогут собрать все карты для гвинта и составить полную коллекцию из карточных колод. Соперники для гвинта доступны всегда и никогда не пропадают.