Автоматизированный дом «Всё для счастья», обладателями которого являются супруги Джордж и Лилия Хедли, благодаря встроенным механизмам выполняет за людей абсолютно всю работу. Кроме всего прочего, в доме есть детская комната (вельд). Созданная по последним технологиям, она способна воссоздавать атмосферу любого представленного места. Дети Венди и Питер очень привязываются к этой комнате и уже не представляются своей жизни без неё, проводят там всё свободное время.
— Мы давали детям всё, что они просили. А в награду что получаем — непослушание, секреты от родителей…
Эта комната начинает беспокоить супругов, ведь оттуда временами доносится львиное рычание и крики, кажущиеся знакомыми. Подозревая что-то неладное, родители входят в комнату, когда их детей нет дома. Они видят львов, поедающих какую-то добычу. Супруги Хедли обеспокоены, что их детей увлекают сцены смерти живых существ. Кроме того, сами взрослые в последнее время стали более раздражительными. Причину этого женщина видит в том, что теперь всё за них делает дом.
Вернувшиеся домой дети уверяют, что никакой Африки они не визуализируют. Поднявшись в детскую, Джордж Хедли обнаруживает что африканская панорама исчезла. В комнате мужчина обнаруживает свой бумажник со следами клыков и пятнами крови, непонятно как попавший в детскую. Обеспокоенные родители обращаются к знакомому психиатру Девиду Макклину.
Психиатр говорит, что дело скверное — они слишком разбаловали своих отпрысков. По его словам, родителям следует отключить комнату, а лучше и весь дом, и в течение года приводить детей к нему на приём. Мужчины осматривают комнату и находят там окровавленный шарф Лили. Макклин уходит.
Ребёнок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей.
Дети устраивают истерику и умоляют пустить их ещё раз в комнату, хотя бы на одну минуту. Поддавшись уговорам, родители идут им навстречу. Супруги слышат, как их зовут дети, бегут на их зов в детскую комнату, но не находят там ни Венди, ни Питера. Дверь захлопывается, после чего муж с женой слышат приказ их сына дому: «Не позволяй им выключать детскую комнату и весь дом». Позади Лили и Джорджа появляются направляющиеся к ним львы. Родители понимают, почему крики, раздававшиеся из комнаты, были такими знакомыми — это были их крики.
Пришедший Девид Макклин находит завтракающих детей в вельде, вдали он видит поедающих что-то хищников.
Экранизация 🎥
Электронная книга
Читайте также
-
И грянул гром
Рэй Брэдбери · рассказ
Охотник-любитель Экельс покупает путешествие во времени в мезозойскую эру. Самое чертовское приключение, о каком только может мечтать настоящий охотник…
-
Улыбка
Рэй Брэдбери · рассказ
Люди будущего собираются на площади для уничтожения картины, но один мальчик поддаётся очарованию шедевра.
-
451 градус по Фаренгейту
Рэй Брэдбери · роман
Америка относительно недалекого будущего, какой она виделась автору в начале пятидесятых годов, когда и писался этот роман-антиутопия. Тридцатилетний Гай Монтэг — пожарник…
-
Зелёное утро
Рэй Брэдбери · рассказ
Тридцатиоднолетний Бенджамин Дрисколл мечтает увидеть Марс зелёным и наполнить кислородом марсианскую атмосферу. Для осуществления своей мечты Бенджамин работает не покладая рук — …
-
Каникулы
Рэй Брэдбери · рассказ
Мужчина хочет устроить своей семье самые длинные в истории каникулы и желает, чтобы все люди на Земле исчезли. Желание сбывается, мир пустеет, но его маленький сын мечтает, чтобы люди вернулись.
-
Телеграмма
К. Г. Паустовский · рассказ
В этот холодный и ненастный октябрь Катерине Петровне стало ещё труднее вставать по утрам. Старый дом, в котором она доживала свой век, был построен её отцом, известным художником, …
-
Всё лето в один день
Рэй Брэдбери · рассказ
На Венере постоянно идёт дождь, а солнце появляется раз в семь лет только на два часа. Тысячи дней, наполненных дождём, сплошь состоящих из дождя; гул и дробь ливня, хрустальные водопады града, неистовые ураганы, словно цунами, что затопляют острова…
-
Маленький принц 🌹
А. де Сент-Экзюпери · повесть
Лётчик встретил мальчика, путешествующего среди звёзд, и они подружились. Мальчик рассказал лётчику о своём путешествии и о родной планете, а потом вернулся домой, где его ждала любимая роза.
-
Царь-рыба
Виктор Астафьев · повесть
Игнатьич — главный герой новеллы. Этого человека уважают односельчане за то, что он всегда рад помочь советом и делом, за сноровку в ловле рыбы, за ум и сметливость…
-
Уроки французского 🍎️
Валентин Распутин · рассказ
Мальчик из села приехал учиться в город, но денег не хватало. Он стал играть на деньги и попал в плохую компанию. Учительница узнала и стала играть с ним, нарочно проигрывая деньги. За это её уволили.
-
Над пропастью во ржи
Джером Сэлинджер · роман
Семнадцатилетний Холден Колфилд, находящийся в санатории, вспоминает «ту сумасшедшую историю, которая случилась прошлым Рождеством», после чего он «чуть не отдал концы», долго болел, …
-
Чудесный доктор 😇️
Александр Куприн · рассказ
На семью валятся одна за другой болезни и несчастья. Отец семейства уже думает о самоубийстве, но ему встречается доктор, который помогает справиться с трудностями и становится их ангелом-хранителем.
| «The Veldt» | |
|---|---|
| by Ray Bradbury | |
| Country | United States |
| Language | English |
| Genre(s) | Science fiction |
| Published in | The Saturday Evening Post |
| Publication type | Periodical |
| Media type | Print (magazine) |
| Publication date | September 23, 1950 |
| External audio |
|---|
 “Sci-Fi Radio Drama” (performance of The Veldt), Distillations Podcast, Science History Institute |
«The Veldt» is a science fiction short story by American author Ray Bradbury. Originally appearing as «The World the Children Made» in the September 23, 1950, issue of The Saturday Evening Post, it was republished under its current name in the 1951 anthology The Illustrated Man.
In the story, a mother and father struggle with their technologically advanced home taking over their role as parents, and their children becoming uncooperative as a result of their lack of discipline.
Plot[edit]
The Hadley family lives in an automated house called «the Happylife Home,” filled with machines that aid them in completing everyday tasks, such as tying their shoes, bathing them, or cooking their food. The two children, Peter and Wendy,[a] enjoy time in the «nursery», a virtual reality room able to realistically reproduce any place they imagine, and grow increasingly attached to it.
The parents, George and Lydia, begin to wonder if there is something wrong with their way of life. Lydia tells George, «That’s just it. I feel like I don’t belong here. The house is wife and mother now, and nursemaid. Can I compete with an African veldt? Can I give a bath and scrub the children as efficiently or quickly as the automatic scrub bath can? I cannot.»[2] They are perplexed that the nursery is stuck on an African landscape setting, with lions in the distance, eating an unidentifiable animal carcass. There they also find recreations of their personal belongings and hear strangely familiar screams. Wondering why their children are so concerned with this scene of death, they decide to call a psychologist.
The psychologist, David McClean, suggests they turn off the house, move to the country, and learn to be more self-sufficient. Peter and Wendy strongly resist and beg their parents to let them have one last visit to the nursery. They give in and allow the children more time in the nursery. When George and Lydia come to fetch them, the children lock their parents into the nursery with the pride of lions, and the two realize that the screams belonged to simulated versions of themselves. Shortly after, David comes by to look for George and Lydia. He finds the children enjoying lunch in the nursery and sees the lions and vultures eating carcasses in the distance, which are implied to be the parents.
Adaptations[edit]
The story was adapted by Ernest Kinoy as an episode of the radio program Dimension X in 1951. The same script was used in a 1955 episode of X Minus One, with the addition of a frame story in which it was explained that George and Lydia were not really slain, and that the entire family was now undergoing psychiatric treatment.
An adaptation by Jack Pulman was broadcast on the BBC Light Programme on March 5, 1959, with John Cazabon and Diana Olsson.[3]
«The Veldt» was adapted for the cinema as part of The Illustrated Man (1969).
«The Veldt» was adapted into a stage production by Bradbury and can be found in a volume titled The Wonderful Ice Cream Suit & Other Plays in 1972.
A short film adaptation of «The Veldt» was produced by BFA Educational Media in 1974.
In 1983, Swedish Television premiered a TV movie based on «The Veldt,» under the title Savannen («The Savannah»), with Bibi Andersson in the role of Lydia, and Erland Josephson playing David.[4]
In 1984, Michael McDonough of Brigham Young University produced «The Veldt» as an episode of Bradbury 13, a series of thirteen audio adaptations of famous Ray Bradbury stories, in conjunction with National Public Radio.
In 1987, a film titled The Veldt was made in the USSR (directed by Nazim Tulyakhojaev), where several of Bradbury’s stories were intertwined. It was billed as the «First Soviet Horror Movie.»
The Canadian-produced anthology television series The Ray Bradbury Theater included the story, scripted by Bradbury, as Episode #29 (Season 3, Episode 11). It was first broadcast November 10, 1989, and starred Linda Kelsey, Malcolm Stewart, Shana Alexander, and Thomas Peacocke.
The BBC produced another radio play version of «The Veldt», adapted from the stage play by Mike Walker, in 2007, which was broadcast on BBC Radio 4.[5]
In 2010, Stephen Colbert read «The Veldt» for the NPR radio program Selected Shorts before a live audience at Symphony Space.[6]
In 2012, shortly before author Ray Bradbury’s death, Canadian musician deadmau5 produced a song titled «The Veldt», including lyrics by Chris James based upon the story.[7][8] The music video, released after Bradbury’s death, is dedicated to him and shows a young boy and girl wandering through an African veldt and witnessing several plot points from the story including vultures, screams, and a lion eating a carcass implied to be one of the parents due to glasses. The original title of the story, «The World the Children Made», is repeated throughout the chorus of the song.
See also[edit]
- Holodeck from the «Star Trek» universe
- Simulated reality
- Simulated reality in fiction
Notes[edit]
- ^ Their names pay homage to Peter Pan and Wendy Darling.[1]
References[edit]
- ^ Diskin, Lahna (January 1, 2010). Bloom, Harold (ed.). Ray Bradbury. Infobase Publishing. ISBN 9781438131092.
The correspondence between the names of James Barrie’s memorable characters in Peter Pan and those of Bradbury’s children cannot be coincidental. In both works of fiction, Wendy and Peter are devotees of Never-Never Land, a dimension that is beyond the constraints and conventions imposed on demanding, if not persecuting, adults, and which is outside the limitations and changes decreed by time. In «The Veldt,” Wendy and Peter go beyond the point of no return. The vengeance they wreak on their parents leaves them unaffected and undisturbed. Afterward, when David McClean, a psychologist and family friend, finds them nonchalantly and cheerfully picnicking in the savage setting they have stimulated, they show no signs of remorse or guilt. They are unholy terrors for whom expediency and self-preservation are the sole dictates of behaviour. Like the baby in the next story, they are amoral and conscience-free.
- ^ Boyd, Jason. «The World the Veldt Made». The Nerdclave. Archived from the original on March 4, 2016. Retrieved May 17, 2014.
- ^ Ray Bradbury — The Veldt (Radio drama). BBC Radio 4 Extra.
- ^ «Savannen (1983)». IMDb.com. Retrieved October 5, 2013.
- ^ «Afternoon Play: The Veldt». May 22, 2007. p. 127 – via BBC Genome.
- ^ «Stephen Colbert reading ‘The Veldt’ by Ray Bradbury (Part 1 of 3)». YouTube. Archived from the original on October 11, 2013. Retrieved October 5, 2013.
- ^ «deadmau5 feat. Chris James — The Veldt». YouTube. April 20, 2012. Archived from the original on December 12, 2021. Retrieved October 5, 2013.
- ^ «deadmau5 ft. Chris James — The Veldt (Radio Edit)». YouTube. Archived from the original on December 12, 2021. Retrieved October 5, 2013.
External links[edit]
- The Veldt title listing at the Internet Speculative Fiction Database
- Ray Bradbury’s official website
| «The Veldt» | |
|---|---|
| by Ray Bradbury | |
| Country | United States |
| Language | English |
| Genre(s) | Science fiction |
| Published in | The Saturday Evening Post |
| Publication type | Periodical |
| Media type | Print (magazine) |
| Publication date | September 23, 1950 |
| External audio |
|---|
| “Sci-Fi Radio Drama” (performance of The Veldt), Distillations Podcast, Science History Institute |
«The Veldt» is a science fiction short story by American author Ray Bradbury. Originally appearing as «The World the Children Made» in the September 23, 1950, issue of The Saturday Evening Post, it was republished under its current name in the 1951 anthology The Illustrated Man.
In the story, a mother and father struggle with their technologically advanced home taking over their role as parents, and their children becoming uncooperative as a result of their lack of discipline.
Plot[edit]
The Hadley family lives in an automated house called «the Happylife Home,” filled with machines that aid them in completing everyday tasks, such as tying their shoes, bathing them, or cooking their food. The two children, Peter and Wendy,[a] enjoy time in the «nursery», a virtual reality room able to realistically reproduce any place they imagine, and grow increasingly attached to it.
The parents, George and Lydia, begin to wonder if there is something wrong with their way of life. Lydia tells George, «That’s just it. I feel like I don’t belong here. The house is wife and mother now, and nursemaid. Can I compete with an African veldt? Can I give a bath and scrub the children as efficiently or quickly as the automatic scrub bath can? I cannot.»[2] They are perplexed that the nursery is stuck on an African landscape setting, with lions in the distance, eating an unidentifiable animal carcass. There they also find recreations of their personal belongings and hear strangely familiar screams. Wondering why their children are so concerned with this scene of death, they decide to call a psychologist.
The psychologist, David McClean, suggests they turn off the house, move to the country, and learn to be more self-sufficient. Peter and Wendy strongly resist and beg their parents to let them have one last visit to the nursery. They give in and allow the children more time in the nursery. When George and Lydia come to fetch them, the children lock their parents into the nursery with the pride of lions, and the two realize that the screams belonged to simulated versions of themselves. Shortly after, David comes by to look for George and Lydia. He finds the children enjoying lunch in the nursery and sees the lions and vultures eating carcasses in the distance, which are implied to be the parents.
Adaptations[edit]
The story was adapted by Ernest Kinoy as an episode of the radio program Dimension X in 1951. The same script was used in a 1955 episode of X Minus One, with the addition of a frame story in which it was explained that George and Lydia were not really slain, and that the entire family was now undergoing psychiatric treatment.
An adaptation by Jack Pulman was broadcast on the BBC Light Programme on March 5, 1959, with John Cazabon and Diana Olsson.[3]
«The Veldt» was adapted for the cinema as part of The Illustrated Man (1969).
«The Veldt» was adapted into a stage production by Bradbury and can be found in a volume titled The Wonderful Ice Cream Suit & Other Plays in 1972.
A short film adaptation of «The Veldt» was produced by BFA Educational Media in 1974.
In 1983, Swedish Television premiered a TV movie based on «The Veldt,» under the title Savannen («The Savannah»), with Bibi Andersson in the role of Lydia, and Erland Josephson playing David.[4]
In 1984, Michael McDonough of Brigham Young University produced «The Veldt» as an episode of Bradbury 13, a series of thirteen audio adaptations of famous Ray Bradbury stories, in conjunction with National Public Radio.
In 1987, a film titled The Veldt was made in the USSR (directed by Nazim Tulyakhojaev), where several of Bradbury’s stories were intertwined. It was billed as the «First Soviet Horror Movie.»
The Canadian-produced anthology television series The Ray Bradbury Theater included the story, scripted by Bradbury, as Episode #29 (Season 3, Episode 11). It was first broadcast November 10, 1989, and starred Linda Kelsey, Malcolm Stewart, Shana Alexander, and Thomas Peacocke.
The BBC produced another radio play version of «The Veldt», adapted from the stage play by Mike Walker, in 2007, which was broadcast on BBC Radio 4.[5]
In 2010, Stephen Colbert read «The Veldt» for the NPR radio program Selected Shorts before a live audience at Symphony Space.[6]
In 2012, shortly before author Ray Bradbury’s death, Canadian musician deadmau5 produced a song titled «The Veldt», including lyrics by Chris James based upon the story.[7][8] The music video, released after Bradbury’s death, is dedicated to him and shows a young boy and girl wandering through an African veldt and witnessing several plot points from the story including vultures, screams, and a lion eating a carcass implied to be one of the parents due to glasses. The original title of the story, «The World the Children Made», is repeated throughout the chorus of the song.
See also[edit]
- Holodeck from the «Star Trek» universe
- Simulated reality
- Simulated reality in fiction
Notes[edit]
- ^ Their names pay homage to Peter Pan and Wendy Darling.[1]
References[edit]
- ^ Diskin, Lahna (January 1, 2010). Bloom, Harold (ed.). Ray Bradbury. Infobase Publishing. ISBN 9781438131092.
The correspondence between the names of James Barrie’s memorable characters in Peter Pan and those of Bradbury’s children cannot be coincidental. In both works of fiction, Wendy and Peter are devotees of Never-Never Land, a dimension that is beyond the constraints and conventions imposed on demanding, if not persecuting, adults, and which is outside the limitations and changes decreed by time. In «The Veldt,” Wendy and Peter go beyond the point of no return. The vengeance they wreak on their parents leaves them unaffected and undisturbed. Afterward, when David McClean, a psychologist and family friend, finds them nonchalantly and cheerfully picnicking in the savage setting they have stimulated, they show no signs of remorse or guilt. They are unholy terrors for whom expediency and self-preservation are the sole dictates of behaviour. Like the baby in the next story, they are amoral and conscience-free.
- ^ Boyd, Jason. «The World the Veldt Made». The Nerdclave. Archived from the original on March 4, 2016. Retrieved May 17, 2014.
- ^ Ray Bradbury — The Veldt (Radio drama). BBC Radio 4 Extra.
- ^ «Savannen (1983)». IMDb.com. Retrieved October 5, 2013.
- ^ «Afternoon Play: The Veldt». May 22, 2007. p. 127 – via BBC Genome.
- ^ «Stephen Colbert reading ‘The Veldt’ by Ray Bradbury (Part 1 of 3)». YouTube. Archived from the original on October 11, 2013. Retrieved October 5, 2013.
- ^ «deadmau5 feat. Chris James — The Veldt». YouTube. April 20, 2012. Archived from the original on December 12, 2021. Retrieved October 5, 2013.
- ^ «deadmau5 ft. Chris James — The Veldt (Radio Edit)». YouTube. Archived from the original on December 12, 2021. Retrieved October 5, 2013.
External links[edit]
- The Veldt title listing at the Internet Speculative Fiction Database
- Ray Bradbury’s official website
— Джорджи, пожалуйста, посмотри детскую комнату.
— А что с ней?
— Не знаю.
— Так в чем же дело?
— Ни в чем, просто мне хочется, чтобы ты ее посмотрел или пригласи психиатра, пусть он посмотрит.
— При чем здесь психиатр?
— Ты отлично знаешь при чем. — стоя по среди кухни, она глядела на плиту, которая, деловито жужжа, сама готовила ужин на четверых. — Понимаешь, детская изменилась, она совсем не такая, как прежде.
— Ладно, давай посмотрим.
Они пошли по коридору своего звуконепроницаемого дома, типа: «Все для счастья», который стал им в тридцать тысяч долларов (с полной обстановкой), — дома, который их одевал, кормил, холил, укачивал, пел и играл им. Когда до детской оставалось пять шагов, что-то щелкнуло, и в ней зажегся свет. И в коридоре, пока они шли, один за другим плавно, автоматически загорались и гасли светильники.
— Ну, — сказал Джордж Хедли.
Они стояли на крытом камышовой циновкой полу детской комнаты. Сто сорок четыре квадратных метра, высота — десять метров; она стоила пятнадцать тысяч. «Дети должны получать все самое лучшее», — заявил тогда Джордж.
Тишина. Пусто, как на лесной прогалине в знойный полдень. Гладкие двумерные стены. На глазах у Джорджа и Лидии Хедли они, мягко жужжа, стали таять, словно уходя в прозрачную даль, и появился африканский вельд — трехмерный, в красках, как настоящий, вплоть до мельчайшего камешка и травинки. Потолок над ними превратился в далекое небо с жарким желтым солнцем.
Джордж Хедли ощутил, как на лбу у него проступает пот.
— Лучше уйдем от солнца, — предложил он, — уж больно естественное. И вообще, я ничего такого не вижу, все как будто в порядке.
— Подожди минуточку, сейчас увидишь, — сказала жена.
В этот миг скрытые одорофоны, вступив в действие, направили волну запахов на двоих людей, стоящих среди опаленного солнцем вельда. Густой, сушащий ноздри запах жухлой травы, запах близкого водоема, едкий, резкий запах животных, запах пыли, которая клубилась в раскаленном воздухе, облачком красного перца. А вот и звуки: далекий топот антилопьих копыт по упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников.
В небе проплыл силуэт, по обращенному вверх потному лицу Джорджа Хедли скользнула тень.
— Мерзкие твари, — услышал он голос жены, стервятники…
— Смотри-ка, львы, вон там, в дали, вон, вон! Пошли на водопой. Видишь, они там что-то ели.
— Какое-нибудь животное. — Джордж Хедли защитил воспаленные глаза ладонью от слепящего солнца, — зебру… Или жирафенка…
— Ты уверен? — ее голос прозвучал как-то странно.
— Теперь-то уверенным быть нельзя, поздно, — шутливо ответил он. — Я вижу только обглоданные кости да стервятников, которые подбирают ошметки.
— Ты не слышал крика? — спросила она.
— Нет.
— Так с минуту назад?
— Ничего не слышал.
Львы медленно приближались. И Джордж Хедли — в который раз — восхитился гением конструктора, создавшего эту комнату. Чудо совершенства — за абсурдно низкую цену. Всем бы домовладельцам такие! Конечно, иногда они отталкивают своей клинической продуманностью, даже пугают, вызывают неприятное чувство, но чаще всего служат источником забавы не только для вашего сына или дочери, но и для вас самих, когда вы захотите развлечься короткой прогулкой в другую страну, сменить обстановку. Как сейчас, например!
Вот они, львы, в пятнадцати футах, такие правдоподобные — да-да, такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты чувствуешь, как твою кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных шкур у тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает в твоих глазах желтизной французского гобелена… Желтый цвет львиной шкуры, жухлой травы, шумное львиное дыхание в тихий полуденный час, запах мяса из открытой, влажной от слюны пасти.
Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа и Лидию Хедли.
— Берегись! — вскрикнула Лидия.
Львы ринулись на них.
Лидия стремглав бросилась к двери, Джордж непроизвольно побежал следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет, и каждый озадачен реакцией другого.
— Джордж!
— Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
— Они чуть не схватили нас!
— Стены, Лидия, светящиеся стены, только и всего. Не забывай. Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно — Африка в вашей гостиной! — но это лишь повышенного воздействия цветной объемный фильм и психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук. Вот возьми мой платок.
— Мне страшно. — она подошла и всем телом прильнула к нему, тихо плача. — Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
— Послушай, Лидия…
— Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
— Конечно… Конечно. — он погладил ее волосы. — Обещаешь?
— Разумеется.
— И запри детскую комнату на несколько дней, пока я не справлюсь с нервами.
— Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад я наказал его, запер детскую комнату на несколько часов — что было! Да и Венди тоже… Детская для них — все.
— Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
— Ладно. — он неохотно запер тяжелую дверь. — Ты переутомилась, тебе нужно отдохнуть.
— Не знаю… Не знаю. — Она высморкалась и села в кресло, которое тотчас тихо закачалось. Возможно, у меня слишком мало дела. Возможно, осталось слишком много времени для размышлений. Почему бы нам на несколько дней не запереть весь дом, не уехать куда-нибудь.
— Ты хочешь сказать, что готова жарить мне яичницу?
— Да. — Она кивнула.
— И штопать мои носки?
— Да. — Порывистый кивок, глаза полны слез.
— И заниматься уборкой?
— Да, да… Конечно!
— А я-то думал, мы для того и купили этот дом, чтобы ничего не делать самим?
— Вот именно. Я здесь вроде ни к чему. Дом — и жена, и мама, и горничная. Разве я могу состязаться с африканским вельдом, разве могу искупать и отмыть детей так быстро и чисто, как это делает автоматическая ванна? Не могу. И не во мне одной дело, а и в тебе тоже. Последнее время ты стал ужасно нервным.
— Наверно, слишком много курю.
— у тебя такой вид, словно и ты не знаешь куда себя деть в этом доме. Куришь немного больше обычного каждое утро, выпиваешь немного больше обычного по вечерам, и принимаешь на ночь снотворного больше обычного. Ты тоже начинаешь чувствовать себя ненужным.
— Я?.. — он молчал, пытаясь заглянуть в собственную душу и понять, что там происходит.
— О, Джорджи! — Она поглядела мимо него на дверь детской комнаты. — Эти львы… Они ведь не могут выйти оттуда?
Он тоже посмотрел на дверь — она вздрогнула, словно от удара изнутри.
— Разумеется, нет, — ответил он.
Они ужинали одни. Венди и Питер отправились на специальный стереокарнавал на другом конце города и сообщили домой по видеофону, что вернуться поздно, не надо их ждать. Озабоченный Джордж Хедли смотрел, как стол-автомат исторгает из своих механических недр горячие блюда.
— Мы забыли кетчуп, — сказал он.
— Простите, — произнес тонкий голосок изнутри стола и появился кетчуп.
«Детская… — подумал Джордж Хедли. — Что ж, детям и впрямь невредно некоторое время пожить без нее. Во всем нужна мера. А они, это совершенно ясно, слишком уж увлекаются Африкой». Это солнц е… Он до сих пор чувствовал на шее его лучи — словно прикосновение горячей лапы. А эти львы. И запах крови. удивительно, как точно детская улавливает телепатическую эманацию психики детей и воплощает любое их пожелание. Стоит им подумать о львах — пожалуйста, вот они. Представят себе зебр — вот зебры. И солнце. И жирафы. И смерть.
Вот именно. Он механически жевал пищу, которую ему приготовил стол. Мысли о смерти. Венди и Питер слишком молоды для таких мыслей. А впрочем, разве дело в возрасте. Задолго то того, как ты понял, что такое смерть, ты уже желаешь смерти кому-нибудь. В два года ты стреляешь в людей из пугача…
Но это… Жаркий безбрежный африканский вельд… ужасная смерть в когтях льва. Снова и снова смерть.
— Ты куда?
Он не ответил ей. Поглощенный своими мыслями, он шел, провожаемый волной света, к детской. Он приложил ухо к двери. Оттуда донесся львиный рык.
Он отпер дверь и распахнул ее. В тот же миг его слуха коснулся далекий крик. Снова рычанье львов… Тишина.
Он вошел в Африку. Сколько раз за последний год он, открыв дверь, встречал Алису в Стране Чудес или Фальшивую Черепаху, или Алладина с его волшебной лампой, или Джека-Тыквенную-Голову из Страны Оз, или доктора Дулитла, или корову, которая прыгала через луну, очень похожую на настоящую, — всех этих чудесных обитателей воображаемого мира. Сколько раз видел он летящего в небе пегаса, или розовые фонтаны фейерверка, или слышал ангельское пение. А теперь перед ним — желтая, раскаленная Африка, огромная печь, которая пышет убийством. Может быть Лидия права. Может, надо и впрямь на время расстаться с фантазией, которая стала чересчур реальной для десятилетних детей. Разумеется, очень полезно упражнять воображение человека. Но если пылкая детская фантазия увлекается каким-то одним мотивом?.. Кажется, весь последний месяц он слышал львиный рык. Чувствовал даже у себя в кабинете резкий запах хищников, да по занятости не обращал внимания…
Джордж Хедли стоял один в степях. Африки Львы, оторвавшись от своей трапезы, смотрели на пего. Полная иллюзия настоящих зверей — если бы не открытая дверь, через которую он видел в дальнем конце темного коридора, будто портрет в рамке, рассеянно ужинавшую жену.
— Уходите, — сказал он львам.
Они не послушались.
Он отлично знал устройство комнаты. Достаточно послать мысленный приказ, и он будет исполнен.
— Пусть появится Аладдин с его лампой, — рявкнул он. По-прежнему вельд, и все те же львы…
— Ну, комната, действуй! Мне нужен Аладдин.
Никакого впечатления. Львы что-то грызли, тряся косматыми гривами.
— Аладдин!
Он вернулся в столовую.
— Проклятая комната, — сказал он, — поломалась, не слушается.
— Или…
— Или что?
— Или НЕ МОЖЕТ послушаться, — ответила Лидия. — Потому что дети уже столько дней думают про Африку, львов и убийства, что комната застряла на одной комбинации.
— Возможно.
— Или же Питер заставил ее застрять.
— ЗАСТАВИЛ?
— Открыл механизм и что-нибудь подстроил.
— Питер не разбирается в механизме.
— Для десятилетнего парня он совсем не глуп. Коэффициент его интеллекта…
— И все-таки…
— Хелло, мам! Хелло, пап!
Супруги Хедли обернулись. Венди и Питер вошли в прихожую: щеки — мятный леденец, глаза — ярко-голубые шарики, от джемперов так и веет озоном, в котором они купались, летя на вертолете.
— Вы как раз успели к ужину, — сказали родители вместе.
— Мы наелись земляничного мороженого и сосисок, — ответили дети, отмахиваясь руками. — Но мы посидим с вами за столом.
— Вот-вот, подойдите-ка сюда, расскажите про детскую, — позвал их Джордж Хедли.
Брат и сестра удивленно посмотрели на него, потом друг на друга.
— Детскую?
— Про Африку и все прочее, — продолжал отец с наигранным добродушием.
— Не понимаю, — сказал Питер.
— Ваша мать и я только что совершили путешествие по Африке: Том Свифт и его Электрический Лев, — усмехнулся Джордж Хедли.
— Никакой Африки в детской нет, — невинным голосом возразил Питер.
— Брось, Питер, мы-то знаем.
— Я не помню никакой Африки. — Питер повернулся к Венди. — А ты?
— Нет.
— А ну, сбегай, проверь и скажи нам.
Она повиновалась брату.
— Венди, вернись! — позвал Джордж Хедли, но она уже ушла. Свет провожал ее, словно рой светлячков. Он слишком поздно сообразил, что забыл запереть детскую.
— Венди посмотрит и расскажет нам, — сказал Питер.
— Что мне рассказывать, когда я сам видел.
— Я уверен, отец, ты ошибся.
— Я не ошибся, пойдем-ка.
Но Венди уже вернулась.
— Никакой Африки нет, — доложила она, запыхавшись.
— Сейчас проверим, — ответил Джордж Хедли.
Они вместе пошли по коридору и отворили дверь в детскую.
Чудесный зеленый лес, чудесная река, пурпурная гора, ласкающее слух пение, а в листве — очаровательная таинственная Рима, на длинных распущенных волосах которой, словно ожившие цветы, трепетали многоцветные бабочки. Ни африканского вельда, ни львов. Только Рима, поющая так восхитительно, что невольно на глазах выступают слезы.
Джордж Хедли внимательно осмотрел новую картину.
— Ступайте спать, — велел он детям.
Они открыли рты.
— Вы слышали?
Они отправились в пневматический отсек и взлетели, словно сухие листья, вверх по шахте в свои спальни.
Джордж Хедли пересек звенящую птичьими голосами полянку и что-то подобрал в углу, поблизости от того места, где стояли львы. Потом медленно возвратился к жене.
— Что это у тебя в руке?
— Мой старый бумажник, — ответил он и протянул его ей.
От бумажника пахло жухлой травой и львами. На нем были капли слюны, и следы зубов, и с обеих сторон пятна крови.
Он затворил дверь детской и надежно ее запер.
В полночь Джордж все еще не спал, и он знал, что жена тоже не спит.
— Так ты думаешь, Венди ее переключила? — спросила она наконец в темноте.
— Конечно.
— Превратила вельд в лес и на место львов вызвала Риму?
— Да.
— Но зачем?
— Не знаю. Но пока я не выясню, комната будет заперта.
— Как туда попал твой бумажник?
— Не знаю, — ответил он, — ничего не знаю, только одно: я уже жалею, что мы купили детям эту комнату. И без того они нервные, а тут еще такая комната…
— Ее назначение в том и состоит, чтобы помочь им избавиться от своих неврозов.
— Ой, так ли это… — он посмотрел на потолок.
— Мы давали детям все, что они просили. А в награду что получаем — непослушание, секреты от родителей…
— Кто это сказал: «Дети — ковер, иногда на них надо наступать»… Мы ни разу не поднимали на них руку. Скажем честно — они стали несносны. Уходят и приходят, когда им вздумается, с нами обращаются так, словно мы — их отпрыски. Мы их портим, они нас.
— Они переменились с тех самых пор — помнишь, месяца два-три назад, — когда ты запретил им лететь на ракете в Нью-Йорк.
— Я им объяснил, что они еще малы для такого путешествия.
— Объяснил, а я вижу, как они с того дня стали хуже к нам относиться.
— Я вот что сделаю: завтра приглашу Девида Макклина и попрошу взглянуть на эту Африку.
— Но ведь Африки нет, теперь там сказочная страна и Рима.
— Сдается мне, к тому времени снова будет Африка.
Мгновением позже он услышал крики.
Один… другой… Двое кричали внизу. Затем — рычание львов.
— Венди и Питер не спят, — сказала ему жена.
Он слушал с колотящимся сердцем.
— Да, — отозвался он. — Они проникли в детскую комнату.
— Эти крики… они мне что-то напоминают.
— В самом деле?
— Да, мне страшно.
И как ни трудились кровати, они еще целый час не могли укачать супругов Хедли. В ночном воздухе пахло кошками.
— Отец, — сказал Питер.
— Да?
Питер разглядывал носки своих ботинок. Он давно избегал смотреть на отца, да и на мать тоже.
— Ты что же, навсегда запер детскую?
— Это зависит…
— От чего? — резко спросил Питер.
— От тебя и твоей сестры. Если вы не будете чересчур увлекаться этой Африкой, станете ее чередовать… скажем, со Швецией, или Данией, или Китаем.
— Я думал, мы можем играть во что хотим.
— Безусловно, в пределах разумного.
— А чем плоха Африка, отец?
— Так ты все-таки признаешь, что вызывал Африку!
— Я не хочу, чтобы запирали детскую, — холодно произнес Питер. — Никогда.
— Так позволь сообщить тебе, что мы вообще собираемся на месяц оставить этот дом. Попробуем жить по золотому принципу: «Каждый делает все сам».
— Ужасно! Значит, я должен сам шнуровать ботинки, без автоматического шнуровальщика? Сам чистить зубы, причесываться, мыться?
— Тебе не кажется, что это будет даже приятно для разнообразия?
— Это будет отвратительно. Мне было совсем не приятно, когда ты убрал автоматического художника.
— Мне хотелось, чтобы ты научился рисовать, сынок.
— Зачем? Достаточно смотреть, слушать и обонять! Других стоящих занятий нет.
— Хорошо, ступай, играй в Африке.
— Так вы решили скоро выключить наш дом?
— Мы об этом подумывали.
— Советую тебе подумать еще раз, отец.
— — Но-но, сынок, без угроз!
— Отлично. — И Питер отправился в детскую.
— Я не опоздал? — спросил Девид Макклин.
— Завтрак? — предложил Джордж Хедли.
— Спасибо, я уже. Ну, так в чем дело?
— Девид, ты разбираешься в психике?
— Как будто.
— Так вот, проверь, пожалуйста, нашу детскую. Год назад ты в нее заходил — тогда заметил что-нибудь особенное?
— Вроде нет. Обычные проявления агрессии, тут и там налет паранойи, присущей детям, которые считают, что родители их постоянно преследуют. Но ничего, абсолютно ничего серьезного.
Они вышли в коридор.
— Я запер детскую, — объяснил отец семейства, — а ночью дети все равно проникли в нее. Я не стал вмешиваться, чтобы ты мог посмотреть на их затеи.
Из детской доносились ужасные крики.
— Вот-вот, — сказал Джордж Хедли. — Интересно, что ты скажешь?
Они вошли без стука.
Крики смолкли, львы что-то пожирали.
— Ну-ка. дети, ступайте в сад, — распорядился Джордж Хедли — Нет-нет, не меняйте ничего, оставьте стены, как есть. Марш!
Оставшись вдвоем, мужчины внимательно посмотрели на львов, которые сгрудились поодаль, жадно уничтожая свою добычу.
— Хотел бы я знать, что это, — сказал Джордж Хедли. — Иногда мне кажется, что я вижу… Как думаешь, если принести сильный бинокль…
Девид Макклин сухо усмехнулся.
— Вряд ли…
Он повернулся, разглядывая одну за другой все четыре стены.
— Давно это продолжается?
— Чуть больше месяца.
— Да, ощущение неприятное.
— Мне нужны факты, а не чувства.
— Дружище Джордж, найди мне психиатра, который наблюдал бы хоть один факт. Он слышит то, что ему сообщают об ощущениях, то есть нечто весьма неопределенное. Итак, я повторяю: это производит гнетущее впечатление. Положись на мой инстинкт и мое предчувствие. Я всегда чувствую, когда назревает беда. Тут кроется что-то очень скверное. Советую вам совсем выключить эту проклятую комнату и минимум год ежедневно приводить ко мне ваших детей на процедуры.
— Неужели до этого дошло?
— Боюсь, да. Первоначально эти детские были задуманы, в частности, для того, чтобы мы, врачи, без обследования могли по картинам на стенах изучать психологию ребенка и исправлять ее. Но в данном случае детская, вместо того чтобы избавлять от разрушительных наклонностей, поощряет их!
— Ты это и раньше чувствовал?
— Я чувствовал только, что вы больше других балуете своих детей. А теперь закрутили гайку. Что произошло?
— Я не пустил их в Нью-Йорк.
— Еще?
— Убрал из дома несколько автоматов, а месяц назад пригрозил запереть детскую, если они не будут делать уроков. И действительно запер на несколько дней, чтобы знали, что я не шучу.
— Ага!
— Тебе это что-нибудь говорит?
— Все. На место рождественского деда пришел бука. Дети предпочитают рождественского деда. Ребенок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей. Теперь вы хотите ее запереть. Не удивительно, что здесь появилась ненависть. Вот — даже небо излучает ее. И солнце. Джордж, вам надо переменить образ жизни. Как и для многих других — слишком многих, — для вас главным стал комфорт. Да если завтра на кухне что-нибудь поломается, вы же с голоду помрете. Не сумеете сами яйца разбить! И все-таки советую выключить все. Начните новую жизнь. На это понадобится время. Ничего, за год мы из дурных детей сделаем хороших, вот увидишь.
— А не будет ли это слишком резким шоком для ребят — вдруг запереть навсегда детскую?
— Я не хочу, чтобы зашло еще дальше, понимаешь?
Львы кончили свой кровавый пир.
Львы стояли на опушке, глядя на обоих мужчин.
— Теперь я чувствую себя преследуемым, — произнес Макклин. — Уйдем. Никогда не любил эти проклятые комнаты. Они мне действуют на нервы.
— А львы — совсем как настоящие, верно? — сказал Джордж Хедли. — Ты не допускаешь возможности…
— Что?!
— …что они могут стать настоящими?
— По-моему, нет.
— Какой-нибудь порок в конструкции, переключение в схеме или еще что-нибудь?
— Нет.
Они пошли к двери.
— Мне кажется, комнате не захочется, чтобы ее выключали, — сказал Джордж Хедли.
— Никому не хочется умирать, даже комнате.
— Интересно: она ненавидит меня за мое решение?
— Здесь все пропитано паранойей, — ответил Девид Макклин. — До осязаемости. Эй! — Он нагнулся и поднял окровавленный шарф. — Твой?
— Нет. — Лицо Джорджа окаменело. — Это Лидии.
Они вместе пошли к распределительному щитку и повернули выключатель, убивающий детскую комнату.
Дети были в истерике. Они кричали, прыгали, швыряли вещи. Они вопили, рыдали, бранились, метались по комнатам.
— Вы не смеете так поступать с детской комнатой, не смеете!
— Угомонитесь, дети.
Они в слезах бросились на диван.
— Джордж, — сказала Лидия Хедли, — включи детскую на несколько минут. Нельзя так вдруг.
— Нет.
— Это слишком жестоко.
— Лидия, комната выключена и останется выключенной. И вообще, пора кончать с этим проклятым домом. Чем больше я смотрю на все это безобразие, тем мне противнее. И так мы чересчур долго созерцали свой механический электронный пуп. Видит бог, нам необходимо сменить обстановку!
И он стал ходить из комнаты в комнату, выключая говорящие часы, плиты, отопление, чистильщиков обуви, механические губки, мочалки, полотенца, массажистов и все прочие автоматы, которые попадались под руку.
Казалось, дом полон мертвецов. Будто они очутились на кладбище механизмов. Тишина. Смолкло жужжание скрытой энергии машин, готовых вступить в действие при первом же нажиме на кнопки.
— Не позволяй им это делать! — завопил Питер, подняв лицо к потолку, словно обращаясь к дому, к детской комнате — Не позволяй отцу убивать все. — Он повернулся к отцу. — До чего же я тебя ненавижу!
— Оскорблениями ты ничего не достигнешь.
— Хоть бы ты умер!
— Мы долго были мертвыми. Теперь начнем жить по-настоящему. Мы привыкли быть предметом забот всевозможных автоматов — отныне мы будем жить.
Венди по-прежнему плакала. Питер опять присоединился к ней.
— Ну, еще немножечко, на минуточку, только на минуточку! — кричали они.
— Джордж, — сказала ему жена, — это им не повредит.
— Ладно, ладно, пусть только замолчат. На одну минуту, учтите, потом выключу совсем.
— Папочка, папочка, папочка! — запели дети, улыбаясь сквозь слезы.
— А потом — каникулы. Через полчаса вернется Девид Макклин, он поможет нам собраться и проводит на аэродром. Я пошел одеваться. Включи детскую на одну минуту, Лидия, слышишь — не больше одной минуты.
Дети вместе с матерью, весело болтая, поспешили в детскую, а Джордж, взлетев наверх по воздушной шахте, стал одеваться. Через минуту появилась Лидия.
— Я буду рада, когда мы покинем этот дом, — вздохнула она.
— Ты оставила их в детской?
— Мне тоже надо одеться. О, эта ужасная Африка. И что они в ней видят?
— Ничего, через пять минут мы будем на пути в Айову. Господи, какая сила загнала нас в этот домр.. Что нас побудило купить этот кошмар!
— Гордыня, деньги, глупость.
— Пожалуй, лучше спуститься, пока ребята опять не увлеклись своим чертовым зверинцем.
В этот самый миг они услышали голоса обоих детей.
— Папа, мама, скорей, сюда, скорей!
Они спустились по шахте вниз и ринулись бегом по коридору. Детей нигде не было видно.
— Венди! Питер!
Они ворвались в детскую. В пустынном вельде — никого, ни души, если не считать львов, глядящих на и их.
— Питер! Венди!
Дверь захлопнулась.
Джордж и Лидия Хедли метнулись к выходу.
— Откройте дверь! — закричал Джордж Хедли, дергая ручку. — Зачем вы ее заперли? Питер! — Он заколотил в дверь кулаками. — Открой!
За дверью послышался голос Питера:
— Не позволяй им выключать детскую комнату и весь дом.
Мистер и миссис Джордж Хедли стучали в дверь.
— Что за глупые шутки, дети! Нам пора ехать. Сейчас придет мистер Макклин и…
И тут они услышали…
Львы с трех сторон в желтой траве вельда, шуршание сухих стеблей под их лапами, рокот в их глотках.
Львы.
Мистер Хедли посмотрел на жену, потом они вместе повернулись лицом к хищникам, которые медленно, припадая к земле, подбирались к ним.
Мистер и миссис Хедли закричали.
И вдруг они поняли, почему крики, которые они слышали раньше, казались им такими знакомыми.
— Вот и я, — сказал Девид Макклин, стоя на пороге детской комнаты. — О, привет!
Он удивленно воззрился на двоих детей, которые сидели на поляне, уписывая ленч. Позади них был водоем и желтый вельд; над головами — жаркое солнце. У него выступил пот на лбу.
— А где отец и мать?
Дети обернулись к нему с улыбкой.
— Они сейчас придут.
— Хорошо, уже пора ехать.
Мистер Макклин приметил вдали львов — они из-за чего-то дрались между собой, потом успокоились и легли с добычей в тени деревьев.
Заслонив глаза от солнца ладонью, он присмотрелся внимательнее.
Львы кончили есть и один за другим пошли на водопой.
Какая-то тень скользнула по разгоряченному лицу мистера Макклина. Много теней. С ослепительного неба спускались стервятники.
— Чашечку чаю? — прозвучал в тишине голос Венди.
Краткое содержание и сочинение по рассказу Вельд
— Джорджи, пожалуйста, посмотри детскую комнату.
— А что с ней?
— Не знаю.
— Так в чем же дело?
— Ни в чем, просто мне хочется, чтобы ты ее посмотрел или пригласи психиатра, пусть он посмотрит.
— При чем здесь психиатр?
— Ты отлично знаешь при чем. — стоя по среди кухни, она глядела на плиту, которая, деловито жужжа, сама готовила ужин на четверых. — Понимаешь, детская изменилась, она совсем не такая, как прежде.
— Ладно, давай посмотрим.
Они пошли по коридору своего звуконепроницаемого дома, типа: «Все для счастья», который стал им в тридцать тысяч долларов (с полной обстановкой), — дома, который их одевал, кормил, холил, укачивал, пел и играл им. Когда до детской оставалось пять шагов, что-то щелкнуло, и в ней зажегся свет. И в коридоре, пока они шли, один за другим плавно, автоматически загорались и гасли светильники.
— Ну, — сказал Джордж Хедли.
Они стояли на крытом камышовой циновкой полу детской комнаты. Сто сорок четыре квадратных метра, высота — десять метров; она стоила пятнадцать тысяч. «Дети должны получать все самое лучшее», — заявил тогда Джордж.
Тишина. Пусто, как на лесной прогалине в знойный полдень. Гладкие двумерные стены. На глазах у Джорджа и Лидии Хедли они, мягко жужжа, стали таять, словно уходя в прозрачную даль, и появился африканский вельд — трехмерный, в красках, как настоящий, вплоть до мельчайшего камешка и травинки. Потолок над ними превратился в далекое небо с жарким желтым солнцем.
Джордж Хедли ощутил, как на лбу у него проступает пот.
— Лучше уйдем от солнца, — предложил он, — уж больно естественное. И вообще, я ничего такого не вижу, все как будто в порядке.
— Подожди минуточку, сейчас увидишь, — сказала жена.
В этот миг скрытые одорофоны, вступив в действие, направили волну запахов на двоих людей, стоящих среди опаленного солнцем вельда. Густой, сушащий ноздри запах жухлой травы, запах близкого водоема, едкий, резкий запах животных, запах пыли, которая клубилась в раскаленном воздухе, облачком красного перца. А вот и звуки: далекий топот антилопьих копыт по упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников.
В небе проплыл силуэт, по обращенному вверх потному лицу Джорджа Хедли скользнула тень.
— Мерзкие твари, — услышал он голос жены, стервятники…
— Смотри-ка, львы, вон там, в дали, вон, вон! Пошли на водопой. Видишь, они там что-то ели.
— Какое-нибудь животное. — Джордж Хедли защитил воспаленные глаза ладонью от слепящего солнца, — зебру… Или жирафенка…
— Ты уверен? — ее голос прозвучал как-то странно.
— Теперь-то уверенным быть нельзя, поздно, — шутливо ответил он. — Я вижу только обглоданные кости да стервятников, которые подбирают ошметки.
— Ты не слышал крика? — спросила она.
— Нет.
— Так с минуту назад?
— Ничего не слышал.
Львы медленно приближались. И Джордж Хедли — в который раз — восхитился гением конструктора, создавшего эту комнату. Чудо совершенства — за абсурдно низкую цену. Всем бы домовладельцам такие! Конечно, иногда они отталкивают своей клинической продуманностью, даже пугают, вызывают неприятное чувство, но чаще всего служат источником забавы не только для вашего сына или дочери, но и для вас самих, когда вы захотите развлечься короткой прогулкой в другую страну, сменить обстановку. Как сейчас, например!
Вот они, львы, в пятнадцати футах, такие правдоподобные — да-да, такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты чувствуешь, как твою кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных шкур у тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает в твоих глазах желтизной французского гобелена… Желтый цвет львиной шкуры, жухлой травы, шумное львиное дыхание в тихий полуденный час, запах мяса из открытой, влажной от слюны пасти.
Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа и Лидию Хедли.
— Берегись! — вскрикнула Лидия.
Львы ринулись на них.
Лидия стремглав бросилась к двери, Джордж непроизвольно побежал следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет, и каждый озадачен реакцией другого.
— Джордж!
— Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
— Они чуть не схватили нас!
— Стены, Лидия, светящиеся стены, только и всего. Не забывай. Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно — Африка в вашей гостиной! — но это лишь повышенного воздействия цветной объемный фильм и психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук. Вот возьми мой платок.
— Мне страшно. — она подошла и всем телом прильнула к нему, тихо плача. — Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
— Послушай, Лидия…
— Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
— Конечно… Конечно. — он погладил ее волосы. — Обещаешь?
— Разумеется.
— И запри детскую комнату на несколько дней, пока я не справлюсь с нервами.
— Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад я наказал его, запер детскую комнату на несколько часов — что было! Да и Венди тоже… Детская для них — все.
— Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
— Ладно. — он неохотно запер тяжелую дверь. — Ты переутомилась, тебе нужно отдохнуть.
— Не знаю… Не знаю. — Она высморкалась и села в кресло, которое тотчас тихо закачалось. Возможно, у меня слишком мало дела. Возможно, осталось слишком много времени для размышлений. Почему бы нам на несколько дней не запереть весь дом, не уехать куда-нибудь.
— Ты хочешь сказать, что готова жарить мне яичницу?
— Да. — Она кивнула.
— И штопать мои носки?
— Да. — Порывистый кивок, глаза полны слез.
— И заниматься уборкой?
— Да, да… Конечно!
— А я-то думал, мы для того и купили этот дом, чтобы ничего не делать самим?
— Вот именно. Я здесь вроде ни к чему. Дом — и жена, и мама, и горничная. Разве я могу состязаться с африканским вельдом, разве могу искупать и отмыть детей так быстро и чисто, как это делает автоматическая ванна? Не могу. И не во мне одной дело, а и в тебе тоже. Последнее время ты стал ужасно нервным.
— Наверно, слишком много курю.
— у тебя такой вид, словно и ты не знаешь куда себя деть в этом доме. Куришь немного больше обычного каждое утро, выпиваешь немного больше обычного по вечерам, и принимаешь на ночь снотворного больше обычного. Ты тоже начинаешь чувствовать себя ненужным.
— Я?.. — он молчал, пытаясь заглянуть в собственную душу и понять, что там происходит.
— О, Джорджи! — Она поглядела мимо него на дверь детской комнаты. — Эти львы… Они ведь не могут выйти оттуда?
Он тоже посмотрел на дверь — она вздрогнула, словно от удара изнутри.
— Разумеется, нет, — ответил он.
Они ужинали одни. Венди и Питер отправились на специальный стереокарнавал на другом конце города и сообщили домой по видеофону, что вернуться поздно, не надо их ждать. Озабоченный Джордж Хедли смотрел, как стол-автомат исторгает из своих механических недр горячие блюда.
— Мы забыли кетчуп, — сказал он.
— Простите, — произнес тонкий голосок изнутри стола и появился кетчуп.
«Детская… — подумал Джордж Хедли. — Что ж, детям и впрямь невредно некоторое время пожить без нее. Во всем нужна мера. А они, это совершенно ясно, слишком уж увлекаются Африкой». Это солнц е… Он до сих пор чувствовал на шее его лучи — словно прикосновение горячей лапы. А эти львы. И запах крови. удивительно, как точно детская улавливает телепатическую эманацию психики детей и воплощает любое их пожелание. Стоит им подумать о львах — пожалуйста, вот они. Представят себе зебр — вот зебры. И солнце. И жирафы. И смерть.
Вот именно. Он механически жевал пищу, которую ему приготовил стол. Мысли о смерти. Венди и Питер слишком молоды для таких мыслей. А впрочем, разве дело в возрасте. Задолго то того, как ты понял, что такое смерть, ты уже желаешь смерти кому-нибудь. В два года ты стреляешь в людей из пугача…
Но это… Жаркий безбрежный африканский вельд… ужасная смерть в когтях льва. Снова и снова смерть.
— Ты куда?
Он не ответил ей. Поглощенный своими мыслями, он шел, провожаемый волной света, к детской. Он приложил ухо к двери. Оттуда донесся львиный рык.
Он отпер дверь и распахнул ее. В тот же миг его слуха коснулся далекий крик. Снова рычанье львов… Тишина.
Он вошел в Африку. Сколько раз за последний год он, открыв дверь, встречал Алису в Стране Чудес или Фальшивую Черепаху, или Алладина с его волшебной лампой, или Джека-Тыквенную-Голову из Страны Оз, или доктора Дулитла, или корову, которая прыгала через луну, очень похожую на настоящую, — всех этих чудесных обитателей воображаемого мира. Сколько раз видел он летящего в небе пегаса, или розовые фонтаны фейерверка, или слышал ангельское пение. А теперь перед ним — желтая, раскаленная Африка, огромная печь, которая пышет убийством. Может быть Лидия права. Может, надо и впрямь на время расстаться с фантазией, которая стала чересчур реальной для десятилетних детей. Разумеется, очень полезно упражнять воображение человека. Но если пылкая детская фантазия увлекается каким-то одним мотивом?.. Кажется, весь последний месяц он слышал львиный рык. Чувствовал даже у себя в кабинете резкий запах хищников, да по занятости не обращал внимания…
Джордж Хедли стоял один в степях. Африки Львы, оторвавшись от своей трапезы, смотрели на пего. Полная иллюзия настоящих зверей — если бы не открытая дверь, через которую он видел в дальнем конце темного коридора, будто портрет в рамке, рассеянно ужинавшую жену.
— Уходите, — сказал он львам.
Они не послушались.
Он отлично знал устройство комнаты. Достаточно послать мысленный приказ, и он будет исполнен.
— Пусть появится Аладдин с его лампой, — рявкнул он. По-прежнему вельд, и все те же львы…
— Ну, комната, действуй! Мне нужен Аладдин.
Никакого впечатления. Львы что-то грызли, тряся косматыми гривами.
— Аладдин!
Он вернулся в столовую.
— Проклятая комната, — сказал он, — поломалась, не слушается.
— Или…
— Или что?
— Или НЕ МОЖЕТ послушаться, — ответила Лидия. — Потому что дети уже столько дней думают про Африку, львов и убийства, что комната застряла на одной комбинации.
— Возможно.
— Или же Питер заставил ее застрять.
— ЗАСТАВИЛ?
— Открыл механизм и что-нибудь подстроил.
— Питер не разбирается в механизме.
— Для десятилетнего парня он совсем не глуп. Коэффициент его интеллекта…
— И все-таки…
— Хелло, мам! Хелло, пап!
Супруги Хедли обернулись. Венди и Питер вошли в прихожую: щеки — мятный леденец, глаза — ярко-голубые шарики, от джемперов так и веет озоном, в котором они купались, летя на вертолете.
— Вы как раз успели к ужину, — сказали родители вместе.
— Мы наелись земляничного мороженого и сосисок, — ответили дети, отмахиваясь руками. — Но мы посидим с вами за столом.
— Вот-вот, подойдите-ка сюда, расскажите про детскую, — позвал их Джордж Хедли.
Брат и сестра удивленно посмотрели на него, потом друг на друга.
— Детскую?
— Про Африку и все прочее, — продолжал отец с наигранным добродушием.
— Не понимаю, — сказал Питер.
— Ваша мать и я только что совершили путешествие по Африке: Том Свифт и его Электрический Лев, — усмехнулся Джордж Хедли.
— Никакой Африки в детской нет, — невинным голосом возразил Питер.
— Брось, Питер, мы-то знаем.
— Я не помню никакой Африки. — Питер повернулся к Венди. — А ты?
— Нет.
— А ну, сбегай, проверь и скажи нам.
Она повиновалась брату.
— Венди, вернись! — позвал Джордж Хедли, но она уже ушла. Свет провожал ее, словно рой светлячков. Он слишком поздно сообразил, что забыл запереть детскую.
— Венди посмотрит и расскажет нам, — сказал Питер.
— Что мне рассказывать, когда я сам видел.
— Я уверен, отец, ты ошибся.
— Я не ошибся, пойдем-ка.
Но Венди уже вернулась.
— Никакой Африки нет, — доложила она, запыхавшись.
— Сейчас проверим, — ответил Джордж Хедли.
Они вместе пошли по коридору и отворили дверь в детскую.
Чудесный зеленый лес, чудесная река, пурпурная гора, ласкающее слух пение, а в листве — очаровательная таинственная Рима, на длинных распущенных волосах которой, словно ожившие цветы, трепетали многоцветные бабочки. Ни африканского вельда, ни львов. Только Рима, поющая так восхитительно, что невольно на глазах выступают слезы.
Джордж Хедли внимательно осмотрел новую картину.
— Ступайте спать, — велел он детям.
Они открыли рты.
— Вы слышали?
Они отправились в пневматический отсек и взлетели, словно сухие листья, вверх по шахте в свои спальни.
Джордж Хедли пересек звенящую птичьими голосами полянку и что-то подобрал в углу, поблизости от того места, где стояли львы. Потом медленно возвратился к жене.
— Что это у тебя в руке?
— Мой старый бумажник, — ответил он и протянул его ей.
От бумажника пахло жухлой травой и львами. На нем были капли слюны, и следы зубов, и с обеих сторон пятна крови.
Он затворил дверь детской и надежно ее запер.
В полночь Джордж все еще не спал, и он знал, что жена тоже не спит.
— Так ты думаешь, Венди ее переключила? — спросила она наконец в темноте.
— Конечно.
— Превратила вельд в лес и на место львов вызвала Риму?
— Да.
— Но зачем?
— Не знаю. Но пока я не выясню, комната будет заперта.
— Как туда попал твой бумажник?
— Не знаю, — ответил он, — ничего не знаю, только одно: я уже жалею, что мы купили детям эту комнату. И без того они нервные, а тут еще такая комната…
— Ее назначение в том и состоит, чтобы помочь им избавиться от своих неврозов.
— Ой, так ли это… — он посмотрел на потолок.
— Мы давали детям все, что они просили. А в награду что получаем — непослушание, секреты от родителей…
— Кто это сказал: «Дети — ковер, иногда на них надо наступать»… Мы ни разу не поднимали на них руку. Скажем честно — они стали несносны. Уходят и приходят, когда им вздумается, с нами обращаются так, словно мы — их отпрыски. Мы их портим, они нас.
— Они переменились с тех самых пор — помнишь, месяца два-три назад, — когда ты запретил им лететь на ракете в Нью-Йорк.
— Я им объяснил, что они еще малы для такого путешествия.
— Объяснил, а я вижу, как они с того дня стали хуже к нам относиться.
— Я вот что сделаю: завтра приглашу Девида Макклина и попрошу взглянуть на эту Африку.
— Но ведь Африки нет, теперь там сказочная страна и Рима.
— Сдается мне, к тому времени снова будет Африка.
Мгновением позже он услышал крики.
Один… другой… Двое кричали внизу. Затем — рычание львов.
— Венди и Питер не спят, — сказала ему жена.
Он слушал с колотящимся сердцем.
— Да, — отозвался он. — Они проникли в детскую комнату.
— Эти крики… они мне что-то напоминают.
— В самом деле?
— Да, мне страшно.
И как ни трудились кровати, они еще целый час не могли укачать супругов Хедли. В ночном воздухе пахло кошками.
— Отец, — сказал Питер.
— Да?
Питер разглядывал носки своих ботинок. Он давно избегал смотреть на отца, да и на мать тоже.
— Ты что же, навсегда запер детскую?
— Это зависит…
— От чего? — резко спросил Питер.
— От тебя и твоей сестры. Если вы не будете чересчур увлекаться этой Африкой, станете ее чередовать… скажем, со Швецией, или Данией, или Китаем.
— Я думал, мы можем играть во что хотим.
— Безусловно, в пределах разумного.
— А чем плоха Африка, отец?
— Так ты все-таки признаешь, что вызывал Африку!
— Я не хочу, чтобы запирали детскую, — холодно произнес Питер. — Никогда.
— Так позволь сообщить тебе, что мы вообще собираемся на месяц оставить этот дом. Попробуем жить по золотому принципу: «Каждый делает все сам».
— Ужасно! Значит, я должен сам шнуровать ботинки, без автоматического шнуровальщика? Сам чистить зубы, причесываться, мыться?
— Тебе не кажется, что это будет даже приятно для разнообразия?
— Это будет отвратительно. Мне было совсем не приятно, когда ты убрал автоматического художника.
— Мне хотелось, чтобы ты научился рисовать, сынок.
— Зачем? Достаточно смотреть, слушать и обонять! Других стоящих занятий нет.
— Хорошо, ступай, играй в Африке.
— Так вы решили скоро выключить наш дом?
— Мы об этом подумывали.
— Советую тебе подумать еще раз, отец.
— — Но-но, сынок, без угроз!
— Отлично. — И Питер отправился в детскую.
— Я не опоздал? — спросил Девид Макклин.
— Завтрак? — предложил Джордж Хедли.
— Спасибо, я уже. Ну, так в чем дело?
— Девид, ты разбираешься в психике?
— Как будто.
— Так вот, проверь, пожалуйста, нашу детскую. Год назад ты в нее заходил — тогда заметил что-нибудь особенное?
— Вроде нет. Обычные проявления агрессии, тут и там налет паранойи, присущей детям, которые считают, что родители их постоянно преследуют. Но ничего, абсолютно ничего серьезного.
Они вышли в коридор.
— Я запер детскую, — объяснил отец семейства, — а ночью дети все равно проникли в нее. Я не стал вмешиваться, чтобы ты мог посмотреть на их затеи.
Из детской доносились ужасные крики.
— Вот-вот, — сказал Джордж Хедли. — Интересно, что ты скажешь?
Они вошли без стука.
Крики смолкли, львы что-то пожирали.
— Ну-ка. дети, ступайте в сад, — распорядился Джордж Хедли — Нет-нет, не меняйте ничего, оставьте стены, как есть. Марш!
Оставшись вдвоем, мужчины внимательно посмотрели на львов, которые сгрудились поодаль, жадно уничтожая свою добычу.
— Хотел бы я знать, что это, — сказал Джордж Хедли. — Иногда мне кажется, что я вижу… Как думаешь, если принести сильный бинокль…
Девид Макклин сухо усмехнулся.
— Вряд ли…
Он повернулся, разглядывая одну за другой все четыре стены.
— Давно это продолжается?
— Чуть больше месяца.
— Да, ощущение неприятное.
— Мне нужны факты, а не чувства.
— Дружище Джордж, найди мне психиатра, который наблюдал бы хоть один факт. Он слышит то, что ему сообщают об ощущениях, то есть нечто весьма неопределенное. Итак, я повторяю: это производит гнетущее впечатление. Положись на мой инстинкт и мое предчувствие. Я всегда чувствую, когда назревает беда. Тут кроется что-то очень скверное. Советую вам совсем выключить эту проклятую комнату и минимум год ежедневно приводить ко мне ваших детей на процедуры.
— Неужели до этого дошло?
— Боюсь, да. Первоначально эти детские были задуманы, в частности, для того, чтобы мы, врачи, без обследования могли по картинам на стенах изучать психологию ребенка и исправлять ее. Но в данном случае детская, вместо того чтобы избавлять от разрушительных наклонностей, поощряет их!
— Ты это и раньше чувствовал?
— Я чувствовал только, что вы больше других балуете своих детей. А теперь закрутили гайку. Что произошло?
— Я не пустил их в Нью-Йорк.
— Еще?
— Убрал из дома несколько автоматов, а месяц назад пригрозил запереть детскую, если они не будут делать уроков. И действительно запер на несколько дней, чтобы знали, что я не шучу.
— Ага!
— Тебе это что-нибудь говорит?
— Все. На место рождественского деда пришел бука. Дети предпочитают рождественского деда. Ребенок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей. Теперь вы хотите ее запереть. Не удивительно, что здесь появилась ненависть. Вот — даже небо излучает ее. И солнце. Джордж, вам надо переменить образ жизни. Как и для многих других — слишком многих, — для вас главным стал комфорт. Да если завтра на кухне что-нибудь поломается, вы же с голоду помрете. Не сумеете сами яйца разбить! И все-таки советую выключить все. Начните новую жизнь. На это понадобится время. Ничего, за год мы из дурных детей сделаем хороших, вот увидишь.
— А не будет ли это слишком резким шоком для ребят — вдруг запереть навсегда детскую?
— Я не хочу, чтобы зашло еще дальше, понимаешь?
Львы кончили свой кровавый пир.
Львы стояли на опушке, глядя на обоих мужчин.
— Теперь я чувствую себя преследуемым, — произнес Макклин. — Уйдем. Никогда не любил эти проклятые комнаты. Они мне действуют на нервы.
— А львы — совсем как настоящие, верно? — сказал Джордж Хедли. — Ты не допускаешь возможности…
— Что?!
— …что они могут стать настоящими?
— По-моему, нет.
— Какой-нибудь порок в конструкции, переключение в схеме или еще что-нибудь?
— Нет.
Они пошли к двери.
— Мне кажется, комнате не захочется, чтобы ее выключали, — сказал Джордж Хедли.
— Никому не хочется умирать, даже комнате.
— Интересно: она ненавидит меня за мое решение?
— Здесь все пропитано паранойей, — ответил Девид Макклин. — До осязаемости. Эй! — Он нагнулся и поднял окровавленный шарф. — Твой?
— Нет. — Лицо Джорджа окаменело. — Это Лидии.
Они вместе пошли к распределительному щитку и повернули выключатель, убивающий детскую комнату.
Дети были в истерике. Они кричали, прыгали, швыряли вещи. Они вопили, рыдали, бранились, метались по комнатам.
— Вы не смеете так поступать с детской комнатой, не смеете!
— Угомонитесь, дети.
Они в слезах бросились на диван.
— Джордж, — сказала Лидия Хедли, — включи детскую на несколько минут. Нельзя так вдруг.
— Нет.
— Это слишком жестоко.
— Лидия, комната выключена и останется выключенной. И вообще, пора кончать с этим проклятым домом. Чем больше я смотрю на все это безобразие, тем мне противнее. И так мы чересчур долго созерцали свой механический электронный пуп. Видит бог, нам необходимо сменить обстановку!
И он стал ходить из комнаты в комнату, выключая говорящие часы, плиты, отопление, чистильщиков обуви, механические губки, мочалки, полотенца, массажистов и все прочие автоматы, которые попадались под руку.
Казалось, дом полон мертвецов. Будто они очутились на кладбище механизмов. Тишина. Смолкло жужжание скрытой энергии машин, готовых вступить в действие при первом же нажиме на кнопки.
— Не позволяй им это делать! — завопил Питер, подняв лицо к потолку, словно обращаясь к дому, к детской комнате — Не позволяй отцу убивать все. — Он повернулся к отцу. — До чего же я тебя ненавижу!
— Оскорблениями ты ничего не достигнешь.
— Хоть бы ты умер!
— Мы долго были мертвыми. Теперь начнем жить по-настоящему. Мы привыкли быть предметом забот всевозможных автоматов — отныне мы будем жить.
Венди по-прежнему плакала. Питер опять присоединился к ней.
— Ну, еще немножечко, на минуточку, только на минуточку! — кричали они.
— Джордж, — сказала ему жена, — это им не повредит.
— Ладно, ладно, пусть только замолчат. На одну минуту, учтите, потом выключу совсем.
— Папочка, папочка, папочка! — запели дети, улыбаясь сквозь слезы.
— А потом — каникулы. Через полчаса вернется Девид Макклин, он поможет нам собраться и проводит на аэродром. Я пошел одеваться. Включи детскую на одну минуту, Лидия, слышишь — не больше одной минуты.
Дети вместе с матерью, весело болтая, поспешили в детскую, а Джордж, взлетев наверх по воздушной шахте, стал одеваться. Через минуту появилась Лидия.
— Я буду рада, когда мы покинем этот дом, — вздохнула она.
— Ты оставила их в детской?
— Мне тоже надо одеться. О, эта ужасная Африка. И что они в ней видят?
— Ничего, через пять минут мы будем на пути в Айову. Господи, какая сила загнала нас в этот домр.. Что нас побудило купить этот кошмар!
— Гордыня, деньги, глупость.
— Пожалуй, лучше спуститься, пока ребята опять не увлеклись своим чертовым зверинцем.
В этот самый миг они услышали голоса обоих детей.
— Папа, мама, скорей, сюда, скорей!
Они спустились по шахте вниз и ринулись бегом по коридору. Детей нигде не было видно.
— Венди! Питер!
Они ворвались в детскую. В пустынном вельде — никого, ни души, если не считать львов, глядящих на и их.
— Питер! Венди!
Дверь захлопнулась.
Джордж и Лидия Хедли метнулись к выходу.
— Откройте дверь! — закричал Джордж Хедли, дергая ручку. — Зачем вы ее заперли? Питер! — Он заколотил в дверь кулаками. — Открой!
За дверью послышался голос Питера:
— Не позволяй им выключать детскую комнату и весь дом.
Мистер и миссис Джордж Хедли стучали в дверь.
— Что за глупые шутки, дети! Нам пора ехать. Сейчас придет мистер Макклин и…
И тут они услышали…
Львы с трех сторон в желтой траве вельда, шуршание сухих стеблей под их лапами, рокот в их глотках.
Львы.
Мистер Хедли посмотрел на жену, потом они вместе повернулись лицом к хищникам, которые медленно, припадая к земле, подбирались к ним.
Мистер и миссис Хедли закричали.
И вдруг они поняли, почему крики, которые они слышали раньше, казались им такими знакомыми.
— Вот и я, — сказал Девид Макклин, стоя на пороге детской комнаты. — О, привет!
Он удивленно воззрился на двоих детей, которые сидели на поляне, уписывая ленч. Позади них был водоем и желтый вельд; над головами — жаркое солнце. У него выступил пот на лбу.
— А где отец и мать?
Дети обернулись к нему с улыбкой.
— Они сейчас придут.
— Хорошо, уже пора ехать.
Мистер Макклин приметил вдали львов — они из-за чего-то дрались между собой, потом успокоились и легли с добычей в тени деревьев.
Заслонив глаза от солнца ладонью, он присмотрелся внимательнее.
Львы кончили есть и один за другим пошли на водопой.
Какая-то тень скользнула по разгоряченному лицу мистера Макклина. Много теней. С ослепительного неба спускались стервятники.
— Чашечку чаю? — прозвучал в тишине голос Венди.
История создания и публикации
Рэй Дуглас Брэдбери — американский писатель-фантаст, вписавший свое имя в мировую литературу произведениями «Марсианские хроники», «451 градус по Фаренгейту», однако отечественному читателю он известен своими короткими рассказами. В них писатель рассматривает актуальные вопросы, разбирая их под нестандартным углом зрения.
Одним из наиболее интересных его произведений является рассказ «Вельд», созданный в 1950 году. Первое издание — в этом же году, второе — в сборнике «Человек в картинках» — в 1951 году. Изначальное название книги — «Мир, созданный детьми», что значимо, ведь в тексте прозаик рассматривает тематику взаимоотношений поколений, вечную тему отцов и детей. Но делает это в весьма оригинальной форме.
Произведение настолько берет за душу, что впечатляет не только «рядовых» читателей, но и выдающихся деятелей искусства. Вот почему появилось несколько экранизаций, например, в 1987 году Назим Туляходжаев предложил на суд публике ленту «Вельд», созданную по мотивам рассказа. Именно эта картина заслужила почетное звание первого советского фильма ужасов.
Интересно, что в 2012 году один из музыкантов Канады выпустил песню, слова которой навеяны текстом книги, однако фантаст буквально два месяца не дожил до релиза клипа: он умер 5 июня, а ролик увидел свет в августе.
Краткое содержание
Конечно, такое интересное произведение рекомендуется читать полностью, тем более что современные онлайн-ресурсы дают возможность это сделать без посещения библиотеки или приобретения дорогостоящего печатного издания. Однако при подготовке к написанию сочинений или сдаче экзамена бывает полезно обратиться к читательскому дневнику и освежить в памяти текст.
Главные герой «Вельда» — члены обычной семьи:
- отец Джордж Хэдли;
- мать Лидия;
- дети Питер и Венди.
Кажется, что у них есть все необходимое для счастья: ультрасовременное жилище, в котором любая домашняя работа — радость, поскольку выполняется роботами. А уникальная детская комната, вельд, подарившая произведению название, полностью соответствует идеалу описываемого времени. Младшие Хэдли могут на время в игровом процессе создавать новые уникальные миры, проецировать различные ситуации.
Поэтому нет ничего удивительного в том, что их любимое времяпрепровождение — нахождение в собственной комнате. Наименование жилища — «Все для счастья» — является говорящим, ведь семейство Хэдли имеет все необходимое для того, чтобы считаться самым счастливым и дружным. Перед читателем возникает образ, который позднее получит наименование реализованной, сбывшейся «американской мечты».
Основные события
Постепенно малыши Венди и Питер все больше втягиваются в альтернативную реальность, которую предлагает им вельд. Их увлечения все больше пугают родителей:
- Дети буквально помешаны на Африке, на высоких плато «черного континента», география которого завораживает своей первобытной грацией.
- Их привлекают грозные хищники — львы, свободно разгуливающие по саванне и пожирающие туши убитых животных.
- В детской встревоженные отец и мать случайно находят вещи, поврежденные острыми клыками и испачканные следами крови.
- «Милые создания» с восторгом наблюдают за тем, как животные вступают между собой в схватки со смертельным исходом. Дети с удовольствием слушают жуткие звуки битв, предсмертные стоны.
Кроме того, автоматизация негативно складывается и на взаимоотношениях взрослых, которые становятся все более раздражительными и неспособными найти компромисс. Все эти факторы приводят семью Хэдли к психологу Дэвиду Макклину.
Специалист дает родителям вполне рациональный совет: покинуть «умный дом», отказаться от автоматизации и переехать жить в деревню. Старшие Хэдли соглашаются, но дети в ужасе. Они упрашивают родителей разрешить им последний раз посетить комнату на прощание. Лидия и Джон соглашаются.
Развязка действия
Дальнейшее развитие сюжета предугадать несложно. Привыкшие к своему вельду дети не хотят возвращаться к реальной жизни, поэтому проявляют особую жестокость. Они заманивают доверчивых родителей в детскую, в которой на тот момент проецирована Африка со своими хищными обитателями и закрывают их там. Лидия и Джон не в силах управлять своим домом, тот отказывается воспринимать их команды.
Взрослые, оставшись наедине со львами, не в силах противостоять их первобытной мощи, а потому становятся невинными жертвами собственных отпрысков, решивших всеми силами остаться в вожделенном вельде. Оказалось, что малыши так часто воображали себе, как их родители станут пищей для царей зверей, что это материализовалось.
Пришедший к семье Хэдли доктор Макклин увидел страшную картину. Юные пациенты спокойно обедали, в то время как львы вдалеке с удовольствием также наслаждались трапезой. И главным блюдом были их любящие родители. На этом небольшой по объему рассказ завершается. Автор оставляет открытыми несколько вопросов:
- Как сложится судьба детей в дальнейшем.
- Что именно побудило в детях такую жестокость по отношению к самым близким людям.
- Действительно ли во всем произошедшем виноват дом или же злоба таилась в сердцах Венди и Питера.
- Кто из них стал инициатором расправы над родителями.
Каждый читатель, будь то взрослый или ребенок, может ответить на эти вопросы по-своему, предложить собственные аргументы. Но суть остается единой: со страниц книги обрушивается множество вполне актуальных проблем. Альтернативная реальность, где каждый может стать тем, кем хочет, не прикладывая к этому каких-либо усилий (кроме единственного — подключить в сеть дорогостоящую современную игрушку), не приведет ни к чему хорошему.
Специфика рассказа
Таково краткое содержание рассказа, который написал Рэй Брэдбери, «Вельд»: анализ же произведения поможет разобраться в основных темах, которые волновали автора при его написании. Основная тематика, которая напрямую прослеживается в тексте, — проблема отцов и детей. Сами родители говорят о том, что они старались предоставить детям все то, в чем те нуждались, получая «в награду» лишь непослушание и «секреты от родителей».
Результат бескорыстной родительской любви шокирует — дети, не жалея утрачивать альтернативной реальности, ставшей для них основной и наиболее значимой, решаются на страшный шаг — убить отца и мать.
Однако, если читать текст рассказа внимательно, становится очевидным, что не стоит во всем случившемся обвинять Венди и Питера, которые в силу своего возраста не могут нести полную ответственность за содеянное. Виноваты прежде всего родители, которые позволили «умному дому» стать для их чад самым близким существом. А потом — решившие разлучить их с ним.
Автор-фантаст оказался подлинным пророком, ведь сейчас многие семьи, сталкиваясь с проблемой воспитания детей, идут по пути наименьшего сопротивления, давая им возможность заниматься «самовоспитанием» посредством компьютерных игр. В результате малыши растут оторванными от реальности, без малейшего представления о доброте, эдакими «моральными карликами», людьми, возможно, неплохими, но лишенными нравственных ориентиров, которые и должны были предоставить отец и мать.
Дополнительные идеи
Замена родительского внимания современными достижениями научной мысли — еще одна тема, которая явственно звучит в рассказе. Доктор Макклин в одном из своих монологов отмечает, что комнаты-вельды были созданы с благой целью — проецировать переживания и мысли маленьких пациентов, чтобы психологи могли лучше в них разобраться и оказать квалифицированную помощь. Но на деле принесли лишь зло.
На примере семьи Хэдли автор показывает, к каким ужасающим последствиям может привести бездумное, пусть и из лучших побуждений, использование достижений современной цивилизации.
Рассматривается тема родительской невнимательности: уверенные, что с детьми все в порядке, Лидия и Джон не обращают внимания на очевидные признаки того, что ситуация выходит из-под контроля. Их малыши все чаще проводят время в вымышленном мире, сознательно отказываясь от реального. Даже психолог отмечает, что «уже слишком поздно» и единственный путь к спасению — избавление от «умного дома», возращение к истокам, природе и полной естественности, где нет чудо-машин, готовых сделать все за человека. Но увы, его ценный совет оказывается запоздалым.
Путь к спасению
Несмотря на то что текст российский читатель изучает в переводе с английского, основные идеи автора понятны. При выполнении исследовательской работы следует отметить, что среди рассказов Брэдбери «Вельд» является самым жутким и пессимистичным. Прозаик неуверен в том, что из сложившейся ситуации есть выход, поэтому оставляет финал открытым. Читатель не узнает, стал ли психиатр очередной жертвой испорченных цивилизацией детей или же ему удалось спасти и призвать юных убийц к заслуженной каре.
Малолетние преступники не знают жалости, по всей вероятности, они несколько раз репетировали гибель родителей на африканской площадке, даже до того момента, как их хрупкий комфортный мирок оказался на грани гибели.
Однако в официальном литературоведении принято считать, что путь к спасению все же намечен. Если бы отец и мать были более внимательны, они смогли бы понять, что дети погрузились в несуществующий мир и смогли бы вовремя вывести их оттуда. Получается двоякая ситуация: ранее родители были добрыми и разрешали своим малышам все, после же визита к специалисту они резко оборвали связь детей с любимым «умным домом», что для последних стало серьезной стрессовой ситуацией. Ранимая детская психика нашла единственный путь борьбы с нею — уничтожение препятствия, то есть родителей.
Таким образом, путь к спасению один — уделять больше внимания своим близким, не отворачиваться от их проблем, делая вид, что их не существует. Смысл произведения — не отказываться от нормальных человеческих отношений из-за достижений науки и техники, призванных упрощать человеческую жизнь, но на деле лишь усложняющих ее.
Читайте краткие содержания других произведений Рэя Брэдбери:
- И грянул гром;
- Улыбка;
- Вино из одуванчиков.
Рэй Брэдбери
Вельд
— Джорджи, пожалуйста, посмотри детскую комнату.
— А что с ней?
— Не знаю.
— Так в чем же дело?
— Ни в чем, просто мне хочется, чтобы ты ее посмотрел или пригласи психиатра, пусть он посмотрит.
— Причем здесь психиатр?
— Ты отлично знаешь причем. — стоя по среди кухни, она глядела на плиту, которая, деловито жужжа, сама готовила ужин на четверых. — Понимаешь, детская изменилась, она совсем не такая, как прежде.
— Ладно, давай посмотрим.
Они пошли по коридору своего звуконепроницаемого дома, типа: «Все для счастья», который стал им в тридцать тысяч долларов (с полной обстановкой), — дома, который их одевал, кормил, холил, укачивал, пел и играл им. Когда до детской оставалось пять шагов, что-то щелкнуло, и в ней зажегся свет. И в коридоре, пока они шли, один за другим плавно, автоматически загорались и гасли светильники.
— Ну, — сказал Джордж Хедли.
Они стояли на крытом камышовой циновкой полу детской комнаты. Сто сорок четыре квадратных метра, высота — десять метров; она стоила пятнадцать тысяч. «Дети должны получать все самое лучшее», — заявил тогда Джордж.
Тишина. Пусто, как на лесной прогалине в знойный полдень. Гладкие двумерные стены. На глазах у Джорджа и Лидии Хедли они, мягко жужжа, стали таять, словно уходя в прозрачную даль, и появился африканский вельд — трехмерный, в красках, как настоящий, вплоть до мельчайшего камешка и травинки. Потолок над ними превратился в далекое небо с жарким желтым солнцем.
Джордж Хедли ощутил, как на лбу у него проступает пот.
— Лучше уйдем от солнца, — предложил он, — уж больно естественное. И вообще, я ничего такого не вижу, все как будто в порядке.
— Подожди минуточку, сейчас увидишь, — сказала жена.
В этот миг скрытые одорофоны, вступив в действие, направили волну запахов на двоих людей, стоящих среди опаленного солнцем вельда. Густой, сушащий ноздри запах жухлой травы, запах близкого водоема, едкий, резкий запах животных, запах пыли, которая клубилась в раскаленном воздухе, облачком красного перца. А вот и звуки: далекий топот антилопьих копыт по упругому дерну, шуршащая поступь крадущихся хищников.
В небе проплыл силуэт, по обращенному вверх потному лицу Джорджа Хедли скользнула тень.
— Мерзкие твари, — услышал он голос жены, стервятники…
— Смотри-ка, львы, вон там, в дали, вон, вон! Пошли на водопой. Видишь, они там что-то ели.
— Какое-нибудь животное. — Джордж Хедли защитил воспаленные глаза ладонью от слепящего солнца, — зебру… Или жирафенка…
— Ты уверен? — ее голос прозвучал как-то странно.
— Теперь-то уверенным быть нельзя, поздно, — шутливо ответил он. — Я вижу только обглоданные кости да стервятников, которые подбирают ошметки.
— Ты не слышал крика? — спросила она.
— Нет.
— Так с минуту назад?
— Ничего не слышал.
Львы медленно приближались. И Джордж Хедли — в который раз — восхитился гением конструктора, создавшего эту комнату. Чудо совершенства — за абсурдно низкую цену. Всем бы домовладельцам такие! Конечно, иногда они отталкивают своей клинической продуманностью, даже пугают, вызывают неприятное чувство, но чаще всего служат источником забавы не только для вашего сына или дочери, но и для вас самих, когда вы захотите развлечься короткой прогулкой в другую страну, сменить обстановку. Как сейчас, например!
Вот они, львы, в пятнадцати футах, такие правдоподобные — да-да, такие, до ужаса, до безумия правдоподобные, что ты чувствуешь, как твою кожу щекочет жесткий синтетический мех, а от запаха разгоряченных шкур у тебя во рту вкус пыльной обивки, их желтизна отсвечивает в твоих глазах желтизной французского гобелена… Желтый цвет львиной шкуры, жухлой травы, шумное львиное дыхание в тихий полуденный час, запах мяса из открытой, влажной от слюны пасти.
Львы остановились, глядя жуткими желто-зелеными глазами на Джорджа и Лидию Хедли.
— Берегись! — вскрикнула Лидия.
Львы ринулись на них.
Лидия стремглав бросилась к двери, Джордж непроизвольно побежал следом. И вот они в коридоре, дверь захлопнута, он смеется, она плачет, и каждый озадачен реакцией другого.
— Джордж!
— Лидия! Моя бедная, дорогая, милая Лидия!
— Они чуть не схватили нас!
— Стены, Лидия, светящиеся стены, только и всего. Не забывай. Конечно, я не спорю, они выглядят очень правдоподобно — Африка в вашей гостиной! — но это лишь повышенного воздействия цветной объемный фильм и психозапись, проектируемые на стеклянный экран, одорофоны и стереозвук. Вот возьми мой платок.
— Мне страшно. — она подошла и всем телом прильнула к нему, тихо плача. — Ты видел? Ты почувствовал? Это чересчур правдоподобно.
— Послушай, Лидия…
— Скажи Венди и Питеру, чтобы они больше не читали про Африку.
— Конечно… Конечно. — он погладил ее волосы. — Обещаешь?
— Разумеется.
— И запри детскую комнату на несколько дней, пока я не справлюсь с нервами.
— Ты ведь знаешь, как трудно с Питером. Месяц назад я наказал его, запер детскую комнату на несколько часов — что было! Да и Венди тоже… Детская для них — все.
— Ее нужно запереть, и никаких поблажек.
— Ладно. — он неохотно запер тяжелую дверь. — Ты переутомилась, тебе нужно отдохнуть.
— Не знаю… Не знаю. — Она высморкалась и села в кресло, которое тотчас тихо закачалось. Возможно, у меня слишком мало дела. Возможно, осталось слишком много времени для размышлений. Почему бы нам на несколько дней не запереть весь дом, не уехать куда-нибудь.
— Ты хочешь сказать, что готова жарить мне яичницу?
— Да. — Она кивнула.
— И штопать мои носки?
— Да. — Порывистый кивок, глаза полны слез.
— И заниматься уборкой?
— Да, да… Конечно!
— А я-то думал, мы для того и купили этот дом, чтобы ничего не делать самим?
— Вот именно. Я здесь вроде ни к чему. Дом — и жена, и мама, и горничная. Разве я могу состязаться с африканским вельдом, разве могу искупать и отмыть детей так быстро и чисто, как это делает автоматическая ванна? Не могу. И не во мне одной дело, а и в тебе тоже. Последнее время ты стал ужасно нервным.
— Наверно, слишком много курю.
— у тебя такой вид, словно и ты не знаешь куда себя деть в этом доме. Куришь немного больше обычного каждое утро, выпиваешь немного больше обычного по вечерам, и принимаешь на ночь снотворного больше обычного. Ты тоже начинаешь чувствовать себя ненужным.
— Я?.. — он молчал, пытаясь заглянуть в собственную душу и понять, что там происходит.
— О, Джорджи! — Она поглядела мимо него на дверь детской комнаты. — Эти львы… Они ведь не могут выйти оттуда?
Он тоже посмотрел на дверь — она вздрогнула, словно от удара изнутри.
— Разумеется, нет, — ответил он.
Они ужинали одни. Венди и Питер отправились на специальный стереокарнавал на другом конце города и сообщили домой по видеофону, что вернуться поздно, не надо их ждать. Озабоченный Джордж Хедли смотрел, как стол-автомат исторгает из своих механических недр горячие блюда.
— Мы забыли кетчуп, — сказал он.
— Простите, — произнес тонкий голосок изнутри стола и появился кетчуп.
«Детская… — подумал Джордж Хедли. — Что ж, детям и впрямь невредно некоторое время пожить без нее. Во всем нужна мера. А они, это совершенно ясно, слишком уж увлекаются Африкой». Это солнц е… Он до сих пор чувствовал на шее его лучи — словно прикосновение горячей лапы. А эти львы. И запах крови. удивительно, как точно детская улавливает телепатическую эманацию психики детей и воплощает любое их пожелание. Стоит им подумать о львах — пожалуйста, вот они. Представят себе зебр — вот зебры. И солнце. И жирафы. И смерть.
Вот именно. Он механически жевал пищу, которую ему приготовил стол. Мысли о смерти. Венди и Питер слишком молоды для таких мыслей. А впрочем, разве дело в возрасте. Задолго то того, как ты понял, что такое смерть, ты уже желаешь смерти кому-нибудь. В два года ты стреляешь в людей из пугача…
На чтение 10 мин Просмотров 13.8к. Опубликовано 23.12.2021
⭐⭐⭐⭐⭐ «Вельд» за 2 минуты и подробно за 6 минут.
Очень краткий пересказ рассказа «Вельд»
В далеком будущем Джордж и Лидия Хедли, благополучная семейная пара, которая растит близнецов Венди и Питера, приобретает удивительный дом. В этом доме все подчинено желанию человека.
По сути, жильцам делать вообще ничего не приходится: по щелчку пальцев или даже по мысленному приказу включаются электроприборы, готовится обед, накрывается стол, моется посуда.
Даже чистить зубы самостоятельно не нужно: механизмы, спрятанные в ванной комнате, делают все. Единственное усилие, которое следует предпринять утром, — дойти до ванной. Дальше дом сделает все сам.
Супруги не так давно подарили детям великолепный и очень дорогой подарок – игровую комнату. По замыслу детских психологов и педагогов, эта новинка должна помочь подрастающему поколению развивать воображение и пробуждать творческое начало.
Но супруги Хедли подозревают неладное: дети, которые получили возможность придумывать и воплощать в игровой комнате любой мир, воссоздают там страшную картину африканской пустыни – вельда. Теперь в детской обитают львы, пожирающие все живое.
Джордж Хедли решает поговорить с психологом, чтобы разобраться в вопросе, как влияет такая вседозволенность, бесконтрольный полет фантазии, на детскую психику.
Обеспокоенный друг семьи, доктор Дэвид Макклин, предложил принять радикальные меры: запереть детскую комнату и заставить детей учиться взаимодействовать с родителями. Он сказал, что дети, исследуя и пробуя мир, могут быть жестоки, а такая вседозволенность поощряет жестокость и агрессию.
Джордж Хедли отключил комнату, запер ее, а также выключил большинство приборов. Нужно было вновь учиться жить самостоятельно и обслуживать себя. Детям не понравилась такая перспектива.
И они решили проблему по-своему: заманив родителей в игровую комнату, включили африканский вельд. Появившиеся львы, напав на супругов, разорвали их на части.
Дети остались одни в мире, но не почувствовали никаких угрызений совести или сожалений.
Главные герои и их характеристика:
- Джордж Хедли – глава семьи, состоятельный мужчина, который в начале рассказа чувствует себя полностью довольным жизнью: наконец он смог позволить себе обеспечить семью всем необходимым и даже предоставить ей в пользование настоящий предмет роскоши: прекрасный дом, который избавляет от необходимости малейшего труда. Очень любит семью, уверен в себе, умеет добиваться цели – ради блага семьи много работает.
- Лидия Хедли – супруга Джорджа, мать десятилетних близнецов, души не чает в детях и в муже. Обладает прекрасно развитой интуицией: первая бьет тревогу, почувствовав, что с детской комнатой что-то не так.
- Питер – сын Хедли, смышленый и активный мальчик, умен не по годам, как отмечает мать: ему удалось проникнуть в тайну устройства технической новинки – игровой комнаты – и перепрограммировать ее. Лидер по характеру – командует сестрой-ровесницей. В сердце его царит холод: легко приносит родителей в жертву, когда нужно удовлетворить свое желание. Не хочет созидать, трудиться, творить, считает, что человек должен лишь «видеть, слушать, обонять».
- Венди – десятилетняя дочь Хедли, шустрая увлекающаяся девочка. Находится в подчинении у брата, выполняет его распоряжения, даже такие чудовищные, как обман родителей и заманивание их в логово ко львам. Сердце ее столь же холодное, как у Питера: ни в малой степени не грустит после убийства отца и матери.
Второстепенные герои и их характеристика:
- Дэвид Маккклин – психиатр, близкий знакомый супругов Хедли. Хороший специалист: увидел, что с детьми творится неладное, разъяснил их отцу причину и дал несколько дельных советов. Но он опоздал.
Краткое содержание рассказа «Вельд» подробно
Дело происходит в далеком будущем. Однажды Джордж Хедли, глава семьи из 4 человек (его самого, супруги Лидии и двоих десятилетних близнецов Венди и Питера), обнаруживает свою жену очень встревоженной.
Причину для тревоги Джордж поначалу счел несерьезной. Не так давно супруги приобрели весьма необычный дом – последнюю новинку техники. В этом доме хозяевам ничего не нужно делать: все, чего они хотят, устраивается само по себе, достаточно приказа или пожелания.
Так, кухонный стол готовит хозяевам завтрак, ванна моет, раковина чистит зубы, автоматический шнуровальщик ботинок завязывает шнурки. Словом, физический труд исключен: «умный дом» сам все делает за человека.
Последнее приобретение Джорджа, которым он хотел порадовать детей, — игровая комната. Эта комната воплощала любые детские фантазии. Прочтут ребята сказку о доброй фее Риме – увидят волшебницу тихо поющей песни на зеленой лужайке, прочитают про лампу Аладдина – к ним в детскую явится Аладдин.
Поначалу все было прекрасно, но в последнее время Лидия заподозрила неладное: в детской близнецы воссоздали картину африканского вельда – жаркой пустыни, где буквально все, даже небо и раскаленное солнце, было пропитано агрессией.
Не выдержав, она в отсутствие детей позвала мужа в игровую комнату – решила поделиться с ним своими соображениями. Супруги очутились в желтой пустыне под жгучим солнцем, от которого не было укрытия. Но самое страшное – они увидели львов, которые выглядели абсолютно настоящими. Животные что-то пожирали, в воздухе витал запах хищников и крови.
Джордж стал понимать, почему жена беспокоится. Ему тоже стало не по себе. Лидия сказала, что и он в последние недели изменился: стал больше курить и даже прикладываться к рюмке. По всей вероятности, в душе Джорджа тоже бродили нехорошие предчувствия, в которых он боялся признаться самому себе.
Джордж отправил комнате мысленный приказ уничтожить Африку и реализовать Аладдина. Но…комната не послушалась. Такое случилось впервые. Муж и жена всерьез насторожились. Пришла пора выяснить у детей, что происходит.
Вечером близнецы явились домой с вертолетной прогулки. Отказавшись от ужина (они перекусили сосисками и мороженым), дети согласились немного посидеть рядом с родителями.
Джордж попытался разобраться с тем, что творится с детской комнатой. На все его вопросы об Африке близнецы картинно удивлялись, а потом, когда отец захотел пройти в игровую, чтобы доказать свою правоту и уличить детей во лжи, Венди по требованию брата помчалась в детскую и переключила ее.
Родители, явившиеся в детскую отругать близнецов за злобный африканский вельд, обнаружили там вместо него мирную картину: цветущую лужайку в зеленом лесу и сказочную Риму, поющую песни медовым голосом.
Джордж отправил близнецов спать. На полу детской после исчезновения львов остался какой-то предмет, никак не согласовывавшийся с красавицей Римой и добрым сказочным лесом. Джордж поднял предмет: это оказался его старый бумажник, почему-то обрызганный слюной и окровавленный.
Супругам стало еще страшнее. Джордж запер комнату и сообщил Лидии о своем твердом намерении не открывать ее до тех пор, пока он не пообщается со знакомым психиатром. Лидия поддержала мужа: дети очень изменились, считала она, отбились от рук и перестали уважать родителей.
Утром Питер явился к отцу. Холодно глядя на Джорджа, мальчик пытался выяснить, почему детская заперта и сколько времени это будет продолжаться.
Джордж остался непреклонен: он сказал сыну, что решил выключить не только комнату, но и весь дом. Вскоре семье предстоит перебраться в другое место и попробовать начать жить без помощи механизмов и электроники.
Десятилетний мальчик пригрозил отцу: что-то случится, если тот осуществит свое намерение лишить детей развлечения.
Позже по приглашению Джорджа в дом явился Дэвид Макклин. Хедли продемонстрировал ему Африку. Вместе они послушали доносившиеся оттуда страшные крики, казавшиеся обоим странно знакомыми. Затем Дэвид поднял с пола шарф Лидии, непонятно почему запачканный кровью и неизвестно как попавший в детскую.
Психиатру стало ясно: дела обстоят далеко не лучшим образом. Макклин пояснил Джорджу: слишком долго дети росли в атмосфере вседозволенности, при этом им не хватало внимания и тепла родителей.
Близнецы привыкли воспринимать мать и отца как добрых волшебников, приносивших подарки. Но как только отец с матерью проявили строгость, лишили развлечений, дети озлобились. Детская агрессия непредсказуема. Макклин посоветовал Хедли поскорее выключить дом, на время уехать, а затем приводить детей на сеансы терапии в течение года, чтобы выправить их психику.
Приняв такое решение, друзья расстались.
Вечером дети закатили истерику: игровая комната выключена, им не попасть в любимую Африку. Отчаяние и слезы были такими сильными, что Лидия уговорила мужа включить комнату на минуту, в последний раз перед отъездом. Скрепя сердце тот согласился.
Просиявшие дети бросились в игровую. Вскоре до родителей донеслись их крики. Встревоженные супруги поспешили в детскую. Но ни Питера, ни Венди там не оказалось. Вместо них возле Джорджа и Лидии стояли голодные львы.
Супруги отшатнулись к выходу, но дверь детской захлопнулась. Близнецы заманили родителей в ловушку…. Джорджа и Лидию осенило: они поняли, почему часто звучавшие из детской наполненные предсмертным ужасом голоса казались им такими знакомыми. Вскоре все было кончено.
Через несколько минут к Хедли пришел Дэвид Макклин, как и было условлено: он собирался отвезти Хедли в аэропорт, чтобы они могли покинуть «умный дом» и зажить обычной жизнью. Однако взгляду удивленного Макклина предстали лишь дети, сидевшие на лугу в детской комнате и с аппетитом поедавшие ленч.
На вопрос доктора, где родители, дети беспечно ответили: «Они сейчас придут». Венди искушающе предложила: «Чашечку чаю?». Но Макклин все понял: он увидел львов, что-то поедавших вдали. А затем с неба стали спускаться стервятники.
Кратко об истории создания произведения
Рэй Брэдбери написал «Вельд» в то время, когда верхом технического прогресса был телевизор: рассказ опубликован впервые в 1950 году. Но у читателя создается впечатление, что Брэдбери сумел заглянуть в будущее: в «умном доме» супругов Хедли есть все, что нужно для счастья: дом полностью роботизирован, не нужно ни умываться, ни мыть посуду, ни делать уборку.
В доме есть все, кроме самого счастья: дети, растущие на всем готовом, лишены элементарного внимания матери и отца. Уже тогда, в середине прошлого века, писатель предостерегал человечество: излишнее желание переложить все хлопоты на машины и механизмы, избавив себя от труда и забот о себе и близких, может привести к катастрофическим последствиям.
Так случилось в доме супругов Хедли: «вакантное» место любви заняла ненависть. Дети убили собственных родителей.
«Мир, созданный детьми» — первое название рассказа Рэя Брэдбери, который теперь известен как «Вельд». Он был выпущен в 1949 году, а писатель невероятно точно описал технологии, которые появятся только спустя половину века.
Рассказ, как и большинство произведений Рэя Брэдбери, написан в фантастическом жанре. А со временем «Вельд» был признан классикой мировой литературы. Также произведение несколько раз было экранизировано.
Сюжет развивается в самой обычной семье: мамы, папы и двоих детей. Они живут в современном умном доме, который выполняет за них всю работу. Их жилище способно приготовить ужин, погладить вещи и даже завязать шнурки. Что еще нужно для счастья? Но самое лучшее досталось детям. В их детской установлены специальные экраны, синтезатор запахов и стереодинамики. Нужно только загадать какое-нибудь место и тотчас там оказаться. Но однажды маму Лидию начинают беспокоить звуки, доносящиеся из комнаты. Родители обнаруживают, что в детской раскинулся африканский вельд. Палящее солнце, тяжелый воздух и резкие запахи такие реалистичные, что вызывают тревогу и страх. Лидия просит мужа Джорджа закрыть комнату и поговорить с детьми. Женщина так устала от безделья в доме, что стала чувствовать себя ненужной бесполезной и готова уехать с семьей на несколько дней подальше от цивилизации. Но детям такая затея не по нраву. Они пробираются в закрытую детскую и с удовольствием наблюдают за дикими схватками животных в вельде. Позже родители начинают находить свои вещи со следами клыков и крови и им ничего не остается, кроме как обратиться к психологу. Специалист уверен, что семье нужно как можно скорее уехать из умного дома, ибо комната, созданная для лечения легких форм психических заболеваний, стала наоборот поощрять жестокость детей. Отец Джордж полон решимости увезти свою семью, но сын Питер и дочь Венди категорически против этого. Они умоляют родителей посетить комнату в самый последний раз и те соглашаются. Дети заманивают их в комнату и запирают. Питер и Венди так часто мечтали об Африке, вельде и хищниках, что последние стали материальны. Психолог застает совершенно спокойных детей на фоне львов, завершающих свою трапезу.
Главными героями рассказа является семья Хэдли: отец Джордж, мать Лидия, сын Питер и дочь Венди. Второстепенным персонажем является психолог Дэвид Макклин.
Рэй Брэдбери хотел показать несколько моментов в своем произведении. Во-первых, здесь в негативном ключе показана культура «потребления». Людям нужно все и сразу, как можно больше и лучше, что в буквальном смысле готовы убить ради этого. Во-вторых, в рассказе присутствует классическая проблема — отцов и детей. Родители давали детям все, что те только пожелают, а взамен просили послушания. Но Питер и Венди все равно шли против них, имели секреты и совершенно не слушались, что привело к жестокому финалу. Только один вопрос остается без ответа. На самом ли деле дети сами пришли к такой жестокости или это все-таки современные технологии, которых стоит опасаться? Тут каждый должен найти ответ для себя сам.
2 вариант
Рассказ «Вельд» жутковат. Здесь технику направляют против людей, но самое страшное, что делают это не восставшие роботы, а сами люди. И если бы это было дело рук врагов, но тут десятилетние дети жестоко убивают собственных родителей. А всё потому, что взрослые не поощряют все их шалости, мешают им быть с тем, кто стал для них самым близким существом – с «умным» домом. Сначала родители слишком много позволяли детям, а потом, осознав опасность, стали резко запрещать электронику. Вот дети и разозлились на них!
Психолог, как сторонний наблюдатель в этой истории (и следующая жертва, скорее всего), говорит, что электронные детские были созданы, чтобы ему и его коллегам стало легче понимать детей. Их фантазии, страхи и мысли проецируются на стены комнаты, создавая сказочные миры. (У маленьких героев рассказа любимая локация – пугающая Африка с хищниками и стервятниками.) Такая «визуализация» помогала лечить легкие формы параной и подобного. Но когда взрослые герои обращаются к нему за помощью, то он предупреждает их, что уже «слишком поздно» и нужно бежать из этого дома – уводить детей от любимой игрушки. Взрослые готовы отказаться от комфорта, даже решились сами готовить и убирать. Вот только зря они позволили маленьким обманщикам включить детскую в последний раз на «минуточку».
Дети могут быть жестокими, так как не понимают, что творят. Но в этой истории маленькие преступники явно давно всё задумали. Они репетировали убийство родителей с помощью хищников — безо всякой жалости! Тут вспоминаются куклы для снятия стресса. Однако игра в детской была не просто игрой, а страшным планом. Просто взрослые долго не обращали внимания на странности, только жена начала предчувствовать плохое. Но и тут слишком занятой муж не сразу прислушался к ней.
Рассказ критикует «развитие» человечества, которое состоит из потребителей, когда за комфорт, игрушки, материальные ценности, даже самые близкие готовы буквально убить друг друга. В своём стремлении к комфорту люди теряют человеческое лицо.